Симфония в соль-миноре.

Джулия. Прижавшись лбом к окну такси, я наблюдала за снующими по главной улице людьми. Какая-то дамочка с неисчисляемым размером бюста тащила на руках маленького ребенка, который, сопротивляясь, верещал, словно кошка, к которой прищемили хвост. Девушка лет восемнадцати устало, не глядя по сторонам, читает учебник, возможно химия или математика. Поджарый, веселый старичок в стареньком берете ведет за руку маленькую девочку, наверное, внучку, которая смеется, забавно растягивая пухлые губы в улыбке, словно маленькая форель. У магазина, привязанный к перилам на поводок, щенок ждет своего хозяина, преданно глядя на стеклянную дверь. Утро. Кофе без сахара после бессонной ночи. Маршрутка, в которой каждый пытается тебя пихнуть или ударить. Университет. Довольно неплохие отметки, родители буду довольны моей успеваемостью в этом семестре, хотя, кто знает. По-моему, последние несколько месяцев они настолько увлечены своим проектом, что не заметят, если я не приду домой ночевать. Книжный магазин, в котором я купила книгу. Рэй Бредбери «У нас всегда будет Париж». Наверное, Джареду стоит немного отдохнуть от поэзии. Теперь немного современной прозы. И вот теперь я еду к нему, гладя блестящую обложку книги мозолистыми от ручки пальцами. Мелькающие люди отвлекают меня от размышлений, которые погружали меня в опасную меланхолию, от которой тянуло в сон. Я устала. Очень устала. Наблюдая, я гадала, какая же жизнь у этих людей. Я придумывала тысячи сюжетов, приписывая им несуществующих родственников, обустраивая им идеальные дома, придумывая профессии. Это можно назвать безысходностью. Или сумасшествием. Никак иначе. И вот таксист останавливается возле большого, каменного здания. Больница. Заплатив водителю, я вышла из машины. Лицо обдало холодным вихрем. На волосы осели хлопья снежинок. Быстро перебирая ногами, я забежала в здание, с мазохистским наслаждением вдыхая знакомый едкий запах. Я возвращалась сюда едва ли не с радостью. По крайней мере, с теплом, это точно. Но что-то было не так. В воздухе не было привычного оттенка кофеина. Было холодно. Нет, совсем не в температуре дело. Как будто сознание сковал тонкий, поломанный лед, от которого бросало в дрожь. Сбросив пальто, я повернулась к столу дежурного врача. Дженни не было. Спиной ко мне стояла высокая, выкрашенная в ярко-рыжий цвет, невероятно худая женщина. Затаив дыхание, прижав к сердцу книгу, как защиту, я подошла к женщине. -Извините, могу я узнать, где Дженни? Женщина развернулась и по телу как будто прошел слабый разряд тока. Буквально в несколько слабоватых вольт. -Вы имеете ввиду миссис Тайлер? Волосы были стянуты в тугой пучок так, что узкие, орлиные глаза выкатывалась наружу, словно бильярдные шарики, которые вот-вот выкатятся. Острый нос, ярко-красные, маленькие, сжатые губы и белый халат, гласивший «Миссис Чайф. Заведующая отделением». Меня дернуло чуть сильнее. Кто-то увеличивал напряжение и невидимые электросети нещадно били меня. -Да. Я имею ввиду Дженнифер Тайлер. Вы не подскажете, где она? И по какому праву вы носите её халат. -О, миссис Тайлер отстранена от этой должности. Ехидность и самовольность выплескивалась из Чайф, подобно кипящей воде из котла. Удар током в двести двадцать вольт. Я покачнулась, пытаясь сфокусировать взгляд на существе, стоящем, напротив. Её улыбка была мне настолько противна, что я еле сдерживала поднимающуюся во мне лавину злости. Горло неприятно першило. - Её не могли отстранить, - я отрицательно качала головой, подобно сломанным игрушкам в стареньком магазинчике антиквариата. - Её перевели в другое отделение. Теперь по всем вопросам обращайтесь ко мне. А я отказывалась принимать её слова всерьез. Дженни просто не могли отстранить. Она была моим спасательным кругом, который не давал мне утонуть в этой противной, дурно пахнущей хлорке больничной атмосферы. От этих слов по коже забегал холодок, теплый свитер стал неуютен, колок и тонок. Я замерзала. - Могу я узнать вашу фамилию? - Чайф потянулась к большой, серой книге и, распахнув её, замерла, в ожидании ответа. -Джулия Фаррелс, - я прошептала это еле слышно, все еще недоуменно глядя на перелистывающую страницы женщину, черты которой по сравнению с Дженни, казались мне слишком не правильными. - Вы к Джареду, верно? – её голос прозвучал слишком радостно, отражаясь от больничных стен, уходя в глубь полупустого коридора. -Верно. На её лице отразилось нетерпение вперемешку с неким торжеством. -Пройдите, пожалуйста, в палату. Буквально через несколько минут прибудут родители Джареда. Возникла необходимость обсудить некоторые нюансы. Я удивленно приоткрыла рот. Что? Родители Джареда? Какие нюансы? Чайф, не давая мне возможности ответить, извлекла из кармана телефон, и, быстро щелкая кнопками, набрала неизвестный мне номер. Я, словно во сне, отступала от стола. Книга, про которую я совсем забыла, с грохотом упала на пол. Слишком громкий звук заставил меня встрепенуться, и я, бережно подняв потерянное, направилась в палату. Увидев знакомую обстановку, я с удовольствием вгляделась в кардиограмму сердца, которое, к моему великому облегчению билось. Грудь медленно вздымалась. Присев в знакомое кресло, я с ужасом заметила, что на столике отсутствует кофе. Дженни. Милая Дженни. Как теперь мне карабкаться по стенам, которые становятся совсем мокрыми от моих слез?