Треугольники: Герои-любовники

      Инквизитор любил утро. День полон суеты, вечер – тревог, а ночь – раздумий. Но утро поит душу спокойствием и гармонией. Те несколько первых мгновений после пробуждения, пока еще не вспомнились тяготы грядущего дня, самые блаженные. В такие моменты можно уловить предрассветную хмарь, ночной туман или лучик солнца, пробивающийся сквозь полог палатки. Да, Инквизитор любил утро, во сколько бы оно ни началось.       А утро после победы над Корифеем у Максвелла Тревелиана не могло начаться никак иначе, как в постели в собственных покоях, с легким похмельным шумом в голове и теплой эльфийской любовницей под боком. Он не помнил ее имя, да это и не было важно. Скорее всего, она здесь первый и последний раз – слишком уж целомудренна, на его вкус.       «Свободен! Наконец-то свободен!» - думал Максвелл Тревелиан, блаженно потягиваясь в кровати.       Утро начиналось прекрасно!       День, как и прежде, принес тяготы и невзгоды. И основной причиной дурного настроения Максвелла было письмо от его матери, пришедшее таким прекрасным утром. Еще до прочтения Тревелиан был уверен, что ничего хорошего маменька, не вспоминавшая о нем последние пять лет, написать не могла.       «Дорогой сынок», - гласила первая строчка. Максвелл криво усмехнулся. Если мама называла его «сынок», значит, его дела совсем плохи – дальше она что-то потребует.       «Как твоя мать, ответственная за твое будущее, я крайне обеспокоена твоим нынешним статусом», - ничего беспокойного в своем нынешнем статусе Инквизитора-победителя Тревелиан не видел.       «Ты руководишь множеством людей и носишь статус Инквизитора, но до сих пор не женат», - о, Создатель! Первым желанием было бросить письмо в огонь, и никогда не вспоминать о прочитанном. Но Вестник нашел в себе силы читать дальше.       «Я считаю своим долгом найти тебе невесту», - по закону жанра после прочтения и осознания смысла этой фразы должен был последовать звук падения бесчувственного инквизиторского тела.       «Но я понимаю, что ты не только взрослый мужчина, но и Инквизитор, решавший в свое время судьбы мира. Посему я предлагаю тебе самому выбрать из предложенных кандидаток». Ниже прилагался список из четырех имен. Сделав несколько глубоких вдохов и переборов очередной прилив желания подпалить проклятую бумагу, Максвелл все же пробежался глазами по списку имен.       Первой в списке значилась Эльза Леравелл, пятнадцатилетняя орлессианская аристократка настолько красивая, насколько же и глупая. Связать себя узами брака с пустоголовой куклой, было для Тревелиана верхом абсурда.       Следующее имя Максвеллу тоже было хорошо и печально знакомо. Элису Кусланд Инквизитор знал, как ферелденскую тейрну, которая была замечена в порочных связях с Натаниэлем Хоу, Себастьяном Вэлем, королем Алистером, Лелианой и, по неофициальным слухам, с психом, взорвавшем церковь в Киркволле. Максвелл, будучи ветреным мужчиной, был бы рад провести с тейрной несколько ночей для разнообразия ее и своего опыта, но жениться на ней – увольте.       Третьей была девица-не-девица, женщина сорока лет, вдова из очень влиятельного марчанского дома, которую нельзя было назвать привлекательной, но зато она была хитра и опытна в подковерных играх. Коротко говоря – совершенно не подходила Инквизитору в качестве жены.       Последней кандидаткой была старая знакомая Максвелла, подруга детства, которая в пору их юности грезила его старшим братом. Жениться на ней было бы так же противно, как целоваться с сестрой.       Прочитав письмо еще раз, Максвелл подумал, что ничего кроме раздражения вся эта ерунда, как и ее автор, у него не вызывают. Он скорее спрыгнет с собственного балкона, чем женится по маминой указке. Он, демон побери, Инквизитор! И не по статусу ему быть у матери под каблуком, солдатиком у красивой, но капризной девчонки, еще одним достижением у ферелденской шлюшки, дурачком у старой кошелки или братцем для давней подруги! Он сам в состоянии сам устроить свою личную жизнь.       Мать не хотела третьего ребенка. Мать не любила его. Мать не любила отца. Мать никого не любила.       Бенджамин – старший, наследник, отрада отца и надежда матери, продолжатель рода, любимец родни. Бенни был старшим братом, был другом, был защитником.       