Тень солнца

Эльфы ушли еще до рассвета. А Итилаиль так и не сомкнула глаз этой ночью. Ее мучали кошмары. Она и раньше видела плохие сны, но за последнее время видения прошлого посещали ее все чаще, мешая спать. «Уж не в проклятом ли кольце дело?» — размышляла эльфийка. Итилаиль поднялась на ноги, не в силах больше пытаться уснуть. Эта ночь была потеряна. Оглянувшись на мирно спящих хоббитов, она решила пройтись и немного осмотреться. Оказавшись на вершине небольшого холма, Итилаиль присела и всмотрелась в еще спящий, затянутый туманом лес. Эльфийка ощущала себя диким зверем, крадущимся в сумерках и не желающим быть замеченным. Все дело было в месте, где она находилась. Месте, где она жила и умерла, чтобы потом возродиться в новой сущности. И сейчас, сидя здесь, на мокрой от росы траве, она была абсолютно свободна. Итилаиль закрыла глаза и прислушалась. Звуки предрассветного леса окружили ее. Шелест опадающей листвы, шепот ветра меж голых ветвей, далекое журчание ручьев, последняя песня ночного соловья перед восходом. Эльфийка вспоминала, как покинула старый лес и бежала в неизвестность. Здесь она потеряла свою семью и дом, впервые совершила убийство. Но самым страшным оказалось вовсе не это. Ее ужасало понимание того, что это ее освободило. Она была вольна идти, куда вздумается. Оказавшись насильно избавленной от зависимостей и уз, она использовала те драгоценные мгновения свободы, чтобы снова оказаться под крылом покровителя. Вырвавшись из леса, она сразу же упала без сил, словно самостоятельно не могла дышать, не могла жить без поддержки и опоры. Когда появился Гэндальф, она сразу же приняла его помощь. Он не дал ей достигнуть дна бездны, но помочь найти смысл в ее существовании все же не мог. К странствиям она была еще не готова, и маг, понимая это, привел эльфийку в Ривенделл. Так Итилаиль оказалась под защитой Элронда. Полвека она потратила на то, чтобы собрать свой мир из обломков, но закончив с грустью обнаружила, что собрала серый купол, снова скрывший ее от всех остальных. Итилаиль осознала, что все это время вела беседы лишь только с Элрондом, что не знакома почти ни с кем из эльфов, живущих бок о бок с ней, что она слабеет и разрушается изнутри. Тогда она впервые за несколько десятков лет вышла за ворота Ривенделла. Перед Итилаиль открылся новый мир, полный красок. В ней словно проснулся нестерпимый голод, снова сделавший из нее любопытного и неудержимого ребенка. Ей хотелось своими глазами увидеть то, о чем она читала в книгах из огромной библиотеки Элронда. Эльфийка начала интересоваться всем, к чему получала доступ. Так она научилась ездить верхом, охотиться и стрелять из лука. В Ривенделле Итилаиль по-настоящему заинтересовалась кузнечным делом, она часами могла наблюдать за мастерами и их работой, расспрашивая о металлах и драгоценных камнях. Там же она получила свой первый кинжал, который эльфийка по сей день всегда носила при себе. Именно в Ривенделле она научилась сражаться. За свое поведение, не вписывающееся в границы общепринятых норм эльфов, Итилаиль получила клеймо вспыльчивой и неконтролируемой. Многие жители Ривенделла недолюбливали ее, считая манеры и повадки эльфийки недостойными. Владыка Элронд нередко делал ей замечания, чувствуя ответственность за нее, но вскоре понял, что пытаться исправить крутой нрав Итилаиль — пустая затея. А она не могла остановиться, одного только эльфийского города ей было мало. Пытаясь получить больше, она, сама того не осознавая, попала под дурное влияние чужака. В тот период жизни Итилаиль натворила много такого, о чем вспоминать не хотелось, но те дни остались в прошлом. Она освободилась от пагубных привязанностей, пройдя через боль предательства, и наконец стала свободна. С тех пор над ней не было никого, кто мог бы подавлять ее и