Лунная и другие виды зависимости

Профессор Дамблдор величественно, как и всегда, словно не было до этого утомительных часов успокаивания напуганных учеников и досконального обыска замковых закоулков в попытках настигнуть сбежавшего убийцу, ступал по коридору. В связи с шоком, испытанным из-за неудачной (к счастью) попытки Сириуса Блэка проникнуть в гостиную факультета Гриффиндор, Полная Дама категорически отказалась возвращаться на своё место, предпочитая продолжать скитаться по соседним изображениям (Филч говорил, что в последний раз её видели на карте Аргиллшира на третьем этаже), поэтому ученики Гриффиндора никак не могли в этот вечер ночевать там, где им полагалось, так что их (и, в целях безопасности, всех остальных учащихся) было решено разместить на ночлег в Большом Зале. Туда, собственно, и направлялся в столь поздний час профессор Альбус Дамблдор, а по левую руку от него шёл профессор Снейп, декан факультета Слизерин и учитель зельеварения. Увидев их издалека, Люпин прибавил шагу. - Профессора! – крикнул он. Дамблдор и Снейп обернулись. - Я хотел доложить, что только что вернулся из северной части замка, где мы с привидениями проводили обыск, - конечно же, Люпин говорил это, прежде всего, Дамблдору, однако из вежливости он держался так, как будто обращается и к профессору зельеварения тоже. В конце концов, Северус Снейп – не последний человек в Хогвартсе. - Что же дал обыск, профессор? – вежливо осведомился Дамблдор. - Как понимаю, ничего. В противном случае профессор Люпин был бы чуть более эмоционален, - полуравнодушно заметил декан Слизерина. «Зато ты, как и всегда, сама экспрессия», - не преминул вставить едкий Внутренний Голос. Любить Снейпа было крайне трудно. Даже если очень сильно уважаешь его как профессионала и в какой-то степени жалеешь как человека. Однако ответил Люпин, как и всегда, учтиво: - Вы совершенно правы. Я шёл к вам, чтобы сказать, что у нас нет причин ни радоваться, ни волноваться. Нам не удалось схватить или хотя бы просто установить местонахождение Сириуса Блэка, однако есть все основания утверждать, что он больше не в замке. Профессор Дамблдор удовлетворенно кивнул: - Ну, что же… Вынужден признать, что это скорее хорошие новости, нежели плохие. Раз Сириус Блэк уже за пределами этих стен, значит, безопасности учеников ничего не угрожает… И только Снейп, как всегда, не был удовлетворен: - Признаюсь, я и не ожидал от этих попыток поиска ничего другого, - высокомерно бросил он. - Не будьте столь строги, Северус, - с лёгким укором сказал директор. – Я ни капли не сомневаюсь в том, что все, участвовавшие в поисках, сделали всё, что было в их силах… И, скажу честно, я рад, что Блэк сейчас за пределами школы. Искать его на территории – обязанность дементоров, - последнее слово было сказано с оттенком особой неприязни. – Меня же больше интересует вот что: как смог Сириус Блэк пройти незамеченным мимо всех и оказаться в школе? У Вас, Римус, случаем, нет соображений по этому поводу? Задав вопрос, Дамблдор испытующе посмотрел на Люпина. Оборотень еле удержался от того, чтобы сглотнуть. Разумеется, у него была версия, но… «Нужно вести себя непринужденно», - сказал он себе. - Нет, профессор, - ответил Люпин. – Я ничего не знаю о том, каким образом Блэк мог проникнуть в замок. Снейп, шедший неподалеку, кашлянул. Разумеется, он не мог вслух в присутствии Люпина высказать мысль о том, что оборотень помог своему старому школьному другу проникнуть в Хогвартс, однако удержать своё мнение при себе окончательно он не посчитал нужным. Дамблдор, впрочем, сделал вид, что не заметил этого. - Печально, друг мой, печально... – задумчиво протянул он. – Любые сведения могли бы принести пользу. Ведь наш долг – обеспечить безопасность учеников… - Безопасность учеников – превыше всего, - поспешил согласиться с ним Римус, стремясь попутно увести тему в сторону. – Смею заверить, профессор, что я тоже