Время собирать камни

Алан поднялся по узкой лестнице. Квартира на чердаке оставляла желать лучшего, но это единственное, на что хватало денег у их небогатого семейства. Дверь была не заперта, хотя Рита всегда повторяла, что люди теперь самые разные, и ограбить дом им ничего не стоит. Тем не менее, узкая полоска света пробивалась в темный коридор, щеколда и замок были открыты. Алан огляделся, потом быстро вошел. Прошелся по комнате, заглянул на кухню. Пустая квартира выглядела странно. На плите стоял, остывая, суп в кастрюле, на стуле, небрежно брошенная, висела шаль Риты. Пока он озирался, в коридоре скрипнули ступеньки лестницы, кто-то поднимался следом за ним. Алан обернулся к дверям, надеясь, что это Рита или тетя Милли, и даже сделал несколько шагов навстречу, привычно стирая маску усталости с лица. Оказалось, что это соседка, матушка Дафна. Как ее звали на самом деле, никто не знал, "матушка" и "матушка". Она, отдышавшись, некоторое время молча смотрела на Алана, потом всплеснула руками: - Как же так прокрался, я же тебя внизу караулила? Все ждала, когда ты придешь... - Добрый вечер. Вы не знаете где Рита и тетя Милли? Дверь почему-то была не закрыта... - Горе у вас случилось, - выдохнула матушка, но глаза у нее блестели от любопытства. - Три часа назад приходила полиция, и Риту вашу арестовали за антиправительственный заговор. Милли побежала туда, до сих пор ее нет. Вы же не местные, вы же истландцы? Вот, значит, она и вела подрывную работу. - Что?... - Ален бессильно опустился на софу, но в голове уже выстраивался план, что делать раньше. Нужно было поднимать себя и идти в участок, хотя все тело отчаянно ныло и требовало отдыха. - Шпионаж, - выдохнула Дафна. Последнее время все словно помешались на ловле шпионов. Шпионы Империи, шпионы "формального" союзника - Истландии. Иногда, читая газеты, Рита говорила, что куда проще ловить шпионов, чем заниматься реальными проблемами. И свалить на них можно все, что происходит в стране. Алан выдохнул и поднялся. - Да... - сказал он, - надо идти.. узнать, что там и как... Это ошибка, конечно... - он убеждал сам себя. Дождавшись, пока тетушка Дафна выйдет за порог, запер дверь и направился вниз. Отдых отменялся. В полицейском участке ему ничего внятного не сказали, но посоветовали доехать до управления контрразведки на Зеленой улице. Все пойманных "шпионов" так или иначе, отправляли туда. В Управлении он встретил заплаканную и разом постаревшую тетю Милли. Она сидела в приемной и неотрывно смотрела на дверь, обитую черной кожей. Секретарь-адъютант в форменном сером мундире что-то печатал на машинке и на визитеров не смотрел. Алан сел рядом с тетей. Тихо поинтересовался подробностями случившегося. Та, всхлипывая через раз, сказала, что ничего не понимает. - Рита, действительно, не приходила часто ночами или задерживалась допоздна, но ведь она нашла работу. Я так им и сказала. Она мыла посуду в ресторане "Роза", а он ведь работает до глубокой ночи. Я не говорила тебе пока, она просила... стеснялась, что посудомойка. - Чего тут стесняться, - поморщился Алан, потом встал и подошел к адъютанту. - Добрый вечер, - начал он спокойным ровным голосом, - мое имя Алан Россини. Моя родственница Рита Россини задержана. Где я могу узнать информацию по ее делу? - Ждите, когда будет нужно, вас пригласят, - буркнул адъютант, не понимая глаз, но потом вскинул голову и переспросил. - Вы брат арестованной? В голосе появилось гораздо больше заинтересованности. - Двоюродный. Это имеет значение? - Нет, не имеет. Подождите, я о вас доложу. Он выдернул из печатной машинки незаконченный лист, словно опасался, что Алан бросится читать, и вошел в кабинет, прикрыв за собой дверь. Голосов разобрать было нельзя. Алан остался стоять. Голова после полной смены была очень тяжелой, а с утра снова придется идти в больницу и снова на двенадцать часов. Но