Cursed or not

Любовь — это страх и вина, боль и страдания. Это последнее, что выжигают из тебя в аду, потому что это то, что эффективней всего можно использовать против тебя. И когда она уходит, зияющие дыры оставленные в твоей душе прижигают, чтобы она больше никогда не смогла прорасти вновь. Но демоны не хотят, чтобы ты забыл это. О, нет. Только потому, что они исключили вероятность, что ты вновь сможешь чувствовать ее, не значит, что они хотят, чтобы ты потерял воспоминания о том, как это было. Иногда Мэг думает, что они пропустили кусочек ее сердца, когда вырезали его по маленьким кусочкам. Должна была быть какая-то причина, почему она волнуется, счастлив Кастиэль или нет. Её не должно это волновать. Она просто должна забить на все эти попытки, воткнуть отвертку ему в глаз и смотреть, как он дергается, пока его магия пытается излечить его, и хорошенько посмеяться над всем этим. Но она не собирается делать ничего такого. Она собирается сделать что-то совершенно глупое. — Ах, любовь, — с горечью подумала она. — Что за лажа. *** Дину пришлось отказаться от выпивки, особенно с тех пор, как Эллен начала бросать на него презрительные взгляды. Но с похмелья он был никакой, а клин клином вышибают. Ведь пиво это не так уж и плохо, правда? К тому же, если он будет пить в Доме у дороги, кто-нибудь остановит его прежде, чем он станет пьяным в щи, как прошлой ночью. Это было достаточное оправдание с его стороны. Он был смертельно не прав, пожаловавшись Джо. Она позволила ему одну несчастную бутылку пива и отправила работать. Он был, мягко говоря, не в состоянии для этого, но когда начал подметать главный зал, и убирать — ух, гадость — туалеты, его пульсирующая головная боль начала отступать. Эта загруженность чем-то имела еще один побочный эффект, она отвлекала его от боли в груди, хоть и не полностью. Он вытирал столы, хотя они, наверное, в этом не нуждались, когда почувствовал волну одиночества, накатившую на него. Он остановился, выпрямился и потер грудь, задумавшись, прошло ли уже достаточно времени, чтобы можно было попросить у Джо что-нибудь посильнее пива. — Изжога — дрянь, правда? Дин повернулся, одной рукой потянувшись за спину, где у него был спрятан кинжал. Он кашлянул, чтобы скрыть движение, и сухо улыбнулся женщине, которая умудрилась войти в дверь так, что он не услышал ее. Чертово похмелье сделало его вялым. — Да, — грубо ответил он, когда понял, что девушка ждет ответа. Ее пухлые губы скривились в улыбке, которая подсказала, она знает, что он лжет, но решила не раскрывать этого. Она откинула свои темные волосы за плечо и осмотрелась вокруг. — Так вы открыты? Технически, Дом у дороги открыт уже несколько часов, но был пуст сейчас. Постоянные клиенты не начнут показываться еще пару часов. Эллен была в городе, делая покупки, и Джо где-то в подсобке, наверное, возилась с запасами. — Да, мы открыты. Просто у нас не так много народа в это время суток. — О, хорошо, значит, мне не придется долго ждать, пока меня обслужат, — на этот раз она ухмыльнулась ему, и Дина ударила волна дежавю. Острая боль расцвела за его глазами, и он поднял руку, прижав ее к голове, убаюкивая. Черт, ему действительно не стоило так много пить прошлой ночью. Девушка одарила его улыбкой чеширского кота и подошла ближе, нарушая его личное пространство. — Головная боль, Дино? Наверное, нужно перестать так напряженно думать. Дин не стал отстраняться, несмотря на холод, прошедшийся вниз по его спине. — Я тебя знаю? Уголки ее губ опустились вниз, показательно надувшись. Длинные тонкие пальцы с ухоженными ногтями, поднялись по его предплечью. — Черт, он действительно поиграл с твоими воспоминаниями, не так ли? Теперь Дин отступил назад. Чувство дежавю вновь заползало в него, и головная боль стала сильнее. Его рука подкралась к кинжалу за спиной. — Кто? — Ах, ах, сейчас, вот это не нужно, — она щелкнула пальцами, и его рука дернулась обратно вниз. Мускулы Дина дергались и напрягались, но он был пригвожден к месту невидимой силой. Он посмотрел на нее, и в его словах сквозила угроза, когда он заговорил: — Кто ты такая? Обнажив зубы в злой улыбке, она моргнула, и его сердце забилось быстрее, когда она посмотрела на него черными, как смоль, глазами. Она моргнула еще раз, и ее глаза стали абсолютно нормального карего цвета, но она