Песня Майрики

      Поднявшись спозаранку, я переживала, что вчерашний разговор с мамой мне померещился. Вдруг у меня на волне счастливого дня, проведенного с Эйданом, фантазия разыгралась. Мама действительно выходит замуж за Скендера? Ночной разговор помнился смутно. Мама продемонстрировала колечко на пальце и объяснила, что оно на помолвку, а вот сама свадьба состоится месяца через два. Дальше она еще чем-то со мной делилась, а я уснула, убаюканная добрым маминым голосом. Не думаю, что она долго сидела рядом. Наверно, выплеснула накопившиеся эмоции, а потом ушла к Скендеру.       Соскочив с постели, я вышла в коридор. Ступала осторожно, чтобы никого не разбудить ни скрипами, ни неожиданным грохотом. В коридоре валялся чемодан Скендера. Ну и мамин, при чем наполовину раскрытый, как будто она что-то там усиленно искала. Из чемодана по полу тянулся длинный рукав зеленой блузки. Все-таки мне не показалось – и возвращение вдвоем было, и кольцо, скорее всего, было.       Все так же на цыпочках я пробралась к двери маминой комнаты и прислушалась. Не знаю, что хотела услышать, ведь было еще раннее утро, но настроение подскочило вверх. В ванную умываться я шла уже в отличном расположении духа, бодренькая как никогда прежде. Потом, напевая под нос, я готовила завтрак.       Мама счастлива и все-таки обрела свою половинку, значит вольная жизнь продолжится – я смогу и дальше ходить в вирт, встречаться с друзьями и петь! Мама не будет контролировать каждый шаг, как это чуть снова не случилось перед ее отъездом. Нет, это, конечно, не значило, что я признаюсь в занятии, которое она всю жизнь не одобряла. Но теперь можно подождать и, быть может, мама когда-нибудь примет эту сторону моей жизни. Когда-нибудь я достучусь до ее сердца и объясню, как это важно для меня.       Когда я услышала, что кто-то встал, сразу же перестала напевать. Первой на кухне появилась мама. Она зевала и изредка вытягивала перед собой руку, любуясь колечком с зеленым камнем посередине. Вчера в скудном освещении камешек едва просматривался.       – Доброе утро, – сказала я маме. – Я кашу приготовила и блинчики.       – Надоели блины, – мама присела за стол, все еще позевывая. – Там у меня чемодан в прихожей. Разбери сегодня днем, а то мне сейчас на работу.       – Хорошо. Я заварные пирожные купила, если блины не хочешь.       Мама налила себе только что сваренный мною кофе. Она ела пирожные, запивала их кофе и снова любовалась на палец с колечком.       – Вот, смотри, – она вытянула руку в мою сторону. – Это изумруд. Он очень дорогой!       Через какое-то время появился и Скендер. Помятый, небритый, в небрежно-запахнутом халате, он так же зашел, зевая во весь рот.       – Еще бы денек на отдых, – пожаловалась мама, глядя Скендеру в глаза.       – Ничего, – ответил Скендер, – Скоро возьмем еще один отпуск. Поженимся и отправимся в путешествие на Адру.       – Почему сразу на Адру? Может, я в Шендор хочу?       – Куда пожелаешь, дорогая!       В общем-то, утро прошло неплохо. Я украдкой любовалась на счастливые лица вроде как уже моих родителей и вздыхала. Думать, о том, что у меня теперь есть не просто мама, а родители было необычно. Казалось, они совершенно забыли о моем присутствии, перекидываясь друг с другом шутливыми фразами. Они все еще завтракали, когда я, закончив со всеми кухонными делами, ушла собираться.       – Как на день рождения сходила? Рассказывай! – весело заявила Тайрия, стоило нам пересечься по дороге в школу.       Иногда мне кажется, у подруги батарейки внутри, потому что даже по утрам она энергичная донельзя. Сегодня еще как назло шел мерзкий такой холодный дождик. Но Тайрия все равно улыбалась, стоя под большим красным зонтом и время от времени пряча нос в пушистый клетчатый шарф.       Я рассказала обо всем, даже Сигиву упомянула.       – Ничего себе кадр, – фыркнула Тайрия. – А как там с Эйданом? Он тебя потом проводил?       Я не рассказывала Тайрии, что это было уже не раз, от того почувствовала себя виноватой. Боялась, если кому-то расскажу, все пойдет наперекосяк.       – Проводил. А еще он знает, когда мой день рождения. Представляешь?       Тайрия задумалась.       – Может, ты сама ему рассказала?       Я тоже задумалась. Вроде не помнила такого, да и общались мы раньше считанные разы. А в последние месяцы я точно ничего подобного не упоминала. Может, он это по моему профилю на Байхае узнал? Да нет, бред – он же не знает, что я Сирин. А если бы узнал, то как бы отреагировал?       