он терпеливо ждал, заставляя себя оставаться на ногах, чтобы не терять сосредоточенности. Наконец, адъютант вышел и сделал приглашающий жест. Тетя Милли подняласьбыло , но он осадил ее: - Только парень. Пусть войдет. Алан вошел. Здесь, как и во всем мире, мужчины оставались в привилегированном положении. Сама тетя Милли могла бы сидеть еще долго без каких-либо новостей. За столом его ждал офицер в форме майора. Судя по серому цвету лица и покрасневшим белкам глаз, не слишком здоровый. Или тоже работал часов двенадцать. Он поднял усталый, но жесткий взгляд, жестом указал на стул перед своим столом. - Можно сесть. Алан с благодарной улыбкой занял предложенное место. Ноги гудели. Представляться он не стал, полагая, что майору все уже доложили. - У меня к вам долгий и серьезный разговор, - сказал офицер, не глядя на него. - И в любом случае, он должен будет остаться между нами. - Да, конечно, господин офицер, - сказал Алан, внутренне поморщившись. Долгий разговор... ну ладно. - Вот странички из дела, заведенного на вашу сестру, Риту Россини, - офицер подвинул ему несколько страниц из раскрытой папки. Пробившись сквозь "шпионаж", "угрозы Ривии и Народной Вэстландской республике, как союзнику", "подрывная деятельность", Алан смог разобрать, что Рита якобы являлась членом антиправительственной группировки и вела деятельность, направленную против правительства Ривии и заодно Вэстландской Народной республики. Взяли ее дома, после того, как этой ночью они с товарищами совершили налет на машину государственного чиновника и украли важные документы. - Найденные в доме листовки... протокол допроса очевидцев... Алан моргнул. Потом перечитал документ сначала. Голова соображать отказывалась, но все же в то, что Рита - Рита!!! - могла быть подпольщицей, не верилось. - Бред какой-то, - сказал он тихо, и потер виски, - ей незачем... она... не может быть шпионкой... - У современных молодых людей слишком много свободного времени, - расстроено сказал офицер. - Впрочем, признательные показания будут сегодня к вечеру, как только освободятся специалисты, и тогда, я думаю, вопрос вообще вставать не будет. - Признательные показания выбить можно у кого угодно, - устало сказал Алан, - давайте не будем делать вид, что это не так. Тем более, речь идет о девушке. - Именно поэтому я и хочу с вами поговорить до того, как освободится специалист, - улыбнулся офицер. - Скажите мне, вам дорога ваша сестра? - Конечно. Что за вопрос, - Алан понимал, что спрашивают его не просто так, но юлить, выкручиваться и пытаться поймать что-то в мутной воде он просто не мог. Слишком устал, слишком болела голова. - Вопрос в том, насколько, и чем вы готовы поступиться ради ее здоровья и благополучия. Вы же понимаете, что ей грозит по такой статье? Узловатый палец постучал по стопке листов. - Что вы хотите? - Алан устало вздохнул. - Господин офицер, я работал двенадцать часов, а через шесть, даже меньше, мне снова идти на работу. Говорите прямо. Мне сложно понимать намеки. Особенно сейчас. - Вы можете взять вину на себя, - буднично сказал тот. - Немного изменить показания свидетелей - это не проблема. В таком случае мисс Россини отделается легким испугом и завтра утром будет дома. После разъяснительной беседы и без... применения спецсредств. Вы должны понимать, не будучи гражданином Ривии, вы находитесь в группе неблагонадежных граждан. Отношения с Истландией осложнились за последние месяцы. - Подождите. Я не понял. Раз уж мы так... откровенно разговариваем, - от неожиданности Алан даже забыл о головной боли и усталости, - вам-то какой в этом смысл? Если она действительно заговорщица - отпускать ее глупо. Но, полагаю, вы и сами в это не верите. Но тогда... зачем все это? И зачем это вам? Для меня, я полагаю, ничего хорошего после таких признаний не ожидается. Но так как личных претензий у вас ко мне явно нет, тогда опять же, зачем? - Она действительно была в группе, но не на главных ролях. Так что после некоторого внушения и объяснения ситуации, отпустить ее возможно. А от вас нам может быть большая польза, - он улыбнулся. - Разумеется, дело не в том, чтобы посадить вас в лагерь или расстрелять. - Тогда в чем? - Есть одно дело. Выполните поручение - окажетесь на свободе и обвинения будут сняты. Не выполните - будете отбывать наказание за свою сестру. Откажетесь - ну что же, подрывная группа тоже улов, а на ваше место найдем другого добровольца. Перед последним словом он сделал многозначительную паузу. Алан вздохнул. Всплеск адреналина почти ушел, вновь накатила усталость. - Какое дело, и какие у меня будут гарантии? - ходить вокруг да около он действительно не любил. - Нет уж. Торговаться ты здесь не будешь. Говоришь нет - и можешь идти, на суд тебя, возможно, пригласят. Говоришь да - подписываешь бумаги. Потом я объясняю, в чем дело. - Я не торгуюсь, я пытаюсь понять перспективы, только и всего. - Перспективы - выполнить не самое приятное, но реальное задание и вернуться. То, что тебя не расстреляем мы по приговору - я гарантирую. Куда проще расстрелять твою сестру - никакой возни с подделкой документов. Если я говорю, что задание реально - это так и есть. Но ты, знаешь ли, не являешься незаменимым. Так что можешь идти на выход прямо сейчас. - А как долго продлится это неприятное задание? - Алан проигнорировал переход на "ты". - Я единственный кормилец моей семьи. Пока я буду выполнять ваше задание, все умрут с голоду. И Рита, и ее мать. И потом я вряд ли смогу восстановиться там, где сейчас работаю. Никто не любит подозрения в шпионаже, даже снятые. - Не умрут, получишь от нас некоторую сумму денег... сам отдашь их своей тетушке. А с работой... - он посмотрел за окно. - Не думаю, что это такое уж ценное место. К тому же, я все равно буду вынужден сообщить. Брата осужденной шпионки уволят точно так же, как просто шпиона. Алан прикрыл глаза. По сути, выбора не было. Его, скорее всего не уволят - уж слишком удобен он был - хирург, получающий зарплату санитара. Но ведь воспользуются поводом и эту сумму урезать. И тогда не прожить. Никак. - Ясно... - он помолчал, - давайте свои бумаги. - Приятно видеть разумного человека. Офицер протянул ему "протокол допроса", где уже от первого лица описывались все те действия, что он только что видел в уголовном деле. Алан вздохнул, пробежался зачем-то глазами. Потом размашисто подписал. Может, хотя бы в камере дадут выспаться. Он мечтал о нормальном сне уже неделю. - У вас будет сегодня немного времени, - сказал ему офицер, забирая бумаги. - Убедитесь, что ваша сестра вернулась и найдете предлог отдать деньги. А ночью вас заберут. Не хотите пугать домашних - приезжайте сами, сюда. Я объясню, в чем состоит задача. Он поднялся, открыл стоявший в комнате сейф и достал несколько туго перевязанных пачек с банкнотами. Выложил их на стол. - Я понял. Я приеду... Через, - он прикинул время, - через полтора часа. Может, ему все-таки удаться поспать. - Не придете сами, за вами приедут, - повторил офицер. - Пожалейте тетю. - Я помню, - Алан устало поднялся, равнодушно распихал деньги по карманам и вышел. На душе было пусто, а в голове разливалась тяжесть. Хотелось спать и не было сил даже на страх. Разговор с тетей получился скомканным. Придумать убедительную причину своего ухода или даже исчезновения Алан не мог, да и не хотел. Врать он очень не любил, особенно близким. Вместо этого он воспользовался своим правом мужчины ничего не объяснять, а приказывать. Рита была не слишком довольна, но произошедшее сегодня повлияло и на нее, к тому же она смутно догадывалась, что причины Алана как-то связаны с ней. А тетушка приняла сухие указания и приказной тон с явным облегчением - ей так было привычнее и удобнее. Решать должны мужчины, и после смерти ее мужа это право перешло к племяннику. Отдав деньги и сделав последние инструкции, Алан вновь, в который раз за сегодня, спустился по узкой лестнице и снова отправился на встречу с красноглазым майором.. В чем-то он ему даже сочувствовал. Хотя в его положении это было, конечно же, глупо. Наверное, мало кто из "обвиняемых" приезжал в управление контрразведки добровольно. Там уже почти не горел свет, только в нескольких кабинетах и у дверей стоял ночной часовой. На имя Алана оказался выписан пропуск, часовой лишь сверил имя с указанным в документах. - Второй этаж, кабинет номер шестнадцать. И ноги вытирайте, на лестнице ковер. Алан кивнул. По-хорошему, его должно было удивить место встречи, да и прием. Он ожидал вернуться в уже знакомый кабинет, а не идти куда-то еще. Но усталость не давала ни удивляться, ни чего-то хотеть. Вздумай его сейчас расстрелять, он, наверное, и тогда не слишком бы удивился или испугался, а может, даже почувствовал бы облегчение. Дверь была полуоткрыта, а в приемной, никого не было. Пишущая машинка стояла в чехле, стол чисто убран. На пол сквозь щель падала полоска света. Алан постучал. Чтобы это ни было, он хотел разобраться со всем как можно быстрее. - Там открыто, - послышался голос. В кабинете сидели двое - давешний офицер, который убеждал его подписать бумаги, и еще один мужчина, в штатском и в очках в тонкой стальной оправе. - Вот и наш агент, - сообщил офицер, обращаясь ко второму. Улыбка растянула его губы. Алан внутренне поморщился, но внешне сохранял бесстрастность. Прошел, взглядом спросил позволения сесть. - Садись, - кивнул офицер. - Итак, мое имя майор Виссент. Это... это неважно кто, можешь называть его господин консультант. "Господин консультант" смотрел на Алана с каким-то сомнением, он явно не разделял оптимизм майора. Алан просто кивнул. Не задавая вопросов. Сомнения господина консультанта он вполне понимал. - Итак, ты сегодня признался в шпионаже и ведении подрывной деятельности против Ривии и нашего нового союзника, Народной Вэстландской республики. Это понятно, как ветеран войны, ты испытываешь определенную неприязнь к бывшему противнику, - бодро начал Виссент. - Как, кстати, ты на самом деле относишься к НВР? - Безразлично. Я не интересуюсь политикой. - Политикой - возможно. Но ведь ты воевал? - Я врач. Я не убивал людей, а спасал, - Алан пожал плечами. - Но в данном случае вам какая разница? - Мотивация, - тихо сказал консультант, но обращался при этом не к нему. - Не вижу мотивации. - Мотивацию я всегда могу обеспечить, - сказал Виссент. - Зато прекрасное знание языка, хорошая физическая форма, личное знакомство с объектом. Алана они словно перестали замечать. Тот насторожился. Что еще за личное знакомство с объектом? И какая у него должна быть мотивация? Какую мотивацию ему может устроить майор, он прекрасно догадывался. Но в чем суть дела по-прежнему не понимал. - Вы мне объясните в чем дело? - поинтересовался он, привлекая внимание. Если эти двое продолжат беседовать между собой, он заснет прямо здесь на стуле. - Разумеется. Начнем с того, что завтра вас выдадут властям НВР, согласно договору о взаимной выдаче военных преступников, по запросу. Запрос будет сегодня ночью, возможно, уже есть. - Военных преступников? - Алан снова слегка проснулся. - А что я сделал? - Занимались шпионажем и подрывной деятельностью, - напомнил ему Виссент. - Опять же, был бы человек, а статья найдется. Там вас отправят в лагерь для военнопленных и прочих антисоциальных элементов, которых новое правительство республики расстреливать почему-то не стало, а куда девать - пока не решило. Вы найдете там одного человека и устроите ему побег. Все просто. Сделаете как нужно - о новом месте работы сможете не беспокоиться. - Ну до момента с побегом - мне все понятно... но сам побег... я же не диверсант? Как я ему его устрою, если он сам не может? - Я не думаю, что ему нравится сидеть в лагере. И... вам помогут. Но нужно, чтобы он бежал в правильную сторону, - ухмыльнулся Виссент. - Потому что побег, это не только "сбежать", это еще и продержаться на свободе так, чтобы не поймали. Там сейчас разговор короткий, пуля в затылок и все. - Ясно. Хорошо, - Алан облегченно вздохнул. Задание ему рисовалось гораздо более неприятным... на роль шпиона или убийцы он годился плохо, даже если бы хотел. Побег - это другое дело. Ну и спасать жизнь всегда лучше, чем ее отнимать. - Вам нужно будет за несколько дней войти в доверие. Убедить, что вы не подставное лицо и не провокатор. Как это сделать - вам расскажет консультант. А вот наш объект. На стол из плотного черного конверта, в котором обычно хранилась фотобумага, легко выпали две фотокарточки, расплывчатые, как будто их копировали с фотографий меньшего размера. На обеих был офицер Имперских вооруженных сил, скорее всего – кавалерист какого-то из гвардейских полков, хоть знаки различия угадывались плохо. Волосы расчесаны на пробор, ни бороды, ни усов, гладко выбритые щеки. В напряженном, застывшем перед вспышкой фотокамеры лице угадывалось что-то знакомое. - Хорошо... но... боюсь, я сейчас очень плохо соображаю. Может, у вас есть кофе? Или крепкий чай. Как я понимаю, на то, чтобы получить инструкции у меня не так много времени? - Кофейник там, - Виссент указал на приемную. - Мы тут без секретаря, исключительно в домашнем кругу. Но инструкции можно получить и утром, господин консультант как раз подготовится, с учетом ваших личных... нюансов. - Хорошо. Если у меня будет несколько часов на сон, я буду соображать гораздо лучше. Тогда лучше сейчас без кофе. - Проводить его в камеру? - поднялся консультант. - Зачем? - удивился Виссент. - Пусть спит здесь, в соседней комнате. Куда он отсюда денется? Он поднялся и провел Алана сквозь смежную дверь. Там был еще один стол и небольшой, обитый черной кожей диван-кушетка. На стене тикали часы. - Можно спать здесь. А мы пока... обсудим кое-что. - Хорошо. Алан снял сапоги, положил куртку под голову и лег, заснув, кажется, даже раньше, чем голова коснулась жесткой ткани. Разбудил его Виссент, который, судя по всему, не ложился даже подремать. За окном бледно и тускло занимался рассвет, тело болело от неудобной позы и жесткого дивана. - Подъем, - сказал майор. - В тюрьме сейчас завтрак. Наша служба и опасна и трудна, как известно. - Доброе утро. Алан сел, потер лицо ладонями. Потом вдруг спросил: - А вам зачем этот человек? - Кадры решают все, - туманно сказал Виссент. - Уж не затем, чтобы расстрелять, если вас это так беспокоит. Вы его вспомнили? - С трудом. Видел однажды... капитан бывшей Империи. - Да, да... я предполагаю, что у него к вам имеется некая приязнь, что облегчит задачу. Идите пейте свой кофе, приводите себя в порядок и будем работать. Уборная там. Кофе и печенье сейчас принесут. Алан встал, чувствуя себя довольно сносно. Организм, ожидая, что после особенно расслабиться не придется, смог выжать из недолгого сна все, что можно. Он наскоро умылся и вернулся в кабинет. Пахло хорошим кофе. Господин консультант сейчас имел такой же нездоровый вид, что и его коллега. Он цедил кофе из кружки с отбитой ручкой и смотрел на Алана, как на источник всех своих проблем. То, что оба не ложились, было очевидно. Сейчас Алан им даже сочувствовал. Он уважал людей, которые стараются хорошо делать свою работу. - Значит так, - вздохнул консультант. - Мориц фон Альберг, бывший капитан двадцатого гвардейского кавалерийского полка, известного так же как "Небесная армия". После революции и выхода Вестландской империи из военных действий, некоторое время активно оказывал противодействие новой власти... примкнув к Освободительной армии. Алан кивнул. Даже не интересуясь политикой, он знал, что некоторые области бывшей империи по прежнему сопротивлялись