Хуже уже не будет

Пока прибывшие с Темным Лордом Малфой и Макнейр занимались тем, что связывали оглушенного общими силами оборотня, мы с Барти, как нашкодившие котята, стояли в сторонке. — Очень удачно, что ты взял ликвидатора опасных животных, — я осторожно подняла взгляд исподлобья, пытаясь понять, насколько сильно на меня злятся. Том покачал головой, а в глазах была чуть ли не вселенская печаль и укор: — Во-первых, я не знал, что именно случилось, и было логично аппарировать с двумя законопослушными магами, один из которых служащий Министерства. Не с Лестрейнджами же было идти. А во-вторых, полнолуние. И, судя по всему, только я об этом и помнил. Барти, — он повернулся к нему, небрежно покрутив в пальцах палочку, — объяснись. Младший Крауч пристыженно сжал зубы. — Я виноват, мой Лорд. — Сегодня Дамблдор со мной разговаривал, — лучшего момента, чтобы отвлечь Тома от наказания Барти и придумать было невозможно. — Он звал тебя в свой кабинет? — Том тотчас же нахмурился. — Нет, заговорил в коридоре. Если он и хотел побеседовать, то передумал после того, как заметил кольцо. — Готово, милорд, — негромко произнес Малфой. Том достал из кармана пару серебряных десертных ложечек и бросил одну Макнейру. — Переправляйте его порталом. И сразу закройте в подземельях. — А что с мертвым телом делать? — Пусть здесь остается, мой Лорд, — Барти махнул рукой. — Позже решу, куда его деть. Если к утру звери не растащат. *** — Мне действительно стыдно. Я помню, что обещала быть благоразумной. Кабинет в поместье, которое исполняло роль резиденции Пожирателей, почти в точности повторял тот, что был сделан для Темного Лорда в Малфой-меноре. Даже диванчик у камина был такой же, только чуть новее. — И, тем не менее, я прихожу на зов метки, вижу тебя и истекающего кровью Барти на старом дубе, рядом валяется истерзанный труп и скачет оборотень, которого вы в два голоса просите не убивать. Панси, ты в самом деле думаешь, что это хотя бы как-то походит на благоразумие? Ответить мне было нечего. Чувство, что я разочаровала и подвела его, мне совсем не нравилось. А я ведь была ответственна за свою жизнь не только перед самой собой, но и Томом. Что будет с его частями души, если я уйду? Сможет ли он также удерживать их в состоянии контроля, или снова потеряет разум? Да и умерший супруг в магическом браке — это обречение на одиночество и невозможность вступления в другие отношения. — Панси, — в голосе Тома прозвучал металл. — Ты думаешь совершенно не о том. Весь его вид выражал негодование, а спустя пару мгновений до меня дошло — он испугался. Не за возможное превращение крестражей снова в автономные артефакты с кусками разделенной души, и даже не за невозможность каких-либо отношений с кем-то, будто его это интересовало. Испугался остаться одному и без… Без меня. Я оглядела его лицо, недовольно поджатые губы, упавшую на лоб волной прядь волос. Как обложка книги — завораживающая, красивая и яркая. Но содержание было гораздо интереснее. Только хватит ли умения прочесть её, или же я буду вглядываться в страницы как первокурсник в учебник уровня ЖАБА? — Не очень-то у меня выходит показывать свои чувства, — совсем не это я собиралась сказать, но слова сами вырвались. — Всё должно быть в рамках приличий, нельзя быть слишком открытой, нельзя показаться навязчивой, и еще много разных «нельзя». Глупости, конечно, но от того, что с детства вбивали в голову, порой трудно избавиться. Так что я тоже не так уж хороша в этом всём. — Не так хороша в чём? Пытаешься перевести тему? — Просто вспомнилось твое лицо после второго испытания Турнира, — я немного наклонилась, поставила локти на колени и оперлась о ладони лицом, разглядывая