На уроке перед обеденной переменой комм неожиданно пикнул. Я вздрогнула, потому что сообщения приходили редко. Да и от кого? Только, если от Тайрии, но она рядом сидит. Потому с волнением, уже догадываясь, кто мог мне написать, я ткнула пальцем в мигающую иконку.       – Ты сегодня в столовой обедаешь? – спрашивал Эйдан. – Или у тебя с собой?       Я бросила быстрый взгляд в его сторону. И не скажешь, что с коммом возится. Сидит – учителя слушает. Одной рукой щеку подпирает, на меня даже не смотрит. Сообщение он набрал другой рукой под партой? Тайно, чтобы никто не заметил? Почему-то это меня рассмешило. Хотя в сущности ничего такого, от чего стоило бы веселиться – девочки с парты впереди не дремлют, все время оглядываются и даже схлопотали несколько раз замечания от учительницы.       Хорошо, что девчонок не так много, как иногда бывает – за партой только двоим сидеть можно, и ограничено все лишь поклонницами нашего класса, которых не больше пяти-шести. А на место за партой Эйдана никто не претендует, потому что там иногда Гринтерн Дер от учителей прячется, чтобы за не сделанную домашку двоек не влепили. Я поежилась, вспомнив, как сама в Тансаре свалилась в океан под напором толпы. Так и до фобии какой-нибудь не далеко. Как Эйдан справляется? Ведь это, судя по вырвавшейся вчера фразе, его сильно напрягает.       С другой стороны, Эйдан же как-то отвадил от себя Найме Рир. После памятного разговора она не садилась за парту перед Эйданом. Другие только рады были – очередь быстрее проходила. Вообще Найме поначалу показательно игнорировала Эйдана, будто сильно обиделась. Потом перестала обращать на него внимание и закрутилась возле компании Дааноры Соль. С чем это было связано, я так и не поняла, ведь с Даанорой у них не было никаких точек соприкосновения. Найме никогда не увлекалась музыкой.       Улыбаясь, я начала набирать ответное сообщение Эйдану. Хоть планировала обедать в столовой, но рассудила, что Эйдан скорее всего туда не пойдет. А у меня всего два бутерброда на перекус! Но ничего, потерплю. Горячего кофе в банке куплю, и все будет замечательно!       – С собой, – ответила я Эйдану. – А что?       – Пообедаем вместе? Там же?       Конечно же, он имел в виду Скульптурную Аллею, где мы уже однажды обедали. Точнее обедал Эйдан, а я постеснялась булочку при нем есть. Но тогда было тепло, и светило яркое солнце. А сейчас дождь идет противной мелкой моросью. На мокрых скамейках долго не посидишь.       – Не спи. За окно посмотри, – не удержалась я от подковырки.       Мне с Эйданом и дождь не страшен, и мокрые скамейки, но отсиживать два последних урока промокшей курицей как-то не хотелось.       – Твоя правда, – Эйдан изобразил смайликом, что смеется. – Тогда можно на третий этаж, там много пустующих кабинетов бывает.       – Они, наверно, закрыты?       – Какие-то открытыми оставляют, так что все норм.       С тех пор мы обедали вместе – не каждый день, но частенько. Поначалу я чувствовала себя неудобно, а потом привыкла. Даже затянувшееся молчание после веселого диалога не напрягало. Мы могли, пообедав, просто сидеть рядом, уткнувшись каждый в свой коммуникатор. Я по Байхаю ползала, на комменты отвечала и музыку слушала. Эйдан домашку делал, но иногда, как я видела краем глаза, зарисовывал что-то в спец-программе и возле каждой зарисовки писал комментарий.       За руки, как на дне рождения, мы больше не держались. Все-таки некоторая неопределенность в нашем общении еще присутствовала. Чтобы не кусочничать, мы приносили из дома готовые обеды. Тайрия на мое отсутствие за обедом не обижалась – просто ходила в столовку вместе с компанией Дааноры. От поклонниц Эйдана мне удавалось шифроваться. Я надеялась, так и продолжится – никто не узнает. Многовато у меня секретов стало. Это и пугало, и радовало одновременно – секреты-то приятные. Но я обязательно со всем справлюсь!       Как-то раз Эйдан вспомнил вафли с землянично-творожной прослойкой, которыми я угостила его год назад.       – Вкусно было, – сказал он.       Я посмеялась.       – Сделаю еще раз.       Удивительно, что Эйдан помнит! С его стороны это должен был быть ничего не значащий эпизод. А ведь у меня в тот день был день рождения, и от внимания со стороны Эйдана настроение резко подскочило вверх. Неужели именно тогда я сама и выдала знаменательную дату?       На следующий день я, как и обещала, приготовила вафли с земляникой специально для Эйдана. Потом изредка готовила-угощала чем-нибудь еще. По идее Эйдан мог бы уже ходить в столовую, ведь подарок сестрам куплен и вручен. Но он продолжал обедать вот так, принося все с собой. Иногда я тешила себя мыслью, что это повод пообщаться.       Болтали мы много. Эйдан расспрашивал, что я люблю делать в свободное время. Я в ответ интересовалась его увлечениями, пытаясь вывести разговор на экспедицию, которую он, со слов сестер, придумывал. Интересно же! Я не могла не спросить, тем более в комнате Эйдана так и не побывала. Лишь на дне рождения пришло осознание – в сущности, я ничего не знаю про того, кто мне нравится. Та же подруга детства Сульзе знает гораздо больше – это неприятно! Но исправимо.       Эйдан удивился, что я в курсе разрабатываемой им экспедиции. Когда я пояснила, откуда услышала, он лишь со смешком сказал:       – Вот же мелкие! Выдают без зазрения совести.       – Они не нарочно, – начала я оправдывать девчонок.       – Можешь не защищать, – улыбнулся Эйдан. – Сульзе или Сигиве они точно не рассказали бы.       Я думала, этим обсуждением все ограничится, но Эйдан охотно начал рассказывать – значит, как и сестры, доверяет. Это всколыхнуло внутри теплую волну признания. Рассказал самое основное, пообещал потом показать, чтобы наглядно было. Значит, я все же попаду в комнату Эйдана?       Эйдан создавал свою систему обитаемых галактик, которым дал рабочее название – Содружество. Рас было много, самых разнообразных – я все не запомнила. Со временем многие из них принялись за освоение космоса и, столкнувшись друг с другом, создали объединенное правительство, совсем как в нашем Третьем городе – Тансаре. Эйдан продумывал буквально все, начиная от одежды, которую предпочитает раса катзанов, обликом напоминающая больших кошек, и заканчивая периодами правления какого-нибудь Витильфа Пятого из расы визгиеров.       По разработанному миру Эйдан хотел сформировать экспедиции на любой вкус, в которых можно было бы посещать необычные планеты, населенные разумными, но сильно отличающимися от нас расами, участвовать в военных стычках, спасать Содружество от раскола, освободив королевскую семью Пристмола. Экспедиции могли быть продолжающимися, как система квестов. В общем, подробностей было столько, что я всегда слушала с огромным интересом. И обсуждала тоже.       Эйдан сказал, что-то подобное в экспедициях уже есть, но не настолько масштабное, как хочется сделать ему. И что надо поскорее воплощать все в жизнь, пока другие не опередили. Если бы я не увлекалась пением и Байхатмаром, то точно загорелась бы экспедициями. Я как будто заглядывала в другой совершенно незнакомый мир, который распахнул передо мной необъятные просторы, взглянул глазами-звездами прямо в душу.       К слову сказать, мы, как теарцы, тоже присутствовали в мире Содружества. Правда, среди нас были только ятамары и наунмары. Я спросила про радамаров, и мы какое-то время обсуждали вероятность их существования. Эйдан задумался и сказал, что может быть введет и радамаров, почему бы и нет. Надо только литературу соответствующую найти и почитать, ведь не только Рем изучал этот вопрос.       Первые три дня после возвращения мамы из отпуска я вела себя идеально. Никуда не ходила, чуть заканчивалась учеба или рабочая смена сразу бежала домой. Я беспокоилась, что мама, не смотря на все мои оптимистичные прогнозы, продолжит тотальный контроль, но все обошлось. Мама как будто даже не замечала, когда я прихожу и ухожу. Она настолько увлеклась предсвадебными хлопотами, что среагировала бы только на отсутствие еды, или если бы я вернулась домой ночью.       Она, конечно, продолжала спрашивать как дела в школе, хорошо ли учусь, но это были обыденные вопросы, на которые можно было дать неопределенный ответ. Я всегда давала определенный – что вот получила пять по истории, или вот, к примеру, сегодня в аптеку приходил забавный клиент, травил смешные анекдоты, пока я ему лекарства по рецепту собирала.       Мама светилась счастьем – все время улыбалась. Если злилась, то в основном из-за возникающих проблем при подготовке к свадьбе. Мама планировала забабахать шикарную свадьбу, пригласить всех знакомых и даже соседей, включая ту семейную пару, которую терпеть не могла. Наверно, хотела похвастаться, как же ей повезло. Это было так мило, что я точно так же все время улыбалась. Ну и к тому же я ведь общалась с Эйданом, с друзьями и без проверок со стороны мамы, можно сказать, дышала свободнее. Как тут не сиять улыбкой?       На четвертый день я со спокойной совестью пошла в вирт, оплатив еще один сеанс погружений. Впору было приобретать абонемент на месяц, настолько часто я стала туда ходить. Три дня, подключаясь к школьному вайфаю, я просто проверяла акки, переписывалась с Рейрен и изредка с Джаррой, но это даже близко не стояло рядом с полным погружением. Как же я соскучилась по вирту! Даже просто по нашей общей полянке с Рейрен и Джарнардом.       Для своего комма я оплатила связь с выходом во всемирку и теперь даже дома лазила по сети, общалась и читала, что пишут другие. Все равно мама либо занята, либо гуляет где-нибудь со Скендером – ничего не заметит. Как же это было удобно! С другой стороны, пришлось сильнее себя одергивать, чтобы совсем уж не заболеть всемиркой и виртом.       Так незаметно пролетел ноябрь. Однажды утром я вышла на белоснежную улицу – ночью все завалило снегом. Даже ветви деревьев как будто укрылись белой пушистой листвой. Пришла зима. С утра я, вздыхая, оделась в зимнее – просторную куртку с меховой опушкой по краю капюшона и берет. Под сапогами скрипел сияющий снежок, когда я шла в школу, а щеки пощипывал легкий морозец.       Точно так же, как и в реале, снег выпал в Тансаре, только на неделю позже. Погода там стояла не такая холодная, как в моем городе, ориентированная больше на столицу, где климат отличался большей мягкостью.       Зима в Тансаре это нечто невероятное. Снег падал то крупными хлопьями, то в виде каких-нибудь невиданных зверей. Зверюшки танцевали прямо в воздухе и ластились к подставленным ладоням. За небольшой взнос можно было взять с собой понравившуюся зверюшку – она не таяла весь день и сопровождала, куда бы ты ни пошел. К вечеру загоралось множество разноцветных огней и в белом великолепии снежных шапок, под которыми укрылись здания и арочные переходы, они смотрелись особенно празднично, навевая ощущение сказки.       На моем акке на Байхатмаре количество подписчиков неуклонно росло. И как следствие, объем негативных откликов изрядно увеличился. С чем это было связано, не знаю. Видимо, подтянулись те, кто считал свои долгом открыть мне глаза на то, что я делаю все неправильно и гадко. Если бы что-то подобное мне писали с самого начала, это отбило бы всякую охоту продолжать дальше. Я сменила бы Байхай на сайт с небольшим кругом посетителей. Но добилась ли бы я тогда чего-нибудь, еще вопрос.       В любом случае, я вернулась бы на Байхай. Верю, что вернулась бы, ведь нельзя отступать перед трудностями. Но времени, чтобы чего-то достичь, у меня ушло бы на порядок больше. Просто так никогда ничего не бывает. Я учила себя мириться с тем, что всем мил не будешь. Не бывает такого. Очень хочется, но не бывает.       Популярность вместе с количеством подписчиков возросла. А потому во время прогулок по Тансару приходилось скрываться тщательнее, чем прежде. Нет, черный плащ я не надевала, потому что такое после памятных выступлений на централке сразу привлекало внимание. Я облачалась в толстовки с глубоким капюшоном, как Эйдан. К такой одежде мало кто приглядывался. Так как общалась я в основном с Рейрен, Джаррой и лассерами, то и лицом к лицу, чтобы меня могли узнать, ни с кем не сталкивалась. А когда в Тансар пришла зима, я просто добавила к одежде куртку и большой шарф, в который укутывалась с носом.       Один раз все же случилось непредвиденное. Мы прогуливались по заснеженному Тансару после времени, проведенного с лассерами – я, Джарнард, Рейрен и рыжий Лас-Гар. Лас-Гар присоединился к нам в последний момент, пристроившись сбоку от меня. Болтушкой он оказался изрядной – рассказывал смешные случаи, просто что-то вычитанное из разных источников. Когда спрашивал обо мне, я задавала встречный вопрос или отвечала уклончиво.       Тем не менее, все случилось не из-за Лас-Гара, а из-за Джарнарда. Это он неожиданно громко позвал:       – Сирин, вы чего застряли?       Мы с Лас-Гаром отстали, засмотревшись на танец снежных зверей прямо перед носом, и в тот момент я не придала особого значения тому, что Джарнард позвал меня громко на улице, где присутствовала не только наша компания.       – Мы идем, – крикнула я и прибавила шагу.       Джарнард быстрее меня уловил бурление в массах, потому что встретил самодовольной улыбкой и вопросом:       – Умеешь быстро бегать?       – Зачем?       – Будем сдавать норматив, – Джарнард схватил меня за руку, другой рукой он ухватил Рейрен, и потащил нас за собой.       Только после этого я услышала за спиной перешептывания и восклицания:       – Здесь Сирин. Это же Сирин.       – Реально Сирин что ли?       – А кто это вместе с ним?       – Эй, Сирин, спой что-нибудь!       – Сирин, спой! Сирин, спой! – заскандировало сразу несколько голосов.       