***
Прошла уже неделя с того рокового момента, когда блоггеры превратились в детей. Ильич и Мэддисон удивлялись, как они ещё оставались живыми. Первый даже отказался уезжать домой в Питер, чтобы помочь Мэду. Кое-как справившись с задачей и найдя детям одежду, Прусикин и Мэддисон думали, что на этом самое сложно закончилось, но все оказалось не так. — Илья, а почему мы никуда гулять не ходим? — в один из дней спросил Миша. — Эм, я не знаю… — Мэд задумался. Он не хотел выводить детей на улицу, потому что боялся, что они могут разбежаться, кто куда и потом ищи их по всему городу или, возможно даже, по стране. Да и его могут узнать фанаты, а лишние слухи ему не нужны. В общем, Илья мог придумать сотню причин, чтобы не выводить детей на прогулку. Но в это же время он понимал, что им необходим свежий воздух и все такое. — Ну, Мэд, ну пошли гуля-ять, — подключилась к всеобщему нытью Ксюша. — Да, Илья, пора бы их хоть куда-то вытащить из дома, — согласился Прусикин. — А если фанаты запалят? — И тебя это ебет? — Да не особо. — Вот именно. Все, дети, собираемся. Мы идем гулять! Все радостно зашумели, а опешившего Илью чуть не сбили с ног. Да, энергии в них было много. Даже слишком. — Ну хоть квартиру мне разносить не будут, — рассудил он. Это была не самая удачная идея. Разумеется, Прусикина узнали и стали спрашивать, что это за ребенок у него на руках. А Данила, который еще толком не знал, как вести себя на людях, начал тянуться к ним и сдергивать с них кепки или солнечные очки, при этом весело смеясь. А когда фанаты узнали, что мальчика зовут Даня, стали поражаться его поразительной схожести с его знаменитой теской Данилой Поперечным. И тут Ильич понял, что ему пора идти, ну или точнее бежать. Как и предполагал Мэддисон, итог прогулки был не самый веселый. Две разбитые коленки, замаранная кепка Никиты, истерика Максима от того, что ему не дали погладить бездомную собачку и синяк на руке Руслана от падения с дерева. За последнего Илья, может даже и не осознано, переживал больше всего. Но в голове у него сидел один вопрос: как Рус сам смог залезть так высоко на дерево? — Отлично погуляли, — мрачно выдохнул Прусикин, сидя в прихожей и снимая с Эльдара кроссовки. — Просто прекрасно, — Мэд уже начал подумывать, не дать ли Максу успокоительного — уж больно громко тот плакал, но его опередил Стас. Давыдов крепко обнял своего друга и что-то прошептал ему на ухо, от чего тот немного притих, а вскоре и вовсе счастливо улыбнулся. — А я всегда подозревал, что между ними что-то есть, — рассмеялся Ильич, наблюдая за столь трогательной и милой сценой. — Слэшеры иногда бывают правы.***
— Юра, да отдай ты ему эту книжку, — уже полчаса Прусикин пытался решить сложный вопрос. Хованский отобрал у Бажена какую-то книжку, а тот не хотел с этим мириться. Ильич выступал в роли мирового судьи, но дело как-то не шло… — Не отдам. Моя, — заявил Юра, крепко прижимая книжку к груди. — Да ты же даже читать не умеешь, — Прусикин начал уставать от этого глупого спора. — Ильич, ты как с детьми разговариваешь? — крикнул из кухни Мэддисон. — Они же маленькие. Хованский обиженно поджал губы и заплакал. — О нет, только этого еще и не хватало, — застонал питерский музыкант. – Ну, Юра, хватит плакать. Пожалуйста, успокойся. Женя, воспользовавшись ситуацией, вырвал книгу из рук Хована и быстро скрылся в соседней комнате. От этого Юра разревелся еще громче. Прусикин застонал и закрыл уши руками: — Господи, когда вы уже станете взрослыми?