***
Зная, что она дала обещание Арвен, Итилаиль все же не могла не проверить, как там дела у Фродо. Стремительным шагом она миновала множество переходов и лестниц, пока наконец не дошла до дома Элронда. С центрального входа она заходить не стала, стараясь привлекать как можно меньше внимания. Эльфийка свернула в тенистый парк и прошла по его узким тропкам до просторной веранды, на которой Элронд часто проводил встречи. Поднявшись по земляной насыпи, она бодро прошагала по каменным плитам, укрывавшим пол веранды, и нырнула под крышу. Дом Элронда был поистине впечатляющим. Здесь располагались покои самого владыки Ривенделла, покои его дочери Арвен, а также несколько гостевых комнат. И все это не считая широких балконов, красивых коридоров с высокими колоннами и, конечно же, круглой веранды. Когда-то Элронд предлагал Итилаиль занять одну из пустующих комнат, но она отказалась, предпочтя маленькую комнатушку в дальнем доме с видом на водопад. Итилаиль шла по знакомым коридорам, точно зная где и куда ей нужно свернуть. Много лет прошло, но чувство, будто она ходила по ним только вчера, не оставляло эльфийку. Без труда найдя нужную комнату, Итилаиль остановилась у входа, прижавшись спиной к стене, и прислушалась. Она отчетливо услышала голос Элронда, повторявшего заклинания на древнем языке. Перенеся вес на правую ногу, Итилаиль осторожно заглянула в комнату. В кровати лежал Фродо, укрытый белоснежным одеялом. Хоббит был без сознания. Присев на край кровати, над ним склонился Элронд. В кресле в углу расположился верный Сэм, клевавший носом, а у окна стоял Гэндальф, задумчиво поглядывая вдаль. «Более надежную компанию для Фродо сложно представить», — подумала Итилаиль и, осознав, что она здесь явно будет лишняя, поспешно покинула дом. Утолив свое желание воочию убедиться в словах Арвен, Итилаиль пружинящей походкой спускалась по лестнице. Она направлялась в конюшни, отчего ее настроение улучшалось с каждой пройденной ступенькой. Проходящие мимо эльфы слегка косились на нее, что было вполне понятно. Итилаиль явно двигалась со скоростью, не присущей чинно прогуливавшимся жителям Ривенделла. Даже платье с длинным подолом ее не останавливало. Сейчас она спешила увидеть того, с кем рассталась два десятка лет назад, и ничто не могло отвлечь ее от этого. Оказавшись на широкой площадке неподалеку от конюшен, Итилаиль звонко и коротко свистнула. В ответ ей раздалось радостное ржание, а следом послышался стук копыт. Из конюшен вылетел серебристый конь, взметнув облако пыли, и на огромной скорости рванул к Итилаиль. Эльфийка не смогла сдержать улыбки. Конь затормозил рядом с эльфийкой и тут же начал кружить вокруг нее, не в силах устоять на месте. Она протянула к нему руки, и конь наконец-то успокоился, позволив обхватить себя за шею. — Оросс, друг мой, вот и ты, — тихо сказала Итилаиль, погладив коня по носу, а потом добавила: — Дай-ка погляжу на тебя. Конь отстранился от эльфийки и развернулся вокруг своей оси, выполняя ее просьбу. Итилаиль удовлетворенно усмехнулась. — Оросс. Так вот как его зовут, — раздался мужской голос со стороны конюшни. К Итилаиль подошел Глорфиндель. — Когда он только прибыл сюда, мы не могли понять, что конь породы меарас мог забыть в Ривенделле. Но после того, как конюх обнаружил перевязанную лентой прядь черных волос, привязанную к гриве, все стало ясно. Ты единственный эльф, кто мог отметить своего коня настолько сумасшедшим образом. Итилаиль вспомнила, как рассталась с Ороссом. После нескольких лет, проведенных в Шире практически на одном месте, конь заскучал, и Итилаиль решила, что пора отпустить его. Она отрезала у себя