***
Спустя час Глорфиндель, закончив свой завтрак и немного отдохнув, встретился с Элрондом на балконе главного дома. Долг перед владыкой Ривенделла и забота об Итилаиль не позволили ему умолчать о разговоре с ней. — Так значит она решила отправиться в Изенгард? — переспросил Элронд, порядком удивленный этой новостью. — И зачем же? — Она очень зла. Зла на вас и на Митрандира, поэтому решила взять судьбу в свои руки. Полагаю, здесь она не планирует пробыть долго, лишь только вернет былую форму, чтобы быть готовой к опасному путешествию. Элронд был явно не рад услышать это. Заведя руки за спину, он повернулся к Глорфинделю боком, в задумчивости взглянув на водопад вдалеке, а затем произнес: — Ты дорожишь ею, я это знаю, поэтому снова обращаюсь к тебе с просьбой, — Элронд перевел взгляд на светловолосого эльфа. — Задержи ее. Убеди в том, что она не готова. Итилаиль должна переболеть идеей об Изенгарде. Пройдет время, и она потеряет интерес. Если отпустить ее сейчас, она может совершить большую ошибку. — Я согласен с вами. Итилаиль не готова встретиться с тем, что ждет ее по ту сторону Мглистых гор. Я постараюсь убедить ее внять доводам рассудка. Глорфиндель покинул дом Элронда в смешанных чувствах. Были ли правильными его решения? Элронду необходимо было знать о планах Итилаиль, это бесспорно, но стоило ли соглашаться вмешаться? Готов ли он помешать ей совершить задуманное? Да, если это спасет ее. И все же он делает это ради Итилаиль или во благо… себе?***
Проснувшись под вечер, Итилаиль огромными усилиями заставила себя сесть на кровати. Щеки горели, а голова раскалывалась. Сказывалась бессонная ночь под холодным дождем. Решив, что хорошая тренировка вылечит все что угодно, Итилаиль поднялась с кровати и почти с энтузиазмом надела подходящую для этого случая одежду. Она появилась на тренировочной площадке в полной боевой готовности. Два ее кинжала были при ней, а за плечами висел лук и колчан. Вечером здесь ожидаемо никого не было, эльфы не были любителями изматывающих тренировок. И Итилаиль это было лишь на руку. Встав напротив одной из мишеней, эльфийка сняла лук со спины, наложила стрелу и как следует прицелилась. Рука, натянувшая тетиву, мелко задрожала, словно все мышцы воспротивились резкой нагрузке. Итилаиль выпустила стрелу и попала лишь в край мишени. Недовольно выдохнув, эльфийка сжала и разжала руку. Она явно была не в лучшей форме. И теперь, прежде чем перейти к обращению с оружием, ей необходимо было подготовить к этому свое тело. — Чудесно, — вырвалось вслух против воли. Почти зло Итилаиль отшвырнула свой лук на первую попавшуюся горизонтальную поверхность. Туда же отправилось и все остальное ее оружие. Еще раз глубоко вздохнув, эльфийка принялась делать разминку прямо посреди тренировочной площадки.***
Было уже далеко за полночь. Итилаиль ворочалась с боку на бок, но сон все не шел. Она явно переусердствовала с тренировкой, в дополнение к моральному истощению измучив себя физически. К головной боли прибавилась ломота во всем теле. У нее определенно был жар. «Не хватало еще слечь с простудой», — подумала Итилаиль. Поворочавшись еще немного, она представила, как с утра, если самочувствие не улучшится, пойдет к Элронду за лекарствами. — Ну уж нет, — пробормотала она и, сбросив с себя надоевшее одеяло, вскочила с кровати. Холодно. Итилаиль уже забыла, какими холодными могут быть осенние ночи в Ривенделле. Нащупав в темноте халат, она побыстрее накинула его прямо поверх ночного платья. Надев легкие тапочки, Итилаиль нехотя покинула комнату. Тихо, словно тень, она пробиралась по спящему Ривенделлу. Со стороны ее наверняка можно было принять за призрака. Легкие белые одежды отражали свет луны, а движения ее были изящны и невесомы. Дойдя до середины моста через один из притоков Бруинена, эльфийка остановилась и прислушалась. Ей показалось, словно она слышит шаги, но никого рядом не было. Осмотрев беглым взглядом дорожки, ведущие от моста, Итилаиль продолжила путь. Никого не встретив, она дошла до трапезной, но заходить не стала. Пройдя сквозь анфиладу арок, Итилаиль остановилась у входа в кладовую и мягко толкнула дверь. Оказавшись в небольшом помещении, осветившимся светом луны, эльфийка не сдержала мученического вздоха. Полки по периметру кладовой были сплошь уставлены банками, корзинками