Тома снизу вверх. — Любовь моя, — наблюдать за вспыхнувшим легким румянцем на чужих скулах было гораздо комфортнее, чем смущаться самой. А вы точно Темный Лорд, мистер Гонт? Уж слишком очаровательны. — Я был немного удивлен тем, как ты меня назвала, признаю. — Вот именно. Что же в этом удивительного? Или ты думаешь, я настолько одарена магически, что сумела обмануть твой… Теперь уже наш семейный алтарь, пока давала клятвы? А я-то решила, ты видишь меня насквозь и всё заметил ещё со времен Квиррела, тем более, с такой страстью к подглядыванию моих мыслей. Он неверяще вскинул брови: — Тебе нравился Квиррел?.. — Мерлин упаси! Как ты умудрился из моих слов вычленить подобное? Меня очень заинтересовал маг, которого я помнила жутким и абсолютно сумасшедшим. Удивительно, как быстро забылись несколько лет постоянного страха. И дело было точно не в малопривлекательной физиономии Квиррела. Эта тема никогда ему не нравилась, и можно было даже решить, что Темному Лорду немного стыдно за то, что другой Он творил в моем прошлом. Или же он стыдился его совершеннейшей дурости и нелепого проигрыша в не менее нелепой битве со школьниками. — Я не буду читать мысли. Объясни словами, к чему ты ведешь? — Иной раз я сама себе кажусь моллюском, что спрятался в раковину. И в этой раковине сокрыто всё, что лучше бы открыть тебе. Я думаю, ты очень в этом нуждаешься, в демонстрации того, как ты ценен для меня. А я, увы, не очень хорошо умею это показывать. Так что придется нам больше разговаривать и учиться взаимодействовать в этом плане. Потому — не молчи, и если тебе нужно больше — я отдам тебе всё, что смогу. — Пожалуй, я тебя понял, — отозвался он немного сварливо, но во всем облике не было и намека на недовольство. — Возможно, некоторое количество объятий могут меня успокоить и мы забудем об этом недоразумении с оборотнем. *** Рано утром мы с Барти вошли через черный ход в Сладкое королевство, Снейп уже ждал нас внутри возле двери, ведущей в подвал. Он передал Барти флакон с Оборотным и поторопил его: — Не шумите, сонные чары на мистере Флюме и его супруге скоро закончат своё действие. Крауч, идешь первым и сразу поднимаешься к себе. А это вам, Паркинсон, — он протянул Мантию-невидимку. — Последуете за мной к подземельям, дождетесь, когда мимо пройдёт группа учеников, и присоединитесь к ним, потом сразу в Большой зал. Завтрак прошел спокойно, и казалось, что всё закончилось неплохо и с минимальными потерями. Аврора Синистра, как всегда, выглядела строго и привлекательно, а то, что при движении она едва заметно морщится, нужно было ещё постараться заметить. Меня немного смущала мысль об останках Крауча-старшего на опушке леса, но это было всё же семейное дело Барти, а не моё. На следующий день на завтраке в Большой зал во главе с Фаджем и Амбридж ворвалась группа авроров с палочками наготове, которые они тотчас направили на Люпина. — Мистер Люпин! Оставайтесь на месте! — Что случилось? — Дамблдор не очень старательно удивился и всплеснул руками. — Корнелиус, Долорес, очень рад вас видеть, но не могли бы вы не направлять палочки на моих сотрудников? — Не фамильярничайте, Дамблдор! — рявкнула Амбридж. — Этот ваш сотрудник прошлой ночью в Запретном лесу растерзал Бартемиуса Крауча! И даже не смейте лгать, что вы не знали, что Римус Люпин — оборотень! Каркаров и мадам Максим хмуро переглянулись, но к бардаку в Хогвартсе они уже попривыкли, так что даже стоически попытались продолжить завтракать. Дамблдор, ахнув, приложил руку к груди, с грустью и печалью уставившись на Люпина: — Мальчик мой… Ты ведь не мог? — Директор Дамблдор… — оборотень вмиг стал выглядеть ещё более жалко и потерянно, чем обычно. — Я бы