Каллиграфия

Спальня пахла черешней и жасмином — теплыми летними духами, которые любила Мэй. Через приоткрытую форточку, оскалив гнилую пасть, сыростью дышала пришедшая в город осень. Выслушав наставления дядюшки, Цай Лин поцеловал длинную отметину, змеившуюся по загривку любовника, и отложил телефон. Экран погас, оставив их во мгле. — Новый шрам. Когда это ты успел им обзавестись? Фонарь за окном мерцал не ярче догорающей свечки, и в тусклом ржавом свете кожа Даррела напоминала пергамент. Как слепец, водящий пальцами по страницам книги, Лин стал изучать его тело. Они были в разлуке семь недель, но он помнил рисунок родинок и рубцов, словно в последний раз они спали вместе вчера. Только свежий оттиск лезвия выбивался из знакомой картины. Все остальное Лин знал наизусть. Над лопаткой остался след пули, прошедшей навылет; под ребром — шрам от заточки, вогнанной соседом по камере на пятый месяц тюрьмы. Бедро украшали зарубки, сделанные мясниками из сингапурского тонга. Грубый росчерк скальпеля — подпись хирурга — тянулся по животу. Лину хотелось соскрести эти воспоминания и заштопать заново старые раны, но для того, чтобы избавить любовника от прошлого, его пришлось бы — увы и ах — освежевать. — Забей. За полтора месяца в Гонконге трудно не напороться на нож, — отмахнулся Даррел. Дракон, вытатуированный на его спине, изогнулся и шевельнул хвостом. — Какого рожна твоему дядюшке понадобилось? Он же в это время пьет чай или играет… во что он там играет, в маджонг? — В го, — рассеянно поправил Лин, перебирая волосы, упавшие Даррелу на шею: черный, с ранней проседью шелк. — Если я тебе расскажу, зачем он звонил, ты не поверишь. Похоже, прославившийся своей жестокостью мистер Вонг на старости лет становится сентиментален. Вот Акуджи посмеялся бы… — Ну дай хоть я посмеюсь. — Дядя, представь себе, озаботился судьбой этой китаяночки из «Святых». Тельмы. И знаешь почему? — Потому что он старый расист? — Оказалось, мой дорогой дядюшка коротает вечера за игрой в го не с кем-нибудь, а с Тельминым папашей. Папаша, само собой, расстроится, если с головы его драгоценной дочурки хоть один волосок упадет … В общем, дядя велел ее не трогать. — Шило в жопе у твоего дяди, Лин. Кто ее трогает-то? Лин в ответ долго молчал. В окно врывался холодный, хлесткий ветер. Поежившись, Даррел натянул до пояса простынь. Постельное белье, как и всё в доме, выбирала Мэй, жена Лина. Удобству она предпочитала роскошь, хлопку — атлас, а практичному черному цвету — ослепительно белый, поэтому простынь напоминала саван, сотканный неутомимыми шелковичными червями для свежеиспеченного покойника. — Завтра я встречаюсь с Купер, — после затянувшейся паузы сказал Лин. — Ну и? — В последний раз. Раньше мистер Вонг держал в страхе целый город, и люди из китайского квартала, завидев его, начинали кланяться, будто навстречу им шел не глава преступной группировки, а император собственной персоной. Лавочники, владельцы забегаловок, хозяева магазинов — все с большой охотой несли ему дань, благодаря за покровительство и надеясь на милости. С тех пор, однако, прошли годы. Времена изменились. Эмигранты осмелели и отказались выплачивать долги, а местные бандиты растащили собственность триады, как гиены, стоило только мистеру Вонгу отойти от дел. Лин был из другого теста — он не искал императорских почестей и не умел, в отличие от дядюшки, учить уму-разуму тех, кто этих почестей ему не оказывал. Мистер Вонг, сослепу доверившись ему, долго не замечал, что дела пришли в упадок, Лишь недавно во время семейного он чаепития выяснил, что племянничек не ведет свой бизнес, а торгует товаром «Святых» за весьма скромный процент. После этого мистер Вонг допил улун, пригладил усы, задумчиво изучил рисунок, образованный чаинками на дне пиалы, — и велел покончить с Лесли Купер к концу недели. — Стоило мне уехать на полтора месяца, как вы тут с ума посходили, — скорбно вздохнул Даррел, запуская в волосы пятерню. — Ты хоть представляешь, как разлетается по Гонконгу и Сингапуру «пыль Лоа»? Если мы сейчас разделаемся со «Святыми», то останемся с товаром на руках, но без рецептуры. И что мы будем экспортировать, когда запас кончится? — Станем работать как раньше, — пожал плечами Лин. — «Как раньше» уже не выйдет. Никому не нужен дешевый мет, изготовленный трудолюбивыми эмигрантами в подвале семейного ресторанчика «У Вонгов». Надо было избавляться от «Святых» год назад, пока Купер не загнала весь город под каблук. Куда вы смотрели? Тогда, подумал Лин, у меня не было тебя — моего верного «красного шеста». Но вслух сказал другое: — Хорош наводить панику, а. Встреча состоится в восемь, наши люди готовы. Хочешь ты этого или нет, мы у дядюшки на коротком поводке. Он уже все решил — и, кстати, рецепт этой твоей «пыли» обещал раздобыть через свои каналы. — Через клуб любителей го, что ли?.. Слушай, Лин. Он передал свой бизнес тебе. Пусть решает, какие пирожные подавать к чаю, а дела оставит нам. В угол он тебя за непослушание не поставит и розгами не выпорет. Лин безрадостно хмыкнул: он не питал иллюзий насчет собственной свободы. — Ты не знаешь, — начал он издалека, — но пару лет назад нашим «белым веером» был миролюбивый китаец по имени Чэнь Фэй, на вид — вылитый средневековый чинуша, интеллигентнейший человек. Дядя ему доверял, они долго работали вместе. А потом дяде показалось, что Чэнь забирает себе больше прибыли, чем положено… Дядюшка вел с ним беседу полтора часа, а потом вышел из кабинета, держа в руках кусок кожи. Большой — такой только со спины содрать можно. Он сделал из этой кожи пергамент и заказал известному художнику нарисовать на нем картину — копию «Стрекозы на цветах бамии». Полюбуйся при случае. Висит над лучшим столиком в углу… семейного ресторанчика «У Вонгов». — Почти убедил. — Поверь, я сам не в восторге. Все было бы проще, будь я добропорядочным юристом, — усмехнулся Лин. До того, как стать «головой дракона», он не знал горя, работая в окружном суде. — И будь ты… Кем ты хотел стать в детстве, а? — Копом, — буркнул Даррел. Лин рассмеялся и поцеловал его: беспечно, настойчиво, жадно, будто уже забыл о неприятном разговоре, и цветах бамии, и назначенной на завтра расправе. Соседи из дома напротив могли бы долго наблюдать за тенями двух палачей, пляшущими на стене, но они давно уже видели серые, ничем не примечательные сны, не подозревая о том, какие новости ждут Стилуотер в вечернем выпуске новостей по шестому каналу. Прошло не меньше часа, прежде чем уснул сам Лин — разгоряченный и усталый. Завернутый в невесомое одеяло, он напоминал окуклившуюся гусеницу. По подушке рассыпались короткие аккуратные пряди. Сизая тень лежала на гладко выбритой щеке. Даррел провел пальцем по затянувшемуся утреннему порезу, красовавшемуся рядом с родинкой, перевернулся на живот, дотянулся до телефона… И стал читать пропущенные сообщения от Троя Бредшоу — капитана полиции Стилуотера, своего начальника и просто очень хорошего человека.