Закрытая библиотека. Ночь. Дыхание.

Глава 5. …Он отругал себя снова. С тех пор, как он прочел эту первую книгу, прошло четыре дня. Четыре дня назад он от скуки совершил вылазку в библиотеку, где нашел и прочел от корки до корки первую книгу из этой серии. Четыре дня назад он совершенно потерял покой. Не потому, что книга разбудила его мужское естество, это было бы слишком смешно и по-Сириусовски. А потому, что книга в какой-то степени помогла прояснить некоторые моменты жизни, которые прежде Северус прояснять совершенно не желал и даже боялся. В одной из глав, в одном из психологических описаний личности и оценочных комментариев к ним, он узнал Лили. Описание было составлено изумительно точно, будто автор был лично знаком с этой девушкой. В том же разделе были описаны взаимоотношения этого типа личности с другими, и опять все было верно до единого слова. Книга словно описывала девушек, только вступающих во взрослую жизнь, сталкивающихся со взрослыми проблемами. В книге сочетались короткие рассказы и размышления автора по поводу той или иной проблемы. Причём авторских размышлений было гораздо больше. «Девушка необратимо станет женщиной. Рано или поздно – физиологически да, психологически не всегда, - она разобьет стены, ограничивающие ее. Девушка необратимо станет женщиной, но не стоит относиться к попустительски не оформившейся девушке. Все возрасты – это одно. Все мы – рабы желания, любви и страсти. Первая книга о желании – не всегда достигаемом, но желаемом. Юная девушка стремится уподобиться молодой женщине, что не всегда получается удачно. Вторая книга о любви – не всегда доступной, правильной и достойной, не всегда справедливой по отношению к другим любящим. Молодая женщина стоит на пороге многих открытий, и впадает в круговорот любви, которая нередко приводит к трагедии. Зачатки страсти. Бесчувственной похоти. И третья книга о страсти - иррациональной, новой, необычной, непознанной, дикой и кипящей. Странной и непонятной. Как оформившаяся женщина знает толк в любви, она позволяет себе толику разврата, устав от пресных отношений». Сам того не замечая, Снейп стал улавливать в реальной жизни жесты и действия, описываемые в книгах. Раньше он и не заметил бы подобного, но сейчас его взгляд буквально спотыкался о неуклюже-чувственные жесты Парвати Патил в сторону в адрес одного из когтевранцев, о Лаванду Браун, пытающуюся закадрить Уизли. От всего этого Снейп буквально трясся в немом смехе. Но некоторые подобные невербальные проявления своего эмоционально-психического состояния мужчина начал замечать и у своих коллег-женщин. Это было до одури глупо, смешно и по-детски, но… Снейп почти слышал в своей голове отголоски женских мыслей. Едва взглянув на девушку или женщину, он мог с точностью сказать, о чем или о ком она думает. Но это его совсем не радовало, скорее раздражало. Совершенно не этого хотел добиться зельевар. Ему было совершенно безразлично, чем забиты головы глупых студенток. А между тем, книги, которые он читал, были ориентированы на магическую психологию. Психология и магия – гремучая смесь. Было вполне вероятно, что сами книги, которые безотчетно манили зельевара, были совсем не причем. Мужчина читал, вдумываясь в текст, размышляя и, между тем, рисуя прямо на страницах книги, совершенно не осознавая, что он делает. Слава Мерлину, что рисовал он хоть и наколдованными, но обычными маггловскими карандашами. За два дня он осилил первую книгу, задержав закрытие библиотеки на полчаса. В следующие два дня мужчина прочел вторую книгу, правда, ее пришлось взять из библиотеки и читать в комнатах. Благо в эти дни у него было всего лишь четыре пары, после которых он был совершенно свободен. «Присцилла была молодой вдовой. Ее сын родился в тот самый день, когда умер его отец, муж Присциллы. С младенцем на руках, одна в огромном темном и холодном особняке, она тосковала без мужа недолго. Ее тело и душа желали любви и ласки, однако это было невозможно – она должна носить траур три года. Но она была еще так молода, ей хотелось ходить на шикарные приемы, носить белые платья и танцевать с кавалерами. Ночью, когда она пыталась тайком ускользнуть из дома, ее ребенок начинал громко