одобрительно кивнула, увидев, что он получил ее сообщение. — Я друг. — Я не дружу с демонами, — выплюнул Дин. Она усмехнулась, это был мягкий, хриплый звук. Это было бы привлекательно, исходи он от человека, но вместо этого, этот звук заставил его желудок сжаться в отвращении. — О, Дин. Ты бы удивился, — она игриво наклонила голову и снова подошла ближе. — Хотя ты прав. Мы не друзья. Но ты спишь с моим мужем, так что я бы сказала, что это делает нас чем-то большим, чем просто знакомыми. Дин нахмурился. Мужем? Но он никогда не был с мужчиной прежде… Боль ножом полоснула в висках, и если бы ее сила не держала его на месте, он бы упал на пол. Он не смог сдержать болезненный стон, и его выбесило то, что он показал свою слабость перед ней. Дин тяжело дышал, успокаивая боль в голове, пока не смог наконец говорить: — Какого хрена ты со мной делаешь? — Это не я делаю, Дин, а ты, — она протянула руку и ткнула его пальцем в лоб, ноготь больно впился в кожу. — Ты тыкаешь в стену, на которой все еще висит знак «окрашено». Он попытался отпрянуть от ее прикосновения, но получилось только слегка дернуться. — Дамочка, тебе лучше бы внести в этот бред хоть какой-то смысл. Она снова рассмеялась. — Но это совсем не весело. Я здесь, чтобы сделать тебе одолжение, но я все же демон, и смотреть на твои страдания мне очень и очень нравится. Ее внимание отвлек звук, открывающейся двери на задворках бара, и она надулась. — Но, думаю, лучше с этим заканчивать, — она снова посмотрела на него и снова ткнула в лоб. — Вспомни для меня две вещи, красавчик. Вспомни Кастиэля. Боль снова пронзила его, и он так сильно прикусил губу, что почувствовал вкус крови. Дин почувствовал, будто что-то ломается в его голове, но тут же отпрянул от этого. Боль в голове отступила, когда он отошел от этого, чем бы оно ни было, и снова мог мыслить ясно. Женщина с интересом вглядывалась в него, а он посмотрел на нее, наслаждающуюся его болью. — Ты сказала две вещи? В ее глазах мелькнуло веселье. Она подалась вперед, вставая на цыпочки, и оказалась достаточно близко, чтобы он мог чувствовать ее дыхание. Охотник ожидал серы и застарелой крови, но она пахла, как арахисовое масло, и это было, да, чертовски странно. Она остановилась буквально в миллиметре от него, но он отказался признавать факт, что ему от этого полегчало. — Я больше не замужем. Когда она встала обратно на каблуки все, что он мог делать, это пялиться на нее. И какого ж хрена это должно было означать? Прежде чем он смог спросить ее, она подняла руку и пошевелила пальцами: — Не упусти возможность, Дино! И затем она исчезла, и невидимые путы вокруг него тоже. Он почти упал от облегчения, удержавшись только потому, что схватился рукой за ближайший стол. — И какого хрена это было? — рыкнул он. Дверь в «офис» Эша распахнулась и доктор Засранец собственной персоной вышел наружу, выглядя вполне обкуренным. — Хэй, Дино? Че случилось, чувак? Дин вздрогнул от этого прозвища и обратил к Эшу злобный взгляд. — Эллен нужно поставить защиту от демонов на это чертово место. Брови Эша поползли далеко вверх, и он вдруг стал выглядеть более серьезным. — Говоришь у нас проблемы с демонами? — когда Дин кивнул, плечи парня слегка поникли. — Вот бля. — Ага, — согласился Дин. — Тащи баллончик с краской. Когда они с Эшем закончили наносить защиту на Дом у дороги, было уже далеко за полдень и Дину пора тащить свой зад к Бобби. Сэм уже мог появиться в любой момент, и Дин не хотел ничего откладывать. Пока он ехал к старой автомобильной свалке, ему приходилось сильно концентрироваться, чтобы не отвлекаться от дороги. Каждый раз, как он думал об этом чертовом демоне, его голова начинала раскалываться. Казалось, будто его мозг слишком большой для его черепа, и он пытался вытечь через уши. Что-то давило в его разуме и старалось найти выход. Он мог избавиться от этой боли, только перестав думать о демоне и обо всем, что она сказала. Так что он затолкал весь эпизод на задворки сознания и сфокусировался на мыслях о Сэме и заклинании, с помощью которого он собирался снять с него проклятие. Дин был уверен, что демон покажется снова, и он разберется с этой сучкой позже. Нежелательное предвкушение струилось по его венам вместе с адреналином. Даже если Дин не хотел надеяться, он ничего не мог с собой поделать. Он наконец будет