пытаться контролировать. Итилаиль сама выбирала, как жить, и сейчас она находилась здесь, посреди безмолвного светлеющего леса, по собственной воле. И осознание этого придавало ей сил. За этими мыслями ее и застал рассвет. Ударившись в воспоминания, Итилаиль чуть было не пропустила время подъема. Сегодня ей предстояло зайти в самое сердце старого леса, и эльфийка с готовностью поднялась на ноги. Спускаясь с холма, Итилаиль звонко свистнула. — Подъем, друзья мои! Солнце уже встало. — Как? Уже? — подскочил взлохмаченный Пиппин, потирая глаза. Он явно не был готов к такому резкому подъему. — Да, Перегрин, уже. Ты заснул раньше остальных, так что уже должен быть бодр и полон сил, — поддела хоббита эльфийка, пытаясь хоть как-то заставить его подняться. — Я буду бодр и полон сил, если смогу поспать еще хоть чуть-чуть, — сонно пробормотал Пиппин, поворачиваясь на другой бок с явным намерением продолжить спать. — Тогда будешь у меня именоваться Лирулином, — заявила Итилаиль. — Это еще что значит? — потирая глаза, спросил хоббит. — Узнаешь когда-нибудь, — уклончиво ответила эльфийка и повторила для всех остальных: — Поднимайтесь, будем завтракать. Упоминание о завтраке существенно ускорило процесс пробуждения, и спустя уже каких-то пять минут они все вместе принялись за еду. Сэму не пришлось сегодня готовить: эльфы, уходя, оставили им немного припасов. Фрукты, пшеничные лепешки и воду. Когда еда была съедена, наскоро собравшись, путники отправились в дорогу. Итилаиль, сильно хотевшая избежать этого, все же повела хоббитов прямо в чащу старого леса. Эти тропы были уже давно знакомы эльфийке, и она без труда находила нужные повороты. По ее расчетам они должны были добраться до переправы через несколько дней. А там, за Брендидуином, было недалеко и до деревни Бри. Их поход уже нельзя было назвать спокойным временем для раздумий после присоединения к Итилаиль, Фродо и Сэму еще двоих хоббитов. Мэри и Пиппин без конца травили байки, поддевали спутников и громко смеялись над своими же шутками, из-за чего Итилаиль постоянно приходилось одергивать их. Даже в самой чаще леса разводить шум было небезопасно. — …вот я и поспорил с Фредегаром Болджером, что проберусь на поле фермера Мэггота, и он меня не заметит. Ну а Мэри, конечно, со мной пошел. И вот пробираемся мы мимо грядок и… Рассказ Пиппин закончить не смог, так как его сложило пополам от хохота. Мэри, явно вспомнив, что было дальше, тоже разразился смехом. Громкий звук разорвал приятную тишину леса и разлетелся по округе. И тут терпение эльфийки подошло к концу. Итилаиль, шедшая впереди, резко развернулась, взметнув полы темно-зеленого камзола, и бесшумно присела прямо перед Пиппином, заставив того мигом примолкнуть и остановиться. Тело эльфийки, слегка наклоненное вперед, словно у хищного зверя, выражало силу и хорошо скрытую злость. Она молча смотрела на него сузившимися синими глазами, потемневшими, словно грозовое облако. А хоббит был не в силах отвести взгляд, хотя явно желал этого. — Напомни мне пожалуйста, господин Перегрин, о чем я тебя просила примерно пол-сотни раз? — процедила она сквозь зубы после минутной паузы. Ответа не последовало, так что эльфийке пришлось продолжить: — Не шуметь, не кричать, не привлекать к себе лишнего внимания. Было такое? Пиппин коротко кивнул, и Итилаиль тотчас же снова поднялась на ноги. Затем она повернулась к остальным хоббитам. — Раз уж вы, господа Мэриадок и Перегрин, оказались по неведомой мне воле вместе с нами на этом пути, будьте любезны прислушиваться к тому, что я говорю. Да, мы сейчас в чаще леса, но это не значит, что мы в безопасности. Тот всадник вряд ли был один, они все ищут Фродо, и если найдут, у нас не будет шансов спастись. Итилаиль не собиралась кормить их нелепыми увещеваниями. «Мы справимся, обязательно