***
Жесткий занавес был сломан, но Эйлин удалось с его помощью создать несколько теневых углов в комнате. Собрав остатки сил, она помогла Деррену скрыться в одном из них. — Ты как? — девушка потянулась к части ткани, скрывающей лицо, но её руку перехватил вампир. На пальцах и кисти еще сильнее проявились пятна, похожие на ожоги. — Не трогай меня!.. — Деррен, я… — Пожалуйста… — его голос не был требовательным, как раньше. Сейчас он просил, умолял. Даже не видя лица, Эйлин чувствовала нотки отчаяния. — Я хочу помочь, — девушка провела свободной рукой по ожогам на холодной коже. — Остановись… — он дрожал. Дрожал не от боли, а от страха. Его пальцы сильно обхватили девичье запястье, находившееся всего лишь в нескольких сантиметрах от лица вампира, скрывающегося за своим щитом. — Тебе больно? — Да… но не это меня сейчас волнует, — раздался голос, будто сквозь стиснутые зубы. — Я… я не хочу снова… снова навредить тебе… — Ты этого и не сделаешь, — Эйлин грустно улыбнулась и всё-таки дотянулась рукой до лица мужчины. Ткань сползла, открыв обезображенное ожогами лицо. — Они… — девушка аккуратно коснулась рукой покраснения, — почему они холодные? И почему солнце так подействовало на тебя? Ты же говорил что… — Всё из-за них, — взгляд янтарных глаз перенёсся на браслёты вокруг запястья. — Я говорил тебе, что от солнца вампиры получают легкие ожоги, а серебро нам не вредит… это не совсем правда… Деррен тяжело вздохнул, прокрутив браслет на руке. — Серебро, можно сказать, не вредит само по себе. Но из-за него вампирические способности и контроль снижаются. Именно поэтому солнце становится губительным, а еще… Вампир запнулся прежде, чем продолжить: — Усиливается жажда… — он обеспокоенно поднял глаза и отвёл голову, разорвав прикосновение руки девушки. — Всё это время я сидел взаперти, закованный в подобные браслеты, поэтому я сейчас не контролирую себя… Эйлин убрала руку и серьёзно посмотрела в янтарные глаза. Деррену было не по себе от такого взгляда, наверное, это впервые за долгое время, когда он чувствовал себя так уязвимо. И вдруг… она просто свалилась без сил. Её голова плавно опустилась на плечо мужчины, а глаза закрылись. Она уснула всего лишь за мгновение. Каждая клеточка тела вампира была напряжена. Несколько глубоких вздохов и выдохов. Стараясь не разбудить Эйлин, Деррен медленно положил голову девушки к себе на колени, опустив сверху свою руку на хрупкое теплое плечо. Глаза, обрамленные темными синяками из-за жажды, стали слипаться сами собой. Вампиры не спят — их восстановление не совсем сон, но Деррену хотелось уснуть. Уснуть, забыв о правилах, предосторожностях. Избавиться от боли, что сводит зубы при каждом вдохе запаха крови, и просто… просто почувствовать её аромат при объятиях, не боясь сорваться и увидеть вновь лишь красные струи, стекающие по бездыханному телу. Было ли действием уз или же он сам стал таким, Деррен не понимал, но почему-то и не хотел знать правду. За последние двести лет он вновь почувствовал себя живым…«Приятного утра»
18 марта 2017 г. в 00:35
Эйлин почти без сил рухнула на пол. До этой комнаты её фактически донесли на руках. Тело, давно не чувствовавшее ничего, кроме каменного пола, было покрыто синяками, которые виднелись из-под грязного потрепанного платья. Её перевели в другую камеру, которая больше походила на прошлые апартаменты своим мраком и отсутствием какого-либо типа мебели, но тут не было никаких кандалов, а на одной из стен от пола до потолка было окно, плотно закрытое жестким занавесом.
Эглантина стояла над девушкой, не отрывая грозного и победного одновременно взгляда.
— И зачем я здесь? — прошептала Эйлин, пытаясь приподняться.
— Я хочу приподать урок тебе и виновнику всего этого беспокойства в моей семье, — глава Сангвиенто щелкнула длинными белыми пальцами. В комнате появился Грир, державший под руку Деррена, который еле стоял на ногах. В одно мгновение хватка ослабилась, и вампир рухнул на пол.
— Деррен! — воскликнула девушка и захотела подбежать к мужчине, но любое движение отдавалось болью во всем теле.