глубоко обеспокоен этим вопросом и непременно сделаю всё от меня зависящее, чтобы обеспечить студентам не только безопасность, но также возможность защитить себя в экстренной ситуации. Знаете, я уже подобрал несколько заклинаний, довольно универсальных по своей сути и простых в применении, которые… - На носу полнолуние, - прервал его Снейп. – Думаю, мне не стоит напоминать, что в этот период Вы сами, профессор, станете главной угрозой для безопасности учеников. Римус осёкся. И в самом деле: недавние события настолько закружили его в своём калейдоскопе, что он и думать забыл о том, что луна, сияющая за окном, уже была практически идеальной круглой формы. Неосмотрительно, тут ничего не скажешь. Пока Люпин думал, что ответить на укол профессора Снейпа, ему на защиту пришёл Дамблдор: - Ну что вы, профессор, - мягко пожурил он зельевара. – Конечно же, профессор Люпин помнит о том, какой сейчас день. Ведь так, Римус? Оборотень несколько смутился, ведь он и вправду забыл об этом, однако вслух поспешил заверить: - Безусловно, помню. И, можете быть уверены, профессор, что приму все меры касательно этого обстоятельства. Профессор Снейп буравил Люпина крайне недобрым взглядом своих черных глаз, в которых не было ни капли доверия. Он уже открыл было рот, чтобы снова сказать что-нибудь едкое, однако Дамблдор не дал этому случиться: - Ну, вот и прекрасно, профессор Люпин… В таком случае, думаю, Вам стоит сделать небольшой перерыв в работе и отправиться проверить состояние одного чрезвычайно важного места… Римус растерялся: - А как же мои обязанности относительно… - О, на этот счёт не беспокойтесь. Обыск был проведён достаточно тщательно. Как Вы сами сказали, нет никаких оснований полагать, что Сириус Блэк до сих пор находится в замке. Территория же охраняется дементорами. - Да, но… Дамблдор не дал ему договорить, мягко подняв правую руку: - Вы сделали всё, что могли, профессор. Даже если Вы останетесь, большего достичь уже не удастся. Поэтому я настоятельно рекомендую Вам оставить это дело на несколько дней и уделить внимание тому, что не требует отлагательств. Насчёт уроков в этот период также можете не беспокоиться: я уже думал о сложившейся ситуации и пришёл к выводу, что на время вашего отсутствия защиту от темных искусств будет вести Северус. Люпин, несколько удивленный неожиданной новостью, посмотрел на Снейпа. Тот, если и выказал недоумение в первую секунду, сейчас уже успел вернуть на лицо холодную маску несколько высокомерного спокойствия. - Что ж, - задумчиво протянул он, - Если вы, профессор, считаете, что это правильное решение, то я не смею перечить. Вид у него при этом был такой, словно его принуждали пойти на какое-то крайне мерзкое предприятие, и лишь свойственное от природы великодушие вместе с авторитетом Дамблдора мешают декану Слизерина отказаться. «Так сразу и не скажешь, что он добивался этой должности многие годы», - недоуменно заметил про себя Римус. – «Мог бы хоть для разнообразия обрадоваться». Однако Снейп, очевидно, вовсе не собирался изменять привычной для него стратегии поведения. - Считаю, - кивнул, тем временем, Дамблдор. – Думаю, что такой выход из сложившейся ситуации будет наилучшим для всех нас… А сейчас, - обратился он снова к Римусу, - думаю, вам лучше не терять времени даром и отправиться в то место, которое я уже упоминал сегодня. Проверить, так сказать, обстановку… Ведь прошло уже немало лет с тех пор, как вы были там в последний раз. «Прошло уже немало лет…» - эхом отозвалось в голове у Люпина. Дамблдор был прав. Наскоро попрощавшись с обоими профессорами, Люпин отправился прочь по пустому тёмному коридору, думая о том, что, возможно, именно его старый друг Джеймс Поттер отнял у угрюмого зельевара последний в жизни того повод улыбаться… Он не понял, что почувствовал раньше – знакомый запах или шелестящий звук шагов. - Виолетта, выходи, - без обиняков сказал он тьме коридора. Из-за