прорвемся, все будет хорошо». Нет. Это было не в ее характере. Беспочвенные подбадривания ради сохранения ложного ощущения безопасности? Вряд ли. — Но ведь вы носите оружие, — произнес Мэри непонимающе. — Разве не для того, чтобы защищаться? Эта простая фраза напомнила Итилаиль о том, что говорил ей Гилдор. Нужно было рассказать хоббитам о природе опасности, подстерегающей их на пути. Итилаиль долго смотрела на Мэри в раздумьях. Так долго, что хоббит в непонимании отвел взгляд и посмотрел на друзей. «Нет, слишком рано. Еще придет время», — наконец решила она, а вслух сказала: — Ношу. И воспользуюсь им, если придется, но черных всадников не поразить обычным оружием, — в глазах хоббитов стоял вопрос, поэтому Итилаиль добавила: — Я расскажу вам о них, когда будет подходящее время для этого. А пока мы должны идти дальше. Дальнейший отрезок пути прошел в благословенной тишине, чему Итилаиль была несказанно рада. Наконец она смогла погрузиться в свои воспоминания, воскрешая в памяти потаенные уголки этого леса. Это было необходимо, чтобы проложить маршрут и продумать пути отступления в случае опасности. Солнце было уже высоко, когда Итилаиль решила сделать остановку на обед. Она была совершенно не голодна, но от недосыпа чувствовалась слабость и в висках нарастала пульсирующая боль. Остановившись на поляне в тени раскидистого вяза хоббиты принялись за готовку, а Итилаиль, не в силах больше терпеть усталость, решила вздремнуть. Выбрав дерево напротив того, под которым расположились хоббиты, эльфийка забралась на ветку повыше, перед этим строго проинструктировав хоббитов разбудить ее, как только обед будет съеден. На всякий случай положив на колени лук и повесив колчан на соседнюю ветку, Итилаиль быстро задремала.

***

Над поляной раздался сдавленный крик. Распахнув глаза, Итилаиль потеряла равновесие и чуть не упала с ветки, на которой сидела. Поняв, что голос принадлежит одному из хоббитов, Итилаиль стремительно спрыгнула вниз, чуть не упав при приземлении. Перед ней открылась странная картина. Фродо сражался с огромным древесным корнем, пытающимся обвить хоббита, Мэри провалился в глубокую расщелину в стволе, а Пиппин попросту исчез. На поляне появился Сэм с горящей веткой в руках и бросился к ожившему дереву. Старый вяз, напавший на хоббитов, издал угрожающий ропот. — Нет! — крикнула Итилаиль, кинувшись хоббиту наперерез. — Хуже сделаешь! Нагнав Сэма у самого дерева эльфийка выбила полыхающую ветку у него из рук, но сама того не понимая, подставилась под удар. В мгновение ока ее руку обвила гибкая ветвь и с силой притянула к стволу. От резкого движения Итилаиль упала, где тут же корни начали обвивать ее, не оставляя шансов выбраться. — Sedho, Iaur Lalorn, nuitho i ‘ruith, — словно читая заклинание, начала повторять Итилаиль. — Lasto beth nîn, leithia ti! Она повторяла снова и снова, но вяз не отзывался на ее просьбы. Понимание обрушилось на нее. «Я ничего не могу сделать, не могу им помочь», — стучала в голове мысль. Корни душили ее, и Итилаиль, потратив последний воздух из легких, крикнула Сэму: — Фродо! Помоги Фродо! Сэм еще сильнее засуетился, порываясь то влево, то вправо. Он совершенно не знал, что делать. — Помогите! — в безысходности завопил перепуганный хоббит. Его крик подхватил ветер, зашумев в листве, а потом все услышали откуда-то из глубины леса звонкий и беззаботный голос, напевающий незамысловатую песенку. Вскоре показался и его обладатель. То ли человек, то ли хоббит, незнакомец, одетый в разноцветную одежду, без тени беспокойства на лице вышел на поляну. Сэм сразу же кинулся к нему с просьбами о помощи. — Старый вяз? — удивился незнакомец. — Ну что же, на него у меня управа найдется! Он веселой походкой подошел к дереву и приник к небольшому дуплу, напев туда что-то. Слов