и прочими емкостями, в которых хранили продукты. Итилаиль нужен был лишь небольшой пучок трав для чая от простуды. Терпеливо осмотревшись, она заприметила полку с аккуратным рядом небольших баночек, в которых явно были высушенные растения. Не став разбираться, где что, Итилаиль сгребла в охапку столько, сколько смогла унести, и отправилась на кухню. За неимением свободных рук эльфийке пришлось толкать дверь спиной. Оказавшись в просторной кухне, Итилаиль развернулась и сразу же столкнулась нос к носу с еще одним полуночником. Дернувшись от неожиданности, она чуть было не разбросала все банки, которые держала в руках. В то время как лихолесский принц, стоявший напротив нее, не выказал ни капли удивления. — Вздумаешь что-нибудь выкинуть, получишь банкой по лицу, — вырвалось у Итилаиль, прежде чем она успела обдумать свои слова. К ее удивлению Леголас не отреагировал на такое заявление агрессивно, напротив усмехнулся и отошел, освобождая ей путь. — И не собирался, — ответил он. Смерив эльфа недоуменным взглядом, Итилаиль прошла к ближайшему столу и с грохотом опустила на него все то, что держала в руках. Леголас внимательно наблюдал за ее действиями. Стараясь не обращать на него внимания, эльфийка прошла вглубь кухни в поисках чайника, когда таковой нашелся, наполнила его водой и подвесила над углями. Покрутившись на месте и обнаружив огниво, Итилаиль попыталась зажечь огонь в очаге, но отсыревшие щепки все не поддавались. Раз за разом искра гасла, заставляя эльфийку мысленно проклинать местных поваров, не позаботившихся о поддержании огня. Прошла вечность, прежде чем ее старания наконец увенчались успехом. Удовлетворенно потирая замерзшие руки, Итилаиль выпрямилась, поглядывая на занимавшееся пламя, и тут от дверей послышался смешок. Эльфийка повернулась на звук, недовольно прищурив глаза в немом вопросе. — Не думал, что получится, — слегка надменно произнес эльфийский принц. Итилаиль еще раз смерила его долгим уставшим взглядом и решила, что у нее не осталось никаких сил на споры. Похоже Леголас прочел это по ее глазам, но уходить почему-то не торопился. — Что ты делаешь здесь в такой час? — решил он сменить тему. — Пришла украсть отсюда все чашки, разве не очевидно? — с сарказмом ответила Итилаиль, как раз снимая одну с полки. Леголас улыбнулся, поняв проведенную параллель с ее злоключениями в Лихолесье. — Сам-то что здесь забыл? — неизвестно зачем продолжила разговор эльфийка. — Не спалось, — пожал плечами светловолосый эльф. — На кухню приходят не от бессонницы, — задумчиво протянула она в ответ. Итилаиль, почувствовав мелкую дрожь, поплотнее запахнула халат. Прикоснувшись прохладной ладонью ко лбу она прикрыла глаза от секундного облегчения, головная боль унялась, но тут же вернулась снова. Жар усиливался. Итилаиль расставила банки с травами на столе перед собой и поочередно открыла каждую. Из первой резко пахнуло лавровым листом, из второй — базиликом, содержимое третьей определить не удалось… Ее клонило в сон, силы быстро покидали ее, Итилаиль оперлась рукой о деревянную поверхность стола в попытке удержаться на ногах. Внимание притупилось настолько, что она даже не заметила, как Леголас подошел ближе и встал по ту сторону стола. — Для чая от простуды базилик не годится, — заявил он, осмотрев содержимое банок. — Правда? А я питала большие надежды на базиликовый чай, — едва слышно ответила Итилаиль. На лице Леголаса снова проступила легкая улыбка. Он пододвинул все банки к себе и, бросив на них короткий взгляд, высыпал в чашку содержимое нескольких. Затем снял чайник с огня и наполнил чашку горячей водой, не забыв пододвинуть ее обратно к эльфийке. — Решил меня отравить? — хриплым голосом поинтересовалась Итилаиль, не сдержав смешка. Конечно она знала, что это не так, но не озвучить едкий вопрос не могла. — Хотел бы отравить, заварил бы базилик вперемешку с лавровым листом, — парировал Леголас и добавил: — Я всю жизнь живу в лесу и многое знаю о растениях. В Лихолесье растет много ценных трав, из которых мы делаем лекарства. — То-то я думаю, почему стала болеть гораздо чаще после посещения гостеприимных лесов Лихолесья, — снова съязвила Итилаиль. Их взгляды на мгновение встретились. Оба смотрели испытующе, словно старались найти что-то в собеседнике. А потом Итилаиль сказала: — Ты все равно мне не нравишься, — все так же не отрывая взгляда. — И ты мне не особо, — ответил ей лихолесский принц. С минуту они в молчании сверлили друг друга взглядами, пока Леголас наконец не признал поражение в этой игре в гляделки. — Пей свой чай, — сказал он, а затем направился к выходу и бесшумно растворился в темноте за дверью. Итилаиль не заметила, как уходя лихолесский принц бросил на нее полный любопытства взгляд. Сделав глоток чуть подостывшего чая, она с удивлением и небольшой толикой недовольства обнаружила, что он невероятно хорош на вкус.***