угла выскользнула закутанная в мантию тень: - Как вы узнали, что это я? – спросила девушка. - По шагам, - ответил он, солгав лишь отчасти. – Что ты делаешь в коридоре в такое позднее время? Но ответила не Виолетта: - Она здесь по просьбе профессора Флитвика, - отозвался противный скрипучий голос, и от стены отделилась вторая тень. - Добрый вечер, мистер Филч, - сказал Люпин, вкладывая в интонацию весь запас своей вежливости. Однако этого оказалось недостаточно: - Какой же он добрый, профессор, - пробурчал сквиб, - если в школе творится чёрт знает что? Преступники шастают, где придётся, дементоры шныряют вокруг замка… Ладно ещё, если бы они справлялись со своими обязанностями, так ведь… Слушать жалобы старого завхоза можно было бесконечно, поэтому Люпин поспешил мягко его прервать: - У всех порой случаются ошибки. А что до школы – Блэка, если он и был внутри, больше здесь нет. Учителя и приведения прочесали каждый уголок замка и не нашли совершенно ничего опасного. Филч покосился на него, как на умалишённого: - Не сочтите за грубость, но что вы можете знать об углах этого замка, профессор? Я потратил на изучение его секретов больше лет, чем большинство учителей здесь работает, так и то не стану заявлять, что знаю их все. Возможно, любому другому человеку и стоило бы согласиться со скрипучим завхозом, однако Люпин в тот миг вспомнил, как он и его друзья в своё время работали над магической «Картой Мародёров»… Хорошие были времена. Светлые. И давно канули в Лету. Не время сейчас было окунаться в прошлое. Поэтому вслух Люпин сказал: - Вы правы, Филч. Однако смею вас заверить, что на данный момент никому в школе ничего не угрожает... Прошу прощения, можно я буквально одну минуту поговорю с Виолеттой? Нужно очень срочно обсудить пару вопросов… Не дожидаясь возражений, Люпин мягко взял девушку за локоть и поспешно увёл в сторону. Филч, разумеется, был жутко недоволен, однако у него хватило такта не следовать за ними. Завхоз лишь пробурчал под нос что-то вроде «Только недолго», после чего нахмурился и умолк. - Так что за поручение профессора Флитвика, Виолетта? – спросил Люпин. - Ну… - девушка смутилась. – На самом деле, это не поручение, а, скорее, просьба. Моя просьба. Понимаете, без чтения я не могу заснуть. А нас всех так быстро созвали в Большой зал - как раз сразу после того, как мы с вами вернулись в замок, - что я не успела взять с собой книгу… Поэтому когда все уснули, я украдкой спросила у профессора разрешения сходить за ней. Я у него на хорошем счету, к тому же, как он сказал, замок со стороны нашей гостиной уже обыскан, поэтому вот… - Виолетта кивнула на руку, и только тут Люпин заметил, что она прижимает к себе книгу. Лишь две золотые буквы – «Д» и «Ю» были видны на обложке, остальное скрывали складки мантии. – Правда, одну всё равно не пустил – отправил со мной мистера Филча. Простите, вы об этом хотели со мной поговорить, профессор? Люпин встрепенулся. - Нет, конечно же, не об этом, - осознав, как далеко едва не уплыли его мысли, пока он слушал историю о книжке, добром профессоре и девушке, которая не может уснуть по ночам, Римус невольно улыбнулся. - Я так и поняла, - она улыбнулась в ответ. – Скажите, профессор, это правда, что Сириуса Блэка не нашли? Что никто до сих пор не знает, где он? В голове у Люпина мигом ожил образ огромной собаки в лесу. Черной, лохматой, с горящими глазами, - сначала выпрыгивающей на него из чащи, сбивающей с ног, а затем стремглав уносящейся прочь. - Это так, Виолетта, - ответил он, и то была правда наполовину. – Однако тебе не стоит беспокоиться на этот счёт, - тут же поспешил заверить её Римус. - А я и не беспокоюсь. - Неожиданно, - не стал скрывать Люпин. – Как минимум половина замка дрожит от страха, Признаюсь, даже я немного… подрагиваю, - он заставил себя улыбнуться. – Почему же ты не боишься? - Не вижу смысла, профессор, - честно ответила она. – Всем