Хуже уже не будет

Карту мне изучить так и не удалось — Снейп налетел на неё как коршун и в приказном порядке попросил оставить у себя в кабинете в раскрытом виде. Сам он её активировать никак не мог — создатели, коими оказались Джеймс Поттер и компания, персону Снейпа вписали в охранные чары карты, и даже с кодовой фразой она показывала ему лишь изощренные оскорбления. — Так кто Империо наложил? Декан отмахнулся от меня, не желая отвлекаться от хитросплетений хогвартских коридоров и подозрительной парочки старшекурсников в туалете плаксы Миртл: — Сами не догадаетесь? Я попыталась припомнить урок ЗОТИ: — Мы стояли позади всех, поближе к выходу. Гриффиндорцы смотрели на боггарта, никто не оборачивался. Да и умеет кто-то из них накладывать непростительное? Сомневаюсь. Дафна и Милли стояли прямо передо мной, Крэбб и Гойл справа, но они тоже бы не смогли. Гарри и Рон отпадают. Тео был слева чуть дальше меня, подпирал стену — вот он мог. Только зачем? Да и выглядело это попыткой мне помочь и не допустить явления настоящего боггарта, а не подставить. То есть тот, кто накладывал, знал о моем страхе или просто выполнял определенную задачу. — Пять баллов со Слизерина за чрезмерно пространные рассуждения. — Сэр! Тогда профессор Синистра — за ней вообще никто не наблюдал, она могла хоть сплясать на столе, не то что палочку вынуть. — Десять баллов Слизерину за то, что Вы небезнадежны. — Погодите, а когда она успела поменять сторону и стать почитательницей идей Темного Лорда? И почему я об этом не знаю? Декан наконец-то отвлекся и одарил меня взглядом с толикой осуждения: — Снять еще баллов? Похоже, это неплохо действует на Вашу мозговую деятельность. — Обидно, сэр. Баллы-то причем? Вы просто переводите тему. Я, между прочим, тоже так могу. Дамблдор ни на что не намекал и не делился? У него, должно быть, все планы этого года улетели под хвост гиппогрифу. — Нет. В приоритете у него сейчас подготовка к Турниру. Вообще, директор ведет себя так, будто ему и дела ни до чего нет, помимо школы. — Если бы я своими глазами не видела, как он некромантией балуется, даже бы поверила в его безобидность. Подозрительно всё это затишье. — Безусловно, — согласно кивнул декан. — Будем ждать. *** После урока Астрономии, профессор Синистра вдруг попросила нас задержаться: — Мисс Паркинсон и мистер Малфой! Увы, но ваши расчеты никуда не годятся. Признайтесь, вы половину урока просто проболтали? Когда за последним учеником захлопнулась дверь, а мы безуспешно пытались понять, где именно в идеально составленных таблицах есть ошибки, профессор неожиданно захохотала. На смуглом лице сияла сумасшедшая широкая улыбка, уж очень отличительная и знакомая. Мерлин мой, как же своевременно я забрала у близнецов Карту Мародеров! Пальцы у меня невольно свело от желания приложить их к кое-чьей шее: — Я же говорила, чтобы ты даже на шаг не приближался к школе! Драко только глазами захлопал, еще ничего не понимая. — Леди, при всем моем уважении и глубине чувств, приказы Лорда для меня пока что главнее твоих. — Крауч? — до Малфоя наконец дошло. — А где настоящая профессор Синистра? Барти чуток скосил взгляд в сторону личных комнат Авроры: — Отдыхает в саквояжике. — В… В саквояжике? — С ней всё хорошо, честно! Лежит себе комфортно, пребывает в мире грез. Очнётся, когда будет нужно, и даже не поймет, что случилось. — И что ты здесь делаешь? — Как что? Скоро дел будет непочатый край, прибудут важные гости! Сами понимаете, необходимо проследить, проконтролировать, подслушать и подсмотреть. Без меня никуда. Я прищурилась: — Империо твоих рук дело? — Ах, это! Ну а что поделать, Цветочек, подстраховка. В