Утро принесло облегчение. Головная боль утихла, жар сошел на нет. Итилаиль снова была преисполнена решимости осуществить задуманное. Как и за день до этого, она облачилась в привычную дорожную одежду и без промедлений приступила к тренировкам. К тому времени, как на площадке появились ученики Глорфинделя, Итилаиль уже была готова к тренировочному поединку. Вскоре показался и сам военачальник владыки Ривенделла. И он явно не рад был увидеть Итилаиль. — Я надеялся, что ты передумаешь, — обратился он к эльфийке. — Не передумаю. Во мне слишком много злости и гнева, я не отступлю, — спокойно ответила Итилаиль, но было видно, что она не шутит. — Тогда чего же ты хочешь? Почему стоишь здесь сейчас? — Я потеряла былую форму. Мне снова нужен мой учитель. Глорфиндель нахмурился. В те времена, когда Итилаиль жила в Ривенделле, именно он обучил ее основным навыкам боя и стрельбе из лука. — И чему же я еще могу научить тебя? — Мне не нужны уроки, мне нужны испытания. Сражение — лучший учитель. Когда я одолею тебя в бою, я буду готова уйти, — Итилаиль видела, что Глорфиндель колеблется. — Мне нужна твоя помощь. Снова эта фраза. Он оказался в безвыходном положении. Элронд просит не отпускать ее, что бы ни пришлось сделать. Итилаиль же просит помочь ей подготовиться, чтобы покинуть Ривенделл. А на чьей стороне он сам? — Ладно. Но легко не будет, сама знаешь, — спустя мгновение произнес Глорфиндель. Он сделал приглашающий жест рукой, и Итилаиль, почувствовав спортивный азарт, с готовностью направилась к нему. Спустя пару мгновений и нескольких быстрых движений Глорфинделя, азарт испарился. Нелегко сохранять боевой дух лежа на лопатках в пыли. Она не ждала легкой победы. Но также не ждала такой яростной атаки на первой же тренировке. Что ж, видимо Глорфиндель не на ее стороне. Итилаиль встала, отряхнула темную ткань камзола от пыли, и с мрачной готовностью произнесла: — Еще раз.***
Осень была на исходе. Ноябрь подходил к концу, забирая с собой последние краски и крупицы тепла. Но для Итилаиль увядающая красота сейчас не имела значения. За прошедший после Совета месяц весь ее мир сузился до бесконечных тренировок. Она появлялась на тренировочной площадке с рассветом и покидала ее, когда на небе зажигались звезды. Итилаиль все так же тренировалась с Глорфинделем. Ее удары становились все быстрее и точнее. Вскоре от рукопашного боя они перешли к владению оружием. Если меткость в стрельбе быстро вернулась к эльфийке, то в сражении на кинжалах она все еще проигрывала Глорфинделю. — Будешь и дальше так вести бой и погибнешь от руки первого встречного орка, — как-то заявил ей Глорфиндель. — Всего лишь орка? Я рассчитывала хотя бы на одного из назгул, — пытаясь отдышаться после очередного поединка, едко бросила Итилаиль. — Назгул? Даже с таким кинжалом у тебя не много шансов. Итилаиль бросила взгляд на свой клинок. Глорфиндель подарил его ей, когда эльфийка только закончила свое обучение. Произошло это еще в те годы, когда она жила в Ривенделле. Рукоять этого кинжала была украшена золотистыми змеевидными силуэтами, а лезвие, несмотря на прошедшие годы, так и не утратило свой блеск. По преданиям этот клинок был выкован западными людьми во времена Ангмарских войн и способен был убить призрака кольца. — Не много не значит, что ни одного. Так просто я не сдамся, — серьезно ответила Итилаиль, подняв взгляд на Глорфинделя. — Я отточу свои движения и больше не проиграю. Итилаиль отошла на край площадки и принялась за тренировку. Наблюдая за ней на расстоянии, Глорфиндель невольно нахмурился, вспоминая слова владыки Ривенделла. Он говорил, что она переболеет, успокоится и откажется от своей затеи, но она все так же полна решимости. Элронд просил его задержать Итилаиль, а это