никто разобрать не сумел, но Итилаиль вдруг почувствовала, что корни перестали ее душить. Незнакомец отломил длинную ветку и хлестнул ее дерево, будто бы повелевая отпустить путников. На удивление вяз подчинился. Корень оставил Фродо в покое, а расщелины, в которые провались Мэри и Пиппин, раскрылись. Хоббиты поспешили убраться подальше от проклятого дерева. — Ты кто… такой? — все еще пытаясь выровнять дыхание спросила Итилаиль. — Я? Я — Том Бомбадил, хозяин леса, реки и холмов! — звучно ответил их спаситель. — Это ничего мне не дало, — пробормотала себе под нос эльфийка, поднимаясь с земли. — Пойдемте же скорее, друзья мои! Стол уже накрыт, и Золотинка ждет нас! За мной! — нараспев произнес Том, махнув рукой. Радостные хоббиты счастливо переглянулись лишь заслышав о накрытом столе. А на лице Итилаиль отразилось глубокое удивление, сменившееся непониманием. «Золотинка, Золотинка… Где я могла слышать это имя?» — промелькнула мысль. А Том уже направился в чащу леса, и хоббиты, переполненные восторгом, собрались последовать за ним. — Что? Стойте! Какой стол? Вы куда собрались? — перестав понимать смысл происходящего, воскликнула эльфийка, обращаясь к хоббитам. — Пойдем, Итилаиль. Все порядком устали. А Тому, как мне кажется, можно доверять, — сказал ей Фродо. В подтверждение его словам все хоббиты дружно закивали. Итилаиль недовольно вздохнула и, выждав пару секунд, коротко сказала: — Вы верно издеваетесь надо мной. Ладно. И все они последовали за Томом Бомбадилом в чащу.

***

Дом Тома Бомбадила выглядел совсем не так, как ожидала Итилаиль. Он был светел и полон воздуха. Посреди длинного зала, куда они попали, переступив порог, стоял крепкий стол, уставленный свечами. А за ним сидела хозяйка в лиственно-зеленом платье. Она поспешила поприветствовать прибывших. — Заходите, гости! Мы бесконечно рады вам, — чистым, переливающимся словно весенний ручей, голосом произнесла Золотинка. — Оставим ночь снаружи! Входите же и за стол садитесь! Слова Золотинки лучились заботой. Эльфийка почувствовала безмерное уважение к хозяйке дома и, прежде чем пройти к столу, слегка поклонилась в знак благодарности. Хоббиты повторили поклон. К радости всех хоббитов с ужином медлить не стали. Простая, но сытная еда восполнила силы, а родниковая вода сделала голову такой легкой, что Фродо даже разговорился. В какой-то момент совершенно незаметно для себя он поведал Тому всю историю их пути, начиная от самого Шира. Рассказал он и кольце. Итилаиль, также находившаяся под воздействием чудесной воды, даже не попыталась помешать этому. Почему-то хозяин дома внушал непоколебимое доверие, но все же эльфийку мучал вопрос. — Кто же ты, Том? — спросила она снова. — А? — встрепенулся Том. — Имя мое ты знаешь. Я — Том. Я был здесь раньше трав и рек. Задолго до Высоких Эльфов я прокладывал здесь тропы, видел, как сменяли друг друга народы. Я был здесь прежде королей и видел, как менялся мир. Но ты ведь и так знаешь, кто я, озорница Анордаэ. Ставшее чужим имя, словно фальшивая нота, показалось неприятным для слуха. Легкость, оставшаяся после родниковой воды, вмиг исчезла, сменившись напряжением. — Анордаэ? — непонимающе переспросил Фродо, переведя взгляд на Итилаиль. — Вот уже несколько сотен лет прошло, как меня в последний раз называли этим именем. Откуда оно известно тебе? — угрожающим тоном спросила у Тома Итилаиль, начисто проигнорировав вопрос хоббита. — Назвала мне свое имя ты тогда сама, — с добродушной улыбкой заявил хозяин, будто бы совершенно не замечая враждебность Итилаиль, — хоть для храбрости такой была еще мала. Потеряла ты дорогу в лесу своем родном, и тебя у речки быстрой обнаружил Том, — ударившись в воспоминания, стихами заговорил хозяин. — Вероятно ты не помнишь, озорница-егоза, но а Том конечно вспомнил эти синие глаза. Итилаиль вдруг вспомнила, как еще ребенком она отошла от дома слишком далеко, долго плутала по лесу, пока не оказалась у реки. Но что было дальше, эльфийка вспомнить не могла. — Озорница? Какая глупость, — обескураженно произнесла эльфийка. Том Бомбадил расхохотался. — Потому что ты присвоила себе перо со шляпы, разрешенья не спросив, — пояснил он. — Перо? — все еще ничего не понимая, повторила Итилаиль, как вдруг из глубин ее памяти всплыл неожиданный образ. — Синее… перо зимородка? — глаза эльфийки торжествующе загорелись. — Снова этот взгляд, его я не забуду, — сказал Том, указывая на нее. — Как много лет прошло с тех пор, — задумчиво сказала Итилаиль. — Как изменился мир. — А все потому, что ты покинула Вековечный лес, — уверенно сказал Том, указав на эльфийку. — А вот мы с Золотинкой все еще здесь, и так же счастливо живем, как и раньше. Не знаем ни зла, ни бед, но то, что происходит в мире, не проходит мимо нас, — тут он вдруг встрепенулся и обратился к Фродо: — Покажи-ка мне это кольцо! На удивление ни Фродо, ни Итилаиль не почувствовали ни капли волнения. Хоббит спокойно вытащил кольцо из кармана и протянул Тому. Тот повертел его в руках без лишнего восторга, затем надел на палец, но вопреки всему не исчез. Критично осмотрев свою руку, хозяин дома снял кольцо и спокойно вернул Фродо. Итилаиль не понравилось, как беспечно Том обращается с вещью, которую Гэндальф посчитал опаснейшей на свете. — И ничего удивительного я в нем не вижу, — вынес свой вердикт хозяин. — Твое кольцо мне нравится куда больше, — он указал на Итилаиль. — Кто же ты? — снова повторила эльфийка. — Я — Том. Ты знаешь меня, Анордаэ, — все так же беззаботно ответил ей Бомбадил. Итилаиль усмехнулась, опустив голову. Было в этом нечто раздражающее, но эльфийка понимала, что ответа от него она не получит. — Спасибо вам, Том и Золотинка, — сказала Итилаиль, — за кров, пищу и тепло. — Мы рады гостям! — ответил Том. — Но на сегодня хватит бесед, время позднее, а вы устали. Итилаиль кивнула, соглашаясь. — Том проводит вас в спальню. Спите спокойно, друзья, и шорохов ночных не бойтесь, — пропела Золотинка. Том взял свечу со стола и провел путников по длинному коридору в спальню. Пожелав им принятых сновидений, хозяин удалился, унеся за собой свет. Натянув одеяла, окутанные темнотой хоббиты быстро провалились в сон. Итилаиль чувствовала себя невероятно измотанной, несколько бессонных ночей не пошли ей на пользу, но мысли все же не давали уснуть. Тревоги о предстоящих опасностях терзали ее, но все же тело победило разум, и эльфийка забылась в тревожном сне.

***

Из темноты на нее смотрела пара серых глаз. Она поспешно отвела взгляд, но тут же у самого уха прозвучал вкрадчивый голос. «Не беги», — приказал он. Но Итилаиль не послушалась. Она сорвалась с места и побежала так быстро, как только могла. Оглянувшись, она никого не заметила, но тут же налетела на преграду. Подняв глаза она увидела перед собой статного светловолосого эльфа, держащего в руке лук. Слева послышался шум воды, и Итилаиль бросилась туда. Перебежав мелкую речку она заметила одинокого коня. Не оглядываясь, она вскочила в седло. Снова и снова эльфийка ударяла по бокам лошади, но она так и не сдвинулась с места. Сзади донесся плеск воды под ногами. Итилаиль, еле двигаясь от страха, скатилась со спины бесполезного животного и снова побежала. — Вернись, Мерифинд, не то лишишься жизни, — донеслось из-за спины. Эльфийка с ужасом узнала голос лесного короля. А в следующий миг возле ее уха просвистела стрела. «Вторая попадет», — проскочила непрошеная мысль, и сразу же плечо обожгло болью. Эльфийка споткнулась и упала. Ее окружили со всех сторон. Фигуры без лиц надвигались на нее из темноты. Итилаиль силилась встать, но тело не слушалось, словно его обвили невидимые силки. Зрение подводило, голова закружилась, и эльфийка начала задыхаться… Распахнув глаза, Итилаиль уставилась в темноту, не сразу поняв, где находится. Ее рука нервно сжимала край одеяла. Сердце заходилось в бешеном ритме, ощущение страха и тревоги переполняло ее, не давая сделать вдох. «Я задохнусь», — в панике подумала эльфийка. Пытаясь хоть как-то себе помочь, Итилаиль скатилась с кровати на пол. Мышцы онемели, не давая нормально двигаться. Эльфийка все еще сбивчиво дышала, но холод, исходивший от пола, отрезвлял, возвращая к реальности. Проведя еще несколько минут в попытках успокоиться, Итилаиль удалось вернуть контроль над телом и дыханием. Она осознала, что находится в доме у Тома Бомбадила, а не в проклятом Лихолесье, что в комнате мирно сопят хоббиты, а вокруг стоит тишина. Она снова видела тот же кошмар. Если бы это был всего лишь сон. Но нет. Воспоминание о ее тщетной попытке убежать от стражи короля Лихолесья терзало ее уже давно. Итилаиль так долго пыталась понять, почему до сих пор видит этот кошмар, но не могла найти ответов. Спустя столько лет эти события должны были уйти в небытие, оставив после себя лишь слабые отголоски былых чувств. Однако этого не произошло. Ее все еще накрывало волной страха и безысходности, когда она вспоминала о своем бессилии против враждебно настроенных к ней эльфов. И это презрительно брошенное «Мерифинд». Имя, которое она ненавидела. Имя, от которого она сразу начинала чувствовать себя какой-то неправильной, грязной. Так ее прозвали в Лихолесье за черные волосы. Какое изысканное оскорбление. Значение имени не было плохим, но подтекст его был понятен каждому, кто говорил на языке эльфов. Чужая, посторонняя, лишняя. Та, которой нельзя доверять. Та, которая никогда не станет «своей». Вот, что оно значило. И Итилаиль не могла отпустить те обиду и боль, нанесенные ей в Лихолесье. Стараясь никого не разбудить, эльфийка вышла из дома под свет луны. Прохладный ночной воздух окутал ее, и эльфийка зябко поежилась, скрестив руки на груди. Чувствовалось приближение зимы. Итилаиль решила немного пройтись, чтобы согреться и прогнать нежеланные мысли. Ночное небо было безоблачным, лунный свет освещал близстоящие деревья, танцуя в колыхающихся от легкого ветра листьях. Эльфийка приподняла руку, подставив под свет кольцо, и тотчас на синих камнях заиграли блики. Мифрил в темноте показался абсолютно белым, будто он впитал весь лунный свет. Итилаиль закрыла глаза и представила, как она исчезает, тихо растворяется в сумраке ночи. Замерев на несколько минут, полностью пропитываясь этим чувством, она открыла глаза. Ничего не изменилось вокруг, но Итилаиль знала: она укрыта от чужих глаз. Недалеко бежала вода. Невесомо ступая по сухой траве, эльфийка пошла на звук и вскоре набрела на небольшой лесной ручей, переливающийся под светом луны. Итилаиль присела около берега, и, зачерпнув ладонями прохладную чистую воду, поднесла ее к лицу. Из отражения на нее смотрела пара искрящихся синих глаз, сильно выделяющиеся на бледном лице, обрамленном черными, словно ночь, волосами. Вода утекла сквозь пальцы, оставив после себя лишь холод. Итилаиль поднялась на ноги и обратила взгляд к темному небу. Глубоко вздохнув, она тихо сказала самой себе: — Что же происходит с тобой? Она и вправду не знала. То, что эльфийка снова испытала приступ паники, никак не поддавалось разумному объяснению. Почему это случается все чаще? Почему прошлое снова и снова напоминает о себе? Эти вопросы не давали покоя. Она не могла исправить все то, что когда-то произошло, она могла лишь только жить дальше, перевернув страницу. Но видимо этого было недостаточно. Проведя холодной ладонью по лицу в попытках снять накопившуюся усталость, Итилаиль осмотрела безмолвный лес и двинулась обратно к дому Тома Бомбадила.