прядь волос и привязала ее к гриве коня, как знак ее просьбы позаботиться о нем. С этим посланием Оросс и был отправлен в Ривенделл. — Я не его хозяйка, если ты об этом, — сказала Итилаиль Глорфинделю. — Оросс хоть и выбрал меня, но нрав у него свободолюбивый. — Значит вы друг друга стоите, — заключил светловолосый эльф и, переведя взгляд с Оросса на эльфийку, добавил: — Элронд был очень рад прибытию этого коня. Ведь это значило, что с тобой все в порядке. Взгляд Итилаиль сразу стал хмурым. — Нужно было отправить весточку раньше, но я не знала, что написать, — произнесла она тихо. — Мой уход прошел не лучшим образом, я чувствую вину перед Элрондом. — Об этом скандале все еще несколько лет говорили, — подтвердил Глорфиндель. — Я не знаю, в чем была причина вашей ссоры, но все ошибаются. И уверен владыка Элронд на тебя зла не держит. — Он слишком мудр для таких пустяков, я знаю это. И мне придется поговорить с ним, но, проклятье, это так сложно, — Итилаиль провела ладонью по лицу в попытке собраться. — Сегодня же поговорю с ним. — Если не явишься на ужин, буду знать, что тебя изгнали из Имладриса за сквернословие и оскорбление высоких господ, — спокойным тоном произнес Глорфиндель, за что получил недовольный взгляд от Итилаиль. Усмехнувшись, светловолосый эльф покинул площадку, оставив Итилаиль с Ороссом одних. Эльфийка, видя что коню не терпится прогуляться, направилась в сторону парка. Здешние узкие тропки не были приспособлены для коней, Оросс то и дело цеплялся за кусты и низкие ветви деревьев, но неотступно следовал за эльфийкой. Итилаиль в задумчивости брела впереди него, заложив руки за спину и наслаждаясь спокойствием. Она была ужасно голодна, и время как раз близилось к обеду, но в трапезную Итилаиль не спешила. Ей хотелось побыть в одиночестве, и Оросс был единственным, с кем она хотела бы разделить это время. Но тишина и покой не продлились долго. Впереди на одинокой скамейке Итилаиль заприметила знакомую фигуру, склонившуюся над книгой. — В Ривенделле чудесная библиотека, не правда ли? — громко осведомилась эльфийка подчеркнуто светским тоном, и седовласый хоббит резко поднял голову, тут же расплывшись в улыбке. — Итилаиль! Какая приятная встреча! — радостно воскликнул Бильбо. — И вправду приятная, — согласилась Итилаиль и, присев на скамейку рядом с хоббитом, спросила: — Как ты, Бильбо? — Я хорошо, хорошо… Навестил друзей в Дейле и вот вернулся в Ривенделл. Это чудесное место, чтобы встретить старость, — взгляд его погрустнел. — Я старею, Итилаиль. Чувствую, как приходит моя зима, чувствую, как исчезаю. — Ты самый незаурядный хоббит из всех, что я знаю, Бильбо. Ты не сможешь просто исчезнуть, даже если очень захочешь, — абсолютно уверенно заявила Итилаиль. — А ты мой любимый эльф, — тепло ответил ей хоббит. Итилаиль усмехнулась и выгнула бровь. — Так уж и любимый? — Ты совсем не похожа на прочих эльфов. В тебе так много жизни, Итилаиль, пусть даже иногда ты забываешь об этом, — сказал Бильбо, заглянув ей в глаза. Его слова затронули что-то в душе Итилаиль. Непохожа ни на кого из своего народа. И Бильбо называет это достоинством, когда сама она всегда считала это недостатком. Кажется не так уж это и плохо: быть ею. — Спасибо, Бильбо, я постараюсь не забывать об этом, — наконец произнесла эльфийка. В ответ хоббит крепко пожал ее руку в знак поддержки и вдруг воскликнул: — Время обеда, а мы тут сидим! — Бильбо в спешке захлопнул книгу и спустился со скамейки, которая была для него высоковата. — Ступай, я еще прогуляюсь здесь с Ороссом, — сказала Итилаиль, в который раз убедившись, что хоббиты невероятно интересный народ. Какой бы приятной ни была беседа, а обед по расписанию. Бильбо помахал ей рукой на прощанье и поспешил в трапезную, а Итилаиль с Ороссом продолжили свою прогулку. У них еще было время.***