значило не уступать ей в бою. Но с каждым днем это становится все труднее и труднее. День постепенно уступал вечеру, и вскоре площадка опустела. Эльфы, что тренировались здесь, покинули поле. Последним уходил Глорфиндель. Взглянув на Итилаиль, которая с пугающим безразличием на лице оттачивала движение рукой, крепко сжимая кинжал, он не произнес ни слова, лишь только на мгновение задержал на ней тяжелый взгляд и покинул площадку вслед за остальными. Эльфийка, казалось, даже не заметила, что вокруг никого не осталось. В этот момент ее мысли занимал лишь ее клинок и ощущение, как он рассекает воздух, повинуясь ее воле, будто бы он был продолжением ее руки. Раз за разом она совершала все более техничные и быстрые удары, вплетая в этот странный танец новые движения. Скорость и азарт, с которыми она двигалась, переполняли ее. Энергии необходимо было дать выход. Выбрав своей целью одно из тренировочных соломенных пугал, расставленных по площадке, эльфийка на миг остановилась, оценивая расстояние, и тут же ринулась к нему. Удар по диагонали, перехват рукояти, взмах снизу, шаг в сторону, другая рука, разворот, прыжок, удар. И соломенная голова с глухим стуком приземлилась на землю, подняв в воздух облако пыли. Увлеченная сражением с соломенным врагом, Итилаиль только сейчас почувствовала на себе чей-то взгляд. Все еще крепко сжимая в руке кинжал, она обернулась в направлении дорожки, ведущей от тренировочного поля. Там, сложив руки на груди, стоял человек, с неподдельным интересом следя за эльфийкой жестким взглядом светло-серых глаз. Судя по расслабленной позе, он находился здесь уже достаточно давно. Имени его Итилаиль не знала, да и видела мельком всего пару раз. Его интерес был эльфийке непонятен, однако совершенно не смутил. Она взглянула на человека из-под нахмуренных бровей. Прямо, с вызовом. Однако незнакомец, вопреки ее ожиданиям, глаз не отвел. — Надеюсь, я не помешал, — начал он наконец. — Я прогуливался неподалеку и услышал, что здесь кто-то тренируется. Признаться, мне еще ни разу не доводилось видеть эльфа в бою. Итилаиль не спешила с ответом. Она подозрительно сузила глаза, пробегаясь по нему взглядом — дорогая, однако потрепанная одежда, благородное лицо. «Наверняка кто-то из знати, но его путь сюда был долог и труден. Один из участников Совета?» Синие глаза скользнули дальше, всего на долю секунды задержавшись на рукояти меча, висевшего на поясе незнакомца. Серебряные переплетения нитей, сходящихся в едином месте, недоступном для взгляда эльфийки. Итилаиль могла поклясться, что там изображено серебряное древо. — В Минас Тирит не заглядывают эльфы? — лишенным интереса тоном задала вопрос она, с удовлетворением наблюдая, как по лицу гондорца расплывается улыбка одобрения. Она угадала. — Заглядывают, однако не часто. Незнакомец снова замолчал, этот разговор начинал утомлять Итилаиль. Она произнесла очевидное, неспешно начав снимать кожаные наручи: — На эльфа в бою ты уже посмотрел, однако все еще стоишь здесь. Ей было очевидно, зачем гондорец дожидался окончания ее тренировки, но упрощать ему задачу она не спешила. — Да, все так, — кивнув головой, ответил ей незнакомец, кажется совсем не замечая ее скрытой враждебности, — я хотел предложить тебе поединок. Итилаиль, как раз закончив со шнуровкой второго наруча, бросила его поближе к своей сумке. — Что ж, почему бы и нет, — отстраненно ответила она, и указала на место напротив себя. Лицо гондорца озарила улыбка. Несмотря на холодный тон, эльфийке все же было немного любопытно. Стиль ведения боя людей существенно отличался от эльфов, тем более гондорец сражался мечом. Еще в Рохане Арагорн по ее просьбе обучал Итилаиль владению этим оружием, однако в ее арсенале меч не прижился. Легкие и быстрые кинжалы были ей куда ближе. Хоть сейчас ей совершенно не хотелось вести диалоги и заводить новые знакомства, но этот опыт эльфийка все же признала полезным. Гондорец занял позицию напротив Итилаиль и уверенным движением вынул свой меч из ножен. Встав в боевую стойку, он излучал готовность. И эльфийка тут же напала. Моментально сократив расстояние между ними, она почти лениво уклонилась от первого взмаха меча. Гондорец не медлил и, развернувшись, попытался атаковать снова, однако эльфийка изящным, но стремительным движением кисти блокировала лезвие меча