новой власти. Гражданская война там так и не утихала. - На данный момент отряд разбит, его офицеры распределены по тюрьмам и лагерям. Некоторых уже казнили. Некоторым пообещали жизнь. - А ему? - Ему тоже. Нельзя слишком массово расстреливать бывших национальных героев, они это понимают. Могут начаться волнения. Так что в побеге, он, возможно, и не слишком заинтересован. Во всяком случае, в спонтанном - это слишком большой риск. Убить его просто так - это одно. Убить при попытке к бегству - совсем другое. - Понятно, - Алан задумался, - дело казалось не слишком выполнимым, но все равно, смотреть нужно было на месте. - Продолжайте. - Ваша задача - войти в доверие, убедить, что вы не провокатор, подготовить к побегу. Дополнительную внешнюю мотивацию обеспечат агенты группы, но нам нужно, чтобы после этого он решил бежать именно с вами, а не один. Это очень хорошо, что вы истландец... о своем отношении к Ривии упоминать нельзя, это провалит операцию. - Потому что вы воевали,- кивнул Алан. С утра он соображал лучше. - И гражданская война началась в основном как раз из-за капитуляции перед Ривией, верно? - Мы все воевали, но Истландия не так заметно, уж извините. И к тому же, он должен сейчас испытывать определенную неприязнь к новой власти, а мы теперь союзники. Это понятно? Так что, узнав, что побег подготовлен контрразведкой Ривии, он вас в лучшем случае сдаст. В худшем - застрелит. - У него даже есть из чего? - криво улыбнулся Алан. - Я понял. Естественно я не собираюсь говорить о своих... связях с контрразведкой. - Надеюсь, что не из чего, - сказал консультант. - Дальше есть некоторые нюансы. Вы ведь понимаете, войти в доверие за несколько дней - не так легко. - Я понимаю, да. Вряд ли он вообще тогда меня запомнил. То есть знакомство будет с нуля. - Возможно, что и запомнил. Во всяком случае, по свидетельствам хм... очевидцев, именно от него исходил окончательный приказ о том, чтобы сохранить вам жизнь два года назад. - У вас даже очевидцы есть? - Алан только покачал головой. - У меня уже создается впечатление, что мы с Ритой не просто так вам под руку попались, и она не просто так связалась с этими, кто они там. Но ладно. Сейчас это не важно. Он там мало что соображал во время операции, а потом мы расстались достаточно быстро. Хотя да, в сознание он приходил. - Очевидцы есть не у меня, очевидцы есть у них, - консультант показал в сторону майора, который брился, приоткрыв дверь уборной так, чтобы слышать разговор. Замечание про Риту он пропустил мимо ушей. - Люди хорошо работают. Итак, вам нужны инструкции, или вы на личное обаяние полагаетесь? - Конечно нужны. Нет у меня особого обаяния. - Видимо, есть. С чьей-то точки зрения. В общем, самое простое - это секс, - никак не меняя тона сообщил консультант. - Господин фон Альберг, насколько мне известно, легко привязчив и может начать доверять куда больше тому человеку, с которым их связывает некая общая... проблема. - Что? - Алан решил, что ослышался. - Вы ничего не перепутали? Есть некоторый нюанс - я мужчина вообще-то, и господин капитан - тоже. И я совершенно точно уверен в обоих этих фактах. - О господи, - вздохнул консультант. - Я знал, что с этим могут возникнуть проблемы, но вы, вроде бы, врач. Должны быть знакомы с хм.... некоторыми отклонениями от нормы. Есть совершенно точно установленный факт, что господин фон Альберг гомосексуален. Помимо его весьма неоднозначных встреч с некоторыми господами, чья склонность сомнения не вызывает, у них, - снова кивок в сторону Виссента, - есть показания очевидцев. - Очевидцев. Ясно. Еще способы? - Этот самый верный. Возможно, вам не придется применять его на практике, но в любом случае, подобный факт о вас не может не вызвать некое чувство сопричастности. Вы же догадываетесь, что подобной информацией редко делятся. Тем более - забавы ради. - То есть вы имеете в