Тень солнца

Разговор с Элрондом принес Итилаиль облегчение, но одновременно с ним пришло непонятное беспокойство. Она размышляла над этим, удаляясь от дома владыки Ривенделла на приличное расстояние, как вдруг за ее спиной послышались радостные голоса хоббитов. Обернувшись, она поняла, что звуки доносятся с другой стороны здания. Поддавшись любопытству, эльфийка решила вернуться. Поднявшись по лестнице и пройдя по длинному коридору, Итилаиль оказалась у широкой площадки. Впереди радостно вопя три хоббита обнимали четвертого. Чуть поодаль стоял Гэндальф. — А не рановато ли ты поднялся с постели? — громко осведомилась эльфийка. — Итилаиль! — радостно воскликнул заметивший ее хоббит. — Как ты, Фродо? — спросила она. — Кажется в порядке. Итилаиль показалось, что хоббит выглядит уставшим, но тем не менее он улыбался. — Это хорошо, — эльфийка подошла и крепко обняла Фродо. — Думаю, нам всем нужно прогуляться, это пойдет тебе на пользу. Заодно осмотришься. Хоббиты согласно закивали головами, и энергичнее всех Сэм. Он тут же начал в подробностях рассказывать Фродо о красотах Ривенделла, с удовольствием взяв на себя роль провожатого. Они пошли вперед прихватив с собой Мэри и Пиппина, а Итилаиль с Гэндальфом прогулочным шагом двинулись следом. — Слышал об утреннем происшествии, — как бы невзначай отметил маг. — Об этом видимо не слышал только глухой, — со вздохом произнесла Итилаиль. — Если знает Пиппин, то знают все. — Это верно. Надеюсь, сейчас все в порядке? — многозначительно подняв брови, осведомился Гэндальф. — В полном, — кратко ответила эльфийка. К радости Итилаиль Гэндальф не стал расспрашивать ее о столкновении с лихолесским принцем и сразу перевел разговор. Медленным шагом следуя за хоббитами, они говорили обо всем и одновременно ни о чем, избегая серьезных тем. Но все-таки Итилаиль хотела узнать у мага одну деталь. — Ты так и не рассказал мне, что же тебя задержало. Почему не встретил нас в Бри, — наконец озвучила она свой вопрос. Гэндальф не торопился с ответом, похоже подбирая слова, и тут звон большого гонга возвестил об обеде. — Это подождет, а сейчас пора подкрепиться, — с улыбкой сказал маг и направился в сторону трапезной, поманив за собой хоббитов. Итилаиль бросила подозрительный взгляд на спину удаляющегося Гэндальфа, а затем, коротко вздохнув, отправилась следом. Она была ужасно голодна, и обед сейчас был как нельзя кстати. В трапезной было полно народа, что неудивительно, ведь сегодня был не простой обед, а пир в честь Фродо. И Итилаиль это было лишь на руку, ей очень не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. Элронд уже сидел во главе длинного стола, стоящего на возвышении. Напротив него по обыкновению сидела Арвен. За главным столом уже заняли свои места Гэндальф и Глорфиндель, а также несколько почетных гостей, среди которых был и Фродо. Итилаиль прошла в другой конец зала, надеясь занять одно из мест где-нибудь в углу, как вдруг почувствовала на себе взгляд Элронда. Эльф коротким приглашающим жестом указал на место за главным столом и тут же отвернулся, не оставляя Итилаиль возможности воспротивиться. В те времена, когда она еще жила в Ривенделле, ей всегда отводилось место за столом Элронда, ведь он считал ее приемной дочерью. Но сегодня Итилаиль не была уверена, достойна ли вновь сесть за этот стол, да и наверное она того не хотела. Но жест владыки Ривенделла вынуждал ее проявить вежливость и подчиниться. Итилаиль нехотя прошла к столу на возвышении и заняла место по левую руку от Глорфинделя. Никто из присутствующих не обратил на это никакого внимания, чему эльфийка была несказанно рада. Обед вопреки ожиданиям Итилаиль проходил оживленно. За столом велась непринужденная беседа. Сосредоточенно жуя лист салата, эльфийка быстрым взглядом