Треугольники: Герои-любовники

      Вестница Андрасте – серьезный титул для серьезного человека, даже если этот человек молодая девушка, прожившая четверть века. Так сложилась судьба и сопротивляться ей бесполезно. Теперь на ее хрупких женственных плечах огромная ответственность за жизни людей и за мир в Тедасе. Но значит ли это, что придется распрощаться со своими привычками?       Эвелину Тревелиан редко видели степенно прохаживающейся по лагерю – зачастую она носилась из одного конца Убежища в другой, словно за ней гналась толпа гарлоков. С юных лет она считала спокойную ходьбу пустой тратой времени и лишь в тех случаях, когда этого требовали приличия, сбавляла темп и надевала маску дамы из высшего общества. Шустрая, неугомонная она успевала сделать десятки дел за тот небольшой промежуток личного времени, что ей удавалось выкроить.       Девушка могла вечерами пропадать в кузне, обсуждая с кузнецами свои задумки или новые чертежи, способные с помощью последних технологий, создать интересные и полезные улучшения к доспехам, усовершенствовать оружие, дополнить их свойствами природных материалов.       Вестница с детства любила лошадей и в свободное время, если таковое находилось в плотном графике между вершением судеб мира чужими руками и своими деяниями, отправлялась в конные прогулки по относительно безопасным окрестностям лагеря. Ей нравилось мчаться на верном скакуне так, чтобы от потока встречного воздуха, бьющего в лицо, захватывало дух, чтобы ветер свистел в ушах, а стук копыт и сердца звучали в унисон.       Эвелина знала, что проще расположить к себе человека (или эльфа) общаясь с ним один на один, поэтому нередко приглашала кого-то из ближайшего окружения с собой, чтобы пообщаться в спокойной обстановке, где ничто не будет напоминать о работе или спасении мира. В деловых переговорах, светских беседах или дружеских разговорах Эвелина всегда была вежлива и дружелюбна, завоевывая тем самым расположение все большего количества людей (а также эльфов и гномов). Она никогда не выказывала к своему собеседнику презрения, не осуждала, старалась понять и помочь.       У девушки появился постоянный спутник для конных прогулок с тех пор, как к Инквизиции присоединился Блэкволл. Младшую дочь лорда Тревелиан необъяснимо тянуло к Серому Стражу, несмотря на большую разницу в возрасте, ей хотелось узнать его тайны, понять его таинственную душу, познать его… В первое время в его обществе у нее дрожал голос и мгновенно взмокали ладони, а когда он смотрел ей в глаза, ее бросало в жар. Но она за неделю обуздала свои чувства и даже начала флиртовать с предметом страсти, а однажды даже пригласила к себе в спальню, на что Блэкволл смущенно рассмеялся и неловко увильнул от прямого ответа.       Сам Блэкволл старался держать девчонку на расстоянии, руководствуясь собственным страхом и прикрываясь благородными мотивами, призванными защитить юное сердце Эвелины от боли, которую Страж ей непременно причинит. Он боялся подпустить ее близко, опасаясь, что столь юная особа быстро соскучится в его обществе и покинет призрачную клеть их романа, не забыв прихватить с собой его сердце. Но упрямо твердил себе, что он не хочет причинить ей боль, рано или поздно удалившись на Глубинные тропы. Эвелина мучилась, засыпая вечером в мягкой кровати или кутаясь в походное одеяло в тонкой палатке на стылой земле в лагере разведчиков, терзала себя вопросом – «Почему он не хочет быть со мной?», но Блэкволл молчал, даря девушке короткие мгновенья счастья от совместных прогулок верхом.       А потом… Убежище погибло… Погибли люди под мечами красных храмовников, под обломками стен, под снегом и льдом, под копытами обезумевших коней. Погибла вера в то, что где-то можно укрыться от наступающего зла. Погиб конь Эвелины – Коржик – в горящей конюшне, потому что некому было открыть стойло. Погибла часть души Эвелины, принадлежавшая тому месту и тем людям, что уже не встретишь в этом мире… Эвелина так хотела найти утешение в объятьях Серого Стража, но эти объятья для нее так и не были раскрыты.       Скайхолд принял Инквизицию в свои полуразрушенные стены, стал пристанищем, оплотом, штабом, базой Инквизиции, но для многих он стал безопасным домом, куда хотелось возвращаться.       В одном из немногих неповрежденных помещений была организована ставка командования и назначенное время уже близилось, а Эвелина все никак не могла это самое помещение найти. Обойдя все вокруг и забравшись даже на крепостную стену, она вынуждена была себе признаться, что окончательно заблудилась. Присев на поребрик и глядя во внутренний двор замка, девушка не услышала, как сзади к ней подошел мужчина.       - Инквизитор, - мягко обратился он, - вы меня ждете?       В голосе Каллена отчетливо слышалось неподдельное изумление. Едва раздав первые указания, отправив солдат расчищать подход к замку и размещаться по казармам, он поспешил на совет и никак не ожидал увидеть леди-Инквизитора буквально под дверями своего кабинета.       - Я? – вздрогнула девушка, - Да… То есть нет…       Она выглядела настолько растерянной, что Каллен все понял.       - Вы заблудились?       Эвелина кивнула, признавая свою абсолютную топографическую беспомощность.       - В первый раз не мудрено, - успокоил командор, улыбнувшись такой теплой улыбкой. Эвелина впервые за все время совместной работы видела, как Каллен улыбается. Она даже не предполагала, что Каллен такой красивый, когда улыбается. От этой мысли щеки девушки слега зарделись, и она поспешила скрыть это, улыбнувшись в ответ. – Пойдемте вместе, я здесь уже слегка освоился.       Вскоре освоилась и Эвелина и начала носиться по Скайхолду так же как по Убежищу, перескакивая теперь уже не через низкие заборчики, а перепрыгивая лестничные пролеты, большие лужи, груды строительных материалов и опасные провалы лестниц. Инквизитор обзавелась удобной, на ее взгляд, широкополой шляпой, защищавшей от дождей Штормового берега и от палящего солнца Запретного оазиса. Девушка была в восторге от шляпы, так удачно подходившей к ее легкой куртке охотника, она была удобной, практичной и в меру эстетически привлекательной. И этот головной убор стал неотъемлемой частью ее образа.       - Рано к головным уборам привыкаешь, Инквизитор. Или кто-то тебе уже сейчас начал плешь проедать? – шутил Варрик, получая в ответ недовольное фырканье и плохо сдерживаемую улыбку.       Коул говорил, что она стала похожа на грибочек, а Блэкволл недовольно фыркал и твердил, что эта вещь ей больше мешает, чем помогает – ограничивает обзор, ее могут надвинуть ей на глаза в самый неподходящий момент и массу не менее абсурдных аргументов, на которые Эвелина изо всех сил старалась не обращать внимания.       В отряде знали, что Эвелине доставляет неподдельное удовольствие мчаться верхом на коне по руслу ручья, поднимая вокруг фонтаны брызг, распугивая рыбешек и мелкую живность по берегам. И это удовольствие приобрело новые краски, когда леди-Инквизитору привезли в подарок настоящего драколиска, в которого девушка влюбилась с первого дня. Спина драколиска, названного Дарком, была уже лошадиной и сидеть на ней было, хоть и непривычей, но не в пример удобней; вместо копыт коник ступал по земле лапами, имел гибкие суставы, поэтому мог прыгать со скал выше кунарийского роста без вредных для себя последствий. Одним словом, подарок имел оглушительный успех у одаряемой. Дарк оказался тварью умной, быстро обучался и, как и его хозяйка, любил воду. И теперь к радостному визгу Эвелины добавился довольный храп Дарка, когда они неслись стрелой по руслу ручья или мелководью на морском пляже.       Варрик загадочно улыбался, глядя в след бесшабашной леди, которая так ему кого-то напоминала. Несколько раз гном присоединился к Эвелине в этой странной забаве, но после того, как лошадь сбросила его во второй раз прямо в воду, он предпочел отказаться от такого увеселения.       Блэкволл неодобрительно качал головой и нередко позволял себе заметить, что подобные катания на такой «сдыхоти» – как он неласково называл драколиска – мало того, что ребячливы, но еще и небезопасны.       Эвелина обижалась, но изо всех сил старалась этого не показывать. Она не знала, что ворчания Блэкволла были направлены на то, чтобы уберечь ее, но за его резкими и, порой даже, злыми словами она не слышала любви и заботы, которые ему так хотелось проявить.       Однажды он сорвался и на одном из привалов резко высказался:       - Ты надежда Тедаса, - твердил, будто отчитывал, Блэкволл, - ты не можешь себе позволить глупо рисковать своей жизнью. Это непростительная халатность с твоей стороны, Инквизитор.       Эвелина смогла бы стерпеть такой тон, если бы они разговаривали с глазу на глаз, а не в лагере разведчиков на глазах у двух десятков ее подчиненных.       - Если я Инквизитор, то не могу позволить себе какие-то человеческие слабости? - спокойно спросила она. – Как Стражи?       - Да! – вспыльчиво ответил мужчина, так и не поняв в какую ловушку себя загнал.       - О! Тогда это много объясняет, - усмехнулась Эвелина, - Это все объясняет.       С тех пор она больше не брала его с собой ни на конные прогулки, ни на задания. Просто однажды она ушла в поход без него, пригласив с собой Железного Быка. Блэкволл был раздосадован, обижен и разочарован, но именно время, проведенное вдали от нее помогло ему осознать, как же он на самом деле относится к юной к Эвелине Тревелиан. Он не спал ночами, тоскливо глядя на темные окна ее спальни, иногда совершал конные прогулки по тем местам, где они гуляли вместе. Только тогда он понял, что он по-настоящему одинок и эта девушка могла бы скрасить это одиночество, войти в его жизнь, могла остаться с ним и идти рука об руку. Но он отталкивал ее раз за разом, бережно храня свою страшную тайну.       