исцелен, и сможет снова стать нормальным человеком. Дин постарался отбросить что-то типа чувства тоски по дому, пульсирующее в его груди. Оно уж было знакомым, но он не сказал бы, что привык к нему. И оно только слегка притуплялось выпивкой, но он был полон решимости продолжить попытки, пока оно не исчезнет совсем. Дин задумался, есть ли что-то общее у этого чувства с тем, что демон хотела, чтобы он вспомнил, но потому уклонился от этой мысли, когда укол боли снова появился за его глазами, и он почти слетел с дороги. Окей, лучше вообще ни о чем таком не думать. К счастью, ему не нужно было долго бродить на цыпочках вокруг собственных мыслей. Дорога от Дома у дороги до Бобби была короткой, и вскоре он уже подъезжал по гравию к обветшалому старому дому. Он закатил глаза при виде Седана, который его брат взял в аренду. В ближайшие дни он собирается достать Сэму нормальную машину. Он уже почти вышел из машины, когда дверь дома Бобби распахнулась, и Сэм поскакал к нему, как восторженный щенок. Дин не смог бы сдержать улыбку, даже если бы попытался. Он широко раскинул руки в стороны и сжал своего гигантского младшего брата в крепких объятиях. — Привет, Сэмми. Рад тебя видеть. Как учеба? Сэм отстранился и посмотрел на него сверху. — Да похрен дым тебе, как у меня с учебой. Дин ударил брата по руке. Совсем не нежно. — Пошел ты, засранец мелкий. Конечно, меня волнует твоя учеба. Сэм закатил глаза, но выражение его лица было любящим, даже когда он потирал появившийся синяк на руке. — Как угодно, придурок, — его выражение лица смягчилось. — Что ж эм… подготовка много не займет. Мы можем начать прямо сейчас, если хочешь, или… Сейчас, когда они были так близко, чтобы сделать это, Дин обнаружил, что не особо хочет продолжать. — Эм, как насчет поесть чего-нибудь сначала? Я не видел Бобби уже несколько дней. Надо хотя бы привет сказать. Если Сэм и заметил, что он увиливает, то виду не подал. — Ага, знаешь, я вообще-то не ел ничего с самого утра, так что это хорошая идея. Обед состоял из бутербродов с ветчиной и сыром, пива и разговоров за столом, в которых Дин особо не участвовал. Сэм, по-видимому, изучал магию вместе с законом и был готов поделиться с Бобби своими новыми теориями. Что-то из этого снова вызвало у него головную боль пульсирующую у глаз, так что Дин отпрянул от этих мыслей, просто наслаждаясь восторгом брата. И своим пивом. Он бы взял еще одно, но тут Сэм, видимо, решил взяться за дело. — Не думаю, что тебе стоит пить сейчас, — сказал он, когда Дин потянулся к холодильнику за новой бутылкой. Дин со вздохом положил ее обратно. — Да, наверное, ты прав. Чувство радостного уюта испарилось из комнаты, и эти трое нервно посмотрели друг на друга. — Что ж, — сказал Бобби, хлопнул ладонями по столу и поднялся. — Не будем откладывать на завтра, так? Сэм кивнул, но послал Дину вопросительный взгляд. Разбираясь в лицах Сэма, Дин знал, что брат дает ему шанс дать задний ход. Но он не собирался этого делать. Ему нужно, чтобы это проклятие было снято. Чем раньше, тем лучше. Он хлопнул в ладоши и заставил себя говорить настолько же радостно возбужденно, насколько он нервничал. — Да, давайте сделаем это. Подготовка была простой. Вместо того, чтобы рисовать круг для заклинания на полу в спальне, как сделал Сэм, когда они были детьми, они использовали бункер. Круг, нарисованный Сэмом на полу, был знаком Дину, ибо уже не в первый раз они пытались снять его проклятие. Он, наверно, смог бы нарисовать его и сам. Но этот был больше, и была парочка новых символов, которые Сэм раньше не использовал. Дин надеялся, что они были правильными и не ухудшат их дело. Он встал в центр круга, как сказал ему Сэм, теребя в пальцах амулет. — Мне снять его? — спросил он. Сэм покачал головой, погруженный в записную книжку, где были указаны остальные ингредиенты заклинания. — Без разницы. Ты можешь остаться с ним пока. Дин сжал в руке рогатую голову, радуясь, что может оставить его. Он уже стал талисманом спокойствия для него, и пока минуты тикали, он чувствовал, что нуждается в нем. Наконец, Сэм вроде бы был готов. У него был небольшой столик в конце комнаты, на котором стояла латунная чаша и куча всяких трав и бутылок с порошками. Он начал смешивать все это в чаше, постоянно подглядывая в свои записи, но выглядя вполне уверенным в том, что