Время собирать камни

- Что я про него сказал? - Мориц глянул на него. - У меня скомканные воспоминания остались. Тебя я помню, хотя видишь, сразу не узнал. Ты изменился. - Изменился? В какую сторону? - Алан осторожно отодвигал присохшую ткань. - А... - Мориц поморщился, но, в общем, оказался довольно терпеливым. - Не осторожничай, я могу терпеть. Ты стал какой-то... потухший. Но я понимаю. Война, все силы туда, а в итоге пшик. Не победа, не поражение... - Не в этом дело, просто я как фон Штерлец - занимаюсь совсем не тем, чем хочу и мог бы. Знаешь, как я сейчас работаю. Приходит клиент в клинику. Его принимает врач... смотрит, рекомендует операцию. Человеку дают наркоз и вот тут на сцену выхожу я. И ухожу до того, как пациент очнется... и дело не в благодарности даже, хотя и в ней тоже. Но лечение - это не только операция, это и правильный диагноз и наблюдение после... - Это где ты так? В Истландии? Или здесь, Народное правительство же... всем по заслугами по способностям раздает? - Нет. Это в Ривии. У меня там тетка и сестра. Надо помогать. Но официального разрешения на работу нет. В Истландии нет работы. Там сейчас слишком дорого болеть. А для тех, кто может себе это позволить, уже врачи имеются. - А, так ты в Ривии после войны был. И там подполье? Тогда ясно, откуда деньги, - кивнул Мориц, похоже, придумав себе стройное объяснение. - Ну как нога? Можно не резать? А то на деревяшке прыгать очень некрасиво. - Нет, можно не резать, хотя мне не очень нравится, - Алан надавил, - вот так больно? - Терпимо, - Мориц поморщился. Алан вздохнул. Принес фляжку, смочил бинт и начал обрабатывать рану. - Знаешь, - сказал Мориц, напряженным, но ровным голосом. - Мне нравится, как ты это делаешь. У тебя сильные руки. И очень... а... очень впечатление производит, одним словом. - Что? - Алан закончил, убрал рукой челку, упавшую на лицо и снизу вверх посмотрел на Морица, - ты о чем? Увидев его взгляд, он снова отвернулся и занялся наложением повязки. - Я о том, - сказал Мориц. - Тебе свет еще нужен? Или ты, как полевой военный врач, можешь бинтовать в полутьме? - Уже не нужен, - Алан действительно действовал автоматически, заканчивая перевязку. Потом он встал и пересел к себе. - Можешь одеваться. - Подожди, зачем мне одеваться?.. или ты... не хочешь в поезде? - Мориц смотрел на него так, словно спрашивал о том, не выкурить ли им по сигаретке. - Да? - Да... - ответил Алан. - Здесь... неуютно. Мало ли кто постучит. - Хорошо, - Мориц вздохнул, не скрывая своего разочарования. - Тогда... потом? Когда приедем? Алан молча смотрел на него. На самом деле развилка была именно сейчас. Сделать и жалеть или не сделать и жалеть. - Мне просто... я просто не знаю... я не уверен, понимаешь? - Боишься? - Мориц улыбнулся, но насмешки в этом не было. И голос у него был ровный, вполне дружеский: - Ты просто боишься что-то сделать не так? Или что тебе... не понравится? Или что? - Все сразу, - Алан решил быть честным. - Я же говорил тебе, эта сторона жизни меня раньше совсем не интересовала. Никак. - Если дело только в этом, я помогу. Он как-то разом оказался рядом, пересесть было делом быстрым. - Я, знаешь, сам когда-то страшно боялся. Хотел так, что зубы сводило и боялся. Так что я понимаю. - Расскажи, как ты понял? - Понял что? Про себя? - Мориц одной рукой опустил штору на окне, а другой приобнял Алана за плечи. - Я влюбился. Он старше меня был, офицер-связист. Старший офицер, маг. Вел у нас внеклассную работу. Как я по нему с ума сходил... Рисовал его в дневнике, стихи писал. Смешной был. - А потом? - Алан отклонился на спинку, увлекая за собой Морица. - А потом он меня застал за этой писаниной. Отобрал тетрадь, отправил под арест. Я думал, я рехнусь там. А он прочитал и ... пришел вечером. Проводить со мной воспитательную беседу. Рука его мягким, почти незаметным движением легла на ширинку