известно, за кем он здесь. Если кто и должен бояться, то лишь один человек: Гарри Поттер. А раз так, то у меня есть основания считать, что я в безопасности, ведь Блэку, по сути, нет до меня дела. «Ты не знаешь, в какой ты была безопасности, - подумал Люпин. – Всего лишь несколько часов назад, когда, вероятно, пряталась за соседним деревом с бывшим узником Азкабана». - Может и так, - согласился он вслух. – Однако не стоит забывать, что Сириус Блэк – жестокий и беспринципный убийца. Никто не может знать, что творится у него в голове, Виолетта. И именно поэтому я должен попросить тебя об одной вещи. - О какой, профессор? «Ей не понравится то, что ты собираешься сказать», - шепнул Люпину Внутренний Голос. Однако выбора не было. - Я вынужден просить тебя прекратить прогулки в Запретный Лес. Виолетта оторопела. «Я же говорил!» - Голос торжествовал. -Виолетта, - настойчиво повторил Римус. – Ты должна мне пообещать, что не будешь больше туда ходить. - Я… - девушка на секунду осеклась. – Я обещаю, профессор. По её опущенным глазам и сомневающемуся тону Люпин понял, что она лжет. В нём начал закипать гнев – тот самый, который просыпается в каждом из нас, когда мы понимаем, что обсуждаемый вопрос имеет принципиальную важность, а наши слова – бессильны. Он еле удержался от того, чтобы взять её за подбородок и заставить смотреть себе в глаза. - Боюсь, ты не понимаешь всей серьёзности сложившейся ситуации, Виолетта, - Люпин говорил медленно, стараясь тщательно подбирать слова. – Это уже не детские игры и не беготня от учителей. На территории замка находится убийца. Это не мелкая нечисть, с которой, я уверен, ты без труда можешь справиться, это очень опасный человек. И если ты думаешь, что встреться ты ему в лесу, тебя спасёт то, что он, как все полагают, пришёл сюда за Гарри Поттером, значит, я ошибался, когда счёл, что ты умна. Он не припоминал, когда и с кем в последний раз говорил так жёстко. Вполне возможно, что такого раньше вообще не было. Однако суровые слова возымели эффект. Виолетта подняла глаза. Неизвестно, что из сказанного подействовало на неё: напоминание о нешуточной опасности, замечание касательно уровня её интеллекта или же просто тон профессора Люпина, однако что-то новое читалось теперь в её взгляде. - Хорошо, профессор, - теперь уже на полном серьезе сказала она. – Вы правы. Я обещаю, что не стану больше ходить в Запретный Лес. Облегчение! Люпину даже хотелось вздохнуть, сбрасывая с души тяжкий груз, однако в присутствии ученицы он сдержался, и лишь снова слегка улыбнулся и произнёс: - Это правильно, Виолетта. Я очень рад, что мы с Вами пришли к взаимопониманию. Я же в ответ обещаю, что мы ещё вернемся к этому вопросу, когда я… - и тут он осёкся. Дурак! Можно ли вообще скрывать свою лунную зависимость всю жизнь, а потом дважды опростоволоситься и едва не выдать себя в течение одного единственного дня?! Однако Виолетта сама неожиданно пришла к нему на помощь: - Когда разберётесь с делами, да? – с пониманием и даже ноткой сочувствия в голосе спросила она. – Я ведь понимаю – в связи с этим проникновением в школу на вас так много всего навалилось… - Да-да, именно так, - поспешил ухватиться за предложенную нить Люпин. – Действительно, дел у меня изрядно прибавилось… - Получается, что теперь вы не сможете со мной заниматься, да? - К сожалению, я пока что не смогу заниматься не только с тобой, но и вообще ни с кем, - вздохнул оборотень. - Ого, - удивлённо округлила глаза девушка. – Признаюсь, я даже не думала, что вы можете быть НАСТОЛЬКО заняты… А как же тогда уроки, профессор? - Тебе не стоит беспокоиться на этот счёт, Виолетта, - заверил он. - Меня не будет всего несколько дней, и на занятиях меня заменит профессор Северус Снейп. Виолетту передёрнуло, что не укрылось от глаз Люпина. Однако он не стал это комментировать, понадеявшись, что ему не придётся объяснять девушке, что поносить одного учителя при