своим кинжалом. Они отступили друг от друга. Каждый внимательно изучал своего противника, готовый среагировать в любой момент, казалось, даже воздух вокруг потяжелел. Итилаиль сделала шаг в сторону, начав двигаться по дуге и вынуждая человека сделать то же самое. На этот раз гондорец атаковал первым. Сделав стремительный выпад, он попытался достать эльфийку, однако она, предвидя его движения, ушла в сторону от удара и в прыжке успела достать его плечо плоской стороной кинжала. Раздосадованный этим промахом, гондорец провел серию быстрых ударов, от которых было совсем непросто отклониться. Итилаиль блокировала их кинжалом, отметив про себя, что человек обладает недюжинной силой. Они сходились и расходились, блокируя и уклоняясь от ударов друг друга. Преимущество эльфийки было в скорости, человека — в силе. Но все же, хоть подготовка гондорца впечатляла, сравниться с таким неординарным бойцом как Итилаиль он не мог. Откатившись в сторону от очередного взмаха меча противника, эльфийка решила заканчивать с этим поединком. Повернувшись всем корпусом влево, она тут же сменила курс и, обманув гондорца, рванула направо. В два прыжка оказавшись прямо перед человеком, она с силой крутанулась на месте используя свой же кинжал в качестве баланса и, занеся ногу, четким ударом выбила рукоять меча из руки гондорца. Но на этом эльфийка не остановилась, тут же присев и сделав еще один поворот вокруг своей оси, на этот раз снося противника с ног. Человек даже не успел осознать, как оказался на спине, лежа в пыли тренировочного поля, с приставленным к горлу кинжалом. Бой был окончен. — Должна признаться, это было… интересно, — смотря на поверженного противника сверху вниз, сказала Итилаиль. Она убрала свой кинжал, находившийся в опасной близости от шеи гондорца и вдруг громко произнесла, протягивая руку гондорцу, однако обращаясь не к нему: — Что за день! Сегодня все люди, гостящие в Ривенделле, решили навестить меня? Ей не нужно было смотреть в сторону выхода с площадки, чтобы знать, кто наблюдает за ней оттуда. Легкую, но все же заметную для эльфийского слуха, поступь Арагорна Итилаиль узнавала без труда. — Уверяю тебя, это чистое совпадение, — послышался со стороны голос Бродяжника. Поднявшись с земли, запыхавшийся гондорец посмотрел в сторону говорившего. Арагорн медленно вышел к ним на площадку и обратился к противнику эльфийки: — Ты продержался против Итилаиль дольше, чем я рассчитывал, Боромир. — Проиграть такому сильному бойцу не стыдно, — ответил ему гондорец, и долгим кивком поблагодарил Итилаиль за поединок. Эльфийка ответила ему тем же. — Что ж, господа, — поспешно начала Итилаиль, догадываясь, зачем сюда пришел Арагорн, и совершенно не желая вести с ним тяжелую беседу, — время позднее, мне пора. Она подхватила с земли свой лук и стрелы, сумку и направилась к выходу с тренировочного поля, усиленно игнорируя взгляд Арагорна. Поравняться с деревьями эльфийка не успела. — Итилаиль, нам нужно поговорить. Развернувшись на пятках, эльфийка в упор посмотрела на друга. «Конечно он уже в курсе всего, наверняка Гэндальф или Элронд рассказали ему». — Я знаю, что ты попытаешься сделать, но не трудись, Арагорн. Я все решила. Никакие увещевания не переубедят меня, извини, — быстро и четко произнесла она. Не дав ему даже шанса сказать что-либо еще, Итилаиль стремительно удалилась с площадки. Она уже стала на путь ненависти, и никто, даже друг, не смог бы отговорить ее.***
Весь месяц Итилаиль провела в добровольном уединении, общаясь только с Глорфинделем. Она старательно избегала всех до одного, нередко в своей замкнутости доходя до абсурда. Она сворачивала с дорожек, только завидев впереди кого-нибудь, в одиночестве ела по ночам на опустевшей кухне, коротала вечера в конюшне рядом с Ороссом и ни разу не появилась в Каминном зале. Наверное со стороны казалось, что Итилаиль постепенно сходит с ума в своем стремлении как можно лучше подготовиться к опасному путешествию, но на самом деле ум ее был как никогда ясен. Столкнуться с ней можно было разве что во время ее пробежки. Итилаиль каждый день уделяла время тренировке на выносливость. Она в быстром темпе пересекала весь Ривенделл, выбирая не самые простые маршруты — узкие тропы парка, полные выступающих корней деревьев, резкие подъемы и спуски, дорожки из камней, где