виду, что мне нужно сделать вид, что я тоже... предпочитаю мужчин в качестве сексуальных объектов? И тогда это вызовет интерес у господина фон Альберга? Даже без... перехода к более близким отношениям, так? - Ну, я не могу вам гарантировать отсутствие перехода, - буркнул консультант. - Но вы же не выпускник семинарии, придумайте что-нибудь. Потяните время... Ну, в крайнем случае, ничего от вас не убудет, банальный физиологический акт. Вы же врач. Алан закусил губу, стараясь сдержать чувства. Вот так спокойно говорить о том, что от него не убудет... хотелось... да много чего хотелось. Но доказывать что-то этому человеку было просто бессмысленно, а значит, неумно. Поэтому он просто глухо проронил: - Продолжайте. - Я думаю, сам факт вашей принадлежности к определенной группе людей, уже вызовет расположение и некоторый кредит доверия. Потом поработает агент, обеспечивающий внешнюю мотивацию. Потом вы совершите побег. Запланирован он на двадцать четвертое апреля. То есть, у нас десять дней на все. Алан вздохнул. Похоже, нестандартная сексуальная ориентация «объекта» была главным козырем консультанта. И тот собирается продавливать именно его. - Слушайте, я думал, образованные люди, тем более получившие исключительно прикладное образование естественнонаучного типа, куда меньше подвержены предрассудкам, - заметил консультант. - С большой вероятностью не придется вам доказывать свои слова делом. - Я понял вашу идею, - кивнул Алан, - я даже... - он все-таки слегка скривился, - не собираюсь падать в обморок и кричать, что я даже слышать об этом не желаю, но не могли бы мы все-таки перейти к дальнейшему? - Дальнейшее в общих чертах так: двадцать четвертого числа ночью, вы, получив сигнал и дополнительные инструкции от нашего агента в составе охраны, совершаете побег. За сутки вам нужно будет добраться вот сюда, где вас и подберут. Если к двадцать третьему вы поймете, что фон Альберг не станет за вами следовать, то сообщите об этом тому же агенту, будем вносить коррективы. А теперь подробнее... И в течение следующего получаса перед Аланом выкладывали карты, пароли, давали словесные портреты. - Ваша задача - до последнего не "светить" то, что побег организован нами. И не забывайте – «Белый платочек». Это важно. Алан потянулся за давно остывшим кофе. Нужно было все осмыслить и уложить в голове. На память он никогда не жаловался, но стоило сразу повторить полученную информацию. Вошел Виссент, который все это время возился в соседней комнате. Похоже, его несколько шокировала тема, или он не хотел слушать возражения Алана. - Ну как, выполнимо? - весело спросил он. - Зачем нам фон Альберг я вам, увы, сказать не могу - вдруг вас раскроют и станут пытать? Он улыбался. - Мы оба понимаем, что от моего мнения в данном случае ничего не зависит. Я постараюсь сделать все, что смогу. Но... - Лучше обойтись без "но", - жестко сказал Виссент. - А то ваша сестренка на редкость авантюрная юная леди. Да и вы у нас теперь тоже... злостный шпион-диверсант. - И тут же сменив тон перешел к ипостаси доброго следователя: - Ну, раз все дела улажены, тогда вас сейчас накормят и в камеру. Охрана, разумеется, не осведомлена. Наши агенты при контакте назовут контрольное слово, остальные - считают вас преступником против правительства. Есть пожелания по завтраку? - Нет особых, что-нибудь сытное, но не слишком жирное. Я так понимаю, в будущем разносолов не предвидится. Он помолчал, а потом добавил, глядя в глаза майору: - Я вот угрожать мне не надо. Я от этого нервничаю и могу сделать ошибку. Виссент вызвал адъютанта - рабочее время еще не началось, но тот уже был на месте. - Кайл, спустишься в "Интернационал", возьмешь там молока, свежего хлеба, сыра, ветчины - все, что смогут предложить на вынос. Вот деньги. Выполняй. Тот щелкнул каблуками, бросил взгляд на Алана и вышел, сжимая деньги в кулаке, как школьник.