никогда… — Ох, Римус, — отеческие нотки в голосе разлились патокой. — Не волнуйся, уверен, я смогу разобраться во всем. — При всем уважении, господа, — неожиданно произнес Снейп, — вы ошибаетесь. Если, конечно, вы примете мои свидетельства, — он кривовато ухмыльнулся, — я могу подтвердить, что всю прошлую ночь провел вместе с Римусом Люпином и ни в какой лес он не отлучался. В полной тишине зала особенно громко было слышно, как близнецы Уизли присвистнули хором от таких новостей. Через пару секунд, оценив, какими взглядами после подобного откровения одарили Снейпа все присутствующие, и сам Римус в том числе, декан чертыхнулся и пояснил: — Для Люпина я каждый месяц варю Ликантропное зелье. Вы должны знать, что при его приеме оборотень остается в ясном уме и полностью себя контролирует. Позавчера вечером я принес очередную дозу и до рассвета провел время в компании с его волчьей ипостасью. Уверяю, самое большое злодейство, что он совершил — обслюнявил собственную подушку. — Зачем же вы тогда находились рядом, если мистер Люпин себя контролировал? — Амбридж скрипнула зубами от злости и направила на Снейпа кривоватый палец с ярко-розовым маникюром. — Я работаю над усовершенствованием зелья и мне необходимо наблюдать за результатами его воздействия. Дамблдор осмотрел Снейпа холодным внимательным взглядом. То ли неожиданное заступничество за оборотня ему не понравилось, то ли он не знал о подобных деталях во взаимоотношениях давних неприятелей. — Господин министр, — храбро продолжил Снейп, — быть может, вы объясните, почему подозрения пали именно на Люпина? Я понимаю, что это довольно логично, потому как он действительно единственный оборотень на территории школы, но могу допустить, что в глубинах Запретного леса вполне может обитать хоть целая стая. Так почему же именно он сразу подвергся обвинениям? Фадж надменно приподнял подбородок, пытаясь казаться выше ростом и значимее, но всё же соизволил ответить: — В Аврорат было отправлено анонимное сообщение о растерзанном олене близ Хогсмида, также свидетель сообщил, что видел оборотня. И в записке он назвал имя предполагаемого злодея. Каково же было удивление авроров, когда они прочесали лес чуть ближе к Хогвартсу и нашли мертвого Крауча! — Кто еще, помимо мистера Снейпа может подтвердить, что вы не покидали ночью школу? — подал голос один из хмурых авроров, обращаясь к Люпину. Тот заволновался: — Я… Боюсь, только портреты. — Вы согласитесь отдать воспоминания? — обратился тот же аврор уже ко Снейпу. — Соглашусь. На мгновение Дамблдор не удержал лицо и явственно скрипнул зубами. Помешать, тем самым разрушая образ всепрощающего святого директора, так же как и напомнить о пожирательском прошлом Снейпа, Дамблдор не мог, хотя по виду очень хотел. — Что ж, — аврор опустил палочку, — тогда, господин министр, следует изъять воспоминания у мистера Снейпа и мистера Люпина. До их изучения приставить эльфа и назначить мистеру Люпину домашний арест, пока что отстранив от ведения уроков. Амбридж недоуменно захлопала куцыми ресницами: — Мистер Стивенсон, но вы должны арестовать его! — Зачем эти бесполезные телодвижения, мадам Амбридж? Вот свидетель, и я уверен, все его показания подтвердятся. Не будет же мистер Снейп лгать прямо в лицо представителям Аврората и самому министру? — Люпин оборотень и опасен для всех! — Амбридж развернулась к столам факультетов и указала на первого, кто попался ей на глаза — Гермиону. — Вот ты, девочка, разве тебе не страшно? — Нет, мадам Амбридж, — Гермиона выпрямилась и нервно передернула плечами, — почти все ученики уже давно в курсе болезни мистера Люпина, — согласный гул с четырех столов подтвердил сказанное. — И несмотря