Лас-Гар вовремя не среагировал, потому оказался далеко позади и затерялся в мгновенно набежавшей толпе. Я только один раз обернулась посмотреть, а потом припустила еще сильнее. Снег хлопьями бил в лицо, залеплял глаза. Каменные переходы фентези-квартала, в котором мы оказались, слились в одну сплошную массу. За спиной слышались вопли, раздавался залихватский свист – тем, кто побежал за нами, нравились этакие убегалки-догонялки. Впрочем, как и Джарнарду, потому что он нет-нет, да и похахатывал. Один раз умудрился запулить снежком назад и попал в кого-то, потому что до нас донеслось сдавленное ругательство. После этого снежки полетели уже в нас.       Джарнард затащил нас в незаметную подворотню, когда я уже собиралась предложить не валять дурака, убегая от прибывающей толпы, а разбежаться по личкам. Это все, конечно, весело, но до тех пор, пока нас еще не догнали. Петь-то, если что, я буду. А еще у меня до сих пор нет хороших настроек против чужих запросов. После подворотни Джарнард провел нас узкими извилистыми улочками к дворику, окруженному нависшими домами с черепичной крышей – так мы скрылись от преследования.       Я прислонилась к каменной кладке, кое-где на выступах припорошенной белым снегом, дыхание с хрипами вырывалось из горла. По лазурному небу в вышине медленно плыли облака. Джарнард тоже тяжело дышал, опершись руками в колени. Когда отдышался, захохотал во все горло, глянув на нас. Смех тут же прервался, потому что Рейрен ткнула его под ребра:       – Помолчи!       Я возмущенно выдохнула:       – Еще и ржешь! Иди и признайся им, что Джарра. Тогда они все за тобой одним убегут.       – И порвут на сувениры, – добавила Рейрен.       – Да много вы понимаете, – воскликнул Джарнард, заходясь в придушенном хихиканьи. Придушенном, потому что Рейрен заткнула ему рот ладонью. – Когда за Сирином, то смешнее!       После того, как я вернулась в личку, меня догнало сообщение от Лас-Гара:       – Вы серьезно думали, что никто не заметит, куда вы рванули?       – А что такого? – удивилась я.       – Сирин, ты мне должен! Вы же свернули туда, где никто еще не ходил. А на улице снег!       Снег… Мы оставили отчетливые следы, что в горячке побега как-то выпало из поля зрения.       – Я проход загородил, так что никто не заметил, – продолжал Лас-Гар. – Ну вы взбаламутили народ!       – Это не я, это Джарра!       Я думала, Лас-Гар возразит, но он на удивление быстро со мной согласился:       – Ну-у-у, это ж Джарра! И вообще, врежь ему за снежок!       Когда я осознала, что Лас-Гар все это время бежал за нами и в него же Джарнард попал снежком, я минут пять хохотала – никак не могла успокоиться.       – Спасибо за помощь, – поблагодарила, когда смогла разглядеть буквы перед глазами и соответственно набрать сообщение. Вспомнив начало диалога, я добавила. – Буду должен.       После случившегося прокола Джарнард больше не называл меня Сирином в Тансаре. Вместо этого кричал:       – Эй, парень, знать не знаю, как зовут!       Тоже мне, шутник!       По сети разлетелась новая порция виртшотов. Я по заведенной привычке поразглядывала, что попало в сеть, повздыхала над глупым выражением лица своего аватара на некоторых снимках. Но особо не расстроилась, в отличие от Рейрен, которая на следующей встрече появилась хмурой с поджатыми губами.       Обстановку в приватке в связи с наступившей зимой мы не меняли, потому у нас все так же светило солнце, порхали бабочки, а в воздухе разливались цветочно-ягодные ароматы – самое то после холодных улиц! Джарнард валялся на травке, подставив лицо солнечным лучам, как делал это постоянно. Рейрен подошла к нему и вывалила ворох сияющих виртшотов. Руками раскидала по пространству, откинув какие-то снимки в стороны и приблизив только два из них. На обоих Рейрен попала в кадр полностью, с повернутым прямо к камере лицом. И хоть мелькала Рейрен на заднем плане, но при желании можно было разглядеть черты лица.       – Вот смотри, это и это!       Джарнард приподнялся, с интересом разглядывая представленные снимки, повисшие в воздухе полупрозрачными блоками.       – А что, забавные. А вон на том, – он ткнул пальцем в особо выделенный Рейрен виртшот, – ты вышла красавицей. Я его себе сохранил!       – Не говори, что ничего не понимаешь, – Рейрен просто заполыхала возмущением. – Да я тебя! Джаррая, в конце-то концов!       Девушка замахнулась, и серебрящаяся кучка виртшотов полетела в лицо Джарнарду. Тот подскочил и комично отмахиваясь, рванул в сторону. Виртшоты полетели вслед за ним, тыкаясь в спину. Рейрен уперла руки в бока, наблюдая, как Джарнард лезет на дерево неподалеку. Еще бы он при этом раскаялся! Так ведь покатывался со смеху. Соскальзывал босыми ногами по коре и смеялся.       – Это не я виртшотил! Не я-а-а! Я тут ни при чем.       Странно, что Рейрен разозлилась. Если и переживать, то Джарнарду, потому что он засветил свой второй никому неизвестный аватар. Рейрен боится, что кто-то ее на этих снимках узнает? Ей в вирте нельзя развлекаться? Задумавшись, я вспомнила слухи о влюбленности Джарры в девушку из Чистых. А ведь о Рейрен можно было подумать, как об одной из Чистых, не зря при первой встрече она показалась мне похожей на принцессу.       – Это же просто вирт-снимки, – сказала я.       Рейрен закусила губы.       – Да, это просто вирт, – кивнула она. – Но для моих родных это ничуть не важно. Они меня прибьют, если увидят, что я гуляла с парнями. Двое парней на виртшоте!       – Разве это так страшно? – спросила я удивленно. Что-то мне это очень сильно напоминало.       – Очень страшно, – Рейрен задумчиво смотрела куда-то в сторону от меня. – Мне запретят любые встречи в вирте, а еще могут забрать домой и запереть под замком.       – Как это, домой забрать? Ты не дома живешь?       – Я в частной школе учусь, а по выходным домой езжу, – Рейрен пожала плечами и не слишком уверенно добавила. – Да ничего. Обойдется, я надеюсь.       – Но это же вирт!       Я утвердилась в догадках, что Рейрен из семьи Чистых, а школа, скорее всего – частное учебное заведение для девочек. Но одного я все-таки не понимала – какая разница, встречаешься ты с парнями в вирте или нет? Ведь для Чистых это только в реале важно.       – Все равно, – ответила Рейрен. – Факт в том, что встречалась. Кто знает, может, и в реале я такая. Иногда можно скомпрометировать себя даже намеком. Я же не буду доказывать каждому, подумавшему обо мне плохо, что все не так.       – Те, кто думает плохо, просто тебя не видели!       – Спасибо, – Рейрен чуть заметно улыбнулась.       – Эй, Сирин, – крикнул Джарнард, устроившийся на дереве, словно птичка в гнезде. – А ты знаешь, что внешность бывает обманчивой? Она мне при первой встрече на голову туфли скинула! С большими такими шпильками!       – А нечего было под лестницей прятаться! – огрызнулась Рейрен. Она подняла голову вверх, уставившись на Джарнарда, и даже на цыпочки привстала, будто так возмущение быстрее долетит до адресата.       – Я стоял, а не прятался! А потом мне в башку туфли прилетели!       – Так вы в реале виделись? – поняла я.       – Он на моем дне рождения выступал, – кивнула Рейрен и, увидев нахмуренные брови лохматой небезызвестной птички, добавила. – Его заставили. Вот он под лестницей и спрятался.       – Я стоял! – снова возразил Джарнард. – А вот ты пряталась! И мне на голову…       Он, видимо, еще долго мог припоминать эти туфли. Я рассмеялась.       – Сирин! Если ты будешь туфлями раскидываться, то я тебя…       Тут уж и Рейрен рассмеялась.       – Шпилек точно не будет, – успокоила я Джарнарда, намекая на то, что я вроде как парень. Хотя думала при этом о том, что на шпильках не хожу и вряд ли надену. – Да спускайся ты уже.       – Вот видишь, туфли в голову! – проворчал Джарнард. – Еще и на дерево загнала. А ты говоришь, что хорошая.       – А зачем ты все-таки… – начала спрашивать я у Рейрен.       – Ноги устали, – тут же пояснила она. – Я обувь сняла и нечаянно подопнула. Так все и вышло.       С того разговора я размышляла, реальную ли внешность использует Рейрен в вирте. И если нет, то значит, родственники знают, как выглядит ее аватар? Я представляла школу, в которой она учится, какие у нее друзья. Может, это та самая школа, в которой когда-то училась Тайрия и которую однажды подожгла? А может, Рейрен с Тайрией даже дружили?       – А она в реальности такая же? – спросила я как-то у Джарнарда после того, как Рейрен ушла.       – Эй, ты точно не парень?       – Нет, я… Что?       – Если бы я думал, что ты парень, не свел бы вместе, – усмехнулся Джарнард.       – Да не очень-то и хотелось, – разозлилась я неожиданно даже для самой себя. Это ревность что ли? Ужас какой!       Джарнард хлопнул меня по плечу:       – Да ладно тебе! Играет она здорово, так что у вас хороший дуэт. И да, она реально так выглядит.       А вот этому я удивилась, все-таки склонялась к иному варианту. Сложно представить пользователя, который решил бы выглядеть в вирте так же, как и в реале. Зачем тащить сюда обычную жизнь со всеми ее составляющими? Это требование семьи, чтобы все было на виду? А может, зря я откинула давнее свое предположение о принцессе? Мне резко поплохело.       – Она ведь не принцесса? – спросила я Джарнарда.       – С чего вдруг? Забыл, как принцессу называют?       А ведь точно! Арейвин считали уродливой и называли принцессой с небольшим изъяном. И все это только потому, что императорская семья Мар-Ари ни разу не представляла ее публике, в отличие от принца. Ну да, раз скрывают, значит какие-то изъяны есть. Как мне кажется, глупость несусветная. А внешность аватара Рейрен по словам Джарры реальная. Она точно не принцесса, и слава богам!       – Рейрен Аль это ее настоящее имя. Семья Аль входит в семерку самых влиятельных и старинных в среде Чистых. Нехорошо тогда с виртшотами получилось, это да, – через паузу Джарнард добавил. – Спасибо. Давно хотел поблагодарить.       – За что?       – За предлог, – Джарнард невесело как-то улыбнулся, – чтобы чаще с ней видеться.       Я только головой покачала. И к чему такие сложности? Уму непостижимо.       То, что Джарнард какое-то время тащил меня за руку в Тансаре, когда нас преследовали, всколыхнуло волну новых догадок и предположений. Секретный аватар Джарнарда кто-то связал с Джаррой, выдвинув невероятное предположение в духе: “Слушайте, народ, а может быть, тот темноволосый парень в очках – Джарра?” Того, кто оказался настолько близок к правде, обсмеяли. Но зерно сомнений он посеял. А потому вскоре на акке Джарру спрашивали, не он ли засветился на известных снимках вместе с Сирином.       Джарра пошутил в своем духе:       – Ка-а-ак? У меня появился соперник?       Все поржали над его заявлением и как-то упустили из виду, что Джарра так и не дал определенного ответа. Ни да, ни нет – догадывайтесь сами, правда или ложь.       После десятого декабря я снова прошла медосмотр, как и обещала когда-то неру Мирзааки. Следов наурина в крови не обнаружили, и я вздохнула с облегчением. Я сидела в том же самом кабинете, и в высокое стрельчатое окно за спиной врача мягко стучали белоснежные ветви. Нер Мирзааки довольно щурил глаза, поглядывая то в карту, то на меня:       – Ну что ж, нерисс, все у вас хорошо, чему я несказанно рад.       – Я тоже, – улыбнулась я. – Спасибо, что помогли.       – Увидимся следующей осенью, – ответил нер Мирзааки. – Счастливого Нового года!       – И вам тоже!       С середины декабря все заговорили про Зимний бал. Мероприятие проходило каждый год после экзаменов перед новогодними каникулами. К нему всегда относились спокойно, но в этом году разговоров только и было о каком-то особенном сюрпризе от администрации. Что за сюрприз никто не знал, но слухов ходила уйма. Близился конец учебного семестра, от того все усиленно исправляли оценки и готовились к экзаменам, а ожидание и подготовка к балу стали своеобразной отдушиной. Не знаю, как готовились парни, но вот девчонки обсуждали наряды и, кто с кем пойдет. Конечно же, много разговоров было о том, кого пригласят на Зимний бал Эйдан и Трайбен. А еще, как ни странно, Вирем. Хотя с ним все было ясно, на мой взгляд.       У Трайбена девушки менялись постоянно, так что угадать с пассией, которая попадет вместе с ним на бал, было сложно. А вот Эйдан… Как и многих, меня заботил именно он. Кого он пригласит? Ведь с девушками его практически никто не видел. Это я знаю, к примеру, про Сульзе, к которой он испытывает гораздо более теплые чувства, чем к большинству своих поклонниц. В прошлом году на зимний бал он так и не пришел. Как и я. В средней школе года два назад Эйдан кого-то пригласил – помню, многие с завистью смотрели на ту девушку. А потом как-то так случилось, и она перевелась в другую школу.       Еще я слышала разговоры про Сирина. Обычно это начиналось так:       – Вот бы Сирин учился в нашей школе, тогда я сама пригласила бы его на бал!       Но это еще было ничего по сравнению с тем, что я узнала на кого переключила свое внимание Найме, и какие именно точки соприкосновения у нее нашлись с группой Дааноры Соль. Я возвращалась с обеда и, на мгновение задержавшись рядом с той парты, где теперь сидела Найме, увидела распечатанный виртшот Сирина. Одним краем он торчал из тетради, но даже этого хватило, чтобы узнать снимок. Взметнувшиеся от порыва морского ветра русые волосы, сияющая улыбка – именно этот снимок я сохранила в числе первых, и именно он нравился мне больше всего. Найме сменила объект страсти.       Я запнулась, и, когда балансировала на грани, меня подхватил Эйдан. Он шел позади и из-за моей задержки перед партой Найме успел догнать. Эйдан утвердил меня на ногах и глянул через плечо на парту – туда, откуда я не могла оторвать глаз.       – Сирин? – спросил он, разглядев виртшот. – Тебе он так нравится, что ты на него засмотрелась?       Ну да, конечно! Я каждое утро к зеркалу подхожу, целуюсь с ним и признаюсь в любви! Я захихикала и чуть снова не свалилась, но уже в другую сторону. А так как там стоял Эйдан, то я просто уткнулась головой в его грудь. Какой же он все-таки высокий!       – Что смешного я спросил?       – Ничего смешного, – быстро ответила я, отметив излишнюю серьезность в голосе Эйдана. А еще я отодвинулась, а то нас палили те одноклассники, что тоже успели вернуться из столовки. – Почему мне должен нравиться вирт-образ? Он же ненастоящий!       – Ну и хорошо, – ответил Эйдан и чуть-чуть меня подтолкнул. – Иди уже на место.       Эйдан знает, как выглядит Сирин – за разговором это открытие как-то слишком быстро пролетело мимо сознания. Об этом я размышляла уже потом и жалела, что не спросила, а нравится ли Сирин самому Эйдану.       Конец семестра приближался, а вместе с тем нарастал ажиотаж. Парни подходили к девчонкам в коридорах. Я все время ловила себя на том, что наблюдаю за такими парами – как они смущаются, как улыбаются друг другу. Иногда все происходило довольно обыденно – запиской через парты, либо криком в другой конец класса или столовой.       – Эй, Митиза, пошли на Зимний бал?       – Да-а-а! – крик через весь зал.       – Эйхиль, пойдешь со мной на бал? – еще один крик.       – Молоко со рта оботри! – ответ, от которого ржет вся столовка.       Мне иногда удавалось такое застать, потому что встречаться за перекусами на верхнем этаже с Эйданом мы стали реже. Учеба навалилась, да и учителя ходили нервные – гнали взашей, чуть завидя учеников в неположенном месте.       Однажды после школьной смены, когда мы с Тайрией стояли во дворе, к нам вразвалочку подошел Трайбен. Пальто в талию с широким меховым воротником он не застегнул, словно на улице совсем не минусовая температура, а снег это так – сахарное развлечение для малышни. Даже шарфа на нем не было, не то, что шапки. Простыть точно не боится.       Не так давно Трайбен перекрасил челку, и теперь она выделялась сине-зеленым цветом, что сразу наводило на мысли о елке. Когда кто-то пошутил по этому поводу, Трайбен сказал, что это модный оттенок цвета морской волны и шутник – дурак, раз этого не понимает.       Засунув одну руку в карман джинс, Трайбен встал в позу, как модель на подиуме, и оскалился в улыбке.       – Ну что, пойдешь со мной на бал? – спросил он и, резко схватив Тайрию за запястье, потянул к себе.       – Слушай, тебе делать больше нечего? – изумилась Тайрия. – Сколько раз я должна говорить нет, чтобы до тебя дошло?       “А он, оказывается, не в первый раз ее зовет”, – отметила я.       И чего добивается? Думает, Тайрия сдастся под напором?       Когда я увидела через весь двор, как прищурил глаза Вирем, спускаясь с крыльца, я вдруг поняла, что, возможно, изначальной целью Трайбена было совершенно иное. Трайбен еще в начале года испытывал терпение Вирема. Только вот зачем? И сейчас делает тоже самое. Хочет вывести Вирема из равновесия? Кажется, ему это удалось, потому что глаза Чистого стали совершенно белыми.       Асфальт дрогнул, и по нему поползла, выстреливая камешками и снегом, широкая трещина. Ребята завизжали, бросились врассыпную. Двор опустел мгновенно. Но никто не ушел, все столпились за школьной оградой, наблюдая за развитием событий. Слишком серьезная магия творилась, чтобы оставаться внутри. И слишком необычная, чтобы не поглазеть.       “А ведь это опасно”, – подумала я.       Очень опасно, какими бы убогими ни были возможности магов сейчас. Ведь это как-то надо контролировать? Как там говорилось, есть какой-то МагКодекс? Может, есть и те, кто следит за магами?       Только мы вчетвером застыли фигурной композицией посреди двора – Трайбен, все еще удерживающий руку Тайрии, я и Вирем напротив нас. Трещина ползла-расширялась. Падающие снежинки шипели, будто плавились на подлете к земле. Наверно, так действовала разлившаяся в воздухе горячая аура магии. Или это уже Тайрия злится? Я посмотрела на подругу. Точно злится – брови свела, губы закусила. А глаза полыхают янтарным огнем. Но руку пока не освобождает, смотрит на Вирема.       – Слабо без магии? – заорал Трайбен. – Без магии своей ничего делать не умеешь. Слабак!       Снежинки укрывали непокрытую голову Вирема, забеляя темный цвет волос, терялись на фоне белого пальто. Вся его фигура словно бы светилась.       Вирем подошел к нам, взглянул, будто прожег, на руку Трайбена, которой тот удерживал Тайрию.       – Руки убрал, – прошипел Чистый, – руки убрал от моей невесты!