делает. Наконец, он полоснул кинжалом по своей ладони, позволяя крови стекать в чашу, произнося что-то на, похоже, греческом, но немного не так, как привык слышать Дин. Когда крови было достаточно, Сэм обернул руку чистым полотенцем и поднял коробку спичек. Он поджег одну и посмотрел на Дина. Их глаза встретились, пересекая комнату, и Дин смог прочитать вопрос во взгляде Сэма. Он сглотнул, от плохого предчувствия у него вдруг пересохло во рту. Правильно ли они делали? Он прожил с проклятием уже почти пол жизни, и иногда оно было даже полезным, и пока у него есть амулет, оно не особо волновало его. Но потом он вспомнил, как зол был отец, когда узнал правду. И страх в глазах Джо, когда она узнала о проклятии. И каким осторожным ему приходилось быть, чтобы скрыть его от Гордона, в конце концов разорвав их партнерство, потому что Дин больше не мог выдерживать этот стресс. Ему нужно снова стать человеком. Волна душевной боли прошлась сквозь него, и бездна пустоты, которую он пытался игнорировать эти несколько недель, разверзлась шире внутри него. Было что-то на задворках сознания, что твердило нет нет нет нет не правильно. Проигнорировав это, он кивнул, давая Сэму понять, что это именно то, чего он хочет. Потому что он хотел. Правда. Сэм бросил спичку. Сине-зеленое пламя вспыхнуло над чашей, и Сэм немного отскочил назад. Дин почти рассмеялся над братом, чуть не опалившим себе брови, но затем боль ударила в него, и вместо смеха он резко втянул воздух в легкие. Сначала это было просто тепло, пробежавшееся под его кожей, но с каждым ударом сердца оно все разгоралось. Что-то было не так. Тут должно было быть что-то неправильно. Получать проклятие не было больно, тогда почему же ему так больно сейчас? Он был в огне. Его плоть горела, но когда он сумел осмотреть себя, он был удивлен, обнаружив что она не чернеет и не отслаивается от костей. Его кожа выглядела нормально. Его тело не плавилось. Но невидимое пламя окружало его, проникая через горло в его легкие и оборачиваясь вокруг сердца. Он упал на пол и закричал. Смутно, Дин осознал, что Сэм закрыл уши руками и упал на пол у края комнаты. Бобби что-то кричал, но смысл слов не достигал перегруженного мозга Дина. Он больше не мог видеть, не мог слышать. У него не было глаз, не было ушей, не было тела. Он был пламенем. Он не знал, как долго он горел. Его мозг не воспринимал ход времени. И когда боль достигла предела, который мог выдержать его разум, Дин сделал единственное, что смог. Он расправил крылья и улетел прочь, оставляя свое тело, сосуд для боли и страдания, далеко-далеко позади. По крайней мере, он попытался. Боль осталась с ним, неважно, как быстро и старательно он улетал. *** У Кастиэля был только час, чтобы оставаться погребенным под одеялом, прежде чем откинуть его, в связи с приходом Чарли. Она влетела в открытую дверь его спальни маленьким огненным ураганом, сумка с ноутбуком перекинута через плечо, в другой руке пакет с карри на вынос. — Угх, ты хотя бы одевался сегодня, Кас? — спросила она, скинув ноут на край кровати. Опустив одеяло достаточно, чтобы видеть ее, Кастиэль пожал плечами. — Я не видел в этом нужды. Чарли закатила глаза. — Лентяй. Ох ладно, пижама, в любом случае, лучше всего подойдет для запланированных на сегодня мероприятий. Кастиэль вздохнул. Он действительно не хотел, чтобы кто-то сейчас был рядом, но он видел упрямый блеск в глазах Чарли. И он ценил то, что она хотела помочь ему, поднять ему настроение, так что он сел, облокотившись на спинку кровати, пока она доставала ноутбук. Он открыл свою коробку карри с ягненком и попробовал. Несмотря на то, что это был его любимый, обычный пряный вкус потерпел фиаско на его языке. Но он заставил себя жевать, проглотил и взял еще. Он не мог допустить, чтобы усилия Чарли прошли впустую. Наконец, она устроилась рядом с ним и включила фильм, начиная есть. Кастиэль приподнял одну бровь, когда запустился фильм Бестолковые. Он послал ей усталый взгляд. — Серьезно? Чарли улыбнулась. — Молчать, телочки, как здесь, именно то, что нужно после разрыва, — она положила ложку риса тушеного в соусе в рот. Кастиэль закатил глаза, но вернулся к просмотру фильма. То, что произошло между ним и Дином, было намного сложнее, чем простое расставание, и никакое количество веселых фильмов не могло исцелить его от