***
Конец декабря принес с собой холодный западный ветер, свистящий в кронах деревьев. Ривенделл опустел. Эльфы, не сильно любившие холодную погоду, предпочитали проводить время в трапезной или Каминном зале, но никак не на улице. Этот факт очень радовал Итилаиль. Она могла спокойно прогуливаться по дорожкам в одиночестве, и никто не нарушал ее тишину. Близился день отбытия отряда Хранителей. Итилаиль же планировала уйти сразу после них. Сегодня она хотела попрощаться с теми, кого старательно избегала целых два месяца, поэтому сейчас эльфийка неспешно шагала к гостевому дому. Внезапно эльфийка остановилась, поняв, что ветер стих. Вокруг стояла тишина и медленно, словно бы танцуя, с неба посыпались пушистые хлопья снега. Оседая на черную ткань ее теплого камзола, снежинки не таяли, и на секунду эльфийка представила, что это в черных небесах зажигаются новые звезды. Обратив лицо к небу, Итилаиль медленно закрыла глаза, наслаждаясь, растворяясь в обнимающем ее холоде. Она не любила морозы, но почему-то сейчас это позволило ей замедлиться после суматохи последних недель, ощутить себя здесь и сейчас. — Любишь снег? — спокойный голос нарушил ее тишину. Итилаиль, наверное впервые не чувствуя злобы или раздражения, посмотрела на Леголаса. Взгляд светловолосого эльфа был направлен куда-то вверх. Он медленно поднял руку и поймал снежинку на кончик пальца. Похоже, он тоже гулял. Их настроения были схожи, оба чувствовали некое умиротворение между ними, и казалось, нарушить его не может ничто. — Нет. Я… часто мерзну, — просто ответила она. Леголас перевел взгляд на эльфийку. — Тогда тебе нужно просто обзавестись хорошим плащом, — он одним взглядом указал на ее камзол, в то время как сам стоял в плаще, подбитом мехом. Итилаиль ничего не ответила и лишь закатила глаза в притворном раздражении. Леголас усмехнулся в ответ. Между ними на пару минут повисло молчание. Однако, его снова нарушил эльф. — Пришла попрощаться с друзьями? Итилаиль удивилась проницательности эльфа. — Все так, — просто подтвердила она. — Тогда похоже нам по пути, я как раз возвращаюсь к гостевому дому. Итилаиль коротко кивнула в знак согласия на это неочевидное приглашение дойти вместе, и они двинулись к выходу из парка. Шли молча. Казалось, если хоть один проронит слово, то странная магия между ними рассеется. Итилаиль изучала свои чувства, находясь рядом с эльфом. Похоже, ей больше не хотелось сразу кидаться на него с обвинениями и рассыпаться в проклятиях. В предыдущую их встречу в кладовой Ривенделла ей казалось, что она непременно ощутила бы злость, просто на нее нет сил, однако сейчас эльфийка поняла, что гнев действительно сошел на нет. Похоже, их конфликт исчерпал себя, хоть никто и не считал себя в нем неправым. Когда дом показался в поле ее зрения, Итилаиль увидела одинокую фигуру, облокотившуюся о перила. Арагорн задумчиво смотрел куда-то вдаль и покуривал трубку. Впрочем он сразу заметил Итилаиль и Леголаса. Его брови слегка приподнялись в удивлении, однако вида он не подал. — Я не был уверен, что ты придешь, но все равно ждал этого, — сказал он ей, не сумев скрыть радость в голосе. — И вот я здесь, — просто ответила Итилаиль. Они с Леголасом одновременно кивнули друг другу, прощаясь. Эльф удалился к себе, а Итилаиль поднялась по ступенькам и встала рядом с Бродяжником, в точности скопировав его позу. — О чем ты думаешь? — спросила эльфийка. — О предстоящем пути. Признаться, я соскучился по дороге за эти два месяца. Но, похоже, этот поход будет гораздо тяжелее предыдущих, — Арагорн опустил трубку и выдохнул горьковатый