принципе, даже если бы не получилось, ничего непоправимого бы не произошло. — Пояснишь? — Не-а, — Барти, коварно улыбнувшись, поиграл бровями. — Читайте газеты, мои дорогие. Всё, что могу сказать. Но, в общем-то, я хотел предупредить, чтобы вы не волновались, — лицо лже-Синистры вновь стало серьезным. — Всё под контролем, и никто не пострадает. Это я на вашего друга Гарри Поттера намекаю. А то начнете зря суетиться и планы нам путать. *** — Сегодня мы с вами продолжим путешествие в мир неопознанного! Позвольте вашему третьему оку раскрыться и рассказать вам о будущем! Сейчас каждый из вас должен ощутить мистическую связь с собственным «Я»! Вглядитесь в причудливые узоры на дне вашей чашки, но постарайтесь не взболтать их! — на уроке по прорицаниям мы опять гадали, на этот раз на кофейной гуще. В отличие от сердитой на Трелони Грейнджер, я верила в предсказания и не раз наблюдала, как они сбываются. Но от уроков с такой некомпетентной преподавательницей не было никакой пользы, кроме неплохого черного кофе. — Девочка! Я вижу, твой взор обратился внутрь! Ты вошла в контакт со своим вторым «Я»? — обратилась ко мне Трелони и выхватила чашку. — О, милая, поздравляю. Хм, конечно, ты ещё слишком молода, но знаки говорят, что совсем скоро ты выйдешь замуж. Впрочем, твой супруг будет более чем на полвека старше тебя, так что всё же сочувствую. Сидевшая возле меня Гермиона зло фыркнула, лишний раз убедившись в том, что Трелони только и умеет, что предсказывать что-нибудь неприятное, а я еле подавила нервный смешок. Прорицания были нашим последним на сегодня уроком, и после обеда вся школа собиралась встречать гостей из Дурмстранга и Шармбаттона. Гарри, которому уже по традиции каждый урок пророчили мучительную и скорую смерть, постоянно разную, так удивился, что Трелони ни слова не сказала в его сторону, что осмелился немного похулиганить. Он вскочил с места, закатил глаза, распростёр в сторону профессора руки и заговорил низким свистящим голосом: — Когда будет ярок Марс, а Меркурий войдет в третий дом, дева человеческая в годах немалых, наделенная даром предвидения, падет в объятия чудовища с телом конским и головой человеческой, и родится на исходе луны дитя их, наделенное силой и могуществом неслыханным, и станет новым повелителем гоблинов. И падет мир волшебный пред его силой, и станут править миром существа малые, садовыми гномами нарекаемые, — Гарри проморгался, словно приходя в себя, оглянулся по сторонам, оценив красные от еле сдерживаемого смеха лица, и невинно поинтересовался. — Профессор? Что–то произошло? — Олух, она же практически ровесница декана! — прошипел Блейз. — «Дева в годах немалых» вообще мимо! Тем не менее Трелони всё равно впечатлилась, потому как выгнала всех из класса за двадцать минут до конца урока и основательно заперлась в своей башне. На Турнир приезжали исключительно совершеннолетние маги, так что ни Делакур, ни Крама мы не увидели — те ещё не достигли семнадцатилетия, а снижать возрастную планку участников никто не собирался. На этот раз в школу, помимо Бэгмена и немного болезненного на вид Крауча–старшего, прибыли несколько невзрачных министерских работников: судя по напряженно–нервным взглядам, которые те бросали вокруг, они были аврорами. Если это и была охрана на случай внештатных ситуаций и внезапных появлений Пожирателей, то Фадж совсем идиот. Долорес Амбридж в составе министерской комиссии вызвала у меня дрожь: уму непостижимо, как можно быть похожей на жабу и иметь при этом акулью улыбку. Под торжественные рукоплескания всех присутствующих внесли Кубок Огня. Барти с садисткой ухмылкой, смотревшейся ужасно на лице