Обычные.

— Фак! — почти прошипела девушка, зацепившись карманом куртки за ручку двери. Выбегая из подъезда, поскальзываясь на мокром асфальте, она думала о предстоящем разговоре. Она узнает правду. Мимо проезжали машины, чуть не окатывая девушку грязью.       Автобус! Сбивая людей, Белова побежала к остановке. Двери захлопнулись за спиной Леры, которая прошла в конец и села, распутывая наушники. Ей было довольно страшно говорить с мамой об отце. Что, если он — Костенко? Что, если человек, который чуть не убил её, и стрелял в её парня — её отец?       Белова доехала до аэропорта, где люди пытались найти в толпе родных и близких, как и сама девушка. Самолет прилетал только через двадцать минут — можно было не цепляться за ручки и не сбивать прохожих.       Девушка смотрела на людей, бегающих по зданию с огромными сумками. У всех были разные эмоции — кто-то с грустью смотрел на Москву, может, в последний раз. Кто-то радовался отпуску, или вообще смене места жительства. В аэропортах люди всегда ждут чего-то, ждут от жизни, от людей. А некоторым уже нечего ждать, пока судьба не докажет им обратное.       Женский голос объявил об успешной посадке, и куча народа вышла на улицу, встречая любимых людей. Девушка не могла рассмотреть лиц из-за невысокого роста. «Надо было Пашу с собой взять» — пронеслось в мыслях Леры. Наконец она рассмотрела светлые волосы мамы и побежала, расталкивая людей. — Мам! — Белова с разбега обняла женщину лет сорока-сорока пяти, которая обняла её в ответ. Это прекрасное чувство, когда не виделись месяц, а теперь ты вдыхаешь знакомый и родной запах маминого шампуня, смешивающийся с духами. — Лерочка, как я соскучилась! — Я тоже очень скучала, — улыбнулась Белова. «Особенно в Чернобыле» — мысленно добавила она. — Ты на сколько? — порой ей не хватало мамы, человека, который тебя всегда поймёт и выслушает. Постоянные командировки, дурацкая работа. Но всё это ради неё, и она это прекрасна понимала. Но всё равно никакие друзья, да что там, никто не заменит маму. — На месяц, потом снова на два в Питер. — О, Питер, круто, наверное, — немного с грустью проговорила девушка, забирая сумки и выходя к площадке, где обычно ждали такси. Сели в машину, и Rammstein в наушниках заглушал основные мысли Беловой, а с мамой они разговаривали практически ни о чём. Лера не знала, как завести разговор в нужное ей русло. Не знала и боялась.       Затаскивая сумки в квартиру, Белова думала о разговоре уже всерьёз. Она наливала чай, когда в комнату зашла мама. — Это тебе. Он идеально тебе подойдёт, — мама протянула бархатную коробочку. Девушка осторожно открыла. — Мам, он офигенный! Спасибо! — обнимая маму, Белова смотрела на браслет. Тонкая серебристая цепочка, и несколько маленьких изящных подвесок: серебристое сердечко, скрипичный ключ, сова, крест и буква «L». О том, как она ненавидит полную форму имени «Валерия», и как обожает форму «Лера», знали только два человека, два самых важных человека в её жизни, — мама и Паша. — Рада, что тебе понравилось, — улыбаясь, сказала мать девушки. — Мам… Я уже давно хотела спросить у тебя… И, это… кто мой отец? Где он? — Лер… надо было тебе давно рассказать… — женщина растерялась. — Его фамилия… Костенко, да? — она не ожидала этого от себя. Но уже поздно. — С чего ты взяла? — Да или нет? — Нет, Лер. Костенко — его напарник. Откуда ты знаешь про это? — Смотрела в Интернете об аварии на ЧАЭС. — И почему именно Костенко? — Не знаю. Просто, — а что она могла сказать? «В Чернобыль съездила, в прошлом была, узнала. Спасибо Паше, а то бы сдохла. А, Паша — мой парень, мы познакомились, когда меня загребли». С такой правдой можно и в психушку загреметь, причём вместе с вышеупомянутым Пашей. — Твой отец — Костров Дмитрий. Он погиб на ликвидации, Лер. Надо было давно сказать и… Прости, — они сидели в тишине. — Почему ты не сказала сразу? — на глазах Беловой навернулись слёзы. — Я… же в грёбаном Чернобыле была… — идиотка! Что она только что сморозила, а главное — кому?! Всё, можно смело вешаться — это пипец, товарищи. — Где ты была? В Чернобыле?! — Нет... — Да! Ты только что это сказала! — А зачем тогда переспрашивать!? Да, была я в Чернобыле! Потому что ты ничего не говорила! Я вообще не знала, что думать! — Лера, ты вообще головой думаешь? Там же радиация! Голова-то есть!? — Нет, блин, нету… — Лера! — Что? Что Лера?! Не доехала я до Чернобыля! Парня встретила, домой вернулась! Из-за него перешла в другую школу! Он мне не дал доехать, ясно? — Что за парень — в Припяти? — Прекрасный парень! — В Припяти? — Да не в Припяти! — как же бесит что–то доказывать, когда тебя не слушают. А точнее, не хотят слушать. — Это тот, с которым у тебя в ВКонтакте каждая фотка?! — перешла на крик мама девушки. — С каких пор ты следишь за моим Контактом? — Белова была готова разрыдаться. — С недавних! Сколько вы знакомы? Несколько дней? — А это так важно? Я его люблю! — Да, важно! Ты не будешь встречаться непонятно с кем! — Паша — понятно! Это моя жизнь, и не надо в неё вмешиваться, — решительно сказала девушка. — А ты — моя дочь! — Открытие! — съязвила Белова. — Убирайся. — Уже! — выбегая на улицу в одной кофте, громко хлопнула дверью девушка. Слёзы покатились по щекам. Она вытащила телефон и дрожащими пальцами набрала номер, который давно выучила наизусть. Гудки. Медленные гудки. — Да? — Паш, забери меня, пожалуйста… — голос предательски сорвался. — Лер, что случилось? Ты где? — Я… я потом тебе расскажу, я возле подъезда моего… — Там будь, сейчас буду, — короткие гудки. Холод обвил Белову, она обняла себя руками, съёжившись на скамейке. Через несколько минут прибежал Вершинин. — Лер, что такое? — парень быстро стянул куртку, накидывая девушке на плечи. — Паш, прости пожалуйста… Я просто с мамой поругалась… Прости… — она встала, немного пошатываясь. Он прекрасно знал её, слова ничего не значат сейчас. Он просто обнял её, прижимая к себе, а она уткнулась лицом в его кофту. — Спасибо, Паш. — Пошли, холодно, — он обнял девушку за талию и пошёл в сторону своего дома. Она была ему безумно благодарна, вообще, за всё. Злость и отчаянье медленно испарялись, ведь он, такой родной и любимый, был рядом.       Её мать проводила две фигуры взглядом — худую девушку, и высокого, спортивного телосложения парня.       Он тихо открыл дверь квартиры, пропуская девушку вперёд. Она уже не замечала, что слёзы до сих пор текут по щекам. Ей было всё равно. — Лер, все хорошо будет. Помиришься с мамой, и всё, — Белова только подняла на него глаза и подошла ближе. Вершинин, притянув её к себе, поцеловал. — Спасибо, — шепнула она.