Эвелина – средний ребенок, красивая девочка, дорогой товар для выгодного брачного союза. Она высокомерна, она хитра, она знает себе цену.       Максвелл – последний, нежеланный, ненужный. Трудно жить, когда тебя игнорируют даже самые близкие люди. Был Бенни. Бенни дружил, защищал, учил держать в руках меч и ездить на лошади – всему тому, чему его самого научил отец. Но и это кончилось, когда в младшем пробудилась магия.       Магия – необузданная сила, призванная служить человеку, опасная, неизученная, пугающая. Позор для семьи аристократов.       Максвеллу одиннадцать, его увозят в Круг, и он видит облегчение в глазах родителей, торжество во взгляде сестры и только Бенни прячет глаза.       За все годы из дома пришло три письма – два от Бенни на праздники в первый год обучения и одно от матери спустя четыре года, она сообщала о свадьбе Эвелины.       - Нет уж, маман, невесту я найду себе сам как-нибудь, - в пустоту ответил Тревелиан.       Слова ложились на бумагу складно и легко, будто давно были продуманы. И, несмотря на то, что Максвелл не вкладывал какой-то двойной смысл во фразы, текст сочился ядом.       «Благодарю за заботу, но я уже нашел того человека, с кем хочу провести остаток жизни», - закончил он и, перечитав еще раз написанное, остался доволен.       Письмо улетело следующим утром.       А через полторы недели Жозефина «порадовала» Инквизитора новостью о скором приезде мадам Тревелиан в гости к младшему сыну. Как назло, на время ее приезда не получалось смыться в какой-нибудь длительных поход, хотя Максвелл был согласен даже на добычу ресурсов с солдатами Каллена. Он даже стал подбивать Железного Быка к рейду на дракона, что обретался на Штормовом Берегу, но подлый кунари отказался, услышав причину такой спешки.       - Хо-хо! Инквизитор бежит не куда-то, а от кого-то? – осклабился Бык.       - Ты не представляешь, как я ненавижу эту женщину! – фыркнул Максвелл.       - Ненавидишь мать или не хочешь жениться? – прищурив единственный глаз, спросил рогаты гигант.       - Отвали, шпион несчастный! – отмахнулся Вестник.       - Босс, я как раз счастливый, - басовито хохотнул Бык, выставив на обозрение свои большие ровные зубы.       Понимая, что времени мало, Тревелиан принялся за поиски невесты, которую можно будет представить матери и пресечь ее попытки вмешательства в его жизнь. Невеста должна была быть отталкивающей для матери, но приятной для него.       Первой же кандидатурой, конечно же стала Сэра. Во-первых, она эльфийка, а Максвелл был в восторге от эльфийских женщин, по-кошачьи гибких, хрупких, изящных, как статуэтки. И для дворянина партия не подходящая, что на руку ему и назло матери. Во-вторых, Сэра бунтарка, это опять же подогревало интерес Максвелла к девушке, и могло повергнуть мадам Тревелиан в шок. В-третьих, Сэра предпочитает девушек и это рушит планы, как самого Максвелла, так и его матери. В общем, Сэра оставалась просто другом.       Следующей в списке была Кассандра Пентегаст. Тут маменька могла быть довольна – принцесса, какая-то там в очереди на трон, к тому же умна и обладает сильной волей. Кассандра нравилась Максвеллу в те моменты, когда не прикасалась к оружию и снимала с себя доспехи. Тревелиан, будь его воля, вообще оставил бы ее без одежды и много чему научил, но любой подобный намек воспринимался Искательницей как оскорбление. В качестве своей нежной супруги Максвелл ее не видел, а быть подавленным ее несокрушимой волей – не желал.       Лелиану Максвелл рассматривал совсем недолго – нелюдимая, таинственная, хитрая, опасная. Она совсем не та, с кем Максвеллу хотелось просыпаться каждое утро до конца своей жизни.       Леди Монтилье… Жозефина была пределом мечтаний. По крайней мере, так Тревелиан думал в начале их романа. У Жозефины прекрасные манеры, приятная фигура, гибкость и опыт в той сфере, в которой нравилось Максвеллу. Но она оказалась невозможной болтушкой. Сдержанная на военных советах, собранная в рабочее время, она словно компенсировала все нерастраченные слова и мысли, выплескивая их на Вестника в моменты, когда они были наедине. Она болтала во время их прогулок, во время совместного купания в ванной, после секса, примостившись у Максвелла на плече. И это было невыносимо! Тревелиан знал несколько способов заставить ее замолчать, но они пикантные, небыстрые и неприменимы в некоторых ситуациях. Несмотря на то, что красиво начавшийся роман завершился, Инквизитор позволял Жозефине проводить время в его покоях, если оба этого хотели.       