Nowhere To Run

— Найл, я же тебе говорил, что он от меня до сих пор без ума, — усмехнулся Гарри, когда Томлинсон быстрым шагом направился к барной стойке. Все парни, сидящие за столом, окинули кудрявого странным взглядом, — посмотри, как убежал, лишь бы снова случайно не лечь под меня. Лиам нахмурился, когда увидел лицо Зейна: мрачное, без намёка на малейшее спокойствие — Малик будто бы был готов начать метать молнии в Стайлса. И, вообще-то, это вполне оправдано. Как бы не складывались отношения Зейна и Лиама, в первую очередь его лучший друг Луи. Он должен быть за него до последнего, защищать всегда и ото всех, особенно, когда он так сильно в этом нуждался. — Гарри, держи свой язык за зубами, иначе останешься без него, — громко и чётко произнёс мулат, прежде чем осушить свой стакан с алкоголем, — просто тебя никто не звал. Не думаю, что Луи вообще приятно находиться с тобой на одном материке, не то, чтобы сидеть за одним столом. Найл прыснул от смеха, но, увидев лицо Стайлса, мигом достал сигарету из пачки, дабы хоть как-то занять свой рот (улыбка не сходила с его лица, и, кажется, это выглядело как предательство со стороны). Гарри сделал вид, будто эта фраза его совсем не задела. Но это было не так, потому что, он помнил этот влюблённый и восторженный взгляд Луи Томлинсона в сторону кудрявого четыре года назад. Он помнил, как нежны были его объятья, и какие страстные поцелуи они дарили друг другу. Стайлс просто не мог поверить в то, что это могло быть забыто, даже спустя такой длительный срок. Какая-то странная обида затаилась в душе паренька, будто бы Луи ему был что-то должен. И так странно наблюдать за человеком, который когда-то был зависим от родительских денег, постоянно находился в огромной компании людей лёгкого поведения, и видеть вместо этого недоросля полноценного мужчину, который профессионально и хладнокровно относился к своей работе, который не давал никому лишних надежд. Он так легко и небрежно разбивал чужие сердца и мечты вдребезги, будто они ничего не стоили. Стайлс подумал, что у Луи был очень хороший учитель. Он усмехнулся, но проигнорировал слова Зейна, присев рядом с Найлом. Если говорить честно, то Гарри действительно не знал, зачем он заставил остальных парней приехать сюда. Он пытался себя убедить в том, что это желание отдохнуть и напиться (что, кстати, они все могли бы сделать и у Найла), но что-то другое манило его. Неизвестность. То, что нравилось Стайлсу — это неизвестность. Тёмная, временами пугающая, но такая захватывающая и полная сюрпризов, что противиться ей просто невозможно. Он не знал, связывало ли их что-то с Луи по сей день; не знал, как дизайнер к нему относился (только глупые догадки, построенные на трёх прочитанных Гарри книжках Фрейда — психология вообще не конёк Стайлса), и это его притягивало, потому что было слишком много вопросов и слишком мало ответов. Он не хотел причинять Луи боль ни тогда, ни сейчас. Но молчать, когда на тебя выливают ведро с дерьмом четырёхлетней давности тоже не выход. Гарри был соткан из противоречий, и большинство времени он не мог понять сам себя, поэтому все те сомнения, что возникали в парне каждый раз, не были для него самого чем-то удивительным. Но с Луи всё было совсем не так. Просто Томлинсон его любил, а Стайлс позволял это делать четыре года назад. И самое смешное в том, что ничего не поменялось с того времени. (Гарри хотел бы в это верить). Выбравшись из своих мыслей, кудрявый снова наполнил стакан белым ромом и попытался влиться в разговор друзей, которые что-то очень громко и оживлённо обсуждали. — А я тебе говорю, что он лучший чёрный на сцене за последнее десятилетие, — восторженно заявил Найл, — я не гей, но совсем не был бы против того, чтобы он мне вставил. Зейн расхохотался, и его примеру последовали все остальные. Гарри удивлённо вскинул брови. — Найл, я чего-то не знаю? — игриво произнёс кудрявый. Лиам незаметно (как он думал) положил свою ладонь на колено Зейна, прежде чем сказать: — Это он рассказывает про недавнюю фотосессию The Weeknd, и, кажется, Гомес стоит бояться такого конкурента, — деловито высказался Пейн, но, когда все снова засмеялись, а Хоран