Тяжесть воспоминаний

      Звон посуды отзывается в голове эхом, и оно было так сильно, что казалось, будто разбивались не тарелки, а его собственный череп. Керамические кусочки с остатками крема хрустели под домашними тапочками, ломаясь и крошась. Непропеченный бисквит на подносе опасливо свисал с края стола. Настроение было испорчено, и светловолосый молодой человек вновь убирал так и не пригодившиеся продукты в холодильник.       Его истерики, сопровождаемые немалыми разрушениями, продолжались уже год. Пришлось бросить учебу и отказаться от работы в Барати. Последние полтора месяца все валилось из рук. Он просто переводил продукты и крушил.       Это было невыносимо! Санджи ненавидел себя за это. Чувство времени сбилось. Вкус и обоняние были неверны ему. Он смотрит на бисквит. Напортачил. Все испортил. Снова. Теряет сноровку. И руки – такие чужие – леденеют. Губы предательски дрожат, боль сковывает горло, мешая дышать. Блондин жмурится, надеясь, что это поможет справиться со слезами.       - Пошло оно! – он скидывает со стола поднос. Бисквит летит на пол и тут попадает под ногу повара. Он ненавидит себя. И ненавидит все, что он делает.       Может, позвонить сестре? Все-таки будет проще, оказавшись в кругу семьи… Хотя нет! Этот вариант даже не рассматривается! Он сбежал из дома, и ему, конечно же, рады не будут. Даже сама Рейджу.       Санджи вздыхает и садится на пол, закуривая последнюю сигарету. А денег даже на новую пачку нет. Дым наполняет легкие и вырывается из них.       Если бы этот дым мог оторвать его от реальности, блондин точно знает, где бы он оказался. Там, где на палубе покачиваемого волнами корабля он поставит красивый столик и два стула. Укрыв это место от солнца зонтом, он бы позвал своих дорогих Нами-Суан и Робин-Чуан. Их улыбки - светлые, нежные, красивые – чуть озаряют его безрадостное существование. Но образ меркнет в памяти, оставляя после себя щемящую тоску…       Нет! Он отдал бы все, чтобы снова увидеть их! И не только Нами и Робин. Он отдал бы все, лишь бы мельком увидеть хоть одного из своих Накама! И был бы счастлив! Пусть на одно мгновение, но счастлив…       Но некому предложить ему эту дьявольскую сделку. Он один, и лишь сигарета – неверная подруга – рядом с ним. Да и ее Санджи не докурив выкидывает.       Он все уже давно знает. Знает, что это сладкое безумие, сотканное из то ли воспоминаний, то ли фантазий о Том Мире, лишило его способности готовить… И пусть! Пусть так! Они заслуживают того, чтобы стать центром его жизни! Все вместе и каждый со всеми недостатками! Они заслуживать того, чтобы его, кока, жизнь меркла без них, словно вкус давно забытого блюда.       Санджи без сомнения принимает правильность своих приступов. А как иначе? Как, скажите, он должен чувствовать себя, когда те, кого он взял на себя обязательство беречь, отрезаны от него? Когда каждый день наполнен страхов за них?       …Когда все в нем разбито, будто фарфоровый чайник, брошенный из окна.