Авроры Синистры, поглядывал в сторону Каркарова. Боюсь, в следующем году у Дурмстранга всё же будет новый директор. На следующий день, на ужине, Кубок должен был выдать результаты. Из слизеринцев рискнули бросить имена только пара семикурсников — большинству тысяча галеонов и некоторая слава длиной в десяток газетных статей не казались настолько важными, когда речь шла о собственной жизни. Дамблдор вскинул вверх руки, прося тишины: — Кубок вот-вот примет решение. Ему понадобится еще минута, так что у вас есть время доесть ваши десерты. Когда имена чемпионов станут известны, я попрошу их пройти в комнату, прилегающую к залу. Директор вынул палочку и потушил половину свечей, оставив освещенной ту часть зала, где находился он сам и преподавательский стол. Пламя в кубке стало ярко-красным, посыпались искры, и из него вылетел маленький клочок пергамента. Дамблдор ловко подхватил его и прочел: — Чемпион Шармбаттона Эмилия Марвин! Из-за стола Равенкло поднялась высокая коротко стриженная блондинка, и последовала к неприметной двери, на которую указал директор. Не успели стихнуть всеобщие аплодисменты, как Кубок снова выбросил имя. — Чемпион Дурмстранга Стефан Киосев! Хмурый черноволосый парень, по телосложению напоминавший Винса и Грегори, поднялся из-за нашего стола и уверенной походкой скрылся за дверью. С третьим именем у директора вышла заминка. Прочитав кусочек пергамента, Дамблдор поперхнулся и вытаращил глаза. Неловкую паузу прервал Бэгмен, развеселым шепотом, слышным на весь зал, подначив: — Дамблдор, что же за чемпион Вас поразил, да так, что Вы и буквы забыли? — Директор Дамблдор, прочтите, наконец, имя, — влез теряющий терпение Крауч, — дайте мне! Он отобрал пергамент и воззрился на него с нечитаемым выражением лица, постепенно переходящим в ярость: — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, чемпион школы имени Пресвятых Лимонных долек? Весь Большой зал несколько секунд собирался с силами, и грянул таким смехом, что затряслись стены. Крауч–старший в компании с Амбридж тем временем орал на директора: — Вы считаете, это смешно?! Альбус, Вы в своем уме? Вам не стыдно заниматься подобными вещами, в вашем–то возрасте! — Бартемиус, я давно говорила, Дамблдор стал слишком стар и начал утрачивать разум! Подумать только, какая неслыханная наглость! — Успокойтесь, Бартемиус, Долорес. Это всего лишь неудачная шутка кого–то из учеников, — попробовал разрядить напряжение Дамблдор, но судя по его шокированному виду, он сам не верил в то, что говорил. — Шутка ученика?! Ни одному из присутствующих здесь детей не под силу обмануть магию Кубка! Что, опять?! — из Кубка вылетел четвертый клочок пергамента, угодивший прямо в цепкие пальцы Крауча. — Гарри Поттер… Дамблдор, это бардак! Что вообще творится в этой школе? Поттер! Немедленно встаньте и пройдите в комнату чемпионов! Ошарашенный Гарри вскочил, но идти куда–бы то ни было отказался: — Мистер Крауч, клянусь, я не бросал своё имя в Кубок! Вы не можете заставить меня участвовать! Подлетевший к слизеринскому столу Снейп что–то зашептал Гарри на ухо, тот хмуро кивнул и позволил себя увести. Крауч, гневно топорща свои усы–щеточки, чуть не плюнул под ноги директору, и последовал за Снейпом. За ними цепочкой потянулись сам Дамблдор, Амбридж, Каркаров, мадам Максим, и все хогвартские преподаватели, оставив шокированных учеников переваривать случившееся. В слизеринскую гостиную Гарри вернулся уже после отбоя. Его имя в Кубке Огня посчитали такой же шуткой, как и школа Пресвятых Лимонных долек, но Крауч-старший настаивал, что нельзя разрывать контракт с Кубком. То, что мальчик моложе остальных участников (не считая Дамблдора, конечно же, который был старше всех на сотню лет) никого не волновало: Гарри Поттер, как единственный представитель Хогвартса, должен был участвовать. На факультете начались отчаянные споры. Многие разрывались между убеждением, что необходимо вывести слизеринца в победители, и трагичным видом Гарри, который больше других понимал, что всё это подстроено. У него имелась возможность участвовать в соревнованиях номинально, проваливая задания и оставаясь в стороне, по крайней мере, именно так собирался поступить Дамблдор. В конце концов, последующие споры Гарри пресёк сам, когда заручившись безоговорочной помощью и поддержкой софакультетников, решил идти до конца и показать всем, где василиски зимуют. Римус Люпин уже через двадцать минут, как только имя Гарри выпало в числе других чемпионов, связался с Сириусом. Последний отпрыск благородного дома Блэков обрадовался, как ненормальный, отчего–то решив, что Гарри сам рвался стать чемпионом и сумел обхитрить магию Кубка. Получаса ночного разговора через камин и обвинений в том, что «Джеймс был бы рад такому приключению, а ты в своем Слизерине превратился в осторожного скользкого гада, как твой любимый Сопливус!» хватило, чтобы Гарри разозлился и залил пламя Агуаменти. — Не принимай слишком близко к сердцу, — посоветовал Драко, — он не со зла это. Просто по глупости. — Я знаю, — Гарри вздохнул, устало заваливаясь в кресло. — Мне кажется, Сириус так и не успел повзрослеть. Да и Азкабан ему всё-таки немного свернул мозги набекрень. Вот только не знаю, что с этим делать. — Попробуй женить его на ком-нибудь, — пожала я плечами. — По-твоему, он легко согласится? — Я не утверждаю, что это самый лучший выход и непременно поможет. Поговори с ним, скажи свои аргументы. Кто-то должен быть рядом с ним, и я не про Люпина, с которым они только и делают, что раз за разом варятся в воспоминаниях о прошлом. Твоему крестному необходим новый смысл в жизни и будущее, к которому захочется двигаться, иначе он плохо закончит. Гарри задумался: — Не уверен, что выйдет, но попробую поговорить. Завтрак начался с того, что Драко, читая Ежедневный пророк, со всей щедростью души выплюнул на стол отпитый сок, забрызгав по меньшей мере пятерых софакультетников. — Эй! — Повезло, что рядом не сидела Дафна, — Рон хмуро разглядывал наполовину мокрый рукав мантии, — она бы тебя просто убила. — Что ты там увидел такое? — я с любопытством попыталась заглянуть в газету. — Скитер опять сплетни пишет? Драко молча ткнул пальцем на небольшую заметку, на которую едва можно было обратить внимание на фоне статьи с заголовком «Дамблдор — гений или манипулятор?» Так, от Больницы магических болезней и травм Святого Мунго, за щедрое пожертвование всячески благодарим… Ого, сумма впечатляет! Благодарим многоуважаемого мага, возвратившегося из Европы на родину предков… Тома Марволо Реддла… Я прикрыла глаза, сдерживая крепкое нецензурное слово. За повседневными делами и уроками время словно ускорилось, и двадцатое ноября настало неожиданно быстро — день первого задания турнира. Гарри с утра трясло от волнения, но мы успокаивали его, как могли. Ученики с других факультетов, за исключением тех, кто Гарри уж очень явно недолюбливал, подходили к слизеринскому столу с пожеланиями удачи. В школу нагрянула старая компания: Крауч–старший, Бэгмен, решительно заменившая Дамблдора в жюри Амбридж, авроры и множество журналистов из разных газет. Квиддичное поле огородили громадным забором, и чемпионы терялись в догадках, что же им предстоит. Ещё пару недель назад, благодаря Барти, я передала Гарри, что первым заданием будут акромантулы, так что мы не