показал парням два средних пальца, пришлось прервать поток смеха и продолжить, — я не спорю, он очень даже горяч, я ни в коем случае не оскорбляю твоих вкусов. — К сожалению, у меня нет никаких шансов, поэтому я буду оставаться его верным поклонником до конца своей жизни, — театрально вздохнул Хоран и закричал I Feel It Coming во всё горло, перекрывая шумные биты из колонок клуба. Гарри не мог перестать хохотать. От смеха заболел живот, и когда парень вспомнил, что его наполовину блондинистый друг не пропустил ни одного концерта кумира в Лондоне, решил, что самое время опозорить его ещё сильнее. — Найли, ты же помнишь, как плакал на последнем концерте, когда твой афроамериканец снял футболку и кинул её в толпу? — смешки стали перерастать в очередной поток хохота. — Такое забудешь! Больше того, я тебе скажу, что я собираюсь покупать билеты на следующий концерт, который будет через месяц! — невозмутимо ответил Найл, — я посмотрел, в этот день не намечено никаких показов, поэтому мы сможем сходить все вместе! Зейн и Лиам обречённо застонали, а Стайлс захихикал. Он был на концерте The Weeknd за последние два года как минимум… восемь раз. Гарри не слушал его песни, но был уверен, что знал весь альбом наизусть. — Зейн, как думаешь, если я приглашу Луи, есть вероятность того, что он пойдёт с нами? — Не уверен, бро. Он во время показов не выходит из офиса даже поесть, нам с Эшли вечно приходится напоминать ему, что три банки Ред Булла за день не являются суточной нормой калорий для взрослого мужчины, — пожал плечами Малик, — но, я думаю, можно попробовать спросить у него самого. Когда он выпьет, его язык развязан намного больше. Зейн встал и подошёл к краю балкона, где сидели парни, чтобы посмотреть местоположение Луи. Пришлось долго постараться, чтобы найти знакомую голову, но он сделал это. Малик увидел, как к Луи прижимался какой-то непонятный парень, одной рукой сжимая тело Томлинсона, а другой — какой-то непонятный пакетик. — Блять, — зарычал пакистанец, — какой-то мудак пытается накачать Луи наркотиками, — крикнул он, уже пробираясь через многочисленную пьяную толпу. Он увидел, как все парни мигом пошли за ним, только когда Гарри прибавил шаг и перегнал Зейна, практически за несколько секунд оказываясь около барной стойки. Не потрудившись даже вымолвить и слово, Стайлс резко взял приставучего мудака за его белую майку. Гарри видел эту дерзкую и наглую ухмылку на лице этого человека, и руки сами потянулись стереть её. Кудрявый занёс кулак в воздух и попал в нос обидчику Луи. Незнакомец резко застонал, но открыл глаза, и, увидев, что Гарри снова хотел ударить, он закрыл лицо руками. — Хватит, — простонал он, — я не знал, что у него есть парень, клянусь! — Поэтому ты решил, что можно накачать его наркотиками и использовать? Ты, блять, дерьма кусок, если я хоть раз тебя увижу, поверь, что разбитым носом ты не отделаешься. Гарри брезгливо вытер кулак о белую майку, прежде чем передать парня охране. Он настолько был поглощён этим незнакомцем, что совсем не заметил, как Найл крепко держал Луи, который балансировал на грани бессознательного состояния и бодрствования. — Он успел что-то выпить? — Стайлс быстрыми шагами подошёл к барной стойке и взял стакан Луи, принюхавшись. Бармен лишь с сожалением покачал головой. — Я не знаю, приятель, не следил за ним. Мне жаль. Кудрявый поставил стакан на место, прежде чем подошёл к парням, которые пытались привести Томлинсона в сознательное состояние. Он не отвечал на зовы, вяло реагировал на пощёчины, и в глазах Зейна зародилась паника. — Его нужно срочно вывести на улицу, — скомандовал Гарри, выхватив Луи из рук ошарашенного Найла, будто тот ничего не весил, — Хоран, быстро подвези машину к выходу, нужно отвезти его домой. Найл лишь кивнул, быстро направившись на улицу. Стайлс, не спеша, крепко взял Луи на руки и побрёл к выходу, стараясь не навредить шатену, который беспомощно стонал, не в силах даже открыть глаза. Зейн взволнованно шёл рядом с Гарри, пытаясь отойти от шокового состояния. Сколько раз они ходили в клубы, с Луи никогда не случалось ничего такого, поэтому Малик был очень напуган. Он не знал, чем его накачали, будет ли его друг в порядке, и всё это так давило на мозг, что всё, что делал пакистанец — шёл рядом, придерживая Гарри за спину. Как только свежий воздух окутал парней, Гарри поёжился и попытался поставить Луи на ноги, всё ещё крепко держа его за талию. — Луи, ты меня слышишь? — Лиам начал бить Томлинсона по щекам, — Луи, давай, открой глаза скорее. Казалось, пощёчины сработали, потому что шатен потихоньку начал открывать опухшие глаза. Его зрачки были расширены до невозможности, а взгляд бешено метался из стороны в сторону. — У кого-нибудь есть вода? — неожиданно спросил Гарри, снова подняв Луи на руки, — Ему нужно очиститься. Поняв, что воды ни у кого нет, Стайлс принялся успокаивающе гладить Луи по спине, пока тот снова не закрыл глаза. Только на этот раз дыхание было ровным, а не рваным. Через несколько мгновений перед парнями остановилась машина Найла. — Лиам, садись вперёд, а мы с Зейном сядем сзади, — скомандовал Гарри, прежде чем увидеть, что Зейн уже открыл дверь для того, чтобы Стайлс смог уложить Луи. Очень аккуратными действиями кудрявый положил Томлинсона в позе полусидя на кожаные сидения, а затем они с Маликом залезли вслед за пьяным дизайнером, находясь с двух разных сторон от него. Зейн переложил голову друга на своё плечо, массирующими движениями поглаживая того по голове. — Найл, Лиам, откройте свои окна, ему нужен свежий воздух, — как только они выехали с парковки, произнёс Гарри. Окна были открыты, парни уже мчались к дому Найла, когда Стайлс позволил себе задуматься в очередной раз. Этот человек успел подсыпать Луи что-то, или же шатен просто так сильно напился? И если подсыпал, то, что это и как опасно? А если напился, то зачем? Мысли роем кружились в кудрявой голове, и ни на один вопрос он не находил ответа. Он понимал, что ему просто по-человечески жаль Луи, потому что на него слишком много навалилось. Как только ты становишься публичной личностью, на твои плечи ложится огромная ноша, наполненная ответственностью. И вот у Томлинсона получилось также: приближающаяся Неделя Моды, головная боль в лице Гарри, наверняка, есть ещё что-то, о чём Стайлс даже не догадывался. Он никогда не спрашивал о душевных переживаниях Луи, а тот, собственно, никогда и не рассказывал. Поэтому понять, что творилось на душе и в голове шатена, кудрявый не мог. Да и он не думал, что хотел копаться в чужом грязном белье. — Нам очень повезло, что завтра выходной, — прервал тишину Найл, паркуя свою машину около дома, — думаю, что мы сможем поставить Луи на ноги за день. — У нас нет другого выбора, — продолжил Лиам, — послезавтра будет генеральные примерки уже с моделями, он должен быть в порядке. Он будет в порядке. — Куда мы его положим? — спросил Зейн, когда парни уже поднимались в лифте на нужный этаж. На этот раз Малик хотел понести своего друга, но он не успел выйти из машины, как Гарри снова перенял всю инициативу на себя. Это было так странно, в любой другой ситуации он не стал бы доверять Луи Стайлсу, но ситуация была, к сожалению, именно такая. — В комнату для гостей его, — ответил Найл, отперев входную дверь, — мы с Гарри будем спать у меня, ты можешь либо остаться с Луи, либо пойти в гостиную с Лиамом. На диване места для двоих хватит. Стайлс даже не повёл глазом, он просто направился в указанную Хораном комнату, сразу уложив Луи на чистые белоснежные простыни. Гарри даже и не думал помогать ему раздеваться, но руки сами начали снимать затоптанные вэнсы с ног Томлинсона. Не отрывая взгляд от лица дизайнера, Стайлс потянулся к ширинке джинс, аккуратно освобождая нижние конечности от тесной ткани. Глупо было не признавать, насколько красив Луи, особенно в таком состоянии. Он вальяжно растянулся на кровати, чёлка мягко упала на лоб, и лунный свет так непорочно обрамлял не такое уж и большое тело мужчины, что Гарри сильно захотелось сжать его в объятьях и пролежать так всю ночь. Ну, или, всю жизнь, не такая уж и большая разница. Он отогнал эти странные мысли, ссылаясь на недостаток сексуального внимания к своей персоне, поэтому Гарри укрыл Луи одеялом, прежде чем бросить последний взгляд на дизайнера и выйти из комнаты. Ему нужен был отдых.

***

Сказать, что Луи спал плохо — ничего не сказать. Несколько раз за ночь на него накатывала волна тошноты, но быстро отступала, так что Томлинсон даже не успевал встать с кровати; в горле пересохло так сильно, что мужчина был уверен — в пустыне Сахара больший процент влажности, чем у него во рту. Сил не было даже на то, чтобы открыть глаза, поэтому пришлось изнывать от желания воды и то засыпать, то просыпаться очень большое количество раз. Только под утро приходящий в себя Томлинсон действительно уснул, при этом успев снять с себя потную и прилипшую к телу футболку. Он даже не задался вопросом, где же находились его шансы и непосредственно он сам, потому что Морфей беспощадно тянул в своё царство, заставив забыть про все недуги, которые беспокоили Луи. Он на самом деле не хотел просыпаться, не хотел вылезать из тёплой постели, но идиотское солнце очень скоро (по меркам Луи) начало бить в глаза, и даже перевернувшись на другой бок, Томлинсон чувствовал, как галактическое светило пыталось сжечь его бедро. Шатен зарычал от злости, когда в миллионный раз ему пришлось поменять позу для сна, только вот ничего не вышло. — Пиздец, — прорычал Томлинсон, прежде чем резко принять сидячее положение. И это было его главной ошибкой, потому что перед глазами сразу всё полетело, а приступ тошноты появился на горизонте снова, только в этот раз он как будто и не собирался уходить. Даже не потрудившись дойти до ванной, Луи вывернул содержимое своего желудка прямо на чёрный начищенный паркет перед кроватью. Сначала стало очень стыдно, но по голове будто били все кузнецы мира, поэтому быстро чувство стыда сменилось на чувство раздражённости. После того, как глаза Луи хоть немного открылись, он осмотрелся. Полностью белые стены, на которых местами висели фотографии в чёрных рамках, телевизор перед кроватью, деревянная дверь справа от Томлинсона и большой шкаф-купе — шатен явно был не знаком с этой комнату. А это означало… — Блять, — простонал парень, закрывая лицо руками, — ну, и где я нахожусь? При попытке вспомнить вчерашний вечер, Луи стало лишь хуже, к тому же, память возвращаться, кажется, совсем не собиралась. Бросив эту идею в помойку почти сразу же, шатен решил покинуть пределы незнакомой комнаты и узнать, где же он находился и не натворил ли он вчера чего-то не очень приличного (а судя по болезненному состоянию Томлинсона, он был в полнейшее дерьмо). Прекрасное поведение для ведущего дизайнера Англии. Молодец, Луи Томлинсон. Браво. Чуть не наступив в содержимое своего же желудка (кажется, кому-то очень везёт), Луи покинул комнату, выйдя в огромный длинный коридор. Он всё ещё придерживался за стену, чтобы не упасть и не покатиться к лестнице как мячик. Чем больше Томлинсон продвигался к раннее упомянутой лестнице, тем больше понимал, что он абсолютно, блять, не имел понятия о том, где он находился и как сюда попал. Ну, ничего. Спуститься по лестнице оказалось проще, чем дойти до неё, поэтому, сделав это быстро (достаточно быстро для человека с дичайшим похмельем), Луи оказался в огромной комнате. Он сразу начал осматриваться: это была гостиная, отделанная в тех же тонах, что и комната, где он спал, только между телевизором и диваном лежал огромный серый ковёр, на пушистые ворсинки которого так и хотелось наступить. И Томлинсон почти это сделал, только из-за его спины раздался громкий смешок, на который пришлось обернуться. Ну, конечно. Как же, блять, иначе? Около лестницы, оперившись о косяк, стоял ухмыляющийся Гарри Стайлс. — О, живой. Луи фыркнул, опустив свою пятую точку на мягкий диван. Его голова и так раскалывалась на две половинки, а теперь и вовсе хотелось удавиться от вида нахальной модели. — Стайлс, хотя бы попробуй скрыть разочарование в своём голосе, ради приличия, — ответил Томлинсон, прижав подушку к голове.Пиздец как плохо, — а теперь объясни мне, почему я проснулся голый в незнакомом мне месте, и здесь кроме тебя никого нет. — Это я тебя раздел, — Гарри всё ещё не переставал ухмыляться, а когда Луи разинул рот от удивления, кудрявый и вовсе засмеялся, да так громко, что Томлинсон хотел депортировать его на другой материк, лишь бы не слышать этот гогот. — Это ж, блять, насколько мне сильно нужно было нажраться, чтобы переспать с тобой. И, хорошо, Гарри не должна была задеть эта фраза сильнее, чем она это сделала. Но он в этом никому не признался, конечно же. — Я бы не стал с тобой спать даже будучи в стельку обдолбанным, — как-то по-детски фыркнул Гарри, скрестив руки на груди, — к тебе в клубе вчера пристал какой-то чувак, попытался накачать наркотиками, но Зейн и Лиам вовремя успели подлететь, поэтому всё обошлось. Ну, а потом Найл отвёз нас всех к себе, поэтому ты здесь и находишься. Ах, так это дом Найла. Всего лишь Найла. Луи сделал вид, что не почувствовал, как его сердце болезненно сжалось от некоего разочарования. — И где остальные? — Отправились в магазин, потому что в холодильнике был всего один гнилой банан. — Прекрасно. — Просто замечательно. Томлинсон в очередной раз фыркнул, прежде чем уткнуться глазами в телевизор, по которому показывали какую-то программу про жирных людей. Он абсолютно точно не собирался разговаривать с Гарри, потому что… потому что. Отлично, что у парней мнения хоть в чём-то совпали, потому что Стайлс быстро развернулся и собирался снова подняться наверх, но его губы начали двигаться: — А твоя задница действительно стала меньше, мистер Томлинсон. Сдаёшь позиции? И, не оставив возможности Луи ответить, он исчез так быстро, будто одним шагом перешагнул всю лестницу. Вот же мудак. К счастью, спустя семь минут и три рассказа жирной женщины о том, как она довела себя до такого (Луи так и не понял, как можно съедать четыре пачки наггетсов за пять минут), входная дверь открылась, и в дом ввалились три парня с пакетами в руках. Найл лучезарно улыбнулся, бросив ключи от машины на барную стойку, когда увидел Луи. — Привет, дружище. Как ты себя чувствуешь? Луи слегка улыбнулся парню в ответ, подумав о том, что, возможно, лучший друг Гарри Стайлса, был намного лучше его самого. — Доброе утро. Я не чувствую головы и желудка, а ещё меня вывернуло на твой пол. У Хорана отвисла челюсть, Лиам, кажется, уронил один из пакетов на пол, а Зейн судорожно засмеялся, услышав конец предложения. — Лу, ты не меняешься, — прокричал пакистанец, но практически сразу же плюхнулся на диван рядом с другом, погрузив его в объятия. От Зейна пахло гелем для душа и сигаретами, и Луи не мог не признать, что ему очень нравился этот запах. — Томлинсон, как только тебе станет лучше, ты отправишься убирать за собой, — сурово проговорил Найл, но потом беспечно повернулся и пошёл по направлению к кухне, — а пока Лиам приготовит нам поесть. Давай, Пейно, покажи нам, как нужно обращаться с яйцами! Луи и Зейн одновременно засмеялись, пока острая боль снова не пронзила голову дизайнера. Всё было не так уж плохо, подумал Томлинсон.

***

Всё было просто отвратительно. После шикарного завтрака, устроенного Лиамом, ребята развалились на диване перед телевизором. Netflix транслировал очередную серию Как я встретил вашу маму: Лиам и Зейн в обнимку почти спали на одном конце дивана (Луи не придал этому большого значения, но подумал о том, что уточнить об отношениях его лучшего друга с Пейном стоило), Найл смеялся над каждым словом, произнесённым героями, а Луи пытался не смотреть на Гарри, который сидел на ковре, что-то печатая в телефоне.

cause even after all this time I still wonder why I can't move on just the way you did so easily*

— А давайте поиграем в «Я никогда не…»? — заявил Найл после того, как сериал прервался на рекламу, — последний выходной перед напряжённой неделей, а мы сидим и ничего не делаем. Просыпайтесь, голубчики, — Хоран кинул подушкой в голову Зейна, отчего тот моментально подскочил. Лиам повторил его действия, — настало время для веселья! Гарри с интересом поднял голову, но как только увидел взгляд Луи, закатил глаза и снова погрузился в экран телефона. Томлинсон же просто надеялся, что не покраснел до кончиков ушей. — Найл, нам не стоит пить, завтра слишком важный день, — прокомментировал Лиам, бросив взгляд на Луи, — к тому же, Луи до сих пор не очень хорошо себя чувствует, как я думаю. Шатен кивнул головой в знак того, что Пейн был абсолютно прав. — Тогда мы можем сыграть в «Правду или действие»? Уверен, выйдет не менее интересно, — Стайлс встал с ковра и потянулся. Края его домашней футболки поднялись, оголив нижнюю часть живота с рисунками веток папоротника, и, ох, ладно, Луи это совсем не понравилось. Все парни единогласно согласились, а Томлинсон бросил умоляющий взгляд на Зейна, который, к сожалению, не сработал. — Думаю, что с правилами знакомить никого не нужно? — уточнил Найл, когда все парни перебрались на пушистый ковёр, окружив себя банками с газировкой и чипсами, — будем спрашивать в случайном порядке, кто у кого захочет, так веселее. Луи сидел между Найлом и Зейном, а напротив его устроился Гарри. И Томлинсон был почти уверен, что всё это произошло специально. — Ты и начинай, Найл, — сказал Гарри, отпив немного колы из своей баночки. У Луи почти случился инфаркт, когда Стайлс облизнул свои губы. — Окей. Луи, — Хоран обратился к дизайнеру, игриво шевеля бровями, — правда или действие? — Не думаю, что я сейчас способен на действие, так что правда, — подумав, ответил Томлинсон, почесав затылок. — Когда тебя в последний раз имели в твой прекрасный зад? — Зейн подавился воздухом, Лиам грозно посмотрел на Найла, а Гарри захихикал. Захихикал. Луи смутился, но это же игра, верно? Чисто теоретически, он мог соврать, и никто этого не узнал бы, но тогда весь смысл терялся. А шатен, возможно, на самом деле хотел подружиться с этими парнями, чтобы следующие полгода прошли как можно быстрее и менее болезненно для Томлинсона. — Кажется, пару месяцев назад, точное число сказать не смогу. — Хорошо, Томмо, теперь твоя очередь. И, конечно же, Луи не собирался спрашивать у Гарри ничего. Он же не глупый, правда? — Лиам, — обратился Томлинсон к парню, — правда или действие? — Правда, — не колеблясь, ответил Пейн.

***

Спустя десять выпитых банок колы и полтора часа игры в «Правду или действие», выяснилось, что Найл слушал Тейлор Свифт, Зейн спал с мягкой игрушкой, Лиам плакал над каждым фильмом с участием ДиКаприо, а Гарри побрил себе ноги. Луи не мог не признать, что он давно так не веселился. Найл постоянно задавал вопросы, которые как либо были связаны с интимными подробностями жизней парней, Лиам не отводил взгляд от Зейна, а Гарри так же ни разу не обратился к Луи, как и сам Томлинсон не обращался к модели. Почему Луи было так неприятно от этого факта? Непонятно. — Нет, Найл, я никогда не думал о сексе с Джеммой, ты, идиот! — в ужасе воскликнул Гарри под смех всех четверых парней. Игра уже давно приняла несерьёзную форму, поэтому парни просто наслаждались выходным и хорошей компанией. — Сделаю вид, что я тебе поверил! Все снова захихикали, а Луи почувствовал на себе взгляд Гарри. Он старался не выдавать дрожь в руках, которая появилась непонятно почему, но, если что, Томмо мог сказать, что это от похмелья. Всё было заранее продумано. — Хорошо. Луи? — Стайлс ухмыльнулся, — Правда или действие? Томлинсон хотел провалиться под землю в тот момент, потому что лучше продолжать быть игнорированным Гарри Стайлсом. И что ему нужно было выбрать? Правду, чтобы раскраснеться и облажаться на всю оставшуюся жизнь? Или действие, которое он забудет ещё не скоро? Казалось, что Гарри видел это смятение в глазах Луи, и искренне наслаждался этим. Он весь вечер ждал момента, когда Томлинсон ответил бы именно то, что хотелось кудрявому. Стайлс продолжал вести свою игру, совсем не боявшись превратиться из хозяина в жертву. Ибо роль жертвы всегда занята Луи. Шатен громко вздохнул, прежде чем собрать всю силу в кулак. Гарри хотел поиграть? Ну, что же. Луи согласен. — Действие, мистер Стайлс. Зейн удивлённо вскинул брови, Лиам закашлялся, а Найл прокричал что-то вроде «ура, сейчас будет горячо!» Да, только вот кому будет горячо, Луи не знал. — Ты должен провести со мной 7 минут в раю. Сейчас, — Стайлс говорил открыто и уверенно, будто бы каждый день играет в эту идиотскую игру. Но Луи не собирался уступать Гарри в этой борьбе. Он должен был доказать, что ему совсем плевать на эту кудрявую выскочку. Совсем-совсем плевать. Томлинсон встал, на ватных ногах приближаясь к лестнице. — Стайлс, шевелись давай, не трать моё время впустую, — грубо кинул дизайнер, побудив Гарри встать рядом с ним, — а вы перестаньте ржать и засеките время. Когда парни скрылись в темноте лестницы, Лиам судорожно вздохнул. — Надеюсь, через семь минут мы не найдём наверху два трупа. Найл расхохотался снова.

