Двадцать пять в сутки, восемь в неделю

***

      Не припомню, чтобы за всю ночь я сомкнул глаза. Даже не было чудовищной усталости, желание окунуться в мир сновидений исчезло, улетучилось. Ведь я спал ради встречи с тобой, лишь в своих снах я видел тебя, любовался улыбкой и всё больше влюблялся в тебя. А теперь ты рядом, сладко сопишь у меня под боком.       Так же морщишь нос и хмуришь брови, всё так же невесомо облизываешь губы и жмешься ко мне. Так же иногда ужасно больно пихаешься, сталкиваешь с кровати и бьешь ногой, куда вовсе не желательно и ужасно больно. Но мне на эти мелочи всё равно, главное ведь, что ты сопишь у меня на груди, уткнувшись носом в шею.       Эта ночь поистине прекрасна...       Линии, изгибы, очертания...       Всё твоё тело, весь ты сводишь меня с ума. Дурманишь. Делаешь безумцем. Влюблённым безумцем...       Как только дверь открывается, едва не падая на пол, путаясь в слетающей одежде, пара с шумом врывается в прихожую, где царит полный мрак и темнота. Минхо с горящими ладонями жадно скользит по изгибам желанного юноши, остервенело срывая с того одежду, ловя тихие вздохи с уст Тэмина. Стальные цепи давно разорвались и уже нет сил сдерживать себя. Тэмин поддается сам, ловит и целует любимые губы, не открывая глаз, а ладонями нежно скользит по шее, едва оттягивая чёрные мягкие волосы на затылке. А когда старший с силой сжимает бедра и прижимает к стене, то с уст летят хриплые стоны и младший выгибается, подставляя под медовые поцелуи изящную шею. Минхо скользит нежно, едва касаясь пряной кожи, и не открывает глаз, будто это всё сон. Будто Тэмин сейчас растворится в воздухе, но ладони и дальше ощущают горячее тело, а губы жадно ловят чужие, но до дрожи родные...       Я тебя люблю.       Прижимаю крепче малыша к себе, отчего он даже не сопротивляется, а улыбается уголком губ, и я сразу чувствую горячий поцелуй в плечо. Он обнимает меня поперёк талии, левой рукой невесомо скользя пальчиками по ребрам, поднимаясь выше и обратно, посылая стайки мурашек по телу. Боже, я счастлив... По-настоящему.       Тэмин цепляется пальцами за разорванные простыни и шумно дышит, прерываясь на хриплые стоны. По виску скатываются капли пота, которые кончиком языка собирает Минхо. Жадно целует, крепко, на утро точно будут синие пятна. Сжимает бедра и двигается резко, выбивая из любимых уст свое имя. Мокрые волосы прилипают ко лбу, Тэмин аккуратно убирает их и тянется за очередным жизненнонеобходимым ему поцелуем, прижимаясь сильнее. Он мечется по кровати, сжимает в руках простыни и льнет сильнее к Минхо, чтобы не отпускал. Чтобы этот миг длился целую вечность...       Заспанное лицо и тихий шепот с утра, мягкие поцелуи и смущающиеся, но до бликов счастливые глаза. Ты моё всё, слышишь? Мой мир, моё солнце, моё сердце и моя душа...       Моё долгожданное счастливое утро прерывает телефонный звонок, и я под бурчание Тэмина аккуратно выбираюсь из кровати, напоследок поцеловав его в висок. С лица не сходит улыбка, будто уже действительно свело мышцы И почему я не удивляюсь, когда вижу на дисплее имя хена. - Да, Ки, - тихо отвечаю на звонок, но на том конце, видно, совсем побоку то, что сейчас только начало восьмого и, возможно, я сплю. Нет, если Ки-хен не спит, значит, и остальные спать не будут. - Если у тебя не роды и не апокалипсис, то я отключаюсь и иду дальше спать.       Хен верещит и отвечает моментально. - Тэмин у тебя? Как он? Что с ним? Он у тебя всю ночь был? Что ты с ним уже сделал, негодяй?! Отвечай!       От его слов улыбка становится шире, уровень счастья в крови начинает зашкаливать норму, а когда я чувствую теплые объятия и у меня из рук забирают телефон, то просто закрываю глаза, обнимая Тэмина за талию. - Ки-хен, всё хорошо, мы спим! И тебе советуем, так что спокойного утра, дня и вечера!       Он быстро прощается со старшим и тянется ко мне, положив ладони мне на плечи и пристав на носочки. Робко, будто в первый раз... - У меня вообще завтра экзамен, а я тут с тобой... не готовлюсь, - вместо ожидаемого поцелуя меня ждёт тихое бурчание и обиженные глаза, из-за чего я готов расхохотаться тут же. Вот же мелкий проказник!       Он не даёт мне себя поцеловать и, красноречиво подмигнув, убегает в ванную. Мне ничего не остаётся, кроме как хмыкнуть в ответ на такую выходку и взять курс на кухню, чтобы приготовить завтрак. - Мелкий засранец.       Когда уже утренние блинчики готовы, а вишневый джем и чай с жасмином ожидают на столе, ко мне подходит Тэмин.       Вот только лицо у него почти белое, глаза стеклянные, а голос севший.       Он протягивает мне фотографию. Его фотографию. Десятилетней давности. - М-минхо, кто это?       Он хватается за стену ладонью, не в силах стоять на ватных ногах. Что же, я думал, что он вспомнил... - Это Ли Тэмин. Это Ты.