Частные уроки: рыцарь в спортивных штанах.

Вы когда-нибудь задумывались о том, как выглядит сеульская больница? Я – нет. Но когда кто-то говорил о ней, мне представлялся эдакий кусочек эдемского сада с крылатыми младенцами-купидонами, голыми тетеньками-дриадами, мирно пасущимися пегасами и диковиной растительностью. Но, увы, реальность оказалась гораздо прозаичней. Точнее, она мало чем отличалась от любой другой больницы любого другого города мира: стены, выкрашенные противной зелёной краской, полуживой фикус в углу, окна, выходящие на стройку, противный больничный запах, ну, а мне, к тому же, специальным бонусом достались ругающиеся Минсок с Джухён. Согласитесь, не самое приятное пробуждение после автомобильной аварии. Судя по тому, как бойко мой учитель ругался с сестрой, с ним всё было в порядке. Я, в общем-то, тоже, если не считать ноющей боли в затылке и неприятного тумана в голове. — Можно потише? Я тут вообще-то болеть пытаюсь. — Сонно пробормотала я, устав от их ругани, которую я не особо понимала. Слова словно проскальзывали сквозь меня, мне с трудом удавалось уловить смысл сказанного. Спорщики замолчали, переводя дух, а Лухан, мирно наблюдавший за всем происходящим из кресла, криво усмехнулся. — Вместо того, чтобы спорить, спросили бы мнение ребёнка, раз уж она пришла в себя. Но что-то мне подсказывает, что она будет не против, — лениво растягивая слова, произнес Лухан. — Не против чего? — Пожить немного у Минсока, — пояснил Лухан. Кажется, в кои-то веки он был настроен весьма дружелюбно, да и к тому же был единственным, кто отвечал на мои вопросы. — Джухён сегодня вечером улетает в США на конференцию, а одну тебя оставлять нельзя. Не то что бы с тобой было что-то серьёзное — простое сотрясение мозга, но тебе необходим постельный режим. У нас с тобой не самые лучшие отношения (и вообще не факт, что мы друг друга не поубиваем), вот и получается, что доверить тебя можно только Минсоку. Нельзя меня ему доверять! Я же с ума сойду! Я и Минсок. Под одной крышей. В одной квартире. А ещё мне нельзя в него влюбляться, а как тут устоять, если он будет обо мне заботиться? Тараканы в моей голове были всеми руками против и даже грозились устроить забастовку, но я ответила: — Ладно.

***

Всё было, как в прошлый раз: Минсок за рулём, я сижу рядом, а фоном играет какая-то классная песня. Только вот… я не хочу никуда ехать. Я не хочу жить неделю на его диване, потому что чувствую, что случится что-то, за что мне будет стыдно. Он сказал мне не влюбляться в него, но как можно удержаться, если он целую неделю будет заботиться обо мне? Как будто мы правда парочка. Тяжело вздохнув, я облокотила голову на холодное оконное стекло. Сотрясение давало о себе знать: сильное головокружение не желало проходить, взгляд фокусировался с трудом, время от времени накатывала тошнота. Мне казалось, что моя голова отлита из какого-то тяжелого металла — серьёзно, она весила целую тонну! Пульсирующую боль в затылке глушило только обезболивающее. Минсок был непривычно молчалив, да и я была не самым лучшим собеседником. Дорога от больницы к его дому показалась мне бесконечной… Кажется, я даже задремала. Остановившись у дома, Минсок ещё какое-то время молча сидел, сильно сжимая руль и смотря перед собой. Даