О несносных мальчишках, «Вдовьих слезах» и яблочном ликере

Рокэ было как-то удивительно зябко, хотя он всегда отличался устойчивостью к температурам. Неясно было, что же с ним все-таки происходит, но Ричард пока помалкивал и предпочитал с легкой усмешкой наблюдать за тем, как юноша тщится скрыть иногда пробегающую по телу дрожь, заставляющую его неуютно передергивать плечами. Может, в чем-то Робер и был прав – иногда мальчишка был совершенно несносен, но несносность эта не отменяла факта его чрезвычайной полезности. Рокэ был сообразительным малым, и эта сообразительность зачастую очень выручала его даже в самых патовых ситуациях. - Где ты столькому научился, Рокэ? – с каждым днем скачки они все приближались к Надорэа, а карета для Дейдре давно и безнадежно отстала, так что теперь никто не мог помешать, и Ричард решил, что подошла его очередь задавать неудобные вопросы. В конце концов, хотя и было невооруженным глазом видно, что мальчишка его уважал, за своего эра он определенно его не считал, даже называл иначе – «монсеньор». Конечно, Ричард не имел ничего против этого – выросший в обстановке сурового аскетизма, он не привык к ненужному раболепию и не принимал его ни под каким предлогом, – однако, раз они с мальчишкой фактически общаются на равных, почему бы не пойти по простому принципу – откровение за откровение. Рокэ дернул плечом и на этот раз не рискнул – или не захотел – перевести взгляд с дороги на Первого Маршала. Голос его звучал очень спокойно, и Ричард бы совершенно не заподозрил игры, если бы не до побеления костяшек сжавшие поводья тонкие пальцы. - У меня были братья. Мужчина дернул уголком губ в пародии на усмешку. Что ж, а у него самого были сестры. Только сестра, какой бы замечательной она ни была, никогда не сможет заменить мать. Айрис была замечательной сестрой, сейчас она уже и сама стала матерью, но вот Ричарду было за тридцать, и он совершенно точно знал, что это – эта незаменимость – действительно имеет место быть. Потому что после смерти Эгмонта Окделла Мирабелла сосредоточилась не на заботе о детях, а на том, чтобы вбить в них ненужные – ненужные! – стереотипы. Потому что Мирабелла Окделл считала, что в смерти ее мужа виноваты военные и не хотела, чтобы военным стал ее сын, хотя на самом деле в смерти Эгмонта был повинен его собственный излишне горячий для северянина нрав. Возможно, это был своеобразный способ материнской заботы – Ричард не особенно разбирался в родительских мотивах – вот только был этот способ не слишком действенным. И вообще – Ричарду, если говорить по чести, было страшно представить, кем могли бы вырасти его дети в родовом замке, не реши Айрис забрать их в Васспард. Потому что во всей этой истории своей юности в конечном итоге Ричард Окделл все равно нашел письмо короля с приглашением на учебу в Лаик и стал не просто военным – оруженосцем потомка предателя, хотя чем виноваты дети своих родителей – непонятно. А кем могли бы стать его дети, останься они в Надорэа и слушай с самого детства всю вешаемую бабкой им на уши лапшу? Как это все заковыристо и запутанно, иногда, качая головой, думал Ричард. Думал – и забывал об этом. У него и без того была уйма проблем. А вообще – как хорошо, когда есть люди, которые могут выбить из тебя дурь. Даже если потом ты сам совершаешь их ошибки. - Они не заменят отца. Рокэ многозначительно ухмыльнулся, оборачиваясь и вперивая в Первого Маршала пронзительный синий взгляд. - У меня, монсеньор, было много братьев. *** Улис была одной из самых тривиальнейших деревень Надорэа, и Ричард никак не мог понять, что же Рокэ в ней до такой степени удивило. Обычные дома – не слишком богатые, но и отнюдь не бедные – после принятия полноправного герцогского титула Первый Маршал старался следить за этим, к тому же оставил достаточно надежного наместника. Реджинальд Ларак был, быть может, не самым активным и умным дворянином, но он всецело доверял Окделлу и в точности старался выполнить все его приходящие с письмами указания. Не потому, что пытался во всем ему угодить – не те отношения между ними были, он просто считал, что Ричард знает свое дело. А Ричард его и знал, именно поэтому Реджинальд был его хорошим другом. Не самым близким, конечно – не таким близким, как Робер или братья Катершванц (шутки ради взявшие себе в Фабианов день оруженосцами Лионеля и Эмиля Савиньяков), но и не просто приятелем. - Почему здесь все так легко одеты? – вопрос был неожиданным и вызвал у Ричарда негромкий смешок. Рокэ тут же поджал губы и отвернулся. Вредный обидчивый подросток-безотцовщина. Ричард