Хуже уже не будет

В бальном зале Малфой–менора звучала негромкая музыка, а шустрые домовики сновали вокруг с подносами закусок и напитков. Посвежевшие азкабанские беглецы перемешались с толпой своих спасителей и их семей и изо всех сил изображали из себя приличное магическое общество. Среди гостей я была единственной представительницей младшего поколения, и даже под чарами Гонта чувствовала, что слишком выделяюсь. Отец был занят разговорами в компании Яксли и Руквуда, и порой бросал на Беллатрикс Лестрейндж тяжелые взгляды. Беллатрикс, в свою очередь, старалась настойчиво прожечь взглядом дыру во мне. Всё это безгранично раздражало, но акцентировать на переглядах внимание для меня означало принять ситуацию как вызов. Что и кому мне было доказывать? Что Темный Лорд теперь принадлежит исключительно мне и никому другому? У меня сомнений в этом не было. А то, что кто-то на чужого Лорда рот разевает — что ж, жаль её супруга. Ко мне подошел Барти, в неизвестно где добытых узких кожаных штанах, шелковой черной рубашке и в мантии нараспашку. В руках он держал полупустой бокал с шампанским. — О, леди, вы знаете, что выглядите ослепительно? Шикарное платье, серьёзно. Впрочем, глупо говорить зеленоглазой слизеринке, как ей идет изумрудный цвет. — Я бы вернула комплимент, но… Мерлин, где ты вообще эти штаны нашел, стащил у Сириуса Блэка? И с каким заклинанием сумел натянуть? Барти захихикал: — Подобные заклинания вслух не произносят! Могу написать на бумажке и оставить в условном месте, что скажешь? — Не настолько уж мне и интересно. — Очень зря, леди, такие познания никогда не бывают лишними! — его улыбка быстро стихла и он проговорил уже серьезно. — Я мог бы её убить. У тех, кто предпочел общество дементоров отречению от Темного Лорда есть, конечно, незначительное послабление в количестве ошибок, что могут нечаянно переполнить чашу его терпения, но если дело коснется тебя, все преференции живо отменятся. Я рассеяно оглянулась вокруг, выискивая глазами домовика с напитками. Получив вожделенный бокал, глотнула немного вина и только тогда ответила: — Нет. — Очень зря. Твой отец уже сам подумывает о том, чтобы на всякий случай избавить тебя от возможной проблемы. — До первой хоть сколько-нибудь реальной угрозы моей жизни или здоровью, — продолжила я, а Барти расплылся в довольной улыбке. — Думается мне, вы все слишком преувеличиваете и делаете проблему из пустяка. С чего бы мне быть настолько кровожадной? Пялиться или даже болтать Белла может что угодно, но пакостить вряд ли осмелится. Да и относятся пока ко мне снисходительно — подумаешь, приглянулась Лорду юная девчонка, так ведь не факт, что он дотерпит до ее совершеннолетия и не выберет кого-нибудь другого. — Ах, если бы, моя леди. Я бы первым порадовался. Но уже после Йоля те, кто так думает, поймут, что были неправы. И тогда… — Убери со своего лица этот оскал. Я знаю, что ты можешь сказать. — Что первая угроза может оказаться удачной, а потому последней? — Но ведь именно для этого ты постоянно крутишься рядом со мной, разве нет? — приподняла я бровь. — Чтобы так не случилось? — Я понял тебя. Ладно, пойду дальше напиваться, — Барти увидел шедшего в нашу сторону Лорда и отошел подальше. — Барти не слишком надоедает тебе? — Нет, — я мотнула головой, ощутив укор вины, словно меня поймали за изменой, — иной раз он довольно занятный. — Пока не начинает смотреть жалостливым взглядом? — Темный Лорд насмешливо фыркнул. — То, что ты находишь его интересной личностью, никак не уязвляет мое самолюбие, не волнуйся. Я поговорю с ним, если он будет чрезмерно тебе докучать. — Ты ведь мог бы просто отменить свой приказ и сказать, чтобы он не приближался ко мне. — Нет, — улыбка была жёсткой и не коснулась глаз, — пусть приглядывает, на всякий случай. Я вздохнула: — Барти очень тебе предан. Он ведь серьёзен в своей симпатии ко мне. Для него эта ситуация является довольно… Жестокой. — Я никогда не утверждал, что милосерден. Тем временем музыка сменилась на более мелодичную. Люциус Малфой первым пригласил на танец Нарциссу, его примеру последовали и другие гости. Лорд подал мне руку, и мы вышли ближе к центру зала. И как дождаться декабря? С этим Турниром, интригами Дамблдора и оборотнем под боком вряд ли у меня будут возможности покинуть на время школу. И даже угадать теперь, что нас ждет, было нельзя — слишком изменилось всё. Темный Лорд прижал меня к себе покрепче: — Мы не говорим сегодня о делах, Панси. Перестань так громко думать. — Не могу. Ты ведь не объясняешь мне, почему поторопил проведение Турнира Трёх Волшебников. — Не объясняю исключительно потому, что так тебе будет увлекательнее наблюдать за происходящими событиями, — он ослепительно улыбнулся, и вряд ли подобную улыбку возможно было назвать иначе, чем очаровательной. — Поверь, это будет очень занимательное зрелище. У тебя имеются догадки? Я хотела отрицательно покачать головой, но скептически приподнятая бровь Лорда вынудила сказать вслух то, что он и так видел у меня в голове. — На ум приходит лишь возвращение Лорда Волдеморта. Должно быть, я произнесла это слишком громко, потому что танцующие рядом пары охнули от моей наглости. Он ответил, как ни в чем не бывало: — Лорд Волдеморт? Говорят, тот исчез много лет назад. А ты забываешь ещё об одном человеке. — О ком же? — Ты же не намереваешься всю жизнь называть меня «мой Лорд»? Пожалуй, раз я пользовался именем «Том» без малого два десятка лет, не будет большой проблемой вновь к нему вернуться. Возможно, его звучание из твоих уст мне даже понравится. Я только моргнула и чуть не наступила ему на обе ноги сразу. Довольный произведенным эффектом, Том перехватил меня покрепче и закружил в нарастающем ритме вальса. *** Хогвартс встретил своих обитателей пеленой тумана и моросящего дождя. Погода была невероятно холодной для сентября, а грязно–серое небо настраивало на мрачный лад. Дамблдор, как обычно, был средоточием оптимизма наполовину со старческим маразмом. Новости о предстоящем Турнире Трёх Волшебников он говорил с таким восторгом, словно объявлял о рождении своего долгожданного внука. Впрочем, ажиотаж и всеобщее возбуждение уже через пару дней сменили повседневные учебные трудности. Большой компанией мы собрались после уроков недалеко от теплиц, пытаясь насладиться единственным за две недели теплым солнечным деньком, хотя бы оставшейся его частью. Помимо нашей слизеринской четверки и Блейза присоединились также Джинни с Луной. — Он меня ещё у Сириуса достал! — Гарри был не на шутку раздражен Люпином. — Так теперь и в школе надоедает! — Ну, не знаю, он ведет себя так, будто у вас прекрасные отношения, — хохотнул Блейз, поигрывая бровями. — Ах, Гарри задержись! Гарри, приходи пить чай! Гарри, помочь тебе с щитовыми чарами? — Вот, тошнит аж! Где он был всё то время, пока я жил у Дурсли? Как же, друг отца! Мог бы хоть раз прийти, проведать. Тоже мне, можно подумать, он болел круглосуточно на протяжении всех этих лет. — А что у него за болезнь? — невинно полюбопытствовала я. — Выглядит он действительно каким-то потрепанным. Вся компания пытливо уставилась на хмурого Гарри. — Не могу сказать, — он вздохнул и показал жест из скрещенных пальцев, — клятва. В ответ раздался многоголосый разочарованный гул. — А точно условия клятвы полные? — спросила Джинни. — Вдруг сработает рисунок? — А ещё можно вышить нитками или связать узор, — отозвалась Луна. Даже Рон закатил глаза: — Это всё подходит под определение «никоим другим образом не передавать информацию». Кто в здравом уме забудет о таком? — Вы совершенно не думаете о том, что есть разница между добровольной передачей, и когда информацию добывают силой. В общем, несмотря на то, что разговор ушёл в обсуждение клятв и их формулировок, после выяснилось, что болезнью Люпина все как-то нечаянно заинтересовались, и теперь подумывали раскрыть эту занимательную тайну. Могу признать, что преподавателем Римус Люпин был не самым плохим: он старался делать уроки интересными, отлично разъяснял материал и умело балансировал между скучноватой теорией и захватывающей практикой. Тем не менее его моральные ориентиры порой вызывали оторопь. Заставить учеников показать другим свой самый большой страх, при том, что на уроке находятся два недружественных факультета, а подростки иногда очень и очень жестоки… В прошлом, после явления дементора от Поттера, урок был сорван, и Люпин более не возвращался к этой теме. Теперь же я не знала, чего ожидать — как-то получилось, что боггарты мне ни разу в жизни не попадались. — Те, кто по болезни будет отсутствовать на следующем уроке, всё равно должны прийти в другой раз, это обязательно. — Люпин подстраховался заранее, видимо, рассчитывая, что первый побывавший на уроке курс незамедлительно растреплет всем остальным о боггарте, что резко повысит количество надуманных обращений в Больничное крыло. Впрочем, Снейп всё равно намекнул старостам, что в учительской в старом гардеробе для мантий завелось нечто интересное, так что на нашем факультете быстро сложили два и два и старались подготовиться заранее. Чем ближе надвигался урок, тем задумчивее я становилась. Драко тоже не блистал хорошим настроением. Своего боггарта он точно знал — мертвая Нарцисса, иногда Люциус. Из такого, как ни старайся, смешное не сделаешь. Ничего постыдного в этом не было, но и лишний раз смотреть на свой страх он не хотел. — Да в конце концов, — Драко расшумелся в библиотеке, вынудив мадам Пинс свирепо на него шикнуть, — если Люпин окажется таким мудаком, что всё равно заставит меня, то я это припомню. Чего молчишь, Панси? — Думаю. Может, сходить в учительскую ночью со Снейпом, да и посмотреть, что там у меня? А вдруг Сам-Знаешь-Кто в предыдущем обличии? Объясняй потом, чего это у меня такая фантазия бурная. — Неплохая идея, вообще-то. Только не забывай, победишь боггарта один раз, на следующий он сможет вытянуть из тебя что-нибудь другое, и не факт, что не хуже. — Да помню, — я вздохнула. — Было бы славно, если боггарт быстро сдуется и до нас очередь не дойдет. Только не уверена я, что у Люпина их несколько штук не припрятано. Неспроста же практика обязательная. — Директор наверняка потом это как-то использует, — Драко скривился, — а Люпин не просто расскажет, ещё и воспоминания сольёт, уверен. Я решительно поднялась из-за стола. — Пойду к декану. Посмотрим, чего я боюсь.                                                                   *** Было безгранично больно и страшно. В грудине словно комок игл заворочался, царапая и разрывая её изнутри, оставляя после себя пустоту — как сердце вырвали. Рука бледная и скрюченная, палочка разломана и валяется рядом. Разрез от уха до ключицы уже не пульсирует от вытекавшей крови — в теле больше нет жизни. Попытка глотнуть воздух окончилась ничем — горло сдавливало от еле сдерживаемых слез. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, превратись во что-нибудь другое! — И как же вас угораздило, Паркинсон? — Снейп с нечитаемым лицом стоял чуть позади меня и внимательно разглядывал лежащий у моих ног труп Темного Лорда — с кровавыми дырами вместо глаз, засохшей багряной коркой на волосах и сплошь покрытый ранами. После каждого моего судорожного всхлипа боггарт добавлял на тело ещё один жуткий порез. — Сколько можно уже! — декан оттеснил меня, разворачивая к боггарту спиной. Пока я вытирала злые слезы, декан отправил привидение обратно в шкаф. После стукнул мне по макушке палочкой, накладывая Дезиллюминационное. — Пойдемте в мой кабинет. Тщательно заперев дверь и накапав мне в бокал немного капель Умиротворяющего бальзама, декан скрестил на груди руки и задумчиво оглядел меня с головы до ног. — Если честно, никогда бы не подумал. Я был уверен, что Вы просто прагматично ухватились за возможность занять высокое и прочное положение. Вы не производите впечатление глупышки, что влюбится в привлекательную внешность. Мне оставалось лишь вздохнуть — о том, что мы с Темным Лордом не просто хорошо подходим друг другу, а практически предназначены друг другу, помимо нас самих пока что знал только мой отец. Даже Драко считал, что я просто немного сошла с ума, а Лорд чрезмерно впечатлился собственным будущим и решил внять дамблдоровым сказочкам о силе любви. Драко заметил, к чему всё идет едва ли не раньше меня самой, так что лишь плечами пожал, убедившись в своей наблюдательности. — Читать мораль Вам, конечно, я не буду — о деяниях собственного избранника Вы знаете больше меня. И что будем делать, мисс Паркинсон? Вы понимаете, что даже в подобном облике и состоянии вашего боггарта знающие люди опознают как Тома Реддла начала шестидесятых? — Я не такого ожидала, — покачала я головой, — не пауков и не мумию, конечно, но уж точно не этого. А что делать — не имею ни малейшего представления. Снейп утомленно сжал пальцами переносицу: — У вас — мертвый Темный Лорд, у Малфоя — отец и мать по очереди, у Нотта — мать, у Булстроуд вообще кузена акромантул сожрал. На моём факультете есть хотя бы один ученик со здоровой психикой? Не отвечайте, это риторический вопрос. — Так глупо себя чувствую, — пожаловалась я, — ворох проблем из-за такой ерунды, как боггарт. — Ваши страхи — не ерунда, Паркинсон, тем более, если они принимают подобную форму. Хорошо, что мы проверили заранее. Идите отдыхать. Я попрощалась и поплелась в гостиную Слизерина, досыпать оставшиеся пару часов до подъёма.                                                                   *** С Дамблдором Снейп спорил долго и упорно. — Северус, по-моему, ты преувеличиваешь. — Директор, при всём уважении, но как декан я категорически против подобных педагогических экспериментов. Ещё раз повторяю, это вам не детские страшилки, когда мерзкую гусеницу можно превратить смехом в огурец с ножками. У половины моего факультета в боггартах мёртвые родственники. А что у Поттера? Мы будем лицезреть Темного Лорда, кидающего Авады направо и налево? Вы действительно думаете, что умение изгнать мелкое пакостное привидение стоит того, чтобы опустошить все запасы успокоительных зелий в школе? — Мальчик мой, ты не прав. Возможно, определенным ученикам придётся действительно несладко, когда они встретятся лицом к лицу с собственными страхами. Однако, это наша обязанность — подготовить детей к суровой жизни во взрослом мире. И боггарт, в действительности, не так важен. Они должны выучиться бороться, Северус. — Тогда пусть Люпин увеличит количество часов на проработку щитов, от этого будет намного больше пользы! — Я всецело доверяю Римусу и его планирование учебной программы выше всяких похвал. Он прекрасно знает своё дело. Уверяю, он обязательно поможет ученикам в случае необходимости. Взбешенный Снейп подавил гордыню и пошел пенять на совесть уже Люпину, что тоже не принесло результатов. — Ты можешь хотя бы использовать ширму? Люпин виновато отвёл от Снейпа взгляд: — Боюсь, Северус, так не получится. — Понимаю, — декан скривил в гневе губы. — Потеряется зрелищность, да? А сам-то ты покажешь пример первым? Готов к тому, чтобы все увидели твоего боггарта? — Северус, ты не понимаешь, это несколько другое… Снейп с невообразимым трудом подавил желание вытащить палочку и убить оборотня на месте. Ничего не ответив, он отвернулся и вышел, громко хлопнув дверью. *** Помимо декана, с абсолютно убийственным взглядом встретившего вошедшего Люпина, в учительской вдобавок находилась Аврора Синистра. Она сидела с большой дымящей чашкой чая за маленьким столом у стены и проверяла домашние задания, периодически похрумкивая крекерами. — Прошу прощения, — прочистил горло сконфуженный Люпин. — Сейчас у нас будет практика. — Конечно, Римус! — профессор астрономии беспечно махнула рукой. — Не стесняйтесь и заводите детей, вы не помешаете. Люпин стушевался и настаивать на том, чтобы она покинула кабинет, не стал. — Поглядите на гардероб, — сказал он и жестом указал в угол учительской. Он подошел к гардеробу, внутри что-то завозилось и застучало, ручка дверцы задергалась. Нетерпеливые гриффиндорцы, вылезшие в первый ряд, отшатнулись, кое-кто отошел ближе к слизеринцам. — Это всего лишь обычный боггарт, — постарался успокоить их Люпин. — Так что бояться нечего. Итак, кто-нибудь мне расскажет о том, что такое боггарт? Ожидаемо, первой руку подняла Гермиона. Пока она неторопливо и сухо перечисляла то, что знает, большинство присутствующих мрачнело всё больше. — Замечательно! Благодарю, мисс Грейнджер. Итак, как вы поняли, наше преимущество в том, что нас много, а боггарт один. Что ж, теперь давайте, каждый из вас попробует одолеть его в одиночку. Кто первый? Быть может ты, Гарри? — Люпин попытался отыскать Поттера взглядом. Прятавшийся за спинами Крэбба и Гойла Гарри скорчил недовольную физиономию и даже не подумал выйти из-за своего укрытия, предпочитая просто повысить голос: — Это не совсем честно, сэр! Как видите, наш факультет занял очередь, и вперёд других я лезть не буду. — Профессор, — подал голос Тео, — а что, если я не могу придумать ничего смешного на своего боггарта? — Как и я, — откликнулся Драко. — Не волнуйтесь. Возможно, когда подойдет ваша очередь, что-нибудь придет на ум. Мы переглянулись, Драко шепнул одними губами: «Всё-таки мудак». Баньши, бегающая ожившая рука, крыса… Мерлин мой, иной раз я забывала, что вокруг меня, пусть некоторые и с нелегкой судьбой, но всё же ещё совсем дети. Белый как снег Невилл так и не смог придумать, во что превратить свой страх, с учетом того, что реальный Снейп внимательно наблюдал за ним. Очередь подходила к слизеринцам, а боггарт был всё еще полон сил и даже не думал развеиваться. Драко гордо поднял голову, чуть покачал головой на беспокойный взгляд декана, и шагнул вперёд. Громадная надувная кобра Парвати смялась в грязно-серую кучу и превратилась в похожую на прекрасную, но сломанную куклу Нарциссу Малфой. Лёгкие смешки, которыми обменивались гриффиндорцы, прекратились. — Ридикулус! Боггарт лишь сменил положение — теперь мёртвые глаза Нарциссы смотрели прямо на притихшую толпу, а под рассыпанными полотном светлыми волосами собиралась лужица крови. В голове у меня что-то щёлкнуло, а потом настала такая эйфория, что захотелось запеть от счастья. Я быстрым легким шагом подошла к Драко и отодвинула его себе за спину. В то же мгновение меня обуял такой сильный ужас, что чуть не остановилось сердце. Боггарт вновь крутанулся на месте, меняя форму, и передо мной оказался огромный оборотень, весь измазанный в чьих-то потрохах, с горящими желтыми глазами и капающей с клыков слюной. Он злобно скалился, рычал так, что пол вибрировал, и готов был вот-вот кинуться на меня, хватая за горло. Когда ноги от страха совсем подкосились, Люпин выпрыгнул прямо передо мной, закрывая от привидения. Свой серебристый шар он превратил в таракана и отправил в полёт в сторону гардероба. — Инсендио! — донеслось вслед голосом Гарри. Никто не успел сориентироваться, гардероб тут же обуяло пламенем и раздался отвратительный истошный визг боггарта. — О, Мерлин! — ко мне бросилась профессор Синистра, поддерживая и не давая упасть. — Римус, да дался вам этот шкаф, пусть горит! Помогите же! Я ошалело моргала, отходя от действия непростительного, профессор Синистра гладила меня по голове и крепко обнимала, а Люпин стоял столбом, наблюдая за почти что сгоревшим дотла старым гардеробом. Снейп еле отцепил меня от профессора астрономии и отвел в больничное крыло, откуда, впрочем, вскоре и забрал: мадам Помфри накапала мне успокоительного и порекомендовала пропустить оставшиеся на сегодня уроки. — Сэр, — спросила я, когда мы уже пришли к гостиной Слизерина, — почему Вы не предупредили об Империо? — Это был не я, — декан остановился оглянувшись. — Позже, Паркинсон, коридор всё же не место для подобных разговоров. В гостиной обнаружились Драко и Гарри, очевидно, решившие прогулять Историю Магии. Они сидели рядом друг с другом прямо на полу возле камина. Драко чуть сгорбился и выглядел очень несчастным. Расстроенный Гарри придерживал его за руку и что-то негромко, успокаивающе говорил. Я не стала их беспокоить, прошмыгнув мимо и оставаясь незамеченной. *** Через несколько дней ко мне подошла Гермиона Грейнджер и попросила обсудить кое-что важное. Мы договорились прийти в заброшенный класс на втором этаже к шести часам и распрощались до вечера. — Что у тебя произошло? Гермиона выглядела не на шутку встревоженной: — Возможно, я не права, и моё предположение прозвучит глупостью… Я хотела удостовериться точно, а вы же всегда всё знаете. — А «мы» — это кто? Гермиона закатила глаза: — Слизеринцы! — Ничего себе, — развеселилась я, — от тебя это просто немыслимое признание наших заслуг. — Я серьезно! — Так и я тоже! Можно ближе к сути? Она неуверенно прикусила нижнюю губу и выдохнула: — Профессор Люпин — оборотень? — Ну ты даешь! — я аж присвистнула. — Наши ребята возятся в библиотеке в поисках симптомов его болезни, а ты просто приходишь и выдаешь готовый ответ. Как поняла? — Так я права? — её плечи расстроенно опустились. — Это очевидно и напрашивается первым делом! В сентябре профессор Снейп заменял его как раз на полнолуние, вместо нужной темы мы проходили оборотней, потом при виде твоего боггарта профессор Люпин так странно выглядел… Трудно объяснить. А его страх скорее был похож на полную луну, чем что-то ещё. Вот вам и заучка. — Знаешь, я должна извиниться перед тобой, Гермиона. Если честно, я недооценила твой ум. После намека Снейпа если кто и понял, то пока не признавался. Серьёзно, ты молодец! Она чуть порозовела от похвалы, но практически сразу нахмурилась: — Директор Дамблдор ведь должен был знать о том, кого приглашает на работу, верно? Мне не кажется это безопасным. Хотя профессор Люпин самый лучший учитель по ЗОТИ, что у нас был. А как ты узнала о его… Тайне? — Профессор Снейп ему специальное Ликантропное зелье варит, а я когда-то помогала ингредиенты готовить. Не смотри так, наш декан — классный, что бы вы там на Гриффиндоре о нём не думали. В целом, с зельем оборотень становится неагрессивным и разумным, если, конечно, не забудет его выпить. На всякий случай в полнолуние советую не ходить по коридорам ночью. За дверью раздался подозрительный шорох. Гермиона ойкнула и достала палочку. Я приложила палец к губам, показывая, чтобы она не шумела, и тихо двинулась вдоль