брюк Алана, погладила через ткань. - Провел? - Алан сделал вид, что не заметил, но определенная его часть на прикосновения явно откликнулась. - Да. Я на самом деле уже достаточно взрослый был, ты не думай о нем плохо. Семнадцать лет, предпоследний год перед выпуском. Но мне было страшно... сердце замирало, как на качелях. Знаешь, когда взлетаешь вверх, а потом вниз, и все внутри сжимается? Мориц уже забрался пальцами под пояс его штанов, но говорил по-прежнему ровно, словно его рука жила собственной, отдельной жизнью. - Знаю, - Алан перехватил его руку за запястье, посмотрел в глаза. Сейчас они были такими синими... еще более яркими, чем обычно. Посмотрел и разжал пальцы. У Морица будто спусковой крючок внутри нажали. Он разом утратил вкрадчивую мягкость, навалился, целуя жарко, жадно. Голова у Алана сейчас была ограничена задней стенкой, так что капитан имел простор для маневра. Рука его освободила член Алана из складок белья и сейчас двигалась от основания вверх и вниз по стволу. Потом Мориц и вовсе перекинул одно колено через его бедра, фактически усаживаясь ему на колени. Теперь он мог и целовать и, чуть подаваясь вперед, тереться о напряженный член. Его собственный тоже стоял, под тонкой тканью трусов. Алан положил свою руку на член Морица, все еще надеясь обойтись "малой кровью". Из этой позы дрочить было не слишком удобно, но с другой стороны почти как себе. Мориц застонал и это вдруг бросило Алана в жар, куда более сильный, чем тот, что поднимался от промежности. - Какой ты... подожди... Мориц начал быстро и как-то нервно раздеваться. На пол полетел студенческий мундир, рубашка. Потом он запустил руки под рубашку Алана, помогая ему. Вздрагивающие ладони огладили бока. - Подожди... – снова зачем-то повторил Мориц. Он поднялся, защелкнул задвижку и одновременно снял штаны. Просто распустил тесемку и переступил через них, оставшись полностью обнаженным, только бинт белел на ноге. Алан моргнул, потом еще раз... происходящее стало пугающе серьезным. Готов ли он к тому, что сейчас может произойти? У него было сразу два ответа, прямо противоположных. Но он знал, что предъявлять первый из них как-то поздно. Если он не хочет обидеть человека, который как-то внезапно стал ему дорог. - Не бойся, - тихо сказал Мориц, подходя ближе. - Давай, я тебе помогу... Он, как и тогда, в бараке, опустился на колени и начал снимать с Алана штаны. Потом горячие губы коснулись головки, и про штаны Алан забыл. Но в этот раз Альберг был не настроен долго его ублажать. Он довольно быстро оторвался, и мягко толкнул Алана в плечи, заставляя лечь на спину. Мориц уселся ему на ноги, чуть выше колен, и провел руками по груди, пальцы сжали соски. - Врач, а тело вполне... спортивное. - А почему должно быть другое? - Алан хмыкнул, но смешок вышел неуверенным. На мгновение ему захотелось сбросить Морица и сбежать. И если бы не мысль о том, что бежать по вагону придется с голым задом, возможно Алан бы смалодушничал. - Мне казалось, врач больше головой и руками работать должен, - пожал плечами Мориц. - Кстати. Ты любишь держать контроль, или можешь расслабиться? В общем, можешь не отвечать... но если что, останавливай меня. Хочу облегчить тебе жизнь... Он приподнялся на коленях, сунул руку между их телами и направил член Алана в себя. Все было влажным от слюны, но все равно входил тот трудно. Мориц прикрыл глаза, закусил губу, сосредоточившись на собственных ощущениях. А потом положил руки Алана себе на бедра. Алан застонал. Было все не так, по другому, не оставалось даже иллюзии, что он с женщиной. Будь хотя бы поза другая... но тут налитый член Морица гордо качался в такт движениям. Алан провел ладонями по бедрам уже любовника, потом коснулся члена. Мориц всхлипнул, охнул, дернулся, насаживаясь полностью. - Подожди... я сейчас, - шептал он, хотя Алан не говорил ни слова. Алан сцепил пальцы