когда-то таким был сам. - Всем тепло, - просто пояснил он. – Лето же. - Тепло? – непередаваемым тоном отозвался юный Алва. – Для осени – очень даже, но для лета – определенно нет, - и в доказательство своих слов он однозначно помотал головой, разметая по плечам черные волосы, которые лентой сегодня почему-то не подвязал. - Ты просто ни разу не зимовал в моих владениях, - улыбнулся в ответ Первый Маршал. – Зимы здесь совершенно не такие, как в столице или в Кэналлоа, а заморозки осенью начинаются рано. - А в Кэналлоа почти нет зимы, - покачал головой Рокэ. Ричард кивнул. - Я знаю. И это просто возмутительно. - Напротив, - вздернул тонкие брови юноша. – В Кэналлоа всегда комфортно и можно не бояться, если застрянешь в лесу – в любом случае не замерзнешь. - Ты просто ни разу не мерз, поэтому не знаешь, насколько это здорово, - безапелляционно заявил герцог Окделл. Юный Алва прищурился. - Так, как вы сейчас, говорят люди, у которых нет аргументов в пользу своей позиции, монсеньор. - А так, как ты сейчас, - не остался в долгу Первый Маршал, - говорят люди, безуспешно пытающиеся навязать окружающим свое мнение. И не факт, что верное, кстати. Рокэ моментально вспыхнул и отвернулся, заставив Ричарда вновь хохотнуть. - Ты еще поймешь, что я прав, если мы выберемся в Надорэа к следующей зиме. Мальчишка медленно повернул голову в сторону Маршала, перестав сердито поджимать губы, и сдул со лба неудачно упавшую угольную прядь. - Вы собираетесь еще раз взять меня с собой? – недоверчиво протянул он и с явным намерением на провокацию добавил: – А как же душевное равновесие эрэа Мирабеллы? Вы ведь сами обмолвились не далее как пару недель назад, что она не терпит мою семью. Ричард перевел на секунду взгляд на дорогу, выглядывая уже должный вынырнуть из-за угла постоялый двор – эта деревня была герцогу хорошо знакома – и улыбнулся: - Думаю, матушка как-нибудь справится. В крайнем случае, замок большой. А ты узнаешь, насколько много снега может выпасть за одну ночь. Кажется, юный Алва остался более чем доволен таким ответом. *** Родовой замок еще со времен юности навевал на герцога меланхолию. Возможно, дело было в создаваемой матерью атмосфере уныния и нескончаемого траура, может – во всеобщем запустении. Конечно, сказать, что что-либо разваливалось, было нельзя, очень даже наоборот, однако всеобщая безрадостность никогда не добавляла надорским владениям лоска. - И вы провели здесь детство? – каким-то глухим тоном осведомился оруженосец. Ричард коротко усмехнулся – вот поэтому он не хотел изначально брать с собой мальчишку домой. Юный импульсивный герцог заскучает в этой тягучей рутинной вялости. - Шестнадцать лет в подобии «загона», а потом – еще полгода в самом «загоне», - отозвался мужчина. – Матушка скупа на дрова и смех, знаешь ли. Эрэа Мирабелла ждала в столовой, молчаливая и холодная. Тонкие поджатые губы, застегнутое наглухо серое платье, скрывающее даже шею, чинно сложенные на груди руки, затянутые в пучок на затылке волосы. - Герцог Окделл соизволил навестить дом, - она хотела что-то еще сказать, но заметила шествующего следом за сыном юношу и едва не поперхнулась вдохом. - Рад встрече с вами, эрэа Мирабелла, - тонко улыбнулся мальчишка, заставив уголок губ Ричарда дернуться в попытке сдержать нервную усмешку. Слишком часто мать разорялась на предмет существования на этом свете герцогов Алва, хотя попытка свергнуть Раканов имела место задолго еще до ее рождения. - Вы, я вижу, опустились до того, что привечаете предателя в моем доме, - губы престарелой герцогини побелели, так сильно она их сжимала. Ричарду показалось, что еще только секунда – и он вскинет подбородок совсем как в детстве, однако… удивительно, но этого все же не произошло. - Это еще и мой дом, матушка, - мгновенно почувствовав, как настроение неизбежно портится, но стараясь придерживаться правил хорошего тона, процедил он. – А уж в своем доме я буду привечать кого вздумается – предателя, висельника и убийцу, если вам так угодно. Ричард знал, что мать будет в бешенстве. Может, она велит экономить дрова, чтобы совсем заморозить замок, и буквально выкурить этим сына назад в столицу, может – запрется в своих покоях или в герцогской часовне и будет морить себя голодом и молиться. Разгорающийся скандал прервал звонкий мальчишеский голос. - Эрэа Мирабелла… - престарелая герцогиня никогда не позволяла детям называть себя «бабушкой». – Папа?! Юный Алан Окделл на секунду замер на входе в залу, а уже спустя мгновение влетел в объятия поначалу слегка опешившего от неожиданности отца. - Молодой человек, - справившись с тобой, напутственным тоном воззвал к сыну Ричард, - потрудитесь объяснить, что вы здесь делаете? Мальчишка отстранился от отца и смешно сморщил нос. - Тетя Айрис решила, что мы должны нанести визит моим будущим владениям, и дядя Вальхен с ней согласился. «Дядя Вальхен». Ричард едва не прыснул, сумев сдержать себя лишь в самый последний момент. Так называть себя герцог Придд позволял только детям и реже – своей жене. - Значит, Айрис и Валентин тоже здесь? – Ричард поднял глаза на молчаливую безучастную мать, сверлящую взглядом стоящего за спиной сына юношу, и получил в ответ резкий скупой кивок. И обернулся к наблюдающему, должно быть, за происходящим Рокэ. И заметил, что оруженосец словно бы окаменел, то ли вольно, то ли невольно копируя позу престарелой герцогини, бледной, словно полотно, и прямой, словно проглотила длинную палку. - Вы не говорили, монсеньор, что у вас есть дети, - заметив, очевидно, что Ричард задержал на нем взгляд, негромко произнес юный Алва. И неясно отчего, но герцог Окделл почувствовал себя совершенно худо. *** Рокэ степенно кивал в ответ на вопросы Валентина и односложно отвечал Айрис, тут же проникшейся симпатией к «воспитанному юноше». И изучающе рассматривал Алана, горячо повествующего отцу о своих приключениях в землях Повелителя Волн. - А я тоже отправлюсь обучаться в Лаик, как и все? А ты научишь меня кэналлийскому способу сражения? А кто будет моим эром? Может, ты будешь моим эром? – порядком соскучившийся по отцу за долгие месяцы, Алан вертелся вокруг Ричарда как юла, совершенно не реагируя на беззлобные одергивания тетушки и укоризненные взгляды «дяди Вальхена». Ричард едва успевал отвечать на беспрестанно сыплющиеся на него вопросы сына, и, когда Валентин заявил ему, что все воспитание племянника кошке под хвост, только рассмеялся. - Ни за что не поверю, что он был примерным ребенком все это время! - А он и не был, - пожал плечами чопорный Валентин. – Он слушал меня, конечно… - Но не слышал, - улыбнулась вечно потакающая маленьким обитателям замка Айрис. – И подбивал остальных детей на всякие авантюры как самый старший. Они вышли в сад, и Ричард направился к ближайшей скамейке, желая наконец спокойно посидеть и насладиться прохладным воздухом родного герцогства. В детстве он и Айрис всегда сбегали от ежедневных молитв в часовне куда-нибудь как можно дальше и впоследствии привыкли прятаться в саду. - Ты думаешь, мне стоит провести с ним воспитательную беседу? – Ричард усмехнулся, глядя на резвящегося сына, и сокрушенно покачал головой. – Закатные твари, как он мог так быстро вырасти? - Это потому, что кто-то совершенно не уделяет времени своим детям, - наставительно заметил Повелитель Волн. – Тебе стоило бы чаще навещать его у нас, раз забрать не позволяет служба. - А куда я его заберу, посуди сам? – невесело хмыкнул Ричард. – Его Величество жаждет пополнения казны, а бакраны жаждут заполучить в свое распоряжение лучшую шпагу Золотых земель. И как вычурно! Лучшие шпаги Золотых земель – это Алваро Алва и его сыновья, которые сгинули как раз за свою исключительность! Айрис вспорхнула на скамейку рядом с братом, изящно оправляя пышную юбку и смахивая с нее невидимые миру пылинки. Сейчас она совершенно не походила на чумазую девчонку из воспоминаний Дика, которая везде поспевала за своим братом и мечтала отправиться в Лаик под видом мальчишки-Окделла. - И сейчас ты взял под свое покровительство последнего исключительного члена их рода, - заметила она будто бы между прочим, с легкой усмешкой наблюдая за тактично покинувшим их Рокэ, отправившемся бродить по зеленым аллеям. – Не боишься, что и он сгинет? Характер папаши заметно сразу. - Много ты знаешь о его папаше, - моментально вскинулся Ричард, но тут же успокоился и только рукой махнул. – Хотя что упираться? Тут ты права. - Права, конечно, - тут же кивнула сестра. – Однако повел он себя спокойно, когда Алана увидел, ведь ты и словом ему не обмолвился о своих детях – он сам так сказал! - А что ему знание о моих детях? – герцог Окделл откинулся на спинку резной скамейки и ослабил ленту на вороте своей рубашки. Айрис переглянулась с безмятежно всматривающимся до этого момента в небо мужем и усмехнулась. - Может быть, руководство к действию? Солнце светило в глаза даже сквозь плотную завесу зеленой листвы, под которой пряталась выбранная Ричардом скамейка. Герцог прищурился и покачал головой, сетуя на вечную неугомонность Айрис. Даже с возрастом она не перестала задумываться о приходящих ей в голову безумных идеях.