Треугольники: Герои-любовники

— Стэн, ты когда-нибудь улыбаешься? — спросила Нерия во время ночного бдения в лагере. — Нет, — отрезал кунари в своей привычной манере. — Даже когда радуешься? — уточнила девушка. — Я не радуюсь, — все так же мрачно ответил воин. — Никогда? — Это не имеет смысла. Закончим этот разговор. Нерия досадовала. Она знала, что Стэн ее презирает за то, что она маг, за то, что она женщина маг, и за то, что она женщина маг на войне. А хуже всего было то, что вопреки всему этому Нерию тянуло к этому мрачному нелюдимому кунари, и она ничего не могла с собой поделать. Но могла сделать с ним. Точнее, для него. Асала и вправду был выкован специально для Стэна, под его руку. Оттого Нерии вдвойне приятней вернуть потерянный клинок хозяину и видеть, как на короткий миг лицо кунари озаряет подобие улыбки. — Стэн, ты улыбаешься, — заметила Сурана, улыбаясь вместе с ним. — Тебе показалось, — фыркнул воин, стараясь согнать с лица улыбку, но уголки губ предательски ползли вверх. «Лед треснул», — подумала эльфийка, оставляя воина наедине с его «душой». — Стэн, твой меч снова с тобой, и ты мог бы вернуться к своим собратьям, — завела разговор Сурана в очередное ночное дежурство. — Почему ты остался? — Если желаешь, я могу уйти, — ровным голосом отозвался воин. — Нет! — поспешно воскликнула Нерия. — Это я не к тому, чтобы ты ушел, ты нужен нам. Я просто хочу понять причину. — Причина есть, — коротко ответил Стэн. — И какая? — вкрадчиво спросила эльфийка, неотрывно смотря на кунари. Стэн тяжело вздохнул. Он знал причину, по которой прибыл в Ферелден, и причину, по которой не мог вернуться. Но внятно объяснить себе от чего ему хочется остаться, он не мог. — Аришок велел узнать, что такое Мор, — после небольшой паузы заговорил Стэн. — Я не могу вернуться, пока не выполню его волю. — Но ты уже видел, что это. Порождения тьмы, смерть, разрушение, скверна, истребление мирного населения… Это кошмар. — Аришок захочет знать, чем заканчивается Мор. Я должен дать полный ответ. Я останусь, чтобы сопровождать тебя в этой борьбе, а после вернусь. На душе у Нерии стало так легко и спокойно от того, что Стен еще некоторое время будет рядом. У Стэна отлегло от сердца, он почти не соврал. Точнее, просто не договорил того, в чем не был уверен. — Я ответил на твой вопрос, кадан? — спросил воин после недолгого молчания. — Кадан? Что это? — переспросила Нерия, игнорируя вопрос кунари. — Самое близкое по значению в вашем языке — слово «друг», — опять почти не соврал Стэн. — Спасибо, Стэн, — улыбнулась польщенная Сурана. — Для меня честь быть твоим другом. В ответ воин кивнул, принимая благодарность. «Кадан». Первый раз это слово далось тяжело, он не был уверен в правильности называния баз этим словом. «Базалит-ан» было слишком мало, чтобы выразить отношение к ней, а «кадан» слишком много и слишком… смело для него. Она не знала значения этих слов и все чаще безличное обращение «Страж» стало сменяться в его речи на «кадан». Порой он малодушно думал о том, как хорошо, что она не знает. «Друг» — солгал он, отвечая на прямой вопрос, и отвел сиреневые глаза. Она пыталась скрыть досаду за улыбкой. И он это заметил. Вашадан! Он заметил. — Чего желаешь, кадан? — вопрошал он так, чтобы звучало угрожающе и отталкивающе. Она терялась, иногда забывала, что хотела спросить. А перед каждой фразой она набирала побольше воздуха в грудь и начинала говорить, будто бросалась в бой. Стэн поймал себя на том, что сравнивал ее с взъерошенным мокрым птенцом, что в Ферелдене звали воробьями. Иногда она по нескольку раз задавала один и тот же вопрос, чем безмерно раздражала кунари. Он мог ответить излишне резко, особенно, если день был не из легких. — Иногда я вообще не понимаю, зачем ты открываешь рот, — раздраженно сказал однажды Стэн и мгновенно пожалел об этом, увидев, как лицо кадан становится таким удивленным, а потом обиженным. Он понимал, что прощение можно только заслужить. Сторонники Белена не смирились с победой Харроумонта и решили отомстить. Они напали, когда Нерия с товарищами отмечала маленькую победу в таверне «У кабатчика». Расслабленные, уверенные в полнейшей своей безопасности, они оставили доспехи в номерах и это едва их не погубило. Атака была неожиданной, чтобы никто не успел отреагировать. Пока поднимался опрокинутый на пол Огрен, пока заряжала арбалет верткая Лелиана, вспрыгнувшая на низкий столик, убийца рубанул топориком, метя в шею Суране. Стэн успел, как успевал десятки раз до этого, прикрыть ее собой. Удар пришелся на лопатку, что спасло от более серьезных повреждений. В следующее мгновение убийца превратился в ледяную статую, а удар ноги кунари довершил дело, разбив тело на осколки. С остальными тремя нападавшими разобрались Орген и Лелиана. Причем на счету барда было двое разбойников, а Огренов противник отдыхал после горячей встречи со стеной. Кроме кунари не пострадал никто. Рана Стэна вызывала беспокойство — рваная, длинная. Хотя бы не глубокая, но без должного ухода хватит и такой, чтобы подхватить заражение. Вокруг длинного разреза расцветал большущий синяк, смотревшийся на коже кунари трупным пятном. В комнате Нерии в ее мешке нашлись нитка с иголкой и припарка, припрятанная на крайний случай. Кунари без рубашки, ссутулившись, сидел на низком столе, ожидая лечения, на котором настаивала Нерия. Тонкими дрожащими пальцами эльфийка свела края раны и, набравшись смелости, проколола серую кожу воина. Кунари вздрогнул, и Нерия замерла, давая время ему, чтобы привыкнуть, а себе — успокоить едва не выпрыгнувшее через горло сердце. — Зря я не взяла Винн с собой, — сказала она тихо. — Она бы в мгновение ока тебя вылечила. — Страж, либо иди до конца, либо вообще не начинай, — нетерпеливо рыкнул Стэн. Нерии потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки и сделать первый стежок. Дальше дело пошло быстрее, и эльфийка осмелела. — Я так испугалась, когда они напали, — начала девушка, надеясь отвлечь товарища от происходящего. — Я заметил, — как всегда ровно ответил кунари. Ему было больно. Он знал, что рана сама затянется и всего через неделю он о ней даже не вспомнит. Но кадан волновалась сильнее обычного. — Ты позволила себе потерять бдительность. — Ты прав, — согласилась Нерия, сосредоточенно делая стежок за стежком. — Больше я такой ошибки не повторю. — Надеюсь, — сказал Стэн таким тоном, каким обычно заканчивал все их разговоры. До конца процедуры они молчали. Затянув последний узелок, Нерия осторожно протерла шов тампоном, вымоченном в местном алкоголе, вытерла кровавые дорожки на спине Стэна, успевшие набежать из раны, и свои руки. Накладывая повязку, ей приходилось почти обнимать кунари, сидевшего каменным изваянием на низком гномъем столе. От случайных прикосновений к телу коссита, у Нерии сбилось дыхание и пересохло во рту. Воображение будоражили совершенно неуместные образы. Она торопилась закончить работу и прогнать воина. — Все, — оповестила Сурана. — Побереги теперь плечо. Стэн ничего не ответил, молча развернулся к эльфийке, перекинув ноги через стол. Он наблюдал, как Сурана все еще дрожащими руками убирает шовный материал на дно маленькой аптечки. Покончив с уборкой, Нерия придирчиво осмотрела повязку и поправила ленту бинта, сползшую с плеча. А потом медленно и несмело провела самыми кончиками пальцев по повязке к шее. Когда под пальцами шершавая ткань сменилась теплой гладкой кожей, Нерия слегка вздрогнула и замерла, ожидая реакции кунари. Стэн по-прежнему молча наблюдал за кадан и выжидал. Сурана, словно получив молчаливое согласие, коснулась ключицы воина и также медленно провела по ней пальцами, очертив ямку, дотронувшись до здорового плеча. Совсем осмелев, она принялась осторожно гладить ладонями мускулистую шею и млела от дозволенности, которая могла закончиться также внезапно, как началась. В любой момент она ждала, что воин стряхнет ее руки, рыкнет или просто уйдет. С каждым ударом сердца ей становилось все страшнее, потому что она приближалась к точке невозврата, после которой отступить назад она уже не сможет и не захочет. Но в то же время каждое мгновение промедления признания самой себе и Стэну было просто преступно. Сердце в груди гулко бухало, выдавая ее волнение. Сурана решилась на самый отчаянный в ее жизни шаг, потянулась губами к губам Стэна и замерла на полпути, встретившись с его спокойным взглядом сиреневых глаз. Девушка растерялась, замешкалась не зная как же ей поступить, но ее прервал Стэн, хрипло спросивший: — Ты всегда останавливаешься на полпути? Поцелуй начался несмело, но перерос в нечто настолько страстное и немыслимое, что Нерия потеряла счет времени. Она обнаружила себя спустя неизвестно сколько времени обнаженной, сидящей верхом на Стэне и вымотанной. Она оплела руками мощную шею гиганта, а он спрятал ее в своих объятьях. — Что это было? — хрипло спросила она, все еще жадно глотая воздух пересохшим ртом. — Мы называем это «разрядка», — ответил ей Стэн довольным голосом. Впервые с момента их знакомства, Сурана услышала теплые нотки в его голосе. — Стэн, это было… Договорить Нерия не успела, почувствовав легкий укус на самом кончике острого уха. Электрическими разрядами наслаждение разлилось по ее телу, заставив вздрогнуть и выгнуться всем телом навстречу мужчине. — О, Стэн, — тихо прошептала она, и на самый краткий миг ей показалось, что Стэн ухмыльнулся. Она даже хотела что-то сказать по этому поводу, но когда кунари провел языком по завитку ушной раковины от мочки вверх и обратно, все мысли вылетели у нее из головы. Язык Стэна немного шершавый, губы нежные, но зажатую ими мочку уха невозможно отвоевать обратно. От этой ласки Нерия сходила с ума, извиваясь и дрожа в руках воина. — Стэн, остановись, — умоляла она таким голосом, что даже кунари, которому чужды женские хитрости, понимал — она не хочет, чтобы он останавливался. И он прекратил: перенес на кровать, поставил на четвереньки и прекращал, прекращал, прекращал… Кунари сильны не только в бою. Никого не касается и никого не интересует, с кем спит безызвестный Серый Страж, таскающийся из одного края Ферелдена в другой, чтобы объединить страну в войне с настоящей угрозой. Но каждому дворяшке, каждой помойной крысе, каждой торговке любопытно, кто греет постель Героини Ферелдена. А правда, что сам король Алистер делил с ней палатку? Верно ли, что Ворон чистил не только свои перышки? Кому рыжеволосая бард пела баллады при луне? Народу нужны подробности, а Суране — напротив. Ее палатка — ее секреты. Как же ей хочется сбежать прочь от этого внимания, этих надуманных сплетен, этого подглядывания за каждым ее шагом. — Мой долг исполнен, — сказал ей Стэн на праздновании. — Пришла пора вернуться и дать Аришоку ответ. — Я знаю, — понурив голову, ответила она. Из всех неприятных последствий победы, среди коронаций, торжественных приемов, награждений и праздников в ее честь, самым печальным было расставание с теми, с кем ей посчастливилось пройти этот путь. Морриган исчезла сразу после битвы. Алистер принял корону и оставался в Денериме. Винн вместе с Шейлой отправлялись на Глубинные тропы. Зевран становился при короле его личным шпионом. Перед Лелианой лежало несколько дорог, и она еще не выбрала свою. Огрен пил и не собирался останавливаться. А Стэн уплывал на Сегерон… И это последнее терзало сердце Нерии дробящей темницей. — Но Аришок захочет своими глазами увидеть ту, что зовут Серым Стражем и Героиней Ферелдена, ту, что победила Мор, — добавил кунари, хитро глянув на Нерию. — Только Аришок этого хочет? — в тон ему ответила Сурана. Вместо ответа Стэн улыбнулся. Его «душа» и «сердце» плывут вместе с ним на Сегерон.