***
Она ехала в автобусе, немного расстроенная уездом мамы и утопленным телефоном. За несколько часов до отъезда он выскользнул из рук, падая прямо в фонтан, в парке возле дома. В ремонте сказали, что уже ничего не сделаешь, и не восстановить даже SIM–карту. Телефон давно пора было утопить, после верёвки на стройке Чернобыля, на экране остались три длинные трещины.* Жалко было лишь номера. Она вышла на остановке рядом с магазином бытовой техники, вытаскивая несколько купюр из сумки, и даже не догадываясь, что человек, которого она безумно любит, сейчас улетает за хренову кучу километров от неё.***
— Наконец-то! Где ты ходишь, самолёт через десять минут! — на плечо парня легла рука. Он абсолютно не думал о времени, но было уже слишком поздно, чтобы что-то исправить. Медленно и постоянно оглядываясь, он пошёл к самолёту, который испортит всю его жизнь. Если шанс сохранить прежние отношения был, сейчас он исчез навсегда. Попрощаться SMSкой — от этой мысли он только горько усмехнулся. Отдав рюкзак с вещами, он вошёл в самолёт. Вершинин смотрел в окно — эмоции людей были самые разные, но они их выражали. Они смеялись, плакали, улыбались. Телефон разрядился, и возможности звонить снова не было. Вот и всё. Он жалел, хотелось сдохнуть от того, что он не сказал ей раньше… — Ты не сказал ей, да? — его мать сидела впереди и сейчас повернулась к нему. — Так заметно? — он смотрел в окно. — Да. Мне тоже жаль уезжать. — Именно поэтому ты сидишь в самолёте, — ни лицо, ни голос не выражали никаких эмоций. — Потому что иногда нужно что-то менять, Паш. Может быть, я вернусь, когда-нибудь, захлебнусь этим городом, и вообще… Он помнит нас, и я все помню, как сейчас, — на её глазах блеснули слёзы, и она отвернулась. Вершинин не понимал, как можно уезжать, если до боли хочется остаться, и, наверное, никогда не поймёт. Долгий месяц, хорошо, если не больше.***
Белова зашла в пустую квартиру. Пока она снимала куртку и открывала коробку с новым смартфоном, раздался звонок. Она ожидала звонка от Паши, но это было Белла. — О, Лер. Паша тебе сказал? Он тебя искал. — Сказал что? — Белова ничего не понимала. — Вот блин… — Вито растерялась, не в первый раз за сегодня. — Что сказал, Белла? Я была в аэропорте, он знает, зачем искал? Мы вечером должны встретиться… — Так он… Уехал уже… — Куда уехал? — Он не сказал, куда, тебя искал… — Я тебе перезвоню, — Лера сбросила вызов, выбегая из квартиры. Она не могла поверить… Он не мог уехать, нет… Не мог не сказать ничего ей, не мог её бросить, не мог, не мог… Она бежала к его дому, под ногами хлюпали лужи, марая грязью светлые кеды. Нажав кнопку лифта, она набирала номер, а в ответ женский голос, как-то грубо, говорил «Абонент недоступен». Стучала кулаками в дверь его квартиры, но не открывали дверь, пока она медленно осознавала, что его нет. Она вспомнила фразы его родителей, которые пару раз слышала из их разговора, о переезде, документах, пока всё медленно складывалось в одну картинку. Она не предала этому никакого значения тогда, она верила ему, она любила его… Она медленно села на цементный пол подъезда, пока по щекам текли слёзы. В один вечер, вспомнить всё, что было. Почему?.. Она потеряла счёт времени, в глазах стояла плёнка. Брюнетка подошла к ней, заставив встать с пола и выводя из сырого здания. А Лере… Ей было всё равно.***
Мимо проплывали облака, приглушённый свет самолёта дополнял тишину. Рок в наушниках не заглушал мыслей. А на что ты надеялся? Мысли вообще заткнуть сложно — стараешься не думать, а получается только хуже. Да и как не думать, когда… Когда всё осталось там. И ладно бы всё, но Лера… Она даже не знает, где он, когда вернётся… Не знает, вернётся ли вообще...***
— Лер, да вернётся он… Лер… — пока та лежала лицом в подушку, сжимая в руке простынь, Белла сидела рядом, пытаясь хоть как-то её успокоить. — Лер… Не умею я никого успокаивать… Могу только шваброй потыкать… Лер… Короче, можешь плакать, я понимаю, как хреново. Но я могу с тобой одну и ту же песню слушать, мелодрамы смотреть… Легче станет, если кто-то рядом, я знаю. — Спасибо, — в подушку сказала девушка, сжимая руку подруги.