Ненужно. Ни сейчас, ни вообще

- Мы должны поговорить, - мягко, но требовательно и настойчиво. Избежать разговора по душам в этот раз не удастся. В том, что твой друг самый опытный психолог, есть и свои минусы. Гидеон уже несколько месяцев просто наблюдал за ним, не задавая вопросов, и Хотч был ему очень благодарен за это. Но всему есть предел, вот и у терпения Гидеона закончился лимит. - Я не знаю, что сказать тебе. Просто не знаю. В том, что опытный психолог еще и твой друг, есть плюсы, не надо обманывать, придумывать, изворачиваться. Вся твоя ложь видна, и не стоит тратить на нее время. Тишина в офисе, ровный гул ламп, мягкий диван и неспешный откровенный разговор. - Но что-то происходит между вами, ты и Таша... Напряжение такое, что его можно уже ножом резать, - черные глаза Гидеона смотрят с сочувствием, пониманием. - Это так очевидно? - Хотч досадливо хмурит брови. Черт, его эмоции уже не удается скрыть. И хоть они и не мешают делу, но привлекают слишком много внимания. - Даже Спенсер заметил, стал пристально следить за вами. Аарон тяжело вздохнул. Как же это все не нужно. Ни сейчас, ни вообще. - Но следить и говорить не о чем. Между мной и агентом Стоун нет ни каких личных отношений. Мы всего лишь коллеги, - почти уверенно, почти правдиво, почти искренне. Но Гидеона не так просто обмануть. - Аарон, что же происходит? - Я не могу все это собрать в одну фразу, разложить и объяснить. Если бы это было так просто, - Хотч раздраженно трет виски. - А ты говори все, что тебе приходит в голову, все, что ты чувствуешь, все, что связано с ней, - Гидеон лишь тепло улыбается в ответ на недовольный взгляд. Друзьям нужно помогать, даже если они и не просят об этом. Хотч устало откидывается на мягкую спинку дивана и прикрывает глаза. Все равно Гидеон от него не отстанет, и он прав, возможно, ему станет легче, если он все свои мысли и чувства перенесет в слова. Говорить сначала получается с трудом: фразы рвутся, тянутся. – Не знаю, как назвать одним словом то, что я сейчас чувствую. Мое утро начинается с мысли, что я увижу ее сегодня. Я не чувствую трепет, или волнение, или что-то подобное. Просто каждое утро, открыв глаза, я думаю о том, что увижу ее. Одна мысль, без каких-то всплесков эмоций. Бреюсь, принимаю душ, брызгаюсь одеколоном. Знаю, что ей нравится запах Хьюго Босс. Когда от меня им пахнет, то Таша старается незаметно стать ко мне ближе и обнюхать меня. Это так забавно, она морщит нос, втягивает мой запах и слегка улыбается. Я прихожу в офис рано, сижу в своем кабинете и жду, когда раздастся стук ее каблуков. Она всегда ходит на таких высоких шпильках. В первое время я смотрел на ее лодыжки и думал, как она вообще ходит?! Таша заметила мой взгляд и сказала, что много лет ходила в балетную школу, а там учат танцевать на каблуках. Уроки не прошли зря, походка у нее такая изящная, плавная, бедра покачиваются. Ты заметил, что она всегда ходит в юбке? Ни разу не видел ее в брюках, хотя так было бы удобнее, но так приятно смотреть, как ткань облегает ее тело. Таша тоже приходит рано, почти сразу после меня. В офисе еще с час нет никого и мы с ней вдвоем. Пьем кофе и обсуждаем дела. Она всегда приносить кофе с собой, любит капучино со сливочной пенкой. Пьет большую порцию рано утром и в обед, но никогда вечером. Она приносит кофе и мне, впервые это случилось через несколько дней, после ее появления у нас. Таша просто принесла два стакана рано утром - мне и себе. Капучино и черный с двумя ложками сахара для меня. И это так оказалось неожиданно приятно. И вошло в привычку, кофе по утрам. Мне нравится, что она не задает вопросов ненужных, не спрашивает, почему я развелся, или куда пойду вечером. Но, я уверен, она и так все про меня знает. Даже больше остальных. Помнишь, месяц назад при задержании я поранил плечо? Не помнишь? Не сильно, лишь поцарапал глубоко, когда выбивали дверь с Морганом. Таши не было с нами, и она не видела, как врач перебинтовал мне руку. Но потом, в офисе, она принесла мне таблетку обезболивающего и на следующий день сама сидела за рулем. Мне нравится смотреть на нее, просто смотреть. Как она проводит ладонью по бедрам, разглаживая юбку, перед тем как сесть. Как она скрещивает ноги, как грызет ручку, когда задумывается. Когда она волнуется, она делает очень глубокий вздох и на несколько секунд прикрывает глаза. От смущения румянец заливает ее скулы, и ничего с этим она не может поделать. Таша знает об этом и смущается еще сильней. Это так трогательно. Но самое главное, что она хочет меня. Это не специально, неосознанно, на уровне животных инстинктов. Она старается удержать это в себе, спрятать от всех и от себя самой. Это почти незаметно, но я чувствую это влечение, притяжение. Вижу, как дрожат ее ресницы, когда я рядом, как она старается не прикоснуться ко мне, даже случайно. Разглядывает меня, когда думает, что я не вижу. Таша не пытается привлечь мое внимание к себе, наоборот. Она умная женщина и понимает всю невозможность наших отношений. Понимает, но все равно меня хочет. - А ты? Ты испытываешь к ней сексуальное влечение? – голос Гидеона был тихим, а сам он выглядел грустным и задумчивым. - Влечение... Если бы все было так просто. Я хочу ее, просто безумно хочу. Со мной никогда такого не было. Конечно, я взрослый здоровый мужчина и простые желания у меня есть. Но мне всегда удавалось взять их под контроль, я мог быстро и легко отвлечься. Но сейчас у меня не получается. Я говорю с ней и представляю, как целую ее, грубо, больно, до вкуса соли на губах. Хочу видеть, как она теряет контроль от моих ласк, хочу видеть ее растерянной, беззащитной, слабой, хочу слышать сквозь ее стоны мое имя, чувствовать, как цепляется за меня дрожащими руками, оставляя царапины на коже. Я не просто хочу ее иметь, я хочу чтобы она была моей. Вся, полностью, без остатка. - И в чем же проблема, Аарон? - Это настолько сильнее меня, что я не знаю, как справиться с этим, не могу взять себя в руки. И это меня пугает. Потеря контроля. И куда могут завести нас такие отношения? Что из этого может получиться? Это для меня как искушение, проверка, и я не могу справиться с этим. - Ты же знаешь сам, как лучше всего справиться с искушением. Тихо шумят лампы, темнота за окном стала совсем густой. Гидеон давно ушел, а Хотч все сидел и вертел стакан с теплым виски в руках. Да, он помнил, что лучший способ побороть искушение – это поддаться ему. Но это казалось таким невозможным, таким невероятным и таким ненужным. Ни вообще, ни сейчас.