In the eye of Storm (В самом центре Бури).

Опустевший дворец встретил эльфийского короля скорбящей тишиной. Выжившие воины возвращались домой с честью, победой и... тоской. Вскоре по лесной обители раздались чистые песни про павших героев, про разлуку смерти и про надежду ожидания... Воссоединения с погибшими в благодатном краю - Валиноре. "Спасибо, создатель за душу мою, Ты вечно несешь нам надежду свою, Пусть смерть унесла наших близких сейчас, Но, верим, наступит особенный час. Мы сядем в корабль в последний наш путь, Прошу, мой создатель, про нас не забудь. Пусть в этом краю мы увидимся вновь, Там нет больше смерти, там есть лишь любовь." Трандуил медленно шагал по коридорам своего дворца. "Но в этом краю там не будет тебя" - с тоской подумал король и открыл дверь в тронный зал. Там ждали его командиры. - Возьмите самоцветы, - кивнул Трандуил на маленький ларец, - Унесите его в сокровищницу, и пусть каждый эльф возьмет себе часть, если захочет. Так же с и золотом. Раздайте всем поровну. Это достояние всего эльфийского народа. "Унесите их прочь с моих глаз"... Командиры почтительно склонились и расступились перед королем. Он брел, как во сне, в свои покои - туда, где он, наконец, сможет снять с себя холодную маску безразличия. Гулко раздавались шаги по каменному полу. Он отозвал всех слуг и закрыл за собой дверь. Отшвырнув в строну мантию, и ставшую вдруг невыносимо тяжелой корону, он обессиленно присел на кровать, прокручивая события этого дня. Все перемешалось в его голове. Оплакивание погибших... Воссоединие дружбы народов... Коронация нового правителя Золотой Горы, очерненная пышными похоронами погибшего короля и принцев. Безутешная Тауриэль, целующая мертвого Кили: "Если это и есть любовь - я не хочу ее. Почему? Почему мне так больно?" - почти шептала она, обращаясь в отчаянии то ли к нему, то ли небесам. - Потому что любовь была настоящей, - снова повторил свои слова Трандуил и прилег на мягкие подушки. Опустел дворец. Ушел Леголас. Принц в смятении покинул его и ушел на поиски своей судьбы по совету отца в поисках пропавшего короля Гондора. Любил ли Леголас Тауриэль по-настоящему? - Я не могу остаться, - тихо произнес он, когда после битвы Трандуил подошел к нему. - Я понимаю, - шептал отец. Вина перед ним проснулась, и Трандуил понял, что так эгоистично все эти годы упивалcя своей болью, забыв про своего сына. - Леголас! - принц замер, - Твоя мама... Она тебя любила... Больше всего на свете. Больше своей жизни. Глаза принца засияли, словно сбросив с себя тяжкий груз, и принц выпрямился, воодушевленный новой надеждой... "А у меня нет больше надежды..." Династия Дурина прервалась. На трон взошел Даин, растерявший свой боевой пыл, и растерянно кивал Трандуилу в примирении и сожалении. - Торин, он... - скрежетал рыжий гном и умолк, все никак не решаясь поверить... Что короля больше нет. - Зачем мы так долго живем? - спросил Трандуил у самого себя, - Торин, мне так больно. В крохотном зеркальце, треснутом напополам, отразился собственный лик. Проклятое зеркало не разбилось, когда Трандуил с отчаянием швырнул его прочь. Лишь трещина разорвала серебряную гладь, как роковая черта, разделившая бессмертную жизнь эльфа на до и после. Эти глаза в зеркале... Такие пустые. Где он их видел прежде? - Ах, да, - прошептал серый голос сам себе, - у гномьей королевы. Дис, кажется. Последняя из прямого рода Дурина. На похороны она прибыла вовремя. Как она успела так быстро приехать из Синих Гор? Неужели гордые орлы помогли несчастной успеть на последнюю встречу с родными? У нее такие же бесцветные глаза, как и у него. Слезы вымыли все краски. Она стояла потерянная среди трех каменных гробов, не зная, к кому подойди прежде. Шагнула вперед наугад, задыхаясь от рыданий. Дрожащие руки поправили светлую косу Фили, ласково прошлись по щеке Кили, губы коснулись лба Торина... Ноги подкосились и разум оставил ее. Если бы Двалин не подхватил ее обмякшее тело... - Хватит, - Трандуил сам едва цеплялся за грань здравомыслия, - Пусть. Все. Исчезнет. Рука нащупала в кармане какое-то ожерелье. Трандуил невесело улыбнулся. Мысли жить мешают. Кроха-полурослик подошел после битвы к Трандуилу и, неловко потоптавшись, вдруг выпалил: - О, король эльфов. Позвольте мне сделать вам подарок. Трандуила удивило и позабавило это признание, но он серьезно ответил: - Чем я вызвал эту щедрость, о хоббит? - Ну... Я... Я в вашем дворце много съел и выпил... Я был голоден, простите. Примите это ожерелье в знак оплаты вашего гостеприимства. Трандуил поразился полурослику. Хоббиты такие удивительные существа. Столько отваги, щедрости, и простоты одновременно в этот маленьком человечке. И как он становится невидимкой? - Подарок от мужчины, - задумчиво рассматривал ожерелье Трандуил, - Я никогда не принимал подарки от мужчин и... Владыка замер. Нет. Принимал. Смутные воспоминания ожили в нем. Торин раньше дарил ему что-то, но Трандуил по прибытию в Лихолесье был так возмущен поведением Трора, что со злости кинул подаренную шкатулку в шкаф и никогда больше не открывал его... Владыка встал с кровати и подошел к массивному резному шкафу с плотными дверцами. Столько лет прошло, но, наверное, шкатулка еще там. Слуги после смерти королевы редко заглядывали в опочивальню своего королю, ведь он потом сердился на них и прогонял прочь. Трандуил распахнул дверцы и на минуту ему пришлось прикрыть глаза от слепящих лучей. Когда он понемногу привык к свету, он ахнул от изумления. Весь шкаф был переполнен цветущими крохотными цветками. - Призрачные кувшинки, откуда они? - Трандуил руками отодвинул пышные соцветия этого странного цветка и выудил из зарослей потемневшую от времени шкатулку. Она была треснута, и из щели тянулась витая серебряная цепочка. Эльфийский владыка открыл шкатулку и взял на руки изысканное украшение. На тонкой цепи висел маленький олень, так искусно вырезанный мастером до малейшей шерстинки на мехе. Казалось, что еще немного и олень оживет, сердито топтув крохотным копытцем. Трандуил присмотрелся к оленю и снова ахнул. У оленя было человеческое, вернее эльфийское лицо. Король узнал себя. Маленькое лицо, как отражение, точно походило на него. В рогах у оленя цвели кувшинки. Они-то и дали побеги, которые заполнили весь шкаф. Дрожащими руками Трандуил осторожно развернул кусочек пергамента, выпавший из шкатулки. Бумага от времени совсем пожелтела и склеилась от чернил, поэтому некоторые слова эльф не разобрал. "Любовь моя... Этот подарок ты просто обязан увидеть именно в Лихолесье... Часть слов была стерта и размазана. "Я сам его сделал и (...) что (...) он понравится тебе. Надеюсь, я оправдал ожидания, ведь мастер из меня никакой (...) я (...) встретиться с тобой, и эта разлука меня убивает. Но я буду терпеливо ждать. Знай, что ты навек в моем сердце, и что бы ни произошло, я буду тебя всегда любить, мой король. Эту призрачную Кувшинку, что вплетена в рога оленя, я взял тогда на берегу Озера Слез. Это наша кувшинка, и мы одновременно ее касались. Когда тебе будет грустно, подумай обо мне, и она засияет. И ты узнаешь, когда я буду думать о тебе... Но и сам признаюсь, что буду думать постоянно, поэтому... Следи за цветами, ведь ты сам говорил, что они бессмертны, как эльфы, и дают новый цветок при мыслях о своем возлюбленном... Дальше читать владыка не смог. Он рухнул на пол и зарыдал, как дитя, обхватив голову руками. Он приходил в ярость от собственного бессилия. Он не смог! Не смог ему помочь! И волшебник не смог! Как же так? - За что мне эти муки!!! - выкрикнул владыка в пустоту комнаты, - Теперь я вижу, что ты постоянно думал обо мне. Цветы ярко сияли, падая на пол, взметались в воздух от сильного ветра, завывающего в распахнутом окне... Их было много, очень много. Они, как облако светлячков, освещали спальню короля. Наверное, у такой любви лишь один финал. Поддавшись чувствам, король обрек себя на гибель. Зачем добровольно вступать на этот путь страданий? Даря краски и волшебство, любовь взимает справедливую плату - боль, равносильную тому наслаждению, что она дарила. И если бы Трандуил обладал могуществом, он повернул бы время вспять. Но не для того, чтобы остановить себя, а чтоб снова почувствовать вкус губ Торина. - Я не могу дальше жить без тебя, Торин... Кувшинки засветились и одна задрожала и вспыхнула, распавшись на два цветка. - Колдовской цветок, что ты пытаешься мне сказать? - забормотал король и взял снова пергамент. Но остальная часть