Элронд стоял у пыльного стеллажа и внимательно изучал древний фолиант, но это не помешало ему заметить, что в библиотеке он не один. — Не прячься в тенях, Итилаиль, ты ведь не за этим пришла, — спокойно произнес он. Тут же из-за книжного шкафа вышла эльфийка в сером платье. Она медленно подошла к креслу, стоящему напротив стеллажа, но садиться не стала, а лишь обхватила пальцами его спинку. Элронд повернулся к ней. — Давно ты не появлялась в Ривенделле. Мы беспокоились о тебе, — сказал он, конечно имея в виду себя и Арвен. — Не стоило, я была в порядке, — коротко ответила она. — Гэндальф поведал мне другое, — осторожно закрыв фолиант и вернув его на место, сказал Элронд. Итилаиль поразило, насколько спокойно он говорит с ней. Будто бы они виделись всего пару часов назад и теперь ведут будничную беседу. Саму же эльфийку раздирало на части. С одной стороны ей хотелось тепло обнять Элронда, с другой — высказать свое недовольство по поводу такого холодного приветствия. Но вместо этого она замерла, чувствуя, что ноги будто приросли к полу. Все должно было начаться не так. — Почему вы беседовали с Гэндальфом обо мне? — понимая, что беседа пошла совсем не в то русло, осведомилась Итилаиль. — Тебя принесли сюда без сознания. Мне нужно было знать, что могло привести к такому состоянию. — И что же рассказал Гэндальф? — Итилаиль скрестила руки на груди, почувствовав себя неуютно. — Лишь то, что с тобой произошло что-то плохое в Лихолесье, и леди Галадриэль доставила тебя еле живую в Лотлориэн. Именно после этого начались приступы. Большего похоже сам Гэндальф не знает. — Большего не знает ни одна живая душа, — Итилаиль отошла на шаг от кресла будто показывая, что если этот разговор продолжится, она уйдет. — Но в произошедшем кроется причина твоего недуга и, разобравшись во всем, я мог бы тебе помочь, — попытался убедить ее Элронд, все так же продолжая уделять больше внимания книгам, чем Итилаиль. На столике у кресла уже выросла приличная стопка из фолиантов. — Нет, — категорично отрезала эльфийка, чувствуя, как теряет самообладание. — Это не болезнь, которую можно вылечить. Приступы паники, во время которых мне кажется, что я вот-вот умру, не исчезнут после пары чашек травяного чая! — воскликнула Итилаиль. Эльфийка принялась ходить взад-вперед по комнате, стараясь успокоиться. Элронд понял, что продолжать этот разговор больше не стоит, но все же задал еще один вопрос, наконец переместив взгляд на Итилаиль. — Скажи мне только одно. Ты попала в беду по милости того эльфа, Алфирина? Итилаиль резко остановилась и посмотрела на Элронда ошеломленным и одновременно испуганным взглядом, по которому он сразу все понял. Но быстро эти чувства перекрыла злость, повинуясь порыву которой эльфийка сильным ударом руки спихнула верхнюю книгу из стопки на пол. — Я хотела поговорить вовсе не об этом! — в ее голосе сквозило огорчение. — И о чем же ты хотела поговорить? — совершенно спокойно осведомился Элронд, даже не обративший внимания на ее выходку. — Ты еще злишься на меня? — просто спросила она, посмотрев на эльфа. — Нет, не злюсь, — ответив на ее взгляд и немного помедлив, сказал Элронд, — и никогда не злился. — Но почему? — искренне недоумевая, спросила Итилаиль. — Потому что в день твоего ухода тобой двигал не здравый рассудок, а слепые чувства. Ты бываешь слишком импульсивна, Итилаиль, — спокойно и как будто бы безразлично произнес Элронд, подняв с пола сброшенную книгу. — Я знал, что