дым. — Похоже все, что я хотела сказать по поводу этой затеи, я уже сказала Элронду и Гэндальфу, — произнесла Итилаиль, действительно больше не чувствуя в себе сил на бессмысленные споры. — Ты наверняка идешь с отрядом не только из-за кольца, — Арагорн молча кивнул. — Я чувствую, что ты стоишь на пороге чего-то великого. Того, к чему ты идешь уже давно. — Я могу сказать то же о тебе. Арагорн посмотрел на нее без осуждения и без тревоги, но Итилаиль все равно поняла — он не одобряет ее стремлений. — Великое не всегда означает добро. Будь осторожна, Итилаиль. — Будь осторожен и ты, — Итилаиль убрала руки с перил и легко похлопала Арагорна по плечу. — Пойду, пока моя одежда окончательно не пропахла табаком от твоей проклятой трубки. Последняя фраза вызвала у Бродяжника легкий смешок, который Итилаиль уже не заметила. Она шла в сторону комнаты, из которой раздавался непрекращающийся смех, который ни с чем нельзя было спутать. Распахнув дверь, она тут же остановилась на пороге, крайне удивившись увиденному. Посреди комнаты на стуле сидел рыжий гном, что-то увлечённо рассказывая собравшимся вокруг него хоббитам. То тут, то там можно было заметить корзинки с едой, явно утащенные из кладовой. Мебель была хаотично расставлена по комнате. И каждый хоббит что-то жевал, посмеиваясь видимо над очень забавной историей. — Я словно оказалась в маленьком Шире. Зачем вам столько еды? — воскликнула эльфийка с порога. Взоры всех собравшихся обратились к ней, и тут же раздались приветственные возгласы. — Мы уж думали, ты не придешь, — сказал Фродо, улыбнувшись ей. — Я уже пожалела. Теперь вот это вот все, — она махнула рукой, имея в виду всю комнату, — ни за что не исчезнет из моей памяти! Конечно она лукавила. Ей бесконечно импонировал неугасаемо радостный нрав хоббитов, заражающий всех вокруг. Но от этого вдруг стало горько, стоило эльфийке подумать, что вскоре все это может исчезнуть. — Госпожа Итилаиль полагаю. Мне много о вас рассказывали, — включился в беседу гном и тут же добавил, слегка поклонившись: — Гимли, сын Глоина, к вашим услугам. — Я не госпожа. Но мне приятно наконец познакомится, Гимли, — она слегка наклонила голову в знак приветствия. — Так как у эльфов не приняты вторые завтраки, мы решили взять все в свои руки, — воодушевленно ответил Пиппин на ее первый вопрос, указывая на корзинки. Остальные хоббиты лишь кивали головами в подтверждение его слов. — Чему я удивляюсь? — пожала плечами Итилаиль и присела на край одной из кроватей. — Пиппин, подай-ка мне вон тот ломоть хлеба и, пожалуй, кусок сыра. Гном рассмеялся. — Наконец-то! Хоть один нормальный эльф! — Нормальный? — переспросила Итилаиль, укладывая на хлеб кусочек сыра, поданного Пиппином. — Именно. Здесь все такие медленные и степенные, — гном попытался изобразить эльфа, задрав нос и сделав серьезное лицо. — Немного приземленности никому не повредит, верно? — Верно, господин гном, — закинув ногу за ногу, ответила Итилаиль и добавила: — Я похоже прервала ваш рассказ? — Ах, да, — вернулся мыслями к истории гном, — так вот был у меня один приятель… История гнома отвлекла Итилаиль от мрачных мыслей. Она даже пару раз улыбнулась на особо забавных моментах, над которыми вовсю хохотали хоббиты. Спустя четверть часа Гимли, закончивший рассказ, вежливо откланялся, оставив хоббитов наедине с Итилаиль. Пришло ее время попрощаться. — Не буду в который раз повторять, насколько мне не нравится вся эта затея с походом, — начала эльфийка. — Просто хочу попросить вас быть осторожными и держаться друг друга. То, с чем мы столкнулись по пути сюда, это