плакать, и она возвращалась, расстроенная и поникшая. В ее сердце теплилась любовь к младенцу, но до поры до времени. Однажды в ее дом пришел юноша лет шестнадцати, и сказал: - Я буду помогать вам, я брат вашего погибшего мужа. И Присцилла приняла юношу. И юноша стал помогать ей. Он носил воду из колодца, мыл окна, чистил обувь, покупал продукты. В один день Присцилла застала юношу, стоящего в пруду в одних подкатанных штанах. Он пытался выловить свою шляпу, которую ветром занесло на середину этого водоема. Стройный торс и гибкое тело красивого молодого человека соблазнили Присциллу, она стала звать юношу в свои комнаты ночью. Юноша принял ее зов, и приходил к ней каждую ночь. Присцилла стала веселеть с каждым днем, и с каждым днем забывать о трауре, снимая с себя глухое черное платье с длинной черной накидкой и вуалью. Окружающие ее люди, соседи и друзья, знакомые и родственники ее покойного мужа начали шептаться и косо смотреть на женщину. Но ее ничего не волновало, кроме ее нового любовника. Однажды, в одну из ночей, после любовных метаний, Присцилла задремала, но вскоре проснулась из-за крика младенца. Юноши поблизости не было. Женщина не придала этому значения и забылась сном. Уже утром открыв глаза, она увидела рядом юношу. Он был мил с ней и обходителен, его глаза, казалось, так и светились от любви к ней. Следующей ночью она снова услышала крик ребенка, и снова юноши не было рядом. И когда днем она подходила к ребенку, то не видела ничего странного – ребенок спал, как ни в чем небывало, не подавая никаких признаков расстройства. На третью ночь проснувшись от крика младенца, Присцилла решила подойти к младенцу. Но зайдя в его комнату, она увидела юношу, склоняющегося над кроватью ребенка. Юноша оглянулся и пробормотал, что баюкает его. Глядя в глаза юноши, женщина не смогла не заметить маленький бутылек, который он поспешно спрятал в рукав. В горле появился ком, глаза вспыхнули, но… она промолчала и, вернувшись в свои покои, упала на кровать и пролежала до утра, не смыкая глаз. Следующей ночью юноша не решался приходить, но женщина умоляла его и настаивала. И когда он пришел, необычно мрачный и подавленный, она спросила его, в чем дело. Он ответил ей вопросом – любит ли она его? Женщина, не колеблясь, ответила – Да. Он, немного помолчав, снова вопросил – сильно ли она любит его? Женщина вновь ответила тем же. Юноша поднял глаза на женщину и задал вопрос – на что готова она ради его любви? Сердце Присциллы замерло и слезы брызнули из глаз, но она прохрипела – На что угодно. Юноша подошел к ней ближе и произнес – Тогда убей своего ребенка. Его слова привели женщину в шок, но она ничего не смогла выдавить из себя, кроме бессвязного бормотания. Юноша кружил вокруг нее, словно удав, обвивающий добычу. Он шептал ей на ухо о шикарных приемах, о роскошных ярких платьях, о павлиньих перья в ее прическе, о дальних странах, где ее будут считать за прекрасную королеву. Он шипел, что дитя будет лишь ненужным грузом воспоминаний, лишь помехой перед столькими возможностями. Он обещал ей быть счастливой, нужной и любимой. Ей стоило всего лишь – убить младенца. Присцилла не помнила, как взяла тот самый, некогда упрятываемый юношей, маленький пузырек с мутноватой жидкостью. Не помнила, как подошла к кроватке младенца. Тот смотрел на нее непонимающими тусклыми глазами, он был уже почти отравлен, не хватало последнего штриха. Женщина почти не помнила, как дрожащими руками откупорила бутылочку и вылила содержимое в податливый ротик ребенка. Маленькое тельце задергалось в конвульсиях и обмякло. Женщина схватилась за голову и зарыдала в голос. Выйдя из комнаты, она стала метаться по комнатам в поисках возлюбленного. Внезапно она услышала голоса, доносившиеся снизу, с первого этажа. Она побежала к лестнице и, уже выбежав на ступеньки, застыла – перед входными дверьми стояло несколько человек, говорящих с юношей. Он обернулся и призывно улыбнулся Присцилле. Та сбежала по лестнице и бухнулась, рыдая, в его объятия со словами - Он мертв, мертв! Юноша тут же оттолкнул ее и взглянул испуганным и непонимающим взглядом, люди вокруг него смотрели на женщину так же. Она стояла перед ними с размазанной