потери этого мужчины. Его желудок неприятно сжался, когда он подумал о том, что никогда больше не увидит Дина, и Кас отставил картонную коробку на прикроватный столик. Он не мог съесть больше пары ложек, но он попробует снова позже. Чарли взглянула на него и опустила свою коробку на колени. — Почему ты не пошел за ним, Кастиэль? — Он хотел уйти, — безжизненно ответил он. — А еще он идиот, — ответила Чарли. — Он мог передумать, если бы ты не стер ему память. Кастиэль сжал челюсти, чтобы не накричать на нее. Он знал это. Конечно, он знал. Но он наложил контрактное заклинание, и не мог не стереть память Дина, если только не хотел физически навредить себе или даже умереть. Когда он продолжил молчать, Чарли выдохнула и повернулась обратно к экрану ноутбука. После еще нескольких ложек риса, она попробовала снова. — Может быть, ты просто можешь оставить его память так. Найди его, и позволь узнать тебя снова… — Чарли… — предупреждающе начал Кастиэль. Он собирался сказать, как опасно это могло быть для разума Дина, но прежде чем он продолжил, его поразила волна жгучей боли. Она пробежалась под его кожей и просочилось в его плоть. Пламя проникло в его легкие и его сердце. Наверное, он кричал, но не мог точно сказать под этим натиском. Вся мебель вокруг него начала трястись, когда его магия попыталась защитить его. Он был едва в состоянии задуматься о Чарли, молясь, чтобы она была достаточно умна, чтобы убраться отсюда и найти Габриэля. Маленький кусочек его разума, был все еще ясным с мыслью о Чарли, когда он вдруг услышал крик. Хотя он исходил не из человеческого горла. Это был мысленный крик, и он разрывался на части от боли и тоски. Те же острые чувства сейчас разрывали Кастиэля. И это было одно слово. Одно, которое он легко распознал. - КАСТИЭЛЬ! — Дин! Кастиэль чувствовал, как душа Дина ищет его, и потянулся к ней, протягивая руку к знакомому свету. Дин был далеко, так далеко, что он боялся, что не дотянется до него. И затем он почувствовал перья в своей ладони. Осторожно, он сжал пальцы вокруг них. Удерживая крошечную золотую с зеленым колибри в своих ладонях, Кастиэль почувствовал, как боль отступает. Создание в его руках трепетало и щебетало. Его сердце билось так быстро, что Кастиэль мог чувствовать его напротив своей кожи. Смутно, он осознал, что лежит на кровати, и Габриэль склонился над ним и что-то говорит. Но Кастиэль не обращал внимания. Он мог оставить свое тело в безопасности на попечение своего брата, а его дух был в его саду. В отличие от снежной реальности, что он оставил позади, его сад был теплым и гостеприимным. Солнце низко висело на послеполуденном небе, очередь деревьев и цветов вокруг него отливали белым и золотым. Густая трава росла под его босыми ногами, и Кастиэль опустился вниз, скрестив ноги. Трава была холодной, но солнце согревало его кожу. Он поднял руки и взглянул на перепуганную колибри. — Дин, — мягко сказал Кастиэль. — Все хорошо. С тобой все хорошо. Я держу тебя. Страх, накатывавший от души парня, немного утих. Мягкий писк и щебет иногда долетал до слуха Кастиэля. Он не мог понять их и не был уверен, что Дин действительно пытался общаться с ним так. Он знал, что Дину больно, потому что Кастиэль все еще чувствовал это, хотя и приглушенно сейчас, когда у них появился контакт. Кастиэль провел кончиком пальца по голове Дина, мягко лаская маленькую птичку. Что-то было не так. Снятие проклятия с Дина не должно было принести ему никакой боли, и все же заклинание, которому он обучил Сэма, разрывало Дина на части. Даже чувствовать это через него, а не напрямую, было мучительно. Не удивительно, что Дин покинул свое тело. Сконцентрировавшись, Кастиэль смог увидеть нити проклятия, перемещающиеся внутри крошечной формы Дина. Они выглядели черными и сгнившими, будто кровь и хрящи свернулись в тонкие нити. Некоторые были разорваны, а некоторые натянуты до предела. И Кастиэль понял, что Дин сражается с ними, стараясь сохранить каждую нить на месте и без изменений. Там была еще одна нить, толще чем остальные и выглядела вполне здоровой, по сравнению с нитями проклятия. Она шла тонкой дугой от тела Дина до Кастиэля. Их связь. В отличие от нитей, держащих на месте проклятие, эта выглядела, как если бы была создана из света, и мягко сверкала. Она была серебристо-белой, и резонировала с