проще простого было подвернуть ногу. Своими забегами она неоднократно мешала и раздражала обитателей Ривенделла, однако эльфийку это мало заботило. Однажды, поскользнувшись на мокрых камнях, она умудрилась угодить в водопад. Когда наступала ночь, и Итилаиль больше не могла тренироваться в искусстве боя, она занималась оттачиванием другого навыка, который она когда-то развила благодаря Алфирину, — шпионаж. Суть тренировки состояла в том, чтобы незаметно для стражей ворот выбраться за пределы Ривенделла, и после таким же образом вернуться обратно, оставшись неопознанной. Эту требовало огромного мастерства маскировки, гибкости, быстроты и, конечно, бесшумности. И в этом Итилаиль могла бы сама стать учителем кому угодно. Когда Элронд, еще терпевший ее выходки, мешавшие другим жителям Ривенделла, прослышал и про эти ее тренировки, он все-таки вызвал ее к себе. Пригрозив тем, что когда-нибудь стража может ненароком подстрелить ее в темноте, он запретил продолжать. И Итилаиль пришлось повиноваться. За действиями эльфийки с волнением наблюдал Фродо. Ему так ни разу и не удалось поговорить с ней за последние пару недель, и, стоило признать, его это беспокоило. Долгое время он не решался подойти к Итилаиль, но в этот день наконец собрался с духом. Фродо отыскал ее у входа в конюшню, где она сидела на земле поджав под себя ноги, и перебирала стрелы в колчане. Рядом спокойно стоял Оросс. Конечно же она услышала его приближение, но вида не подала, вынуждая хоббита поздороваться первым. — Я рад видеть тебя, Итилаиль. Эльфийка подняла голову и посмотрела на него в упор, но хоббит выдержал взгляд. — Ты искал меня, зачем? — вместо приветствия спросила она. — Зачем? Я просто давно не говорил с тобой. Мы ведь друзья, так? — немного неуверенно уточнил Фродо. Итилаиль помедлила секунду, размышляя, а затем отложила стрелы в сторону. — Друзья, — подтвердила она, вставая с земли. — О чем ты хотел поговорить? — Мне бы хотелось узнать твое мнение о предстоящем походе. Произнеся эту фразу Фродо сразу понял по лицу Итилаиль, что она совершенно не понимает, о каком походе идет речь. Неловкое молчание затянулось, но вскоре было прервано Итилаиль. — Давай прогуляемся, и для начала ты расскажешь мне, что произошло на Совете, а уж потом я поделюсь своим мнением, — сказала она. Итилаиль только сейчас осознала, что ослепленная идеей отправиться в Изенгард, она даже не удосужилась узнать, какое решение насчет кольца было вынесено на Совете. Фродо кивнул, и они направились в парк. Хоббит начал свой длинный рассказ. Итилаиль не перебивала его, лишь сосредоточенно слушала ровно до того момента, как Фродо упомянул об уничтожении кольца. — … и все пришли к единогласному мнению — кольцо должен быть уничтожено. На восток пойдут девятеро: я… — Что?! — Итилаиль настолько резко прервала его, остановившись посреди дороги, что Фродо вздрогнул всем телом. — Только не говори, что ты вызвался нести кольцо в Мордор? Хоббиту не нужно было отвечать, по выражению его лица эльфийка поняла, что оказалась права. Ее спокойствие вмиг сменилось волнением вперемешку с испугом, Фродо еще не видел ее такой. Итилаиль присела напротив него и крепко схватила за плечи. — Нет! Фродо, нет! Слышишь меня? Ты не можешь идти на восток. Это слишком опасно, ты не готов! — она почти трясла его, пытаясь донести свою мысль. — Ты не понимаешь, что ждет тебя за этими границами. Там только страх, боль и смерть, поверь мне, я знаю! — Ты всегда слишком мрачно смотрела на мир. Но, что бы там ни было, я хранитель кольца, Итилаиль. Это мое бремя и больше ничье. — Глупый хоббит! — воскликнула Итилаиль, вскакивая на ноги. Не попрощавшись, она ринулась через кусты напрямик к выходу из парка, совершенно не обратив внимания на непонимающий оклик Фродо. Волнение сменилось злостью, заставившей эльфийку идти туда, где она меньше всего хотела находиться: в дом Элронда. Еще на подступах она услышала голоса беседующих владыки Ривенделла и Гэндальфа. «Чудно, — сразу подумала она, — они-то мне и нужны». Вылетев из-за деревьев на площадку перед домом, она вмиг обратила на себя внимание собеседников. Не потрудившись даже подойти поближе, Итилаиль громко произнесла: — Как вы можете? — она задыхалась то ли от бега, то ли от злости. — Он сделал достаточно, принеся кольцо сюда, с него хватит! — Это