***
Гарри с трудом приоткрыл пересохшие губы и попытался произнести хоть слово. Не вышло. Он чувствовал себя отвратительно: казалось, болело всё, и он боялся даже попытаться открыть глаза. Немилосердно хотелось пить. Рядом раздался шум приоткрывшейся двери, а затем звуки поспешных шагов и опустившегося возле него человека. Кто-то успокаивающе погладил мальчика по голове и, мягко придерживая голову, споил ему какое-то терпкое и горьковатое зелье. Стало спокойно от нового для него ощущения заботы, и он попытался поблагодарить заботливого мага. Но из горла вместо слов вырвался лишь еле слышный сип, и внутри словно обожгло огнём. - Спи, Гарри, скоро станет легче, Цисус тебя обязательно вылечит, - прошептал над головой голос Флориана, и мальчик вновь ощутил у себя на лбу приятную тяжесть прохладной ладони. Гарри и правда клонило в сон, так что он не стал сопротивляться и последовал совету пожилого владельца кафе, позволяя себе расслабиться. Объятия Морфея мягко затянули мальчика в свою пучину и вдруг - сдавили темнотой со всех сторон. Поттера накрыло ощущение тревоги, он ясно осознавал, что это всего лишь сон, но легче от этого не становилось. Мальчик встал и открыл глаза, по-прежнему пребывая в сновидении. Он оказался в незнакомой ему комнате, здесь было серо, неуютно, пахло сыростью и чем-то ещё, таким же неприятным. Помещение было узким и длинным, а вдоль стен стояли старые койки, света почти не было. Осторожно ступая и вертя по сторонам головой, Поттер прошел вглубь комнаты, к двери, но вдруг заметил на одной из кроватей человеческий силуэт. Кто-то лежал на подгнивающем матрасе, свернувшись калачиком. Чем ближе Гарри подходил к кровати, тем отчётливее до него доносилась тихая мелодия, едва звучащая из-за шума за окном. Мальчик попытался понять, о чём поёт неизвестный, но неудачно: пели явно не на английском, а других языков он и не знал. Песня была тихой и успокаивающей, так поют колыбельные детям, но, судя по голосу, певец и сам не относился к разряду взрослых. Незнакомец резко обернулся - и Гарри встретился взглядом с испуганными орехово-карими глазами на худом чумазом лице ребенка лет на 5 младше него самого. Судя по всему, это был мальчик, хотя из-за грязи и спутанных волос сказать наверняка было сложно. Ребенок поспешно отодвинулся от Гарри и закутался в изодранное одеяло. - Уйди, уйди от меня! - пропищал тонкий голосок, наполненный неподдельным ужасом. - Успокойся, я не сделаю тебе ничего плохого, - успокаивающе поднял руки вверх Поттер, - Я Гарри, а кто ты, как тебя зовут? - Я знаю, кто ты, уйди, тебя здесь не должно быть! - еще больше сжался ребенок. - Почему? И откуда ты меня знаешь? - удивленно воскликнул Поттер и подошел еще ближе. - Ты можешь все сломать! - увидев, что Гарри шагнул к нему, мальчик попытался отодвинуться еще дальше и свалился с кровати на пол. - Осторожней, ты как? Не сильно ударился? Почему ты так меня боишься? - забеспокоился Поттер. - Ты ничего не понимаешь, я - это ты, нам нельзя быть здесь вместе! - горячо зашептал мальчик, вскакивая на ноги. - Ты говоришь ерунду, мы даже не похожи, - покачал головой Гарри. - И где это "здесь", кстати? - Дурак ты, все еще думаешь, что много чего о себе знаешь? Беседа с гоблинами ничему тебя не научила, - надулся мальчишка, а потом вдруг воровато огляделся кругом и прошептал. - Просыпайся давай, чем дольше ты тут находишься, тем хуже тебе в реальности! - Но...как? Я не умею, - растерялся Поттер. - А хочешь? - хитро улыбнулся ему мальчик. Гарри кивнул, и тут же перед глазами у него все поплыло, а мир вокруг начал вращаться.***
Гарри восстанавливался долго, то вновь впадая в горячку, то чувствуя себя почти нормально. Все это время от него не отходили взрослые, Цисус и Флориан постоянно сидели возле постели мальчика, даря свою незримую поддержку. Когда Поттеру становилось лучше, Фортескью баловал его интересными рассказами и смешными историями из жизни разных волшебников, зачастую своих знакомых и родственников, а иногда и из своего собственного опыта, а еще пытался вызнать у Гарри о его жизни в Хогвартсе и до него. Время от времени подросток поддавался на провокации пожилого мага и начинал отвечать, но каждый раз замолкал, едва тема касалась отношения к нему родственников - маглов, будто стыдясь говорить о том, как его презирали и ненавидели те, кто был должен любить и оберегать как родного. В отличие от своего друга, более серьезный и прагматичный Гивори, оставаясь с