***

Луи зашёл в первую попавшуюся ему комнату и плюхнулся на кровать. Ему нужно было всего лишь семь минут провести в компании Гарри Стайлса. Один на один. Но им же не по шестнадцать, поэтому что здесь вообще такого? Луи взрослый, он переживёт. Он звёздочкой распластался по всей кровати, уткнувшись лицом в одеяло. Мысли роем кружились в голове, и он не знал, как подавить желание посмотреть на Гарри ещё раз. И потом ещё раз. И потом, желательно, ещё несколько миллиардов раз. Луи начал думать о предстоящем показе, когда чья-то (ага, действительно, чья же?) ладонь приземлилась на его пятую точку, заставив дизайнера подпрыгнуть на кровати от удивления. Он резко вскочил и посмотрел на Гарри, который нахально улыбался. — Какого, блять, лешего ты творишь, а? — завопил Луи, придерживая свои ягодицы рукой, будто они собирались вот-вот отвалиться. Гарри лишь пожал плечами и облизнул губы. Да сколько можно такое вытворять? — Просто хотел проверить, потеряла ли она свою упругость так же, как и большой размер. — Я сейчас твой язык вырву, а то, мне кажется, что он стал ещё грязнее, чем был. — Томлинсон, ты сейчас пытаешься выглядеть дерзким, но получается у тебя, честно говоря, херово, — Стайлс явно издевался, Луи это понимал. Но уступать всё ещё не планировал, — просто признай уже, что ты до сих пор от меня тащишься, да и закончим на этом. Луи почувствовал, как из-под его ног выбили почву. Что он сказал? — Тащусь по тебе я, а парней, которые пристают ко мне, избиваешь ты, — и впервые за долгое время, Луи ухмыльнулся. Он чувствовал, что задел Гарри. Не понимал, как так вышло и чем, но понимал, что попал в точку. Гарри быстро подлетел к Луи, практически прижав его стенке кровати. Его зрачки начали расширяться всё больше и больше, пока вместо радужки не остались бездонные чёрные лужи мрака и гнева. Томлинсон задрожал, не в силах оторвать взгляд от Гарри. — Неужели ты думаешь, что если я вчера избил эту выскочку, то это означает что-либо? — практически прошептал Гарри на ухо шатену, и, нет, это не должно звучать так горячо. Сердце Луи готово было выпрыгнуть из груди от жаркого дыхания Стайлса на его шее, — спустись с небес на землю, парень. Я об тебя вытер ноги четыре года назад, и сейчас ты мне абсолютно так же безразличен. Луи хотелось умереть на месте. Ему хотелось просто спрыгнуть с моста в холодную Темзу или же повеситься на Биг Бене. Или снова наглотаться морфием. Это был просто идеальный вариант. Он просто хотел исчезнуть из этого мира, потому что слова, которые произнёс Гарри, по неизвестным причинам приносили так много боли, что желание вскрыть себе вены ногтями прямо в тот момент, не исчезало. Гарри резко отошёл от Томлинсона, подпуская холодный воздух к мужчине. — Ты здесь не причём, и даже не думай о том, что я сделал что-то ради такого, как ты. Стайлс в последний раз усмехнулся и вышел. А Луи снова почувствовал, как этот кудрявый вытер об него ноги.