решение было принято самим Фродо, — сразу же поняв, о чем речь, спокойно произнес Гэндальф. — Так откажите ему! Он не готов, совсем не готов. Вся эта затея выглядит как обыкновенное самоубийство! — Итилаиль, решение уже принято, к тому же он пойдет не один, — заметил Элронд, также сохранявший хладнокровие. — И кто же еще пойдет? — не будучи уверенной, что действительно хочет это знать, спросила Итилаиль. — Я, — отозвался Гэндальф. — Арагорн, Боромир из Гондора, гном Гимли, Леголас и остальные хоббиты. — Остальные хоббиты?! — ее возглас наверняка слышали все, кто находился в округе. Факт, что к этой опасной затее привлекли и остальных хоббитов, так разозлил Итилаиль, что даже упоминание имени лихолесского принца прошло практически незамеченным. Эльфийка отвернулась от собеседников и сделала пару шагов взад-вперед, не забыв про несколько глубоких вдохов. Но сердце не стало биться медленнее, наоборот его ритм все ускорялся. «Только не сейчас, не сейчас», — только и успела подумать Итилаиль прежде чем потерять контроль. Беспричинный страх подскочил к горлу, и тревога заполнила разум, прокатившись волной ледяных мурашек вдоль позвоночника. «Что же я наделала? Я виновата… Даже не спросила Фродо, не узнала, что дальше… с кольцом». Почувствовав слабость в ногах, эльфийка качнулась на месте, но на землю не осела. Крепко сжав кулаки, чтобы ногти больно впивались в ладонь, Итилаиль старалась прекратить это, крепко зажмурив глаза, и спустя несколько бесконечно долгих минут ей это удалось. Опустив взгляд на свои подрагивающие ладони, она увидела кровь. Ее дыхание сбилось, все тело трясло как от лихорадки. — Почему это случается с тобой? — тихий, и словно чужой голос Элронда окончательно вывел ее из ступора, заставив обратив на него внимание. — Это не происходит по какой-то причине, это… это просто происходит, — прерывающимся шепотом ответила она. Элронд подошел к ней и взял ее ладони в свои, помогая унять дрожь и проверяя раны. — Все, что мы пережили, оставляет неизгладимый след. Ты пережила много плохого, — сказал Гэндальф. — И никому я такого пережить не желаю. Особенно хоббитам. Не заставляйте их разочароваться в этом мире, не отправляйте их туда, откуда они не вернутся, — Итилаиль все еще пыталась убедить их, но внутри нее все сильнее разрасталось чувство, будто она бьется о каменную стену. — Это было их решением, и мы должны уважать его, — все так же сдержанно произнес Элронд. — Мы много размышляли о том, что произошло месяц назад, и решили, что не были по-настоящему справедливы к тебе, Итилаиль, — вдруг резко сменил тему Гэндальф. — То, что ты стоишь здесь сейчас, говорит о многом. Нам не стоило сомневаться в тебе. — Ты могла бы отправиться вместе с отрядом, — продолжил Элронд. — Фродо доверяет тебе, как и другие хоббиты. У тебя есть соответствующая подготовка. Ты непременно стала бы ценным членом Братства кольца. Если бы сейчас Итилаиль не чувствовала себя настолько измотанной, она вероятно бы рассмеялась. Но сил на это у нее не нашлось. — Похоже, если что-то случится с хоббитами, это будет целиком и полностью их вина, не так ли? Это очень удобно. Не нужно будет объясняться со своей совестью, — озвучила свои не слишком радостные мысли Итилаиль, а затем добавила: — Но давить на мою совесть — это уже слишком. О чем вы просите меня? От чего я должна отступиться? В мой дом, где я жила многие годы, пришел человек. Он убил мою мать, он пытался убить меня. Моя жизнь была разрушена, но, не найдя виновных, я смирилась. Только сейчас я узнала, что за всем этим стояла моя собственная сестра. Разве это не естественно, хотеть мести? — ее голос, все еще больше походивший на шепот, заметно дрожал. — Нет, я не вступлю в ваш отряд. У вас там уже есть один очень ценный эльф, так что я вам не нужна. Итилаиль, чувствовала себя совершенно разбитой и запутанной, словно ее пытались обмануть. От этого так холодно становилось на душе. Но все же она решила обозначить свою позицию яснее. — Элронд, я знаю, ты опасаешься того, что я в конце концов одолею Глорфинделя в бою и покину Ривенделл. Знаю, что тебе не нравится моя затея. Но это случится. И попытки отвлечь меня предложениями вступить в отряд ничего не дадут. На этом она закончила разговор, без прощаний покинув своих собеседников. Она знала, что права. Знала, что