в кольцо, не зная, стоит это делать или нет, но Мориц резко выдохнул и стал снова двигаться, чаще и резче чем прежде. И тут в голове Алана случился некий маленький взрыв, он почти перестал слышать стук колес, скрип сидения. Вот только горячечный шепот Морица по прежнему различал хорошо. Потом в какой-то момент Мориц сполз с него, втиснулся рядом на полке, спиной вверх. - Сам справишься теперь? Я так больше люблю. Или могу на четвереньки встать... Алан не слишком соображая, оказался сзади. Что просил Мориц, ему было не очень понятно, зато он точно знал, что просит его тело. Капитан подался назад, помогая ему и вцепился зубами в подушку, прикусив уголок. Тихие стоны, шорох, скрип полки, это наполняло купе, смешиваясь со стуком колес. Мориц оттягивал момент оргазма, он хотел, чтобы первым был Алан. Тот не заставил себя ждать. Изголодавшееся по сексу тело достигло разрядки достаточно быстро. И то ли виной долгое воздержание, то ли то, что сейчас с ним был партнер, а не партнерша, но в этот раз было все иначе, острее, даже болезненнее. Придя в себя он обнаружил, что стискивает бедра Морица так, что на белой коже остались пятна. Мориц же, не замечая таких мелочей, в два быстрых движения довел себя до пика удовольствия, выдохнул: "Держи меня, держи... не отпускай!" и задрожав, откинул голову назад, чуть не разбив Алану бровь. Поезд тряхнуло на стрелке и это добавило ощущений. Когда его любовник перестал вздрагивать и задышал ровнее, Алан аккуратно отпустил его, все еще оставаясь внутри его тела. - Надеюсь, поезд достаточно громкий, а у соседей есть дела поважнее, чем сидеть, приставив стакан к стенке, - с коротким смешком сказал Альберг. - Ты там как? - Нормально, - Алан отстранился и потянулся за салфеткой, в которую был завернут их обед. Надо было бы ополоснуться, но для этого нужно было бы одеваться, чего очень не хотелось. Алан решил, что займется этим позже, а пока хватит и просто стереть «следы преступления». Мориц устроился теперь уже лицом к нему. Вжимаясь спиной в стену, он занимал не так уж много места. - Если спрошу "ну как, не страшно?" это будет звучать издевкой? - Нет, - ответил он сразу на оба вопроса. - Потом поднял сброшенный плед, лег и обнял Морица: - Но мне странно. - А мне хорошо. У меня, наверное, год была только правая рука. А это не то, знаешь ли... Хотя я тоже обычно вот так, с полузнакомым человеком этого не делаю. Так что мне тоже некоторые вещи в новинку. - Да?... Мне почему-то показалось... ну, что ты сразу знал, что делал. Еще там, в лагере все решил. Ты тогда... в бане... - Я, знаешь ли, раньше по лагерям не сидел. Там все иначе, поэтому да, я там решил, что хочу этого. Но сделал-то только сейчас. Не считать же то, что в бараке было... - Нет, я как-то коряво выражаюсь... ты не выглядел... распущенным, скорее человеком, который знает, чего хочет и плюет на все остальное. - Потому что лагерь. Я думал, не выйду оттуда никогда. Ну и вообще, знаешь, после того, как мы так бездарно слили эту войну, многое поменялось. Вот уж точно не думал, что буду с человеком с той стороны линии фронта спать. - Ты сейчас словно оправдываешься, - заметил Алан. - А я хотел комплимент сделать. От тебя так веяло этим, невозможно было удержаться. А если учесть что твои глаза я давно вспоминаю... - Я думаю вслух. Считай, что я вроде как оглянулся и заметил, насколько поменялся. А глаза... Интересно, что ты такого там увидел тогда. Я же почти при смерти был. - Меня цвет удивил, ну и глубина. Но при смерти у всех либо глубокие глаза, либо наоборот, как пуговицы. Но если пуговицы - можно уже не оперировать, чтобы не мучить человека. Все равно не поможет... - Специалист... - Мориц потянулся, разминая спину, потом сел. - Я хочу прогуляться до... до… в общем, до конца вагона. И кондуктору нужно сказать, чтобы застелил постель. А то мы слишком подозрительные пассажиры.