Каллиграфия

— Я взгляну, не возражаете?.. Мистер Фогель потянулся к папке, лежащей справа от коробки с пончиками, и развязал тесьму. Черно-белые и цветные фотографии, больше подходившие семейному альбому, нежели криминальной хронике, посыпались на пол. Некоторые из них выглядели свежими, другие — довольно старыми: например, чуть смазанный полароидный снимок, запечатлевший высокую темнокожую девушку, тогда еще безвестную Лесли Купер, вместе с молодым капитаном Бредшоу, тогда еще безвестным копом под прикрытием. Они стояли на заднем дворе церкви, по соседству с какой-то могилой — тоже безвестной, и Бредшоу чиркал зажигалкой у напарницы под носом, пытаясь подпалить сигарету. Он был килограммов на тридцать легче, а вместо похожих на мертвую гусеницу усов носил аккуратную бородку, поэтому казалась, что фотография сделана целую вечность назад. Фогель убрал ее с глаз долой, взялся за следующие. Симпатичная девчонка с дредами, сидя на ступеньках, балдела от самокрутки. Печально известный Джонни Гэт и куда менее, на свою беду, известный Пирс Вашингтон играли в городки на автостоянке. Какому-то желторотому новичку два бугая ставили по фингалу под каждым глазом, причисляя тем самым к лику святых. Нашелся и более провокационный кадр, проливающий свет на некоторые секреты самого Дейна Фогеля: кто-то щелкнул его на плохонькую мобильную камеру в самом сердце бандитского логова, на лиловом диване, при одном воспоминании о котором зудела кожа. — Любуетесь? Любуйтесь, — буркнул капитан Бредшоу, прихлебывая кофе. — Краса и цвет стилуотерской мафии. На каждом по смертному приговору. Убийства, наркотики, контрабанда оружия, мошенничество, сутенерство… — А что же наша доблестная полиция дремлет? — Всех за решетку не пересажаешь. Более достойного ответа капитан придумать не смог, поэтому наконец капитулировал в своем молчаливом сражении с пончиком и обмакнул его в остатки кофейной жижи, плескавшейся на дне картонного стаканчика. Фогель и сам прекрасно знал, почему полиция до сих пор не изловила Лесли Купер и не поджарила Джонни Гэта на электрическом стуле. Порой «Святые» походили на великанов, играющих в песочнице, но бизнесом они заправляли уверенно, как настоящие гангстеры: комар носа не подточит. Разговоры о них ходили всякие. Поговаривали, будто Лесли Купер отрезала голову мистеру Саншайну и швырнула ее на конвейер, где изготавливались мясные консервы (вскоре «Стилуотер ньюс» опубликовала на последней странице, рядом с кроссвордом, интервью со старушкой, нашедшей в банке с говяжьим фаршем человеческое ухо). Вскоре после этого Купер, если верить очевидцам, живьем похоронила Акуджи-младшего в чужом гробу, а старшего заставила кричать в телефонную трубку до тех пор, пока он не издох на радость своему старому приятелю мистеру Вонгу. Неделю назад к списку злодейств добавилось новое: по ее вине главарь «Братства», последней из банд, некогда заправлявших городом, во время дерби расплющил всмятку машину со своей подружкой Джессикой, после чего три дня глушил скотч в самом дешевом баре города, на четвертый сделал себе новую татуировку, а на пятый при невыясненных обстоятельствах получил пулю в лоб. Эти слухи, передаваясь из уст в уста, обрастали новыми подробностями и будоражили умы. Но стоило делу дойти до расследования, свидетели лишь блеяли, словно овцы, отпечатки пальцев таинственным образом таяли в воздухе, а самые внимательные детективы не находили ни одной мало-мальски стоящей улики. Впрочем, Фогель не требовал от полиции невозможного, тем более что полицейские в страхе бежали со службы, будто крысы — с тонущего корабля. — Знаете, какой принцип я всегда соблюдал в работе? Разделяй и властвуй, — сказал Фогель, тасуя стопку