магией жизни. Осторожно, стараясь не повредить, Кастиэль дотронулся до нее, чтобы понять, сможет ли он узнать больше. Вместо того, чтобы оборваться, как он боялся, она стала крепче и запульсировала мягким светом. Дин издал тихий страдающий звук, и Кастиэль поднес его ближе к своей груди. Боль отступала все дальше, когда давление ушло от связи между ними, и дрожь Дина начала утихать. — Дин, — мягко сказал Кастиэль. — Я не позволю ей оборваться, обещаю. Он не знал точно, как собирается сделать это, но был полон решимости. Кастиэль потянулся глубоко внутрь себя к остаткам силы, которую собрал за последние несколько недель, и отправил все в их связь, укрепляя ее. Делать это было опасно. Проклятие пыталось разрушаться, но Кастиэль выстроил часть его обратно. Он не знал, как это повлияет на Дина, но не было и шанса, что он позволит их связи разорваться. Не теперь, когда он держит дрожащую душу Дина напротив своей. Он молился богам, что он не нанесет непоправимый ущерб, и что Дин не возненавидит его за то, что он сделает потом, и продолжил посылать свою силу в распутывающееся проклятие. Он не знал, сколько времени прошло. Это могли быть минуты или часы в реальном мире. Но в убежище его разума, солнце еле-еле двигалось. Кастиэль отсчитывал время по тому, как медленно отступала боль Дина, и замедлялось его дрожащее сердцебиение. В конце концов, магия снова начала иссушаться, и он перестал пытаться подкармливать их связь чем-то еще. Изможденный, Кастиэль откинулся назад на траву, обнимая Дина рядом со своим сердцем. Он не мог больше ничего сделать, чтобы укрепить их связь, но он послал любовь и уют через нее, надеясь, что они облегчат боль Дина, когда проклятие продолжит распутываться. — Кастиэль? — Я здесь, Дин. — Не оставляй меня. — Мы должны будем вернуться к нашим телам. — Больно. Кастиэль снова начал поглаживать нежное создание, начиная от головы, проводя кончиками пальцев вниз по спинке между крыльями. — Я знаю, но это скоро закончится. — Останься со мной, пока это не закончится. — Конечно, Дин. Заклинание уже почти завершилось. Кастиэль чувствовал, как оно сходит на нет. Когда он рассмотрел душу Дина, там все еще были нити проклятия, пробегавшие через нее, но они были другими. Раньше они были ледяные и темные, но теперь они пульсировали теплом. Они выглядели будто сплетенными из самой нежной паутины, и гниль, которая была раньше, пропала. Кастиэль чувствовал, как он резонирует с оставшимися клочьями, и, приглядевшись, увидел, как нити сплетаются друг с другом. Он не делал этого, потому что остался без сил, но иногда магия делает что-то сама по себе. Или была вероятность, что это Дин делал что-то, сам того не осознавая. Это было вполне возможно, учитывая, что Дин теперь был не совсем человеком. Посмотрев за нити проклятия — или, что это теперь было — Кастиэль нашел блок, который он поставил вокруг воспоминаний Дина. Стена все еще была на месте, но была большая трещина в середине нее. Он осторожно потыкал по краям, пытаясь выяснить, что вызвало повреждение. Казалось, это пришло не изнутри, но он не представлял, что вызвало это маленькое отверстие. Он был рад тому, что оно здесь было. Наверное, это и позволило душе Дина найти его, когда проклятие начало разрушаться. А потом ему в голову пришло, как именно это могло случиться, и он выдохнул. — Мэг. — Ну, вышло не совсем так, как я ожидала. Кастиэль повернул голову и обнаружил Мэг, сидящей рядом с ним на траве. Она была в своем настоящем теле, и его сердце кольнуло болью при виде ее ярко-красных локонов и веснушчатых щек. — А чего ты ожидала? Она повернулась к нему, и ее ледяные голубые глаза засверкали злобной радостью. — Ну, я как бы догадалась, что разрыв вашей связи может быть болезненным. И я предположила, что он вспомнит тебя и попытается бороться с магией Сэма, чтобы остановить боль, — она вскинула руки вверх, широко расставляя пальцы. — Я не ожидала, что будет настолько больно, или что это и на тебя тоже повлияет. Это был восхитительный побочный эффект. Кастиэль прищурился, глядя на нее. — Ты наслаждалась, смотря на наши страдания? Она закатила глаза, снова смотря на пушистые облака, проплывающие по небу. — Конечно. Демон. Он напрягся, а затем сразу же заставил свои руки расслабиться, когда Дин испустил растерянный писк. — Убирайся из моей головы, Мэг. Тебе