на это, профессор является лучшим преподавателем ЗОТИ, что у нас был. — Он порой придурок, но точно не из-за оборотничества! — голос раздался с дальнего конца стола Равенкло. — Кто ругается?! — моментально отреагировал Флитвик, вскочив на собственный стул и высматривая нарушителя. — Десять баллов с Равенкло! И если я еще раз услышу подобное… — Мы не можем оставить это просто так! — вскричала Амбридж. — Это темная тварь, которую нужно изолировать! — Моя задача — раскрывать преступления, а не потакать вашей ксенофобии, — раздраженно парировал Стивенсон. — Ваше желание ужесточить Кодекс поведения оборотней мне непонятно, но не я законы рассматриваю и принимаю, однако попытки использовать Аврорат и его работу для продавливания собственных идей неприемлемы! Фадж немного растерялся, попеременно смотря то на аврора, то на взбешенную Амбридж. Стивенсон выжидающе приподнял брови. Наконец, сделав над собой усилие, министр кивнул и махнул рукой: — Что ж, господа авроры, прошу вас взять показания и позже доложить мне о результатах. Всего доброго! — и он направился к выходу, не обращая внимания на семенящую рядом и шипящую от гнева Амбридж. *** Несмотря на запрет допуска журналистов, Рита Скитер смогла пробраться на территорию школы и опросить нескольких учеников. В основном к Люпину относились положительно, хотя была и парочка жалоб на несправедливо заниженные оценки и неприглядный внешний вид преподавателя. При виде меня Скитер растянула губы в хищной улыбке, на что я ответила не менее зубастым оскалом. — Мисс Паркинсон, ах, как я рада наконец познакомиться с вами поближе! Разрешите задать вам несколько вопросов? — Люпин мне не нравится как человек, но к его оборотничеству отношусь скорее нейтрально. Это всё? Она засмеялась фальшиво и громко. — Моя дорогая, но ведь мы обе прекрасно знаем, что есть гораздо более интересная тема, нежели ваш преподаватель по ЗОТИ. Мы могли бы поговорить о вашем женихе, мистере Гонте? Читателям будет невероятно интересно узнать взгляд на него со стороны, тем более, стороны такой к нему приближенной и настолько очаровательной. — Неужели? Мне казалось, что написание статей о личной жизни мистера Гонта под негласным запретом? — я ухмыльнулась и наклонилась к ней поближе — Рита, вы действительно готовы рискнуть ради такой мелочи? Даже не думайте об этом. — Мисс Паркинсон, что это, угроза? — Это предупреждение. Вы вроде достаточно умны чтобы не лезть туда, куда не надо. Кстати, на вашем месте я бы сейчас убралась отсюда подальше. Уверена, директору Дамблдору уже донесли, что вы пробрались в школу. Она чуть скривила губы, поправила очки и молча ушла. Я проводила её взглядом, пока она не скрылась за поворотом коридора — смутное предчувствие зудело на кончиках пальцев, предвещая какие-то новые неприятности. *** Уже через пару недель всё пришло в относительную норму. Общественность, возмутившаяся оборотню в школе, удивительно быстро успокоилась, по крайней мере, в досужих разговорах всё чаще мелькало что-то вроде «да и драккл с ними, пока меня лично не касается». Пророк разродился несколькими статьями — в основном, с умеренными и даже положительно настроенными высказываниями о том, а не делают ли волшебники хуже самим себе, игнорируя проблемы прочих магических созданий? За более чем полгода работы в школе Римус Люпин ни разу не скомпрометировал себя в том, что касалось его пушистой проблемы. А с помощью зелья, изготовленного, на минуточку, самым молодым Мастером Зельеварения в Британии, опасность для окружающих и вовсе сводилась к нулю. Критики Министерства и Фаджа водрузили Люпина будто стяг на флагшток, используя при любом политическом споре, который включал в себя