вылезали из библиотеки, отыскивая всевозможные заклятия и способы защиты от гигантских пауков. На первый взгляд это были, конечно, не такие опасные существа, как драконы, но если их пару десятков и они не кормлены уже несколько недель? Первый чемпион, выйдя на поле, вызвал аплодисменты, громогласное улюлюканье зрителей, и презрительные ухмылки со стороны Амбридж и Каркарова. Мадам Максим просто спрятала лицо в ладонях и задрожала, стараясь скрыть то ли смех, то ли истеричные рыдания. Единственный, кто счел необходимость участия директора в испытаниях занимательной ситуацией, был Бэгмен. Впрочем, он каждой чепухе радовался как ребенок. Дамблдор подождал, пока к нему не приблизится первый паук, и чуть ли не силой всунул несчастному созданию в жвала свою ногу, отчего акромантул был не на шутку шокирован и попытался убежать. Дамблдор продемонстрировал жюри слегка поцарапанную голень, пожал плечами и удалился, громко прокричав зрителям: — Ох, кажется, у меня нешуточное ранение, — чем вызвал оглушительный взрыв смеха. Жюри дружно поставили ему по единице. Гарри вышел вторым, под многочисленные приветственные крики. Он, похоже, преодолел волнение, так что у бедных пауков, решившим навалиться на него всей кучей разом, не осталось ни единого шанса. Заклинания мелькали со скоростью света, Гарри вертелся, словно волчок, и уже через три минуты он приблизился к центру поля, где находилась куча коконов, из которых необходимо было выбрать один с подсказкой внутри. Левой рукой возясь в куче паутины, правой Гарри отбивался от множества мелких, и тем самым более юрких пауков, но и с этим он справился за минуту. Выудив из кучи мутную бутыль, на которой значилась надпись «Гарри Поттер», он проворно возвратился ко входу, где уже собрались множество зрителей со всех факультетов, желавших поздравить Гарри с превосходным результатом. Третий участник, чемпион Дурмстранга Киосев, заклинаниями перебил половину акромантулов, чем вызвал огромное недовольство судей. Последней вышла девушка из Шармбаттона — Эмилия Марвин. Француженка до смерти боялась пауков, и то, что благодаря Стефану их стало вполовину меньше, дело не спасло. Тем не менее с визгом, криком и легким отравлением ядом акромантулов, но она тоже добыла свою подсказку. Гарри, невзирая на то, что Каркаров и мадам Максим занизили его оценки, всё равно оказался на первом месте. Вторым был Киосев, за ним Марвин, и Дамблдор со своими пятью очками на четвертом месте. Вездесущая Рита Скитер, порхавшая от одного чемпиона к другому, была в восторге от всего происходящего. Особенно доставалось директору, обилие статей, намекающих на старческий маразм, превысили все допустимые нормы. Судя по тому, что их появление никак не пресекалось, Дамблдор быстро утрачивал позиции, и Министерство с удовольствием топило своего конкурента в борьбе за авторитет и любовь магического сообщества. Я каждый день ожидала чего-нибудь эдакого — не верилось, что Дамблдор проглядел заметку в газете с именем Тома Реддла, да и не похож он был на святого, чтобы со смирением встречать нынешний поток газетной грязи и нападок. В школе он не бывал порой по несколько дней, со Снейпом не разговаривал, и логично было предположить, что готовится какая-то неприятность. Темный Лорд, однако, ответа не дождался и снова сделал свой ход. Следующий выпуск Пророка появился к ужину и оказался экстренным, на первой полосе с заголовком «Легендарная Чаша Хельги Хаффлпафф найдена!» красовались два колдофото: на одном — небольшая золотая чаша крупным планом, а на втором — Темный Лорд с обворожительной улыбкой передает её в руки невообразимо счастливому Гиппократу Сметвику.