In Joy And Sorrow.

Этот май выдался на удивление теплым для Хельсинки. Жители города посбрасывали плащи и ветровки, и даже сам Вилле Вало снял шарф - это о чем-то да говорило. Например, Йонне воспринял это как знак свыше и сумел-таки уговорить Инфернального пойти прогуляться по парку. Аарон до сих пор недоумевал, как так вышло: то ли спросонья Вилле мало что понимал и мог согласиться с чем угодно, то ли шантажировать похмельного Вало бутылкой водки было действительно удачным решением. Как бы то ни было, сейчас Вилле, помятый и мрачный, шел рука об руку с донельзя счастливым Йонне, пряча заспанные глаза за темными очками. Вало всерьез опасался за свое зрение, ведь сегодня Аарон светился так, что легко мог составить конкуренцию солнцу со своими золотистыми волосами и сияющей улыбкой в пол-лица. Впрочем, Вилле признавал, что Йонне всегда был таким: солнечным, открытым всем и каждому, отзывчивым и светлым. Иногда Вало с запоздалым сожалением думал о том, что именно ему с легкостью удается сделать так, чтобы улыбка Йонне померкла, а на его лице появилось холодное, отстраненное выражение. Однако сегодняшнее ворчание Инфернального, к счастью, не давало такого эффекта. - Почему мы должны были тащиться именно в "Кайвопуйсто"? Он же черти-где! Ты не мог найти ничего поближе? - раздраженно выговаривал Вилле уже после первых десяти минут ходьбы. - Это не "Кайвопуйсто", это берлога твоя черти-где! - весело отмахивался от него Йонне, уже давно привыкший к вечному недовольству Вало и теперь не обращающий на него ни малейшего внимания. - Да? Ну и почему тогда мы не могли поехать туда, как все нормальные люди, а должны переться пешком? - А потому что тебе полезно гулять! - фыркнул Йонне, внезапно останавливаясь и обвиняюще тыча пальцем в грудь Инфернального, - ты на свет белый давно выползал? А в зеркало себя когда в последний раз видел? Ты бледно-зеленый весь! Вилле аж задохнулся от возмущения, набрал в легкие побольше воздуха, готовясь разразиться гневной тирадой, но Йонне бросил совсем не солнечное "Умолкни", предупреждающе сверкнув глазами, и Вало передумал с ним связываться. Остаток пути они шли молча. У ворот парка Вилле остановился и, посмотрев на Аарона, поинтересовался, язвительно улыбаясь: - Мамочка Йонне, мамочка Йонне! А можно мне пива? Я же вел себя хорошо. Аарон только закатил глаза, пробормотав "ну не идиот ли?", однако благосклонно махнул рукой в сторону одной из палаток с напитками. Вернувшись обратно с бутылкой пива для себя и Сникерсом для Йонне (а пусть не выпендривается), Вилле не сразу увидел его. Оказалось, что тот уже облюбовал одну из скамеек, стоящих вдоль аллеи. И все бы было хорошо, если бы по соседству с Йонне не сидел какой-то мужчина, закинув руку на спинку скамейки, почти приобнимая Аарона. Вилле хмыкнул: ну, все понятно, непутевого Йонне снова приняли за девчонку. А ведь наверняка этот придурок еще и глаза накрасил: как бы он вышел из дома без этого? Отрастил бы усы, честное слово, все проще было бы - Вало не пришлось бы то и дело отвоевывать Аарона у каждого второго. Посетовав на свою нелегкую судьбу, Инфернальный подошел к злочастной скамейке. При ближайшем рассмотрении оказавшийся полупьяным мужчина что-то бормотал на ухо Йонне, а тот лишь отмалчивался и смущенно хлопал глазами, не оставляя сомнений в том, что все это - лишь спектакль для Вилле. Захотел бы - давно бы сам рявкнул басом, уж Вало-то его знал. Ну да ладно, об этом они поговорят позже. Поймав смеющийся взгляд Йонне и разобрав в бессвязном шепоте очередное "Девушка... ну девушка...", Вилле наконец обнаружил себя, тронув домогающегося до Аарона мужчину за плечо: - Хэй! Это моя девушка, на минутку! - За девушку ответишь! - тут же взвился Йонне, вскакивая со скамейки и хрипло матерясь, совершенно забыв про сидящего рядом с ним человека, который смотрел на недавнюю девушку с испугом и искренним непониманием. Аарон безуспешно попытался испепелить Инфернального взглядом. - Да? Что ж ты раньше-то молчал? - приторно улыбнулся ему Вало. - Как-то к слову не пришлось, - с видом оскорбленной невинности заявил Йонне, тем не менее увлекая Вилле за собой, в глубь парка, оставляя мелко крестящегося, давшего зарок отныне не пить мужчину одного на скамейке. - Понятия не имею, как он мог тебя перепутать, - бубнил Вало, шагая по пустынной аллее, - чучело ты, а не девушка. Йонне недоуменно смотрел на него несколько мгновений, а потом вдруг заливисто расхохотался: - Боже... Я сплю с неудачником! - Почему это с неудачником? - Да ты даже девушку нормальную найти себе не смог! - Йонне ржал, как сумасшедший, - так, чучело какое-то подобрал, - он притормозил и сочувственно похлопал Вилле по плечу, - ну ничего, не это в жизни главное. Главное, что человек ты хороший... Инфернальный хмуро смотрел на веселящегося Йонне: - Аарон, сколько тебе лет, а? - Мне двадцать, а ты - старый извращенец. - Может, ты хоть так помолчишь? - невинно поинтересовался Вилле, протянув Аарону Сникерс и развалившись прямо на зеленеющей траве, с наслаждением открывая не успевшую еще согреться бутылку пива. Йонне с сомнением посмотрел на прохладную наверняка землю, но все-таки примостился рядом с Инфернальным. К большому неудовольствию Вало, возмущаться по поводу Сникерса он не стал, и Вилле запоздало вспомнил о любви Аарона к сладостям. Йонне и впрямь замолчал, уделив все свое внимание совершенно несъедобной, по мнению Вало, шоколадке с орехами: он никогда не разделял вкусовых пристрастий Инфернального. Дождавшись, когда со Сникерсом будет покончено, и отставив куда-то в сторону пустую бутылку, Вилле обвил руками по-девичьи тонкую талию Аарона и потянул его на себя, падая вместе с ним на траву. Они лежали вместе, обнявшись, перешептываясь о какой-то ерунде, изредка разрезая тишину рвущимся наружу смехом. Вилле то и дело ерошил волосы Йонне, на что тот с самым серьезным видом обещал заплести Инфернальному косички. Длинный майский день подходил к концу.