другом – невежливо. К счастью, и правда не пришлось. - Ну, что же… - с некоторым трудом выдавила из себя Виолетта. – Профессор Снейп – хороший специалист, в этом нет сомнений. Однако я всё же надеюсь, что дела не задержат вас надолго, профессор, и вскоре вы сможете продолжить вести уроки. - Спасибо, Виолетта, - искренне ответил Люпин. – Конечно же, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы вернуться на занятия как можно скорее… А сейчас, думаю, тебе лучше будет отправиться в Большой зал – мистер Филч ждёт. - Вы правы, профессор, - кивнула она. – Я пойду. До встречи! - До встречи, Виолетта. Девушка поспешила к Филчу, крепко прижимая к себе свою драгоценную книжку. Люпин некоторое время провожал их взглядом. «А что если она нарушит обещание?» - неожиданно напомнил о себе Внутренний Голос. «Не нарушит», - ответил Люпин. «А если всё-таки?» - не унимался Голос. Римус задумался. По сути, его вездесущий невидимый собеседник не так уж и неправ. У него не было абсолютно никаких оснований полагать, что Виолетта не ослушается его. Имелся лишь один способ гарантированно оградить её от лесных прогулок: пойти к Дамблдору и рассказать ему о вылазках четвертокурсницы в Запретный Лес. Однако это было бы подло с его стороны. Впрочем, Люпину не хотелось идти к директору ещё по некоторым причинам. Например, в таком случае пришлось бы объяснять, почему он изначально умолчал о том, что нашёл ученицу в лесу. Тогда, вполне возможно, пришлось бы рассказать о ещё одной встрече минувшего дня… А также Дамблдор мог снова спросить о том, как Блэку удалось пробраться в школу. Разумеется, Люпин не был уверен на сто процентов в том, что на самом деле знал ответ на этот вопрос. Однако имел все основания полагать, что это как-то связано со способностью Сириуса к анимагии. Способности, о которой не знал никто из живущих ныне… Кроме самого Римуса Люпина. Странная вырисовывалась картина: Люпин единственный, кто знает, что беглый убийца, которого все разыскивают – анимаг, однако предпочитает держать эту информацию при себе. Позже оборотень встречает этого убийцу в лесу, затем никому об этом не рассказывает. И даже когда его спрашивают, не знает ли он что-нибудь о том, как мог вышеупомянутый убийца попасть незамеченным в охраняемый дементорами замок – Римус всё равно продолжает хранить чужой секрет. Возможно, не так уж и неправ был Снейп, когда негласно дал понять, что считает Люпина причастным к проникновению Блэка в школу. Ведь, как известно, есть две степени соучастия: первая – когда непосредственно помогаешь преступнику, а вторая – когда не помогаешь, но и не препятствуешь, оказывая тем самым помощь своим бездействием… «Бездействием? – Внутренний Голос, как всегда, бесцеремонно вмешался в поток мыслей Люпина. – И что бы ты сделал, позволь узнать? Стремглав понёсся бы к Дамблдору, едва завидев чёрного пса?» «Возможно, так и нужно было поступить», - ответил сам себе Люпин. «Если бы ты сделал так, то оставил бы одну в лесу четырнадцатилетнюю девочку», - заметил Голос с укором. Здесь оборотень на секунду замялся. «Я не мог знать, что она там», - подумал он наконец. «И, тем ни менее, она там была… Так что, как видишь, всё, что не делается – к лучшему». Спор с самим собой явно зашёл в тупик. Навязчивый Внутренний Голос всё время находил оправдания даже для самых ужасных, как казалось Люпину, поступков. В этом же случае Римусу больше всего хотелось понять, что же побудило его солгать Дамблдору. Страх выдать друзей, незарегистрированных анимагов? Глупо, ведь все мертвы, кроме одного – сумасшедшего (по всеобщему убеждению) убийцы в бегах. Страх наказания за сокрытие информации о том, кем был Сириус Блэк? Также бред, ведь чем дольше он молчит об этом, тем яснее вырисовывается дамоклов меч, зависший над его головой… «Сокрытие информации о незарегистрированных анимагах по законам Министерства Магии является преступлением», - пронеслось в