лишь небольшие препятствия по сравнению с тем, что вам еще только предстоит пройти. — Мы готовы этому, — отозвался Фродо. — Ты никогда не узнаешь, готов ли ты, пока не встретишься лицом к лицу с опасностью, — отрицательно помотав головой, сказала Итилаиль. — Я верю, что вы справитесь со всем, чтобы не случилось. Вы правда настроены серьезно? Итилаиль обвела взглядом лица хоббитов. В глазах Фродо застыла твердая решимость, Сэм, бросив короткий взгляд на друга, согласно закивал, Мэри поджал губы и коротко кивнул, один лишь Пиппин не смог сдержать улыбки. — Лирулин, для тебя это шутки что ли? — раздраженно воскликнула Итилаиль. — Нет конечно, — поспешил ответить Пиппин, вмиг скукожившийся под пристальным взглядом Итилаиль, — просто с нами же идет Гэндальф, да и остальные — опытные воины… — Пиппин, — вдруг смягчилась Итилаиль, увидев растерянность в глазах хоббита, — настанет момент, когда только от тебя будет зависеть твоя судьба. Когда никого рядом не окажется, и тебе придется решить: крепко зажмуриться от страха или ударить, покрепче ухватившись за меч. Он ее услышал. С лица Пиппина вмиг сошла улыбка, а взгляд наполнился пониманием. Итилаиль убедилась в том, что хоббиты знают, во что ввязались. Она встала и сказала напоследок: — Помните, никакие запреты и преграды не важны. Только ваша воля имеет значение. Удачи, друзья мои. Она повернулась к двери, желая уйти. — Итилаиль, постой, — окликнул ее Фродо, — ты придешь завтра нас проводить? — Я не собиралась, — честно ответила Итилаиль, — но если это важно, я приду. В ответ она получила взгляд, полный благодарности.***
Отряд отбывал на рассвете. Итилаиль, скрываясь в ускользающем ночном сумраке, прибыла к воротам в назначенный час. Застыв посреди небольшого моста, укрытого под навесом, она наблюдала, как жители Ривенделла собираются, чтобы проводить отряд Хранителей. За ее спиной послышались тихие шаги. — Я надеялся поговорить с тобой до моего ухода, — обратился к ней Гэндальф, встав рядом. Итилаиль ничего ему не ответила, продолжая молча наблюдать за другими эльфами. — Что ты собираешься делать, Итилаиль? — вдруг с несвойственной ему прямотой спросил маг. — Когда доберешься до Изенгарда и встретишься со своей сестрой лицом к лицу. Что сделаешь тогда? — Призову ее к ответу за содеянное, — холодно ответила Итилаиль. — Она не раскается и не сдастся тебе на милость. Для нее уже нет обратного пути. А ты полна ненависти и не отдаешь себе отчета в том, что собираешься сделать, — Гэндальф не стал говорить намеками, у него попросту не осталось на это времени. — Ты говоришь так, словно знаешь все обо мне, — почти не слушая, безэмоционально произнесла эльфийка. — Не все, но многое. Поэтому скажу тебе вот что. Не нам решать, кому жить, а кому умереть, — это был последний шанс мага вразумить Итилаиль. — Я не сказала, что собираюсь убить ее. — Я по твоим глазам это вижу. Итилаиль наконец посмотрела на него долгим и пронзительным взглядом. И маг понял, что правильно истолковал ее замыслы. — Все начатое во имя добра обернется лихом. Гнев высших сил последует за тобой и настигнет рано или поздно, — мрачно произнес Гэндальф странные слова. — И будет твоя бесприютная душа скитаться и устанет она от мира, как от тяжкого бремени. Это в крови твоих предков. В твоей крови, Итилаиль. Не соверши ошибку. Не дав ей времени переварить услышанное, маг покинул Итилаиль и присоединился к отряду, уже собравшемуся у ворот. По-дорожному одетые там молча стояли хоббиты, Арагорн проверял поклажу, Гимли перекидывался недоверчивыми взглядами с Леголасом, а Боромир замер в ожидании напутственного слова Элронда. Она поймала взгляд Фродо и ободряюще кивнула ему, на миг отбросив собственные мысли. Элронд произнес несколько слов на прощание, и отряд Хранителей отправился в путь, вскоре скрывшись за воротами, а Итилаиль так и осталась стоять на мосту, тщетно пытаясь постичь смысл слов, сказанных Гэндальфом.***