А еще была Морриган… Эта женщина приводила Максвелла в восторг, а маменьку повергла бы в ужас. Но колдунья не покорялась Инквизитору дольше остальных женщин. Она не просила романтики, головы врагов, редких трав и других героических жестов, она просто отказывала. Максвелл, вырвавшийся из Круга и внезапно обнаруживший, что имеет успех у женщин, был немало оскорблен таким отношением к своей горделивой персоне. Эту женщину Инквизитору пришлось по-настоящему добиваться. Он устраивал романтические ужины, дарил дорогие подарки, привозил магические диковинки, но все эти красивые ухаживания разбивались о стену ведьминого безразличия. Просить ее о помощи было бессмысленно, но Максвелл рискнул и был немало удивлен ее ответом:       - Коль матушке своей ты досадить желаешь, тебе я помогу, - ядовито улыбаясь, сказала Морриган.       И ведьма сдалась. Да-да, именно сдалась. Максвеллу она говорила, что его ложь требует под собой оснований, их легенда должна быть правдива. Но ни одна легенда не могла быть настолько правдоподобной, насколько Морриган была горяча в его покоях. Вестнику казалось, что он и впрямь готов жениться на этой женщине, принять ее сына, идти с ней рука об руку. Ошибкой было поделиться своими суждениями с самой Морриган. Услышав такое признание, ведьма исчезла следующей ночью вместе с Кираном.       А наутро нагрянула мадам Тревелиан. До обеда Максвеллу удавалось прятаться от маменьки и леди Монтилье, искавших его по всему замку. Инквизитор героически скрывался в различных закоулках Скайхолда, пока не был настигнут Жозефиной в таверне.       - Инквизитор! – возмущенно зашептала Рюшечка, следя за тем, чтобы никто не услышал, как она отчитывает Максвелла. – Это неприлично! Это недопустимо! Ваша мать ждет встречи с вами, а вы от нее бегаете.       - Жози, милая, остынь, - улыбнувшись самой обольстительной улыбкой, ответил Тревелиан. – От моей матери не убудет подождать меня несколько часов. А мне нужно время, чтобы морально подготовиться к встрече с ней.       - Инквизитор Тревелиан, вы ведете себя недостойно, - строго прошептала Рюшечка. – Вас ожидают.       Максвелл предпочел бы разговаривать с маменькой, находясь на другом краю бездонной пропасти, где завывающий ветер заглушает слова, или на другом краю мира. Но быть запертым с этой женщиной в замкнутом пространстве было невыносимо, даже если этим пространством являлся его собственный кабинет. Чопорная дама одним своим видом пробуждала в Максвелле злость и давнюю обиду. Но надо отметить, что для своих лет леди Тревелиан выглядела очень хорошо – оправдывали себя баснословные суммы, которые она отдавала цирюльникам и портным.       - Здравствуй, матушка, - излишне радостно воскликнул Инквизитор, входя в свой кабинет, где Рюшечка оставила леди Тревелиан. – А я тебя везде ищу. Ты прекрасно выглядишь, узнаю руку мага, что подтягивал тебе морщины в бытность мою твоим законным сыном.       - Грубиян! – возмутилась леди Тревелиан, поднимаясь сыну навстречу. – То, что мы разговариваем наедине, не дает тебе права оскорблять меня.       - Разве это было оскорбление, маменька? Я же правду сказал, - усмехнулся Вестник. – Но не будем вдаваться в детали и полемику, а перейдем к делу. Зачем ты приехала?       - Как зачем? Познакомиться с твоей невестой, - удивилась недогадливости сына леди Тревелиан       - О, Создатель! – простонал Максвелл, отчаянно придумывая отговорку.       - Сын, я должна знать, кто она, - настаивала мать. – И не уеду, пока ты нас не представишь.       - О, да ты угрожаешь, - презрительно хмыкнул Вестник. – И с чего такое внимание к моей персоне?       - Ты мой сын! – недоуменно воскликнула женщина. – Я должна убедиться в том, что ты будешь счастлив.       - А чего раньше не убеждалась? Когда я в Кругу жил? Или когда я вместе с горсткой отщепенцев Инквизицию возрождал и был против всего мира? Помнишь, мы просили помощи у рода Тревелиан? Что тогда вы ответили? Помнишь? Ты пять лет про меня не вспоминала и тут вдруг, когда я на коне и со щитом, весь из себя спаситель мира, ты объявилась со всей своей нерастраченной заботой.       