голове. Быть может, всему виной то, что Римус с детства был приучен лгать? Сначала о том, кто он есть, чуть позже – о том, кем ради него стали его друзья. А позже, когда двое из вышеупомянутых друзей погибли и в этом обвинили третьего – о том, что он поверил. Бред! Причём бред крайне опасного характера… «Он – убийца, - прозвучало у оборотня в голове, - и вина его доказана. И не тебе оспаривать это доказательство». А ведь и вправду. Чёрт побери, и вправду! Если Сириуса признали убийцей, то почему он, Римус, должен считать иначе? Лишь на основании их совместных детских шалостей в школе? «Джеймс тоже так считал, - напомнил себе Люпин. – И поплатился за это жизнью». Но важнее всего то, что Джеймс, погибший много лет назад, не был единственным, чья жизнь стояла на кону. В школе сейчас находилось несколько сотен детей, и каждый из них был в опасности из-за того, что он, Римус, не осмелился сказать правду. «Нет, - подумал Люпин. – Жертвы Джеймса и Лили было более чем достаточно. Я не должен допустить, чтобы подобное случилось вновь…» Однако сейчас возвращаться к Дамблдору было уже поздно. Ночь близилась к утру, на носу был новый день, а после пережитых потрясений всем, даже кажущемуся всесильным директору, нужен был отдых. «А меня ещё только ждёт моё главное испытание», - подумал Люпин. Таким образом было принято решение открыть один из главных секретов Мародёров Альбусу Дамблдору. Но лишь после того, как луна перестанет быть круглой… Когда человек занят размышлениями, путь может показаться ему совсем коротким. Так и Римус Люпин даже не заметил, как вышел на луг, в центре которого грозно возвышалась Гремучая Ива. Огромная луна в пепельно-синей дымке облаков освещала поляну так, что всё было видно практически так же хорошо, как днём. Глядя на неё, Люпин невольно порадовался наблюдательности Северуса Снейпа: ведь если бы не угрюмый зельевар, Римус мог и позабыть, будучи затянутым в круговорот недавних происшествий, о том, что полнолуние так близко. О возможных последствиях подобной оплошности даже думать не хотелось. Оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что вокруг нет лишних глаз, Люпин поднял с земли валявшуюся неподалеку ветку и инстинктивно, практически не целясь, ткнул ею в один из малоприметных сучков у основания ствола Ивы. Дерево, до этого хищно колышущее ветвями, замерло. Воспользовавшись этим, Римус подобрался к Иве и так проворно, как только смог, скользнул в лаз между её корней. Пробираться по туннелю пришлось на четвереньках. За прошедшие годы оборотень уже успел забыть, как это трудно: будь он обычным человеком, его бы точно одолела одышка. Наконец коридор в последний раз резко свернул вправо, и Люпин оказался там, куда стремился. Визжащая Хижина. Римус встал, выпрямившись в полный рост, отряхнул колени. Посмотрел вокруг. Клочьями свисающие со стен обои, неумело (но надёжно, он поверял) прибитые на окна доски. Старый шкаф, одна из дверок которого была оторвана и валялась здесь же. Стол со сломанной ножкой и столешницей, исцарапанной когтями какого-то чудовища… если бы неведомого! Люпин, хотя и никогда не видел себя со стороны в полнолуние, а утром мог мало что вспомнить, прекрасно знал, что чудовище, сломавшее шкаф, содравшее обои и исцарапавшее стол – это он сам. Римус медленно подошёл к старой кровати на железных пружинах (предполагалось, что на них когда-то лежал матрас – вероятно, та самая куча изодранного и полусгнившего тряпья в углу) и аккуратно сел на край. От этого нехитрого действия пружины натужно скрипнули, а вверх взметнулось облачко пыли, закружившееся в затхлом воздухе в причудливом танце. Люпин снова огляделся. Сейчас ему отчего-то пришло в голову мысль, что вся его жизнь безумно похожа на эту старую, грязную хижину. Что в ней царит такой же неуют и запустенье, что она также как он несуразна и одинока, а увидеть свет надежды столь же мало, как через щели заколоченных окон.