стены. Распахнув дверь настежь, я уже начала произносить заклинание, но замолчала на полуслове — в коридоре никого не оказалось. На каменном полу сиротливо валялась ядовито–желтая конфета. — Это были Фред с Джорджем, — произнесла Гермиона, с отвращением глянув на конфету, — наверное, увидели нас на карте и решили проследить. — Карте? Она смутилась, что ненароком выдала чужую тайну, но не видя в этом большой беды, призналась: — У них есть артефакт, особая карта с планом Хогвартса, на которой видны имена всех, кто находится в школе. — О? А как ты узнала об этом? — Услышала давно, совершенно случайно. Фред и Джордж не умеют тихо разговаривать. Обсуждали, какие они идиоты, потому что не догадались, что Питер Петтигрю никак не мог быть пятым слизеринцем в комнате Рона, при том, что это имя они на карте видели в гостиной Гриффиндора тогда, когда крыса принадлежала Перси. — Вот как… До встречи, Гермиона. Если что, обращайся! — и я вылетела из класса. Такую карту я просто обязана заполучить себе! В выходные я одолжила у Гарри мантию–невидимку и занялась слежкой за близнецами. После завтрака и до самого обеда они просидели в гриффиндорской гостиной, а вот затем направились в один из заброшенных классов недалеко от ванной старост. — … братец Фордж, это был совершенно лишний компонент, и эту муть будешь сам тестировать. — Да ладно, оно выглядит не очень опасным… — Экспелиармус! Инкарцеро! Я заперла дверь, сняла мантию, и повернулась к связанным близнецам, аккуратной кучкой валявшихся на полу. — Смотри–ка, Дред, кажется, сбываются наши кошмары… — Именно, братец. Одна очень подозрительная слизеринка… — Я бы сказал, очень–очень подозрительная… — Связывает нас и запирает в пустом классе. — И наверняка хочет украсть нашу честь. Что за молодежь пошла! Она совсем не помнит наших добрых дел. — Именно, а ведь это мы на её первом курсе принесли в Больничное крыло из холодного мрачного коридора. Это весьма удручающе, братец Фордж. — Заткнитесь, драккл вас раздери! У меня к вам деловое предложение. Близнецы замолчали и стали обмениваться взглядами. Посовещавшись между собой, они повернули лица ко мне: — Ладно, Паркинсон, излагай. — У вас есть карта школы. — Очень полезная карта, которая нужна нам… — И если ты думаешь, что мы просто так тебе её отдадим… — Ты очень ошибаешься. Я присела на колченогий стульчик, крутя в руке чужие палочки. — Я не собираюсь её забирать просто так. А связать вас пришлось, чтобы вы меня дослушали. Ну и ради веселья, конечно, какой слизеринец не хочет сделать пакость гриффиндорцу? Кажется, кое-кто мечтает открыть свой магазин приколов после школы? Как насчет тысячи галеонов? Вы за это отдаете мне карту и я становлюсь вашим компаньоном, получая, скажем двадцать процентов от будущих прибылей. Естественно, если вам понадобятся дополнительные денежные вливания, вы их получите незамедлительно, плюс со временем сможете выкупить обратно часть моей доли по минимальной цене. Ну как, интересует вас такое предложение? — веревки упали, и близнецы с кряхтеньем поднялись, растирая запястья. — Мерлин, Фред, она это серьезно? — Знаешь, братец, за эту цену я бы и впрямь позволил украсть мою честь… Я достала из кармана магический кошелек, присланный отцом, вернула ему исходный размер и задумчиво позвенела монетами. — Ну, так как? — О, наша благодетельница! — Подожди, Паркинсон, нам ведь нужно, наверное, составить какой–то договор… Я кинула им их палочки и достала из другого кармана свернутый пергамент. — Всё уже составлено, мальчики. Не хватает лишь ваших подписей. Через двадцать минут я стала обладательницей карты Мародеров, действующей по дурацкой кодовой фразе про шалость, и дольщиком будущего уизлевского бизнеса.