Гарри, пытался обучать его правилам хорошего тона, принятым в магическом мире, и этикету чистокровных, что порой выливалось в долгие дебаты, которые заводил Гарри, удивленный архаичностью, а местами наоборот, чудаковатостью правил приличия Магической Великобритании. Поттер изо всех сил старался понять и запомнить все, чем делились с ним маги, но голова по-прежнему была свинцовой от боли, ныли все мышцы, и порой мир перед глазами тускнел, уплывая в неизвестность. Цисус уверял, что это нормально, но его взволнованный взгляд и мягкие осторожные нотки в голосе, говорили об обратном. Гарри так и не рассказал никому из двоих мужчин о своем странном сне, будто это было чем-то слишком личным, тем, о чем нельзя говорить. Но сам он не переставал думать о нём. Воспоминания о том мальчике вызывали у Поттера непроизвольную дрожь и леденящий душу страх, идущий откуда-то глубоко изнутри. Гарри его слова очень задели. Они все время вертелись на границе сознания, раз за разом заставляя задумываться о своей жизни, о том, как мало он знал о волшебном мире, о том, как много привычных и понятных, незыблемых для него вещей оказались гнусной ложью. Насколько часто он неверно истолковывал действия и понимал слова? Гарри казалось, что раньше на его глаза была накинута пелена, скрывающая неприглядную реальность. Даже самое глубокое прошлое казалось замутненным ею, полным недомолвок и откровенного обмана. Все мало-мальски значимые события, происшедшие с ним в Хогвартсе и у Дурслей, не казались теперь реальными, им словно не хватало чего-то, в них отсутствовала яркость, живость, будто все предыдущее время Поттер прожил в полубреду или будучи героем третьесортного спектакля. Осознание этого морально убивало.***
Флориан и Цисус очень беспокоились о мальчике, успев сильно прикипеть к нему душой за недолгий срок знакомства. Оба мужчины видели, что с юным волшебником творится что-то странное. А после одного из дополнительных обследований, проведенных Цисусом, обнаружилось, что магическое ядро мальчишки не восстанавливается после нанесенного ему противостоянием слез феникса и яда василиска урона. Целитель нервничал, не зная, чем помочь Гарри, так что Фортескью тоже недолго пребывал в неведении относительного прискорбных новостей, выпытав у взвинченного друга причину его уж больно дурного расположения духа. Гарри ничего не сказали, надеясь еще успеть исправить положение, да и волновать пребывающего слегка не в себе подростка посчитали лишним. Флориан свалил все обязанности в кафе на своих служащих, а Гивори и вовсе на время закрыл практику. Пока один из мужчин оставался с больным, изо всех сил стараясь не показать своей нервозности и развлекая осунувшегося мальчика, второй непременно зарывался в горы книг и древних свитков, пытаясь найти способ помочь своему юному подопечному. Не то чтобы совсем ничего не находилось - материала было много. Но большинство из найденного являлось слишком рискованным для экспериментов на мальчишке, еще не достигнувшем 13, при этом уже подвергшемся действию двух сильнейших субстанций магического мира и являвшегося крестражем сильного темного мага, не говоря уже о пережитом в детстве воздействии смертельного заклятия, призванного никого не оставлять в живых. Кое-что из найденного пожилыми волшебниками все же признавалось пригодным и опробовалось, но видимых изменений не наблюдалось. Постепенно даже Гарри начал понимать, что что-то происходит не по плану, потому что нервозность мужчин, окруживших его непривычной заботой и почти отцовской опекой, постепенно достигала своего пика. А неприятности, словно в насмешку над совместными усилиями Гивори и Фортескью, не уходили, а лишь разрастались. Один из друзей Флориана, служащий в Министерстве Магии, между делом рассказал ему, что бежавший в начале лета из Азкабана Сириус Блек, по мнению аврората, охотится на Гарри Поттера и что для такой версии есть реальные основания. Оставлять мальчика в Дырявом котле при таком раскладе становилось опасно. Если бы речь шла о ком-то другом, то можно было не волноваться: только сумасшедший, находясь в розыске, решит явиться на Косую аллею, но это был Блек. Это благороднейшее семейство никогда не отличалось благоразумием, снискав себе славу безумцев и взрывных личностей, чем оправдывало свое происхождение от диких берсерков севера. Что уж говорить о человеке, просидевшем почти 12 лет в самом жутком месте Магической Великобритании, обители дементоров, - Азкабане...