письма совсем выцвела, и лишь в конце эльф слегка разобрал строчки стихотворения, которые, по-видиму, тоже написал Торин. (................................) "Буду ждать тебя я тут, Не сворачивай с пути, Где кувшинки расцветут, Сможешь ты меня найти... Торин II, сын Траина, внук Трора, наследный принц Эребора. - Где кувшинки расцветут, - почти пропел король, и внезапно его озарила шальная надежда. Где кувшинки цветут? На забытом озере. А что если... Нет... Король приходил туда, когда его королева погибла и не увидел ничего. Но... Что если, эта любовь была настоящей? Трандуил, не раздумывая больше ни секунды, бросился прочь из дворца. Он мчался по коридорам, распугивая слуг. Все равно оставаться в этих стенах не было больше сил. Надежда гнала его вперед, сквозь покров сгущающейся темноты сумерек. Испуганные олени шарахались в сторону, разбуженные его внезапным появлением. Трандуилу было легко, он плавно бежал, словно юный эльф. О, как давно он так не бегал, так просто и с дико бьющимся сердцем. Еще когда был юнцом. Впереди заблестела гладь озера. Король остановился рядом, не смея заглянуть в воду. Если сейчас ничего не произойдет, он... Он... Связь будет потеряна. Зажмурившись, Трандуил присел на колени и распахнул глаза. Ничего. Просто его отражение. Король зачерпнул воду, посмотрел, как соленые капли падают обратно и оглянулся. Это место такое знакомое. Тут были они с Торином. Будто это было вчера. Здесь по-настоящему началась их долгая история, и здесь она, по-видимому, закончится. - Торин, прощай, - тихо произнес король, - Но знай... Мне больно принимать такой конец. "Но это лишь начало" - раздался чей-то голос. Трандуил обернулся и... Обмер. Рядом с ним стояла его королева. Золотые кудри ниспадали с плеч и кутали ее, словно платье. Тело светилось белым полупрозрачным светом, а глаза горели голубыми огоньками. - Это ты, - прошептал Трандуил, и она вдруг оступила, пропустив вперед еще кого-то. - Торин, - только и смог выдохнуть Трандуил, не веря своим глазам. Сияние укутало его, и он закрыл от наслаждения глаза. Такое мягкое тепло, чистое, как первозданный огонь, но не обжигающее... - Спасибо, что сказал Леголасу, как я сильно его люблю. Не терзайся мучениями, мой король... Я свободна, - прошептала королева и птицей взметнулась в облака, навсегда исчезнув в бесконечной грани неба. - Я свободен, - сказал Торин, - Не тревожься обо мне более... Он был снова юным принцем. Любопытные глаза светились озорными искрами. Седины в волосах не было, и смуглые щеки пронизывала легкая щетина. - Ты исчезнешь, как и она? - прошептал Трандуил, нежась в тепле сияния, исходящего от Торина. - Ничто не исчезает в этом мире. Просто переходит в другой. Есть дорога, что ведет дальше. И она отправилась туда. Туда, куда уходят люди... И эльфы, после конца дней Арды... И гномы после Чертогов Ожидания последней битвы. - Куда ведет эта дорога? - Я еще не знаю. Я туда не пошел. Я буду ждать тебя. Пока мир не падет, и Создатель не отзовет всех детей своих обратно к себе. - Ждать придется долго. Этот мир еще не скоро погибнет... - Он не погибнет... Он перейдет в другой... Такое наше бесконечное путешествие. Туда и обратно. И снова по кругу. - Мне так одиноко. - Я всегда рядом. Я буду ждать. И Кили будет ждать. Передай это ей... - Я передам... Тауриэль его действительно полюбила. А я люблю тебя, Торин... - Я люблю тебя, Трандуил... Олени с удивлением смотрели, как светловолосый эльф, счастливо улыбаясь, обнимает пустоту перед собой. Они чувствовали присутствие какой-то силы и с испугом пятились обратно в чащу. Лес встречал утро непонятной тишиной. Птицы с почтением смолкли, когда неведомая сила расстворилась в воздухе. Эльфийский король встал и обратил свой взор наверх, туда, где розовели облака... В его взгляде не было больше скорби и отчаяния. В посветлевших глазах сияла надежда. Он знал, что больше не одинок. - Я терпелив. И я подожду. Потому что истинная любовь не знает границ и рамок. Истинная любовь разобьет любые преграды. Она прорвется диким потоком сквозь любые завесы обиды, злости и ненависти, круша все на своем пути, соединяя несоединимое. Ей плевать на шепот окружающих, ей плевать на стыд и правила. Истинная любовь бессмертна.