проблематику сосуществования разумных волшебных существ и их прав. Пресловутый Кодекс поведения оборотней, к вящему ужасу Амбридж все же решили пересмотреть, только не для ужесточения, а наоборот, редактирования в связи с новыми факторами, в частности — появлением Ликантропного зелья. Жирную линию в спорах подвел небольшой комментарий мистера Гонта, размещенный в рамке на второй странице Пророка: проблемы не только оборотней, но и прочих существ в Британии чрезвычайно остры, но разделение магического мира на достойных и не очень — первейший путь к разногласиям и войнам, чего уж точно никому не хочется. Ведь все помнят, какое веселое время было до восемьдесят первого года? И, конечно же, мистер Гонт не задумывался о том, чтобы заняться политикой, но, если когда-нибудь это придет ему в голову, уравнивание базовых прав абсолютно всех жителей магического мира станет одним из первых его предложений. Фадж молча проглотил подобное, практически никак не комментируя за эти недели ни всплывший вновь вопрос ксенофобии, ни даже фантастически бредовую и оскорбительную статью о причинах нахождения старшего Крауча ночью возле Хогвартса и его тайном увлечении кентаврами. — Итак, — я устроилась за столом с ножом для ингредиентов, Драко устанавливал котел над горелкой. — Мы ждем подробностей, профессор. — Теперь у меня сомнения в том, что я смогу нормально сварить зелье, — пробурчал Драко. — Одна ошибка, и что в итоге случится? Люпин взбесится и кого-нибудь сожрет, а всеми этими статейками на тему «пожалейте несчастного невиновного пушистика» можно будет подтереться. — Считайте, мистер Малфой, подобную ответственность дополнительной мотивацией, — декан ухмыльнулся. — И какие подробности вам нужны? — Все! — воскликнули мы хором. — Ладно, — Снейп вздохнул и с комфортом устроился в кресле возле камина, призвав чашку чая с бергамотом. — Итак. Темный Лорд распотрошил мозги Бродстока, и узнал, что этого несчастного буквально накануне полнолуния встретил Петтигрю. Крыс предложил некоторую сумму и порцию Ликантропного за то, чтобы Бродсток немного навел шуму возле Хогвартса. Тот, конечно, не был совсем уж идиотом, и отказался, так что Петтигрю использовал Империо. Про то, как по-разному оно действует на людей и животных он то ли не подумал, то ли саботировал, и Ликантропное оборотню не споил. В итоге получился зверь на одних инстинктах, но с отголосками мыслей о том, что нужно оказаться возле школы. Изначально Петтигрю хотел, чтобы оборотень по большей части изобразил нападение на Хагрида и сбежал. Ну а получилось так, что тот встретил вас и некстати освободившегося от Империо Крауча. — А кто в аврорат обратился? — Полагаю, либо сам Петтигрю, либо Дамблдор. Вы же не думаете, что крыс действовал по собственной инициативе? Скорее всего, идея была в том, чтобы обвинить Люпина в нападении, закрутить судебный процесс, а затем или самому явиться спасителем, или дождаться Блэка, который непременно плюнет на гордость и кинется к Дамблдору просить за лучшего друга. А там уже можно будет и поговорить, и поторговаться за лучшие условия. Держу пари, директор скорее рассчитывал на второе — уж очень ему хочется пробраться на Гриммо. — Он сильно зол на вас, сэр? — спросил Драко. — Зол. Но что он мог мне высказать? Как директор и увещевал меня постоянно, я забыл старые обиды и поступил по справедливости. Не волнуйтесь, — декан улыбнулся почти мечтательно, — скоро метки начнут «оживать» и ему будет уже не до того. *** Гарри вернулся обратно в гостиную ближе к отбою. Вид у него был недоуменный. — О чем вы говорили? — кинулся к нему Драко. За прошедший час после того, как Снейп увел Гарри к директору, он не находил от волнения себе