ты вскоре пожалеешь о своем уходе, но, признаться, надеялся, что ты вернёшься раньше. Чувства Итилаиль, до этого бушевавшие внутри, вмиг исчезли. — Здесь ты ошибся, — ледяным тоном начала она. — Несмотря на то, что со мной произошло за эти годы, я ни разу не пожалела, что ушла, — и это была чистая правда. — Я узнала то, что хотела. Спасибо, что уделил время, Элронд. Сказав это, Итилаиль стремительно покинула библиотеку больше не в силах продолжать разговор. Эльфийка проходила по бесчисленным коридорам, не разбирая дороги, настолько она была зла. Ее раздражало, что всегда происходило одно и тоже. Все беседы с Элрондом, начинавшиеся вполне безобидно, под конец будто бы выворачивали ее душу наизнанку. Его слова находили самые потаенные ее страхи, дурные воспоминания и вытягивали их наружу, как корни старых деревьев, заставляя говорить о них и пропускать их через себя снова и снова. Так, всю дорогу прокручивая разговор у себя в голове, Итилаиль не заметила, как оказалась у комнаты Фродо. Резко сбавив темп, она медленно вошла в светлые покои. Помимо Фродо, все также мирно спавшего в своей постели, в комнате находился Гэндальф. Маг глубоко задумался о чем-то, сидя в большом кресле у кровати, и даже не заметил вошедшую Итилаиль. — Гэндальф, — негромко позвала она. Маг дернулся, отвлекшись от размышлений, и перевел взгляд на эльфийку. — А, Итилаиль. Как себя чувствуешь? — Сносно, — кратко ответила она. — Как Фродо? — Сегодня Элронду удалось достать обломок кинжала, оставшегося в ране, так что Фродо уже идет на поправку, — с улыбкой ответил маг. Итилаиль подошла к кровати и, присев на край, вгляделась в лицо хоббита. Мертвенная бледность ушла, а на щеках проступил привычный румянец. Хоббит и вправду шел на поправку. Эльфийка заботливо поправила примятое одеяло и спросила: — Что тебя задержало в пути? — Меня заманили в ловушку. Итилаиль обернулась и обнаружила, что Гэндальф смотрит на нее проницательным и изучающим взглядом. — Почему ты так смотришь на меня? — недоуменно спросила она. — Я пыталась предупредить тебя, но ты не послушал. — Теперь я осознаю свою ошибку, но все равно не думаю, что отказался бы от идеи отправиться в Изенгард, — произнес Гэндальф и добавил: — Что ты хотела сказать мне? — Хотела рассказать, что видела за то время, что провела в Рохане. Но похоже это уже не важно. — Все равно расскажи. Сейчас у нас полно времени, и я хочу послушать. Итилаиль бросила еще один озадаченный взгляд на мага. Гэндальф никогда не говорил ничего просто так, и просьба рассказать о том же, что вероятнее всего он видел сам, была крайне странной. Но эльфийка все же ответила. — Честно говоря, не так и много я видела, — начала она. — Только то, во что превращается лес Фангорн. Люди, а может и не люди вовсе, вырубают деревья в огромных количествах. И со стороны Ортханка в небо поднимается черный едкий дым. У самой крепости я никогда не была, но огромные пустоши, оставленные на месте леса, видела. К тому же ходят подозрительные слухи о том, чем промышляет Саруман. — Все эти слухи правдивы, Саруман перешел на сторону врага, — откинувшись на спинку кресла и глубоко вздохнув, сказал Гэндальф. — Хорошо, что теперь нам об этом точно известно. На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Но вскоре ее прервал Гэндальф. — Расскажи мне, что произошло после того, как вы покинули Шир. Я уже говорил с Арагорном, он поведал мне обо всех злоключениях, что приключились с вами после вашего отхода из Бри, но что было до этого, я не знаю, — попросил маг. Итилаиль вздохнула, предвещая долгую беседу, и начала свой рассказ, который смогла окончить лишь к заходу солнца.