— Не подходи! — рыкнул Деррен. Эйлин опешила. Она не понимала, почему мужчина так отреагировал. Девушка попыталась взглянуть на его лицо: оно как и раньше казалось мраморным, но теперь на белой коже выступали трещины, а из-под челки умоляюще смотрели на Эйлин потускневшие янтарные глаза.
— Как выяснилось, ни тебя, ни его не получилось сломать так просто, — Эглантина бесшумно скользила по комнате. — И если в Деррене я не сомневалась, ты должна была уже давно сдаться… но твоё поведение заставило меня предпринять меры по ускорению этого процесса.
Эглантина улыбнулась и кивнула Гриру. Тот сразу же достал какие-то браслеты и присел к Деррену. Замки с тихим щёлчком заключили кисти вампира, который даже не пытался сопротивляться.
— Теперь я надеюсь, ты всё осознаешь, если еще останешься жива, — Эглантина провела рукой по ране на шее Эйлин, облизнувшись. Девушка поморщилась от неприятного жгучего ощущения и тихонько зашипела. Вампирша наклонилась поближе, вдохнула аромат крови и прошептала:
— Интересно, каково это, когда сам убиваешь жертву, связанную узами с тобой, — усмешка на лице, идеальном лице. — Деррен, ты запомнишь эти мгновения навсегда.
— Вы говорили, что он монстр… и сейчас выставляете Деррена голодным зверем, — сквозь стиснутые зубы процедила Эйлин. — Но единственный монстр, что здесь находится — это вы, глава поместья Сангвиенто!
Эглантина поднялась и прожигающим насквозь взглядом начала сверлить девушку, но та ей не уступала. Кровавые глаза раздраженно дёрнулись, а лицо на несколько мгновений потемнело. Вампирша резко развернулась и пошла к дверям.
— Грир! — воскликнула она, надевая по дороге на руки плотные перчатки. Грир вздрогнул и подбежал к окну, подтащив тело Деррена поближе.
Эйлин не помнила, что точно произошло. В одно мгновение комната залилась ярким солнечным светом, прорывавшимся сквозь окно, освободившееся от оков занавеса. По комнате пошёл запах гари, заставлявший морщиться. Глаза, так давно позабывшие, что такое свет, слезились, на давая понять, что происходит прямо перед носом.
Крик. Истошный вопль. Вся боль сокрытая где-то за этим солнечным потоком ворвалась в уши Эйлин, и она наконец открыла глаза.
От Деррена шёл дым. Он, схватившись за голову, лежал на полу и кричал, кричал не переставая, а немногочисленный искры исходили от него.
— Деррен! — Эйлин, забыв про боль, про усталость — про все, подбежала к вампиру, умирающему от солнечного жара. — Деррен!
Она умоляет, кричит, но ничего не прекращается. На бледной коже появлялись красные пятна, а лицо, что казалось мраморным, исказилось в гримасе боли.
— Приятного вам утра, — довольный и одновременно злой женский голос потерялся за воплями вампира, а его хозяйка скрылась за дверью.
Схватив Деррена, Эйлин попыталась его оттащить. Он кричал, будто горел заживо, но его кожа, покрытая красными пятнами, была холодная, как и раньше. В комнате не осталось ни одного уголка с тенью, глаза девушки метались из стороны в сторону в поисках спасения.
Крик превратился в рёв. Рёв зверя, пытавшегося спастись, взывающего о помощи. Ногти Деррена яростно скребли каменный пол в попытках отрыть себе убежище в тени.
Рывок. Одним движением Эйлин сорвала верхнюю плотную юбку платья и накрыла извивающегося в конвульсиях вампира, и легла сверху, пытаясь его будто успокоить, сжав в объятиях.
Стоны перешли в тяжелые хрипы, а от рывков осталась только легкая дрожь, проглядывающаяся сквозь ткань. Девушка еле дышала, прислушиваясь к каждому движению Деррена, а солёные капли тихонько пропитывали юбку.
— Деррен… — она прижалась к нему, что было сил. — Деррен!..
Слёзы текли по исхудалым грязным щекам, превращаясь из хрустальных ручейков в темные капли у самого края. Руки, сжимавшие мужчину в объятиях дрожали, не желая успокаиваться, а какое-либо движение под плотной тканью прекратилось.
— Прошу, не молчи… — шептала Эйлин, сглатывая тугой комок в горле. — Не молчи!
— Эйлин… — тихий хрип. Юбка зашевелилась, но девушка сильнее вцепилась в неё.
— Нет! Только не двигайся! — крикнула она и уткнулась носом в ткань. — Только не вылезай…
Комната погрузилась в тишину. Комната была залита солнечным светом, что резал глаза, а тихие всхлипы сопровождали симфонию раненого утра.