места. — Знаете, — Гарри хохотнул, — я бы и сам хотел понять. Дамблдор пытался отослать профессора Снейпа, но я не хотел оставаться один, что директору как-то не понравилось. В итоге мы просто пили чай, и он спрашивал меня о снах. — Снах? — Ну да, не снится ли мне что-то странное, — Гарри заалел щеками. — Я даже решил, не хочет ли директор поговорить о пестиках и тычинках… Ну ребят, не смешно! А что можно первым делом после таких вопросов подумать? Но оказалось, что он имел ввиду Волдеморта. — Не снится ли тебе голый Тот-Кого-Нельзя-Называть?! — Рон буквально укатился со смеху под диван. — Да почему голый-то! — возмутился Гарри. — Дамблдор имел ввиду подозрительные и зловещие сны! — Всему тебя учить нужно! — Блейз закатил глаза. — В следующий раз скажи, что не очень разобрался и просто покажи старику воспоминание какого-нибудь мокрого сна, пусть порадуется. Гарри только вздохнул: — Вот зачем я вообще вам это всё рассказал? Ещё шутки будут? Парни переглянулись и отрицательно покачали головами, еле сдерживая ухмылки. — Хорошо. Так вот, ещё он интересовался, не болит ли шрам. В общем-то, остальное было просто болтовней об уроках и прочем. Думаю, директор боится, что Волдеморт скоро вернется. Да и Каркаров весь бледный и на нервах, к декану бегает чуть ли не каждый день, пытается поговорить. — А что профессор Снейп? — поинтересовалась я. — Как обычно, предупреждает, чтобы я никуда не ввязывался и готовился к испытанию. Мы не обсуждаем вот это самое и то, что с ним связано, — Гарри показал пальцем на своё левое предплечье и вздохнул. — Он сразу в себя уходит, так что я пока просто не лезу. *** — Идемте, Блэк и целая толпа Уизли Вас ждут, — недовольный Снейп чуть ли не силой уволок Гарри с завтрака. Другие чемпионы уже отправились на встречу с прибывшими в гости родными и близкими. Мы помахали Гарри, расставаясь до самого обеда. Экзамены были сданы, и оставалась самая малость до того момента, как мы все отправимся по домам — финал Турнира. Я мельком посмотрела на стол Хаффлпаффа: живой и здоровый Диггори миловался с Чжоу Чанг. Надеюсь, судьба его не догонит и следующий июнь он переживет. К вечернему пиру прибыли Бэгмен, Амбридж и сам Фадж, решивший заменить в жюри покойного Крауча. Развеселый Блэк, успевший слегка напиться, пытался в порыве чувств поблагодарить декана за всё хорошее: — Снейп, да ты ведь, оказывается, не совсем сволочь и скотина! Если бы не ты, Лунатику бы не поздоровилось! Дай обниму! — Блэк, уймись и убери от меня руки, иначе я их просто оторву! Люпин, забери своего дружка! Тот в ответ только солнечно улыбался и умиленно вздыхал: — Северус, я теперь твой должник! Фадж взял слово и прокашлялся: — Леди и джентльмены, через пять минут я приглашаю вас на квиддичный стадион, где начнется последнее состязание Турнира Трех Волшебников! А сейчас прошу всех участников пройти за мистером Бэгменом. Мы по очереди обняли Гарри, пожелав удачи. — Всё будет хорошо, — проговорила Луна, — сегодня мозгошмыги Гарри на удивление малочисленны. Вскоре мы с ребятами уже занимали на трибунах места, а небо окончательно окрасилось в сине-черный с редкими вкраплениями ярких звезд. — Как думаете, — проговорил Блейз, кивая на живую изгородь-лабиринт высотой двадцать футов, — мы так и будем смотреть на кусты или всё же они применят какую-то магию, чтобы мы увидели, что происходит? — Услышите лишь комментарии Бэгмена, — отозвался внезапно возникший за нашими спинами декан. — Он будет смотреть на лабиринт через специальный омнинокль. В Министерстве посчитали, что и так сойдет. — Сэр! — я и Драко были единственными, кто не вздрогнул. — Вы не будете патрулировать? — Этим займутся Макгонагалл, Синистра