здесь не рады. Она приподнялась на локтях и нагнулась к нему. Ее губы сошлись вместе, обиженно надувшись. — Эй, я здесь просто для того, чтобы проверить вас. И это благодаря мне, твой маленький питомец все еще жив, так что выкажи немного благодарности. Кастиэль сел, осторожно прижимая Дина к своей груди. — Мэг, что ты сделала? Мэг тоже села, повернувшись к нему. Она была одета в свободную тунику и пояс, традиционное одеяние, для тех времен, когда у них была первая свадьба, и этот вид вызвал небольшой укол ностальгии рядом с его сердцем. Но он быстро исчез, когда ее глаза сверкнули черным от раздражения. — Я помешала связи разорваться, идиот. Я оставила трещину на стене в его памяти, так что он должен был вспомнить тебя, когда проклятие начало бы разрушаться. — Это могло нанести ему непоправимый вред… — начал Кастиэль, но Мэг перебила его. — Если бы проклятие было снято, он бы умер, — отрезала она. Она скрестила руки на своей небольшой груди. Ее настоящее тело всегда было маленьким и недостаточно округлым, но он в любом случае находил ее привлекательной. — И ты, скорее всего, тоже далеко бы не ушел. Ведьмы обычно не переживают смерть своего Фамильяра. Кастиэль опустил глаза на душу, которую все еще нежно держал в своих ладонях. Дин, казалось, спал. Боль от заклинания Сэма полностью исчезла. — Он ненастоящий Фамильяр. Он был под проклятием. — Но связь настоящая, — ворча, отметила Мэг. — И сейчас она все еще есть у вас, и он не проклят. Всегда пожалуйста. — Разве так? — спросил Кастиэль. — Здесь все еще есть что-то. Мэг протянула руку и отодвинула палец Кастиэля, чтобы посмотреть на Дина. Выражение ее лица скривилось от раздражения, но разгладилось, пока она изучала крошечное существо в ладонях Кастиэля. — Что ж, кто бы знал? — наконец пробормотала она. — Похоже в нем все еще есть часть от Фамильяра. Вообще-то это довольно круто. — Что это значит для него? — спросил Кастиэль. Сможет ли Дин все еще превращаться? Придется ли ему теперь носить амулет вечно? Будет ли у него какой-то список превращений, как раньше? Мэг пожала плечами и отодвинулась. — Что б я знала. Он что-то абсолютно новое, — затем она улыбнулась ему, снова во все зубы и со злобным юмором. — Думаю, тебе лучше найти его и выяснить это. — Но… — О что б тебя, Кларенс. Хватит наказывать себя, иди и найди уже себе немного счастья. Кастиэль уставился на нее. — Я не наказываю себя. Она пригвоздила его взглядом, в котором четко говорилось, что она думает, что он идиот. — Не лги мне, Кастиэль. Не только потому, что я знаю тебя очень хорошо, но еще и потому, что я демон, и ложь — это своего рода мое царство знаний. Я вижу, что ты делаешь с собой. И даже, если я наслаждаюсь, глядя на твои страдания, потому что это делает тебя действительно чертовски сексуальным, мне правда нужно двигать дальше, пытать души, которые я вообще-то планирую затащить в ад, по кое-каким причинам. Он покачал головой: — Я не делаю ничего… — О, я тебя прошу. Ты винишь себя в моей смерти. Ты винишь себя в смерти своих супругов, которые состарились и умерли по естественным причинам. Ты ненавидишь себя за то, что отделился от своих потомков и их потомков, — она снова наклонилась вперед, и даже если ее глаза снова стали нормальными бледно-голубыми несколько минут назад, он все еще видел ад, отражающийся в их глубине. — Ты очень даже легко можешь прожить еще тысячу лет, Кастиэль. Не отказывайся от своего счастья только потому, что весь остальной мир смертен. Кастиэль открыл рот, чтобы начать спорить с ней, но ни слова не произнес. Он закрыл рот со звучным щелчком и отвел взгляд на свои ноги. Она была права насчет вины за ее смерть, и он так же не мог полностью отрицать остальные обвинения. Так что он и не пытался. Мэг посмотрела вниз, на душу Дина. — Ты знаешь, что узы Фамильяра позволят ему жить так же долго, как тебе, так? Кастиэль вздохнул. Он знал это. И это расстраивало его, он привязал к себе Дина, не осознавая, что делает. Дин должен был выбрать сам, но теперь он связан с Кастиэлем навечно. — О, прекрати это, — фыркнула Мэг. Она глянула на него, когда его глаза резко поднялись к ней. — Я вижу, как чувство вины разворачивается в твоей голове, и ты можешь просто прекратить сейчас же. Тебе не приходило в голову, что это Дин привязал тебя? — Это не… — Работает таким