Прошло еще несколько дней, прежде чем Итилаиль смогла наконец подготовиться к своему походу. Она изучила несколько карт, дождалась, пока будет готова ее зимняя одежда и запаслась провизией. Все это время эльфийка провела в бессознательных сборах, то и дело мысленно возвращаясь к словам Гэндальфа. Они не были похожи на обычное предостережение. Слова звучали так, будто они уже были сказаны кем-то раньше. Ее не покидало ощущение, будто она уже слышала их. «Это в крови твоих предков». Так он сказал. Что это должно значить? Но по прошествии пары дней вопросы, мучившие ее, отошли на второй план. Все было готово для ее отъезда. Итилаиль решила уйти тихо, не прощаясь, перед самым наступлением ночи. Она облачилась в теплый плащ, подбитый мехом, закрепила ножны с заточенными кинжалами за спиной и затянула потуже пояс с колчаном, полным стрел. Подхватив свой лук и дорожную сумку с припасами, эльфийка направилась к конюшням, где ее уже ждал Оросс. Проследив, чтобы он как следует поел перед дорогой, Итилаиль повела его к воротам. Они были уже близко, когда за спиной Итилаиль раздался голос: — Я помню тебя еще совсем ребенком. Ты приходила сюда вместе с матерью и сестрой, — Элронд тихо, словно прогуливаясь, вышел на площадку у ворот. — В то время как они легко и непринужденно беседовали с остальными, ты вела себя как затравленный зверь, никого не подпуская близко. — Зачем ты говоришь мне это? — Итилаиль остановилась. — Уже тогда я понял, что ты не похожа на других. Хоть ты и эльф, но чувствуешь свою сущность как-то по-особенному. В тебе слилось столько черт, что иногда мне становится страшно за тебя, — Элронд подошел совсем близко к ней. — Я заглядывал в твое будущее. Оно туманно и неразборчиво. Ты словно балансируешь над пропастью. — Я чувствую себя так последние несколько сотен лет, — отозвалась Итилаиль. — И мне жаль слышать это. Я хочу, чтобы ты нашла свое место в этом мире, и если оно не здесь, значит где-то еще. Отговаривать тебя я не стану, — Итилаиль благодарно кивнула ему. — У меня есть кое-что для тебя. С этими словами Элронд протянул ей маленький кинжал тонкой эльфийской работы. — Это vartando nuru — «смерть предателя». Этот кинжал будет верен тебе и сразит любого, кто посмеет предать тебя. Итилаиль приняла кинжал из рук Элронда. Рассмотрев его со всех сторон и взвесив на ладони, она сказала: — Спасибо, это потрясающая эльфийская работа. Элронд протянул к ней руку, призывая повторить этот жест. Немного нехотя Итилаиль протянула в ответ свою. Эльф крепко сжал ее, накрыв своей ладонью. — Я верю, что ты распорядишься этим подарком правильно. И, Итилаиль, — Элронд еще крепче сжал ее руку, — здесь всегда рады тебе. Когда он разжал ладони, Итилаиль на миг почувствовала пустоту в сердце, словно только что рассталась с чем-то важным. Она тут же поспешила отогнать эти мысли. Элронд сказал то, что она хотела знать, и от этого ей стало легче на душе. Есть еще место, куда она всегда сможет вернуться. Итилаиль спрятала небольшой кинжал в сапоге и вдохнула морозный воздух. Теперь она готова уйти. Выходя за ворота, эльфийка обернулась напоследок. Когда-то эти твердые стены отгородили от нее весь мир, полный жестокости и боли. А теперь она добровольно идет ему навстречу.