фотографий, точно опытный шулер — карточную колоду. — Если три собаки дерутся за мясо, они не урвут ни куска. Но если одна из них достаточно умна, чтобы перегрызть горло остальным, лучше пристрелить ее сразу… Пока эта паршивая псина не проголодалась снова. — Чего же вы сами, мистер Фогель, не пристрелили? — Слушайте, давайте начистоту. Не будем ходить вокруг да около. В городе творится черт знает что. В любой момент добропорядочного гражданина могут за шкирку выкинуть из машины или огреть битой… Причем на глазах какого-нибудь ротозея-сержанта. Пора вернуть стилуотерской полиции престиж и уважение общественности. А вам после стольких лет упорной работы не помешает какой-нибудь орден из рук нашей многоуважаемой Моники Хьюз. Поэтому я предлагаю оружие, деньги, ресурсы… В обмен на то, что вы подергаете за нужные ниточки. Тряхнете своих агентов. Нет ничего сложного в том, чтобы пристрелить бешеную псину, капитан. Куда сложнее загнать ее в угол. Многие фотографии хранились в папке Троя не столько из рациональных, казалось, сколько из сентиментальных соображений. Это были не улики и не вещественные доказательства, а разрозненные фрагменты чужих жизней — причудливый калейдоскоп, в преломлении которого убийцы казались такими же обыкновенными людьми, как и те, кого они убивали. Фогель едва не вмешал в колоду очередную карточку, оказавшуюся сверху стопки, но что-то его остановило. Неведомый фотограф запечатлел на черно-белой зернистой пленке, как босс «Святых» на пустыре, поросшем бурьяном, играет в баскетбол со своим четвертым лейтенантом, ныне покойным Карлосом Мендозой. Купер в стремительном рывке обошла его справа и забила мяч, на мгновение повиснув на кольце. На лице Карлоса, не успевшего разгадать обманный маневр, читалась досада. Рядом с импровизированной трибуной, у самого края фото, стояла, засунув руки в карманы, единственная болельщица — тонкая, как лист осоки, китаянка с короткой рваной стрижкой. Кажется, она смеялась. Пока Фогель вертел снимок в руках, мысленно сравнивая эту девушку с той прелестной особой, что катала его на мотоцикле и учила пить лунцзин, Трой успел сделать несколько звонков. Он не мог отказаться от сделки с «Ультором», хотя в душе презирал корпорации не меньше, чем мафию, и на большинство бизнесменов смотрел как на скользких угрей, извивающихся в аквариуме на рыбном прилавке. Однако Фогель ни минуты не сомневался в успехе своей затеи. Как и мафия, он умел делать людям предложения, от которых невозможно отказаться. Кофе давно остыл. За окном по-осеннему быстро сгущались сумерки, заволакивая город синевой. Наконец Трой повесил трубку и выжидательно уставился на припозднившегося гостя. Судя по последнему разговору, жена слезно молила бравого капитана поспешить домой и по дороге купить лекарство для Бредшоу-младшего, подхватившего в детском саду ветрянку. — Думаю, мы с вами поладим, капитан, — сказал Фогель, возвращая папку на место. Из-за неудобного кресла затекла спина. Встав, он расправил складки на примявшемся костюме и направился к двери. Трой кисло улыбался, будто желал ему провалиться прямиком в преисподнюю. — Знаете... Давно хотел задать вам один вопрос. Полгорода слышало, как вы отвечаете на него журналистам с шестого канала, но любопытно услышать, разнообразия ради, честный ответ. — Ну, валяйте, — пожал плечами Трой, пытаясь подавить непрошеный зевок. — И катитесь уже отсюда. — Да, понимаю: ветрянка… Так вот. Вы сами влезали в собачью шкуру. Ну и каково это, скажите? Каково быть хоть по долгу службы, но «святым»? Усы, похожие на мертвую гусеницу, на мгновение дрогнули у капитана под носом. — Откровенно говоря… Откровенно говоря, мистер Фогель… — Ну же? — Веселее, чем полицейским.