тушью на глазах, с растрепанными волосами и диким взглядом, не понимая ничего и отчаянно желая успокоить бешено колотящееся сердце. Крики, говор, непонимающие взгляды, в глазах окружающих – шок и страх. В ушах эхом отдается – Я брат ее покойного мужа, помогаю ей, чем могу. Она уже давно больна психически. Непонимание в ее глазах. Он что – шутит? К чему все это, что происходит? Вскрик, кто-то вырывает из ее дрожащих рук бутылёк – крик – Яд! Облако людей заполняет весь дом. Юноша сторонится ее, смотрит диким взглядом и отстраняется, когда она тянет к нему руки. Говорит – она не в себе. Люди в строгой одежде, берут ее под руки, ведут из дома. Куда? Нет, я не больна, я в порядке. Да, я убила своего ребенка… убила? Своего ребенка? О господи… Нет, нет, это не я, это – Он меня заставил! Маленькое тельце, завернутое в белую простыню, несут через вопящую толпу, женщины вокруг охают и падают в обморок. Взгляды, обращенные на Присциллу, полны ненависти. Даже он, этот юноша, смотрит на нее так же. Ее уводят и через несколько недель повесят за детоубийство. А молодой юноша будет жить в этом доме. Позже он женится на дочери местного богача и она родит ему двух сыновей. Юноша получил что хотел – особняк и деньги, которые перешли ему от покойного брата. И вся игра, вся мишура влюбленности и розовых мечтаний слилась в одном желании – желании наживы. Слепой и жестокой. И это – всего лишь магловская легенда из Англии 18-го века. На что же способны люди, обладающие знаниями в магии?..». Мужчина захлопнул книгу и глубоко вздохнул. Чем смогли его так заинтересовать эти книги? В них крылось что-то большее за этими рассказами, таящими полунамеки, за этими отпечатками мыслей. Что-то было не так с самими книгами, и зельевар начал это ощущать. Более того, он неосознанно находился под воздействием магии, которая таилась в этих книгах. И чем больше он прочитывал, тем крепче становились нити странной магии… «Женщины ищут надежности и боятся одиночества». Снейп замечал, что книги словно живут своей жизнью. Когда он читал, то почти отчётливо слышал, будто чей-то голос диктует ему мысли, распаляет его, учит, буквально втолковывает нечто, нужное обладателю этого неизвестного голоса. Это именно – оставалось неясным, но было очевидно одно – голос что-то хочет доказать зельевару, показать нечто, не замеченное им ранее, или то, что Северус просто не желал заметить. В процессе чтения первой книги он нее раз вспоминал Лили, но голос тут же начинал цитировать книгу и отвлекал внимание зельевара на себя, почти что насильно заставляя перевернуть страницы и открыть на нужную. - «Вы требуете от женщины, чтобы она была верна, когда и не любит, чтобы она отдавалась, когда это и не доставляет ей наслаждения, – кто же более жесток, мужчина или женщина?» Вначале зельевар был встревожен.. Он помнил, как на втором году своего обучения в Хогвартсе Поттер влип в историю с дневником Тома Реддла, использовавшим в своих целях девчонку Уизли. Но здесь было все по-другому. Книги не заставляли его что-то сделать. Они будто обогащали его незнакомыми прежде переживаниями. Мужчина не знал, как объяснить даже себе самому, что с ним происходило под влиянием этих книг. А однажды… Однажды ему приснилась Грейнджер. После этого сна, проснувшись в липком поту, он почти час сидел, не двигаясь, и, не моргая, смотрел в никуда. А по поверхности его сознания растекалась, будто масляное пятно на воде, картина извивающейся в его объятиях гриффиндорки. Она расцарапывала его кожу до крови, кричала и стонала, мотая головой и её карамельного цвета кудри хлестали его по лицу. Затем она поднялась и заставила его лечь на спину. Зажгла красную и белую свечи. Белую она поставила ему на грудь, красную же взяла в ладони и начала шептать: - «Люди похожи на воск, так же плавятся под действием сердечного пламени и пыла». И стала капать раскаленным воском ему на живот. Мужчина морщился и вздрагивал от боли. Но под конец сна, когда надо горизонтом стало подниматься тусклое солнце, девушка извинилась перед ним за боль и сама растаяла, как свеча. Бездумно прикоснувшись к животу, мужчина ощутил призрачную боль и усмехнулся. - Что же ты со мной делаешь. И ты ли это делаешь?