предложение от Элронда и Гэндальфа имело под собой почву. Они всегда преследуют свои интересы. Но только ей было решать, что делать со своей жизнью. Итилаиль неслась со всех ног в единственное место, где, как ей казалось, она сможет успокоить свои мысли — в зал с лестницами. Залетев в двери, она тенью скользнула в ближайший темный угол и, обхватив себя руками, уткнулась лбом в подтянутые к телу колени. Ее трясло то ли от злости, то ли от нового приступа, а может и от всего сразу. Но больше всего ее раздирало на части осознание того, что она плохой друг. «Может Элронд и Гэндальф были правы, не допустив меня к Совету?» — засела в голове противная мысль. На входе в зал с лестницами раздались шаги, и спустя пару мгновений напротив Итилаиль сел Арагорн. Он тихо позвал ее, заставив поднять голову, и с волнением вгляделся в ее лицо. — Что случилось? — аккуратно спросил он, замечая ее окровавленные ладони и протягивая к ним руки. — Арагорн, я ужасна, — тихо произнесла она, смотря на него. — Я была так зла, так расстроена и зациклена на себе, что даже не спросила, чем закончился Совет. Я только сегодня узнала от Фродо, что вы идете на восток. Я накричала на него вместо того чтобы поддержать, мне так стыдно. Арагорн смотрел на нее без тени осуждения и, к радости Итилаиль, без жалости. Он понимал, что она испытывает. — Пойдем со мной, — он мягко потянул ее за предплечья, вставая. Итилаиль не сопротивлялась. Арагорн вывел ее из зала с лестницами и провел затерянными тропами прямо к реке. Там он сначала смыл кровь с ее ладоней, а затем замотал их частями разорванного надвое платка, что он носил при себе. Только после этого Бродяжник начал говорить. — Каждый из нас идет по пути, что ему уготован. Ты избрала путь мести, и пусть ни я, ни прочие его не одобряют, верю, что у тебя есть веские причины идти по нему. Фродо также избрал свой путь, и нам следует уважать его выбор. — Но он не знает, что его ждет за этими границами. То, с чем мы столкнулись на пути сюда, всего лишь легкая разминка перед тем, что будет, — Итилаиль все еще не могла успокоится. — Он не знает, но понимает всю серьезность этого путешествия. И он готов, — Арагорн был удивительно спокоен, будто до этого сам много размышлял об этом. — Ты должна принять это, Итилаиль. Кроме того, тебе следует отпустить его и остальных хоббитов. Ваши пути разойдутся здесь, в Ривенделле, и в этом не будет твоей вины, понимаешь? Итилаиль кивнула, но все же до сих пор не до конца принимая его слова. — Ты хороший друг, — продолжил Арагорн. — Настолько хороший, что разволновалась за судьбу хоббитов во много раз сильнее, чем они сами, — на лице Бродяжника появилась улыбка, подбодрившая Итилаиль. — Ты тоже хороший друг, Арагорн. Спасибо, — она наконец почувствовала облегчение, хоть тугой ком волнения где-то в животе все еще не давал ей окончательно принять положение вещей. — Присмотри за ними, ладно? — Присмотрю, не волнуйся.***
Прошла неделя. А казалось, что разговор с Арагорном состоялся не меньше полугода назад. Итилаиль продолжила оттачивать навыки боя, и на исходе декабря ее тренировки были окончены. Кинжал, выбитый из руки Глорфинделя, отлетел в сторону, и холодное лезвие клинка замерло в сантиметре от шеи эльфа. Он проиграл. Глупое ликование на пару мгновений завладело ею, и серебристые блики заплясали в синих глазах. Она наконец достигла своей цели, и осознание этого лишь сделало держащую клинок руку тверже. Итилаиль не торопясь опустила кинжал и выпрямила спину, прямо глядя на Глорфинделя. Она медленно кивнула эльфу в знак уважения, дав ему понять: их тренировки окончены. Глорфиндель, не проронив ни слова, ответил ей таким же кивком. Слова здесь были излишни. Два месяца тренировок вели к этому моменту, и в конце им просто нечего было сказать друг другу. Теперь Глорфиндель был уверен в ее решимости, а она не сомневалась в своей готовности к тяжелому пути. Даже слова благодарности не были произнесены вслух, один взгляд Итилаиль говорил эльфу о многом. И сейчас ее больше ничего не держало здесь, поэтому Итилаиль лишь собрала свое оружие и просто ушла. Она не любила прощания. В ней всегда было скорее больше неловкости, чем искренности в такие моменты. Поэтому она предпочитала уходить тихо, ни с кем не прощаясь. Может быть так ей удавалось избегать горечи расставания.