образом, да, да. Мы уже говорили про чушь вроде этой. Но пути Магии… — Если ты скажешь «неисповедимы», — фыркнул Кастиэль, — уж извини, но я изгоню тебя. Мэг подняла руки в знак капитуляции, но все еще ухмылялась. — Как хочешь, Кларенс. Просто перестань быть идиотом и иди забери своего Фамильяра. Вырасти новый сад и оттрахай своего парня на траве так, чтобы ни один из вас не смог ходить прямо. Живи долго и счастливо. И, черт возьми, постригись. Ты становишься похож на чертового хиппи. Кастиэль не смог сдержать взрыв смеха, вырывающийся из него. Его волосы были не настолько длинными, хотя он почти добрался до точки, когда ему приходилось постоянно откидывать челку с глаз. — Ты больше не моя жена, — отметил он, все еще улыбаясь, чтобы убрать боль из этих слов. — Мне больше не нужно делать тебя счастливой. — Но я дьявол на твоем плече и буду вносить предложения, пока ты не начнешь прислушиваться ко мне, — ответила Мэг. Затем она хлопнула руками по своим бедрам. — Ладно, я ухожу. Береги себя, Кларенс. — Спасибо, Мэг, — и он действительно имел в виду это. Он не представлял, к чему ее вмешательство может привести в дальнейшем, но он был благодарен, что у нее все еще почему-то была способность заботиться о нем, и что она приняла меры, чтобы дать ему то, что, как она думала, сделает его счастливым. Небрежно махнув ему и надменно фыркнув, Мэг пропала. Кастиэль вернул свое внимание душе, прижимавшейся к его груди. Дин, очевидно, глубоко спал; он был полностью вымотан борьбой за сохранение их связи. Кастиэль вскользь подумал о том, чтобы убрать блоки с памяти Дина, но решил пока не трогать их. Он был слишком измотан и не был уверен, что сможет сделать это, не причинив Дину вреда. Но он собирался последовать совету Мэг. Как можно скорее он поедет к Дину. Он сделает все возможное, чтобы возродить их отношения, потому что в глубине души он знал, что не сможет жить без Дина, и слова Мэг только подтвердили его подозрения. Он прожил длинную жизнь, и если она подходит к концу, он мог честно сказать, что согласен с этим. Но, если его жизненная сила связана с Дином теперь, то он хотел провести все оставшееся ему время со своим Фамильяром. Он еще немного пробыл в безопасности своего сада в своем разуме, лелея тепло души Дина так близко к своей. Но он мог чувствовать, как устало его тело, и он знал, что не может оставаться дольше. Это значит, что Дину тоже нужно было скоро возвращаться в свое тело. Кастиэль поднял крошечную птичку к своим губам и подул на перья Дина. Маленькие зеленые глазки, не больше, чем семечко, моргнув, открылись и посмотрели на него. — Дин, — прошептал Кастиэль. — Пора возвращаться назад. - Нет. Больно. — Дин. Теперь ты в безопасности, я обещаю. — Пойдем со мной. Кастиэль улыбнулся. Он не думал, что Дин знает, кто он, только чувствовал, что с Кастиэлем он в безопасности, и ему не хочется уходить. — Я не могу. Но я приду к тебе сразу же, как только смогу. Золотое и зеленое оперение распушилось. — Обещаешь? — Конечно, Дин. Дин вскинул клюв, и Кастиэль почувствовал его страх. Но, поколебавшись еще немного, Дин расправил крылья. Кастиэль раскрыл ладони, и Дин поднялся с его рук, крылья быстро трепетали, что выглядело, как золотой ореол вокруг маленького тельца. Дин пару раз порхнул в разные стороны и затем пропал, улетая назад, к своему телу. Кастиэль оставался в своем саду, пока не удостоверился, что Дин достиг цели. Расстояние между ними причиняло боль, и он решил сократить его, как можно скорее. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Открыл их он уже в своей комнате. Судя по всему, прошло всего несколько минут. Чарли застыла у двери в комнату, прикрывая рот ладонью, её глаза были расширены от страха. Габриэль склонился над ним, и когда увидел, что Кастиэль очнулся, выпустил, казалось, весь воздух из легких, одним тяжелым выдохом. — О, слава яйцам, — сказал Габриэль, тяжело опускаясь на край кровати. — Ты выглядел умирающим, и я не могу творить эту магическую психологическую хрень, чтобы подлатать тебя. Что, черт возьми, случилось? Кастиэль попытался сесть и благодарно улыбнулся Габриэлю, когда тот помог ему. — Мне нужно в Су Фолс, — сказал он, вместо ответа на вопрос. — Мне нужно к Дину. Брови Габриэля удивленно взлетели вверх, но затем он расплылся в улыбке. — Что ж, чертовски вовремя.