осмотрела присутствующих и тут же отметила про себя, что никогда еще не видела в Ривенделле столько гостей одновременно. Гномы, люди, эльфы, прибывшие издалека, — это вызывало определённые вопросы, которые Итилаиль тут же адресовала сидевшему рядом Глорфинделю. — Откуда здесь столько народу? — тихо спросила она. — Ты разве не знаешь? — удивленно сказал светловолосый эльф. — Элронд созвал срочный Совет. — Интересно… — протянула Итилаиль, украдкой бросив подозрительный взгляд на владыку Ривенделла. — Очень интересно. Эльфийка, быстро пообедав, не стала дожидаться окончания пира. Сидеть за столом без дела ей совершенно не хотелось, поэтому она поднялась со своего места и направилась в сторону Каминного Зала. Несколько эльфов проводили ее недовольными взглядами, ведь не принято было вставать раньше хозяев, но Итилаиль даже не обратила на них внимания. Она вошла в просторный теплый зал в середине которого уже горел камин. Приметив знакомую фигуру у одной из колонн, Итилаиль направилась туда. — Я не помешаю тебе, если присяду рядом? — тихо спросила она у задумчиво склонившего голову Бильбо. — Нет-нет, садись, — похлопав по скамье рядом с собой, ответил старый хоббит и снова погрузился в раздумья. Итилаиль не была настроена на разговор, и похоже Бильбо тоже был занят. Хоббит опустил голову и прикрыл глаза. «Наверняка снова что-то сочиняет», — подумала эльфийка. Некоторое время Итилаиль вглядывалась в огонь в камине, а потом последовала примеру Бильбо. Теплота и спокойствие этого места окутало ее, и вскоре эльфийка сама не заметила, как провалилась в сон. …Свет от огня окрашивал просторный зал в мягкий оранжевый цвет. Она сидела на лавке у стены и задумчиво болтала ногами, недостающими до земли. Подол ее серебристого платья отражал всполохи огня в большом очаге, и она как завороженная наблюдала за танцем света на ткани. В помещении было тепло, даже жарко, но уходить ей совсем не хотелось. Любопытство пересиливало любые неудобства. Она снова и снова приходила сюда, чтобы понаблюдать за кузнецами и их интересной работой. Но с особым трепетом она наблюдала за тем, как работает ее отец. Он позволял ей оставаться в кузнице с условием, что она будет сидеть на лавке и не станет мешать кузнецам. Но иногда ее отец сам нарушал свое же правило, подзывая ее к себе и показывая свои потрясающие творения. Она хорошо помнила его теплые руки и редкую, оттого такую драгоценную, улыбку. Помнила, как закрывала глаза и пыталась угадать, над чем он работает на этот раз. Блики от огня в очаге блуждали по ее лицу, и она улыбалась… — Бильбо! — оклик Фродо разбудил Итилаиль, заставив вздрогнуть всем телом от неожиданности. Бликами оказались лишь отсветы огня в камине, то появляющиеся, то исчезающие из-за эльфов, проходящих мимо нее и постепенно заполняющих Каминный зал. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Итилаиль повернула голову и обнаружила около себя эльфийку, буравившую ее недовольным взглядом. — Если есть, что сказать мне, не стесняйся, — с хорошо скрытой угрозой произнесла Итилаиль. Эльфийка поджала губы и гордо отвернулась. — Почему ты говоришь с эльфами на всеобщем языке? — спросил сидящий слева от нее Бильбо. — Он нравится мне. Он четкий и конкретный. — Прямо как ты сама, — усмехнулся Бильбо. — Но песни все же красивее звучат на эльфийском. — Пожалуй, — не смогла не согласиться Итилаиль. Всеобщий язык. А ведь было время, когда она не понимала и слова на нем. Живя в изоляции от всего мира Итилаиль и не задумывалась об изучении чего-то нового, ей это просто было не нужно. Но оказавшись за пределами родного леса, ей пришлось адаптироваться, чтобы выжить. Гэндальф помог ей встать на ноги, именно он обучил ее всеобщему языку. В тот период жизни Итилаиль ее мир разделился на «до» и «после». Поэтому она и предпочитала разговаривать на всеобщем языке. Переход на эльфийский, легкий и мелодичный язык, сразу возвращал Итилаиль к ней прежней, наивной и беззащитной. Таковой она больше не являлась, да и не хотела быть, лишь изредка скучая по временам, когда проблем не существовало. Задумавшись, Итилаиль пропустила исполнение всех эльфийских песен, окончательно очнувшись от мыслей только когда Бильбо представил на суд свою, с которой кажется ему помогал Арагорн. Его напевные стихи всегда было приятно слушать, Итилаиль многие из них знала наизусть. Линдир, один из эльфов, попросил Бильбо исполнить его песню еще раз, чтобы разобраться, где строки хоббита, а где Арагорна. Чем тут же вызвал недоумение старого хоббита. — Не думал я, что у вас настолько грубый слух, чтобы вы не могли отличить творения хоббита и человека! — воскликнул он. — Наш слух вовсе не груб, — возразил Линдир. — Просто сравнивать плоды земные нам недосуг. Последняя фраза вызвала у Итилаиль едкий смешок. Эльфы. Всегда возвышенные и высокомерные. — Все строки написаны Бильбо, — негромко сказала Итилаиль собравшимся. Манеру хоббита она знала хорошо, но и слова Арагорна распознать бы сумела. Итилаиль сказала это лишь потому, что знала, что для Бильбо это важно. Хоббит и правда расплылся в улыбке. Никто из эльфов при этом не сказал ни слова. Не желая больше слушать песни и бороться с сонливостью, Итилаиль встала и, кивнув лишь двум хоббитам, сидящим рядом, покинула Каминный зал. Солнце уже клонилось у закату, и Итилаиль очень хотелось поймать его последние мягкие лучи. Она медленно побрела в сторону реки. Свежий воздух заметно бодрил после духоты Каминного зала, однако мысли Итилаиль все крутились вокруг увиденного ею сна. Это не было простыми грезами, а такое далекое, едва уловимое, уже больше похожее на фантазию, но все же воспоминание. Воспоминание о ее отце. Она пыталась воскресить в памяти как можно больше деталей, но они будто раз за разом ускользали от нее, оставляя лишь размытые образы. Спустя множество тщетных попыток, Итилаиль с ужасом осознала, что не может вспомнить даже имени своего отца. Эта мысль заставила ее остановиться прямо посреди дорожки. Что она помнила о нем? Почти ничего. Воспоминаний о ее детстве у нее почти не было. Она помнила лишь бессвязные обрывки: ночь, крики, город в огне. А после образ отца больше не появлялся. Итилаиль была уверена — он давно мертв. Но откуда такая уверенность? Ее мать никогда не говорила о нем и всячески избегала темы прошлого. Эльфийка часто задавалась вопросом о том, откуда она. Кем были ее родители, и кем является она сама. Эти белые пятна в ее истории не давали Итилаиль покоя многие годы, но со временем она научилась подавлять мысли об этом. Она верила, что смирилась с незнанием и каждый раз будто повторяла сама себе «да, у меня нет корней и дома, поэтому я свободна». Вот только это было неправдой. В глубине души ей хотелось иметь место, которое она могла бы назвать своим домом. Итилаиль вспомнила собственные слова, сказанные Арагорну в Бри: «Я словно пучок травы, оторванный и брошенный на дороге». Дом для нее был не просто местом, в которое всегда можно вернуться, он был состоянием души. Кем она являлась? Везде чужая, без опоры и уверенности в завтрашнем дне. Это беспокоило ее и часто мешало спать ночами. Лучи заходящего солнца прорезали листву деревьев на той стороне реки и на миг ослепили ее, отвлекая от размышлений. — Зачем ты мучаешь себя, Итилаиль? — тихо спросила эльфийка у самой себя. — Разговаривать с самим собой не слишком хороший признак, — вдруг раздалось совсем рядом. Итилаиль резко обернулась. Арагорн стоял в нескольких шагах от эльфийки, заведя руки за спину, и изучающе наблюдал за ней. — Почему ты не в Каминном зале? — устало