И он решился. Решился признаться ей во всем, а дальше будь что будет, она сама решит. С того момента он с еще меньшим терпением ждал возвращения Вестницы, считая часы, скрашивая их выстругиванием качалки-грифона и проведением тренировочных боев с солдатам Каллена.       Она вернулась… Грязная, побитая, едва ли не вносимая на руках тевинтерца, но живая. Блэкволл было бросился к ней, но она, отдав приказ немедленно собрать совет, отправилась нетвердым шагом, поддерживаемая Варриком в ставку командования.       - Сначала дело, потом припарки, - остановила она рвущегося к ней лекаря. После совета ее никто не видел больше суток – ее лечили и поили укрепляющими отварами, побочный эффект которых, как правило, снотворный.       - О чем ты хотел поговорить? – В ее взгляде скользит презрение, за которым прячется боль и обида, руки скрещены на груди, вся поза выражает напряжение, но вся эта напускная недружелюбность слетает, как только он встает перед ней на колени, берет ее руки в свои и просит прощения за свою глупость, за нерешительность, за то, что отталкивал. Он пылко молит ее о том, чтобы она отправилась с ним на Штормовой берег, где он все ей объяснит. Она соглашается и они отправляются в указанное место следующим же утром.       Но поход не оправдал ее надежд, Блэкволл увел ее на какой-то холм, усеянный трупами порождений тьмы, нашел там свой старый значок с гербом Серых Стражей и исчез, сказав, что ему надо подумать.       Почти неконтролируемая злоба захлестнула Вестницу и она выплеснула ее на ни в чем неповинном чахлом деревце, которому не посчастливилось вырасти на том холме. Нанося парными кинжалами удар за ударом по тонкому стволу, Эвелина ругалась сквозь зубы и не сразу поняла, что плохо видно стало не из-за дождя, а из-за ее собственных слез, которые застлали глаза. Дориан привлеченный странными звуками, нашел Инквизитора в самом разбитом состоянии – она сидела на земле подле срубленной сосенки, запрокинув голову назад и тихо рыдала. Тевинтерцу не потребовалось объяснений, он просто обнял подругу и сидел с ней пока она не успокоилась.       На обратном пути Эвелина молчала и не участвовала в нескончаемых интеллектуально-язвительных дискуссиях Дориана и Варрика, она думала о Блэкволле, который заставил ее тащиться на за тридевять земель и бросил там одну без объяснений. Она не просто злилась, она разочаровалась в этом мужчине, она была обижена им настолько сильно, что ей даже не хотелось слушать его объяснений, ей хотелось покончить с этим затянувшимся недороманом.       Но вернувшись в Скайхолд, она не торопилась к Серому Стражу, старательно избегая встречи с ним, и, ожидая отчета разведчиков из интересующих Инквизицию в данный момент земель, позволила себе несколько дней расслабиться между решением ежедневных вопросов людей Инквизиции. Сон на час дольше обычного, ежедневная горячая ванна по вечерам, посиделки в таверне, но самым трепетно хранимым и приятно-будоражащим сердце воспоминанием стала партия в шахматы с командором Калленом. Они говорили на отвлеченные темы, смеялись, командор слегка рассказал о своей семье и Эвелина, поддавшись не пойми откуда взявшемуся порыву, кокетливо сказала:       - Нам стоит больше времени проводить вместе.       Вестница тут же испугалась своих слов, таких дерзких и таких недвусмысленных. Каллен тоже опешил от такого внезапного поворота разговора, но быстро нашелся, что ответить.       - Ты, вроде, проводишь время с Блэкволлом…       - А могла бы с тобой, - выпалила Эвелина не подумав и залилась краской до самых корней волос.        - Если бы только… - еле слышно прошептал командор.       Это воспоминание заставляло ее сердце предательски сжиматься и пробуждало в ней странное чувство, вызывавшее загадочную улыбку на ее лице. Вечером после того памятного разговора с Калленом Эвелина не могла успокоиться и металась по своей комнате, стараясь разобраться в своих чувствах.       И тут появился Блэкволл. Возник из ниоткуда на ее балконе и кинулся со своими путанными оправданиями, утверждении о собственной недостойности, колючими поцелуями. Ей все это опротивело.       - Блэкволл, ты заставил меня протащиться через полстраны для того чтобы найти твой значок, ничего не объяснить, сбежать, бросить меня одну в опасном месте, кишащем порождениями тьмы и красными храмовниками. Мне не только пришлось тащиться самой, я тащила туда своих друзей, которые идут не только за идеей, которые идут за мной, как за человеком, а не за идолом. Что это было? Твой каприз? Твоя прихоть? Или еще что-то что ты не можешь объяснить?       - Моя леди, позволь мне… - Блэкволл снова попытался ее поцеловать, но она оттолкнула его.       - Я так хотела быть с тобой, - она покачала головой. – Я столько тебе прощала. А теперь… Я перегорела, Блэкволл. Я больше не хочу. Пожалуйста, уйди, мне не нужны твои оправдания, они мне не интересны.