Максвелла слегка затрясло от негодования и в пальцах появилось знакомое покалывание, как перед ударом молнией во врага. Три глубоких вдоха помогли успокоиться и несколько искр, сорвавшихся с пальцев, бесследно растаяли в воздухе.       - Что тебе от меня надо? – тихо и уже спокойно спросил Максвелл у испуганной матери.       - Я, так или иначе, познакомлюсь с твоей избранницей, - металлическим голосом произнесла леди Тревелиан.       - А если я не пожелаю вас знакомить? – так же тихо продолжил Вестник.       - Максвелл, - вскричала матушка, - это неповиновение матери! Я лишу тебя наследства.       - Я тебя умоляю, это не Тевинтер и я не раб, чтобы бояться кары за непослушание, - осторожно растирая пальцы, ответил Максвелл. Сила и эмоции медленно угасали. – К тому же, я третий в очереди наследования. О чем ты говоришь? Все богатство Тревелиан не сравнится с финансовым состоянием Инквизиции. У тебя есть еще рычаги давления?       - Иначе я не уеду, - леди Тревелиан отвернулась, давая понять, что разговор окончен.       - Тогда покинь мой кабинет, - усмехнулся Максвелл.       Леди Тревелиан оскорбленно тряхнула головой и направилась к выходу.       - И добро пожаловать в Скайхолд, матушка. – Оклик настиг женщину на пороге кабинета. – Надеюсь, тебе здесь быстро надоест.       Природное упрямство Тревелиан не позволяло Максвеллу признать, что матушка его утомила. Кто бы мог подумать, что за три недели она умудрится развить такую бурную деятельность по вычислению личности его невесты. Она начала с опросов обитателей крепости, но это не дало нужного результата – все рассказывали о разных девушках, с которыми в разное время видели высокопоставленного сыночка. Следующим шагом неугомонной матери стала взаимовыгодная дружба с Жозефиной, от которой леди Тревелиан узнавала только то, что было предварительно согласовано с Максвеллом, а взамен Инквизиция получила довольно выгодный торговый контракт. Варрик в качестве информатора Инвкизторовой маменьки сработал прекрасно и наплел леди Тревелиан о любовницах Максвелла такое, что у слушательницы даже сквозь дорогую орлейскую краску для волос проступили седые волосы. Последним этапом диверсии был парад «невест» тайно организованный для маменьки самим Вестником. Ежедневно леди Тревелиан посещали несколько специально выбранных девиц, каждая из которых по секрету признавалась леди Тревелиан, что она и есть «та самая».       Все было тщетно. Леди Тревелиан не сдавалась.       - Она не уезжает, - пожаловался Максвелл своему телохранителю. – Чего я только не делал, она непробиваема.       - Смени тактику, босс, - предложил Железный Бык и успокаивающе налил в начальственную кружку еще кунарийского убойного пойла.       - На какую? – апатично спросил Максвелл, пьянея, кажется, от одного вида напитка в собственной кружке.       - Ты же великий стратег, подумай, - улыбнулся кунари и подмигнул собутыльнику единственным глазом.       Пошатываясь, Максвелл шествовал по крепостной стене в свои покои. Его нелегкий путь пролегал через кабинет командора. Более логичный и короткий путь через двор и главный зал повышал вероятность встретиться с маменькой, чего Инквизитору в таком состоянии хотелось меньше всего.       Командоров в кабинете было двое, как, впрочем и Дорианов. И все вчетвером они играли на двух досках в фигуры.       - Инквизитор, - вежливым кивком поприветствовал ввалившегося Максвелла Каллен.       Максвелл кивнул в ответ и пожалел об этом, когда комната начала неприятно качаться, а пол прыгнул ему навстречу. Пол показался Инквизитору мягким, приятно прохладным и он с удовольствием остался лежать так, если бы две пары рук не вздернули его обратно в вертикальное положение. Желудок подпрыгнул к горлу и попытался исторгнуть содержимое в окружающий мир, но Тревелиан был бы плохим магом, если бы усилием воли не смог вернуть непокорный орган на место.       - Сколько же раз я говорил, что выпивать с Быком занятие для тебя непосильное, - Дориан закатил глаза к потолку.       - Вт тдя йа не спрсил, - невнятно возмутился Тревелиан.       - Командор, благодарю за проигрыш, - обратился Дориан к Каллену, закидывая руку Вестника себе на плечо и поддерживая почти безжизненное тело. – Пожалуй, я провожу нашего спасителя до его покоев. Глупо было бы победить Корифея и пьяным упасть с крепостной стены.       - Я сам мммгу, - промычал Максвелл.       - Следующая партия за мной, - предупредил Каллен, придерживая дверь перед Дорианом, и повисшем на его плече Инквизитором.       Быстро добраться до своих покоев Максвеллу было не суждено. Во-первых, железная воля Инквизитора дала трещину, и содержимое инквизиторского желудка окрасило внешнюю стену галереи, соединяющей крепостную стену с главным зданием. Дориан, брезгливо скривившись, придерживал Вестника за пояс, страхуя безалаберного главу Инквизиции от падения с испачканной им же стены.       - Лучше? – спросил Дориан, когда Максвелл вполз обратно на стену и присел на парапет.       - Гораздо, - вяло ворочая языком, ответил Тревелиан. Ему и впрямь стало легче, то ли от холодного воздуха, то ли от принудительного очищения организма, то ли от всего вместе.       - Поводом, полагаю, послужила леди Тревелиан? – глядя сверху вниз, насмешливо поинтересовался тевинтерец.       - Она самая, - буркнул Максвелл, изучая фигуру мага. По истечении нескольких минут Максвелл выдал свой вердикт: - А ты красивый мужик, Дориан.       - Никогда в этом не сомневался, – ухмыльнулся Павус, протягивая Максвеллу руку.       - Угу, - кивнул в ответ Вестник, поднимаясь и опираясь на плечо тевинтерца. – А давай по дороге еще кое-куда заглянем.       Леди Тревелиан была немало удивлена визиту сына посреди ночи. Накинув халат, она открыла дверь и узрела Максвелла, безвольно висящего на плече усатого мага.       - Создатель! Максвелл, что стряслось? – обеспокоенно воскликнула матушка, впуская сына с приятелем в покои.       - Мммама, все хоршо, - ответил Вестник и, отцепившись от Дориана, сам дошлепал до пуфика, на который слегка неуклюже приземлился. – Твоя взяла, мам. Я решил тебе признаться.       - В чем, деточка? – леди Тревелиан бросилась к сыну, но тот жестом остановил ее.       - Я назову тебе своего любимого человека, - фокусируя взгляд на матери, отвечал Максвелл.       Леди Тревелиан застыла в ожидании, Дориан, усмехаясь, сложил руки на груди. Тевинтерцу тоже было любопытно кого же Вестник назовет своей невестой.       - Знакомься, мама, это Дориан Павус, - почти торжественно произнес Максвелл, указывая за спину матери. Леди Тревелиан обернулась не сразу. Эта фора позволила Дориану успеть согнать с лица удивление.       - Аматус?! – то ли спросил, то ли восхитился Дориан.       Маменька медленно повернулась к Павусу и пораженно спросила:       - Это правда?       Дориан молча кивнул, не позволяя себе врать вслух.       - Он тевинтерский магистр, - продолжал заливать Тревелиан.       - Сын, - как-то очень звонко произнесла мать, - ты предпочитаешь мужчин?       Максвелл пожал плечами, развел руками, оттопырил губу и нехотя признался:       - Ну да.       Реакции Дориана мог бы позавидовать мангуст. Маг успел подхватить падающую без чувств леди Тревелиан в самый первый миг, когда ее ноги подкосились.       - Ты умеешь деликатно подать новость, - в привычной манере съязвил Дориан.       - Кто ж знал, что она такая чувствительная, - фыркнул в ответ мигом протрезвевший Максвелл.       Через день леди Тревелиан покинула гостеприимный Скайхолд, не обещая приехать вновь.       - Я принимаю твой выбор, - сказала она на прощание сыну и даже обняла Дориана. А после села в карету и укатила.       И тогда настал тот момент, которого Максвелл и Дориан избегали эти два дня. По началу, не было времени, чтобы поговорить наедине, всегда кто-то был рядом. А теперь, когда никто не помешает, Максвеллу стало не по себе. Неловкость предстоящего разговора давила на сердца обоих магов.       - Ты серьезно говорил, аматус? – будто между прочим спросил Дориан, когда они направлялись к таверне.       - Я не знаю что это слово значит, но оно мне не нравится, - фыркнул Максвелл.       - Так серьезно или нет? - не отставал Павус.       - Не знаю, - пожал плечами Максвелл. Внутри было как-то не по себе. – В жизни надо все попробовать.       - Аматус! – презрительно процедил Дориан и не успел увернуться от руки с зеленой меткой, взъерошившей и растрепавшей ему волосы.