спросила эльфийка. — Решил проверить, как ты. Итилаиль завела руки за спину, подражая Арагорну, и тут неожиданно для последнего на ее лице расцвела усмешка. — Слышал про нашу размолвку с делегацией из Лихолесья, — утвердительно сказала она. — Про нее слышали уже все, — пожал плечами Бродяжник. — И? О чем ты думаешь? — Думаю о том, что неприятности цепляются к тебе, словно репейник. Между темных бровей эльфийки пролегла морщина. — С этим трудно поспорить, — задумчиво протянула она, а затем сказала со свойственной ей прямотой: — Ты зачем рассказал Элронду про Рохан? Внезапный вопрос совершенно не смутил Арагорна, он давно привык к манере Итилаиль. — Он волнуется за тебя, я решил, так будет правильно, — Итилаиль уже было открыла рот, чтобы высказать ему все свои претензии, но Арагорн опередил ее и продолжил говорить: — В том, что случилось тогда, не было твоей вины. Это должно остаться не более чем неприятной историей. — Неприятной историей? Арагорн, мне под страхом смерти запретил возвращаться на земли Рохана сам король! — повысив голос, воскликнула Итилаиль. Арагорн поднял руки в примирительном жесте. — Ладно, ладно. Не злись на меня за это, я лишь хотел помочь. Меня беспокоит причастность к твоим бедам того эльфа, Алфирина. Поэтому я и не смог смолчать. — Горе-помощник, — проворчала эльфийка, повернув голову к реке. — Все равно Элронд узнал бы. После того, как к нему пришел лихолесский принц, — она поморщила нос, — он в любом случае выспросил у меня все. — Между прочим Леголас не так плох. Я знаком с ним еще с тех пор как оставил Горлума под стражей эльфов Лихолесья, — Арагорн подошел к эльфийке и так же обратил взгляд на реку. — Я уже готова начать спорить насчет твоего утверждения, но лучше пожалуй спрошу: зачем ты оставил там это мерзкое существо и главное как оно оказалось у тебя? Арагорн вздохнул и начал рассказ. — Я выслеживал Горлума по просьбе Гэндальфа. Еще тогда он подозревал, что кольцо Бильбо не простая безделушка. И Горлум нужен был, чтобы найти ответы. Я настиг его у Мертвых Топей, но похоже он уже успел рассказать о Бильбо врагу. Было решено оставить Горлума в Лихолесье под стражей лесных эльфов. Однако, как я узнал сегодня от Леголаса, Горлуму удалось сбежать. Итилаиль коротко глянула на Бродяжника и вдруг едко рассмеялась. — Могу я спросить, — осторожно заговорил Арагорн, удивленный ее реакцией, — что произошло между вами двумя? — он явно имел в виду Леголаса. Эльфийка перестала смеяться и ответила, выгнув одну бровь: — Если коротко — он в меня стрелял. Не дожидаясь ответа Арагорна, Итилаиль пошла вдоль реки. — Стрелял? — на секунду застыл Бродяжник. — Почему? — Недопонимание, — снова последовал короткий ответ. — Так и быть, не стану донимать тебя расспросами, — поравнявшись с ней, сказал Арагорн. — Хоть мне и любопытно. — Спасибо. Ей всегда нравилось это в нем. Арагорн чувствовал, когда стоит остановиться. Она редко делилась чем-то личным, только если сама хотела, и он прекрасно понимал это. В свою очередь Бродяжника тоже нельзя было назвать разговорчивым. Так они часто понимали настроение друг друга без слов и даже в молчании чувствовали себя комфортно. — Как думаешь, что будет дальше? — спустя какое-то время нарушила тишину Итилаиль. — Полагаю, это решится завтра, — просто ответил Арагорн. — Я боюсь за Фродо. Не хочу, чтобы он был частью всего этого. Он вынес достаточно. — Меня не покидает предчувствие, что для Фродо это еще не конец пути, — Арагорн хмуро глянул на эльфийку. — Надеюсь, ты ошибаешься. Переведя тему разговора на что-то нейтральное, они медленно прогуливались и разговаривали о всякой ерунде, пока наконец не дошли до развилки, где и разошлись. Завтра предстоял важный день, и Итилаиль была серьезно настроена как следует выспаться.