и Флитвик с Хагридом. — Профессор Снейп, сэр, а директор тоже пойдет в лабиринт? — Откуда мне знать, Уизли? Сами смотрите. Бэгмен приложил к горлу палочку и его голос раздался на весь стадион: — Дамы и господа! Наконец-то наступило время третьего испытания! Позвольте я расскажу, что ждет наших чемпионов! От суммы набранных баллов зависит очередность того, кто первым войдет в лабиринт! Итак, на первом месте с небольшим отрывом у нас Стефан Киосев, школа Дурмстранг! Вторым идет Гарри Поттер, Хогвартс! Третьей в лабиринт войдет мисс Эмилия Марвин, школа Шармабаттон! И последним… Что значит «не надо произносить»? Дамблдор, так было написано на куске пергамента, и… Хорошо, хорошо! И последним идет Альбус Дамблдор! Каждому из чемпионов предстоят испытания: враги, для победы над которыми пригодятся сила и ловкость, и магические ловушки, где придется уже проявить свой ум и хитрость. Первый, кто доберется до Кубка и коснется его — переместится на эту площадку и будет объявлен победителем Турнира. Итак, по свистку и сигналу! Начали! Киосев скрылся в темном проходе, через минуту Гарри отправился туда же. Марвин отставала от них на три минуты. Дамблдор сделал шаг внутрь лабиринта, поднял палочку и выпустил сноп красных искр, затем с довольным видом присоединился к зрителям на нижней трибуне. Теперь все чемпионы были внутри, и оставалось только ждать. Бэгмен пытался придать своим редким комментариям хоть какой-то живости, но выходило всё равно довольно скучно и долго. — С тем же успехом мы могли слушать всё это и в Большом зале, — проворчала Джинни, которой надоело полчаса сидеть на одном месте и просто таращиться на кусты. — Ну как же, — Рон с трудом подавил зевок, — зато сопричастность к историческому событию! — Это точно, историческому, — еле слышно пробормотал Драко. Как и я, он изредка посматривал на круглую площадку, куда должен переместиться победитель с Кубком, хоть мы и знали, что из-за шоу на кладбище ждать придется даже дольше, чем все думают. Над лабиринтом вспыхнули красные искры — кто-то просил о помощи и заканчивал испытание. К нашему удивлению, первым выбыл Киосев — Макгонагалл вскоре вышла из лабиринта, левитируя носилки с раздраженным, едва не плачущим Стефаном. — Какая неприятность! Дамы и господа, первый выбывший участник — чемпион Дурмстранга. Мерлин, да у него перелом ноги! Ох, как обидно, ведь палочка и руки с головой остались целы, но невозможно победить без возможности передвигаться! А тем временем, Гарри Поттер успешно ускользает от дикого акромантула и продолжает путь! У мисс Марвин, кажется, заминка со сфинксом! Спустя еще минут двадцать Эмилия и Гарри с разных сторон почти одновременно приблизились к центральной части лабиринта. — Какая скорость! А я говорил, мисс Марвин ещё удивит нас! Итак, решающий рывок! У каждого из чемпионов осталось по одному противнику на пути, но кто же из них справится первым и доберется до Кубка?! Погодите, но где же Гарри Поттер?.. Некоторые зрители привстали с мест, будто это помогло бы увидеть сквозь плотные заросли то, что происходило в лабиринте. — О, похоже, чемпион Хогвартса решил просто обойти соплохвоста и использовал добытый на втором туре артефакт — мантию-невидимку! А мисс Марвин, тем временем, встретилась со своим страхом! — Бэгмен замолчал и спустя минуту вдруг зазвучал растерянно и удивленно. — А что происходит? В этот же момент Марвин развеяла своего боггарта, и из последних сил рванула по дорожке навстречу огонькам в центре лабиринта. Она выбежала на небольшую полянку, но обнаружила лишь пустой пьедестал, на котором раньше стоял Кубок, да валявшуюся на земле грязно-серую, уже растратившую магию одноразовую мантию-невидимку.