***
Была середина осени, и солнце все еще грело. Леса в долине еще не сбросили листву и выглядели довольно мирно. Но Итилаиль не могла насладиться красотой осенних деревьев, потому что все ее внимание уходило на оценку обстановки вокруг и попытки сосредоточиться. Бродяжник петлял как мог. Путники часто сворачивали, делали крюки и даже продирались через кусты. Даже если за ними и была погоня, она бы определенно точно отстала. Заночевали в лесу. Итилаиль даже удалось поспать, и на следующее утро она чувствовала себя гораздо лучше. Теперь они двигались на восток. Постепенно местность стала понижаться, всюду встречался низкий кустарник, а земля стала рыхлой и влажной. Вскоре взгляду путников открылась обширная пустошь. — Болота, — недовольно пробормотала Итилаиль самой себе, с содроганием вспомнив топи Лихолесья. Ноги Итилаиль были легки, и она быстро прыгала с кочки на кочку. А вот хоббиты не могли похвастаться эльфийской сноровкой. Они то и дело оскальзывались и теряли равновесие. Пару раз Итилаиль пришлось удерживать Пиппина, который шел перед ней, от падения в мутную воду. Но самым мучительным стала вовсе не плохая тропа. Комары заполонили все вокруг. Они кружили над головами путников, издавая противное жужжание и сводя с ума. От них было не скрыться. — Когда же закончатся эти топи? — хлопнув себя по щеке и убив очередную тварь, спросил Сэм. — Дней через пять дойдем до Заверти, — ответил Бродяжник. — Пять дней! — страдающим тоном воскликнул Пиппин. — За это время они из нас всю кровь выпьют! — Поверь мне, это не самое худшее место в Средиземье, — сказала Итилаиль, накидывая капюшон плаща на голову хоббита. — Потерпи, Перегрин. Хоббит промолчал, недовольно насупившись. Начало темнеть, и путникам предстоял ночлег посреди болот. Итилаиль сразу поняла, что не сможет здесь заснуть. Болота кишели мокрецами, весь воздух вокруг был заполнен гудящими тварями. Кроме того было очень сыро. Полночи она проворочалась в тщетных попытках уснуть, а после сменила Арагорна на ночном дежурстве. Не спалось не только ей одной. Фродо, тихо поднявшись и передвигаясь со свойственной хоббитам бесшумностью, вскоре присоединился к ней. — Как ты, Фродо? — вглядываясь в ночной туман над болотом, спросила Итилаиль. Последние дни она мало говорила с хоббитом, кроме того они так и не обсудили случившееся в Бри. — Нормально. Вроде бы, — послышался неуверенный ответ. Итилаиль глянула на хоббита, вопросительно выгнув бровь. Фродо что-то тревожило, и эльфийка хотела знать, что именно. Хоббит вздохнул в ответ на ее взгляд. — Как думаешь, почему Гэндальф не встретил нас? — Не знаю, — честно ответила Итилаиль. — Вероятно что-то задержало его. Может быть и такое, что он уже нагоняет нас, — эльфийка действительно верила в это. — В любом случае не волнуйся за него, Фродо. Маг не так прост, как кажется. Хоббит молча кивнул, соглашаясь с ней. — А как ты сама, Итилаиль? — этот вопрос порядком удивил эльфийку. — Я просил тебя пойти с нами в этот поход, но не ожидал, что это будет так опасно. Вяз, могильники, назгул, да еще и Гэндальф пропал. Я… я чувствую себя виноватым. — Не говори ерунды, Фродо, — довольно резко ответила Итилаиль. — Ты ни в чем не виноват ни передо мной, ни перед кем либо еще. Отпусти я тебя одного, мне было бы тяжелее, чем сейчас. Но кажется хоббиту не стало легче от ее слов. Поэтому Итилаиль попыталась объяснить в свойственной ей манере: — Представь что жизнь как это болото, — эльфийка обвела рукой окружавшие их топи. — Каждый выбирает сам, как его пересечь. Кто-то ступает осторожно, выверяя каждый свой шаг, чтобы его не затянуло в топи ненароком, а кто-то бросается напрямик, не тратя время на предосторожности. Его раз за разом затягивает в трясину, и он либо выбирается, либо тонет. Кто из них прав? — Те, кто осторожен, — тут же ответил Фродо. — Те, кто всегда осторожен, не живут по-настоящему. Их цель — пересечь болото, но когда они это делают, уже не могут вспомнить, почему так боялись попасть в топь. Осторожность ничего им не дает, ничему не учит, — последнюю фразу она произнесла тише, будто обращаясь к самой себе. — Я всегда выбирала другой путь. Никогда не думала о собственной безопасности, не строила планов. Меня много раз затягивало в болото, но я выбиралась. Не пойди я с тобой, я бы ввязалась во что-то другое, меня неизменно тянет к себе любая трясина. И похоже с этим ничего не поделаешь. Итилаиль пожала плечами, посмотрев на Фродо. Он тепло улыбнулся ей в ответ. Похоже, слова эльфийки его успокоили. — Не скажу, что я согласен с твоим сравнением, но идея мне понятна. — Хорошо, — последовал краткий ответ. — Не стоит предаваться тяжелым мыслям, они делают только хуже, — эльфийка посмотрела на небо. — Иди спать, Фродо. Завтра предстоит тяжелый день. На востоке уже занимался рассвет.***
Так прошло четыре однообразных дня и четыре невыносимые ночи. Путники сходили с ума от постоянного гула комарья и отсыревшей одежды. На четвертую ночь Итилаиль как всегда отправилась спать первой, пока Арагорн дежурил. Но быстро поняв, что эта ночь не станет исключением, и она не уснет, эльфийка молча присоединилась к Бродяжнику. — Тебе бы поспать, выглядишь неважно, — обратился к ней Арагорн. — Ты выглядишь не лучше, — ответила Итилаиль. Несколько минут они хранили молчание, вглядываясь в звездное небо, затем Арагорн спросил: — Как давно ты покинула Имладрис? — Почти три сотни лет прошло, — после небольшой паузы ответила Итилаиль. — Так давно? — удивился Арагорн. — Не было желания вернуться? Эльфийка покачала головой. — Целыми днями сидеть на месте, постоянно находиться под присмотром. Такая жизнь не для меня, — она помолчала несколько секунд, а потом добавила: — К тому же я сильно повздорила с Элрондом, — пожав плечами и уставившись на свои переплетенные пальцы, сказала эльфийка. — Не думаю, что Элронд был бы против твоего возвращения, — задумчиво произнес Арагорн. — Нет, конечно нет, — со вздохом сказала Итилаиль. — Несколько раз он даже посылал ко мне гонцов с просьбами вернуться обратно. В конце концов эти эльфы настолько мне надоели, что мне пришлось спасаться бегством и перебираться вброд через Бруинен, лишь только чтобы они отстали, — сказала Итилаиль со смешком. — А я ведь даже плавать не умею. — Это так на тебя похоже, — Арагорн тихо рассмеялся. — Но все же в конце концов наступает момент, когда приходит пора вернуться домой. — Домой? Ривенделл — не мой дом, — отстраненно произнесла Итилаиль. — Я словно пучок травы, оторванный и брошенный на дороге. В этом мире нет места, которое я могла бы назвать своим домом. Она сказала это совершенно безэмоционально, словно размышляя вслух. Обратив взгляд вдаль, эльфийка практически не моргала, унесясь куда-то далеко за пределы этого болота. Смотря на Итилаиль, Арагорн с удивлением осознал, что в действительности не знает о ней практически ничего. — Я никогда не спрашивал тебя об этом, — осторожно начал он, — но, Итилаиль, откуда ты родом? Взгляд Итилаиль вновь стал сосредоточенным, она повернулась к другу и уже хотела что-то сказать, как вдруг в небе на востоке сверкнула вспышка, а затем еще и еще. Взоры Арагорна и Итилаиль сразу же обратились туда. — Амон Сул? — кратко спросила Итилаиль, привстав в попытке лучше рассмотреть происходящее. — Похоже на то, — ответил ей Арагорн и тут же добавил: — Гроза? — Нет, не она. Небо чистое. Итилаиль напряженно вглядывалась в сторону бывшей сторожевой башни. Возникающие вспышки, словно молнии, били прямо в холм. Эльфийка прищурилась, и, когда холм осветила очередная вспышка, ей кажется удалось увидеть темный силуэт прямо на вершине. А быть может просто показалось. Всполохи света разбудили Фродо. — Что это такое? — поинтересовался он. — Слишком далеко, не понять. Разберемся, когда окажемся там, — ответила ему Итилаиль. Остаток ночи Арагорн и Итилаиль провели в молчаливом наблюдении, но больше ничего необычного не произошло.***
К концу пятого дня злосчастные топи подошли к концу, и дорога пошла в гору. На востоке виднелась гряда холмов, одним из которых и была Заверть. Вскоре Бродяжник свернул на север, рассчитывая подойти к горе с другой стороны по скрытой тропе. Они шли еще очень долго по этой безжизненной земле, прежде чем сделать привал. Путники разбили лагерь в чахлом ольшанике. Итилаиль была рада пересечь комариные топи, но спать на открытой местности все еще не хотелось. Здесь она все время чувствовала, будто за ними наблюдают. Непривычной была и мертвая тишь, стоявшая вокруг. Луна освещала округу слабым светом, ночь была холодная. Итилаиль посильнее запахнулась в плащ, но от этого теплее не стало. Она попыталась уснуть, но то и дело просыпалась, ей все время мерещились звуки шагов. Как только забрезжил рассвет, эльфийка окончательно проснулась, почувствовав себя еще более разбитой, чем вечером. Поутру Бродяжник принялся поднимать хоббитов, чтобы выйти пораньше и подойти к Заверти, пока не рассеялся утренний туман. Замерзшие и недовольные путники без особого энтузиазма жевали невкусный завтрак. Пиппин, которого сильнее всех задевало отсутствие комфорта, подал голос: — Это не завтрак, — покрутив в руках подсохшую лепешку сказал он. — Это вообще мало похоже на еду. Вот бы у Сэма был помощник. Итилаиль, разве не женщины обычно готовят? Взгляд, которым его одарила Итилаиль, мог бы заставить реку покрыться льдом в разгар лета. Не понадобилось даже слов. Пиппин тут же сжался и поскорее опустил глаза. Смелости сказать что-либо еще у него не хватило. Удовлетворенная произведенным эффектом Итилаиль отвернулась. Спустя полчаса путники снова двинулись в путь. Холмы придвинулись вплотную. Их гряда снова преграждала путь на восток. На седьмой день, после их ухода из Бри, наконец-то нашлась хорошая тропа. Она была укрыта от чужих глаз. Видимо ее и прокладывали с этим расчетом. Уже за полдень она привела путников к крутому откосу. Сэма и Пиппина было решено оставить в лощине у подножия Заверти, а остальные поднялись на холм. На вершине перед ними предстали древние руины сторожевой башни Амон Сул. Отсюда и вправду открывался вид на многие лиги, а с южной стороны хорошо просматривалась лента тракта. Итилаиль сразу же принялась осматривать старые камни, ища следы тех странных молний. И она их нашла: черные полосы, как от огня, попадались то тут, то там. Внимание эльфийки привлекли несколько аккуратно сложенных один на другой камней. Она подняла верхний и осмотрела. На нем виднелись свежие царапины, похожие на руны, складывающиеся в «Г-3». — Арагорн, — негромко позвала она. — Взгляни на это, — эльфийка бросила камень Бродяжнику. — Буква «Г», знак Гэндальфа, он был здесь 3 октября, — заключил он, осмотрев камень. — Тогда же, когда мы видели те молнии, — сказала Итилаиль и добавила: — Здесь его застигла опасность. Вдруг Фродо встрепенулся, всмотревшись в горизонт, и вся четверка, заметив это движение, одновременно припала к земле. По тракту двигалось несколько черных точек. Итилаиль подползла к краю и пригляделась. Черные тени вдалеке медленно ползли по тракту, приближаясь к Заверти. — Всадники, — констатировала она. — Нужно поскорее убираться с вершины. Вскоре Итилаиль, Арагорн, Мэри и Фродо присоединились к Сэму и Пиппину внизу. Они нашли небольшую полянку, укрытую от глаз, и развели костер. Место было небезопасное, но на поиск лучшего у них попросту не было времени. Оставалось надеяться, что опасность обойдет их стороной. Небо неумолимо темнело. Путники готовили ужин, и Арагорн, чтобы хоть как-то отвести страх, начал рассказ о Берене и Лютиэн. Итилаиль, ощущая надвигающуюся со всех сторон опасность, не могла усидеть на месте. Оставив круг света от костра, она отправилась на разведку. Оказавшись в лощине, эльфийка присела и осмотрелась. Темнота окутывала со всех сторон, и вот от нее отделилось несколько силуэтов. Они тихо ползли прямо на нее. Итилаиль не стала ждать, пока они приблизятся. Она схватила первую попавшуюся под руку ветку и тихо направилась обратно к костру. Оказавшись рядом с путниками, эльфийка бросила конец ветки в огонь и сказала: — Они здесь. — Станьте спиной к огню! — сразу скомандовал Бродяжник. Все повскакивали на ноги и оголили мечи, Итилаиль достала из-за спины кинжал. Закрыв глаза и глубоко вздохнув, она прислушалась. Звук шагов пяти пар сапог, подступающих со всех сторон дал понять: они в ловушке. Дохнуло могильным холодом, послышалось зловещее сопение, и пятеро всадников показались из темноты. Пиппин и Мэри ничком бросились на землю. Сэм уже не так твердо держал клинок, а с Фродо происходило нечто странное. Хоббит опустил меч и потянулся рукой в карман. Итилаиль слишком поздно заметила это движение. — Нет! — только и успела выкрикнуть она, но Фродо уже исчез. В то же мгновение черные всадники обратили свои взоры на хоббита. Все произошло очень быстро. Назгул напали разом. Один из всадников, вытащив короткий кинжал, бросился в сторону скрытого от глаз Фродо. Итилаиль тут же повернулась к нему, но путь ей преградил второй всадник. Мгновения, за которое Итилаиль удалось отбросить противника, отразив его удар, хватило, чтобы предводитель назгул сделал выпад и ранил Фродо. Послышался вскрик хоббита, затем появился и он сам. Фродо лежал на спине, но несомненно был жив. Итилаиль бросилась к огню, подхватила разгоревшуюся ветку и ткнула ею в первого попавшегося призрака. Его плащ загорелся, и над поляной раздался негодующий вопль. Тут подоспел Арагорн с двумя пылающими факелами в руках. Назгул стали пятиться, их плащи полыхали, и вскоре они были вынуждены отступить. Итилаиль присела около Фродо. Хоббит все еще был испуган, ему было больно, но ранен он был только в плечо. На миг эльфийка почувствовала облегчение, но вдруг ее внимание привлек кинжал. Темный клинок лежал неподалеку, а его зазубренное острие было обломано на конце. Внутри все сжалось. Это определенно был моргульский клинок. Рядом присел Арагорн. Он взглянул на лицо Итилаиль, а затем, проследив за ее взглядом, заметил кинжал. Они мрачно переглянулись. — Подогрейте воды и переместите Фродо поближе к огню, — дал остальным хоббитам указание Бродяжник. — Я скоро вернусь. Итилаиль отстраненно кивнула. Страх, перемешанный с волнением, начинал потихоньку переполнять ее. Хоббиты в точности исполнили просьбу Арагорна. Фродо был уложен у самого костра, укутан потеплее, а в котелке уже грелась вода. Итилаиль решила, что моргульский клинок еще может пригодиться. Эльфийка брезгливо подняла его с земли, но не успела она как следует его рассмотреть, как лезвие призрачным туманом рассеялось в ее руке. Рукоять Итилаиль замотала куском ткани. Вскоре вернулся Арагорн и принес с собой пучок травы. Ацелас, или королевский лист, часто использовали в целительстве. Бродяжник промыл травяным отваром рану Фродо, и кажется хоббит приободрился. Все понимали, что нужно уходить отсюда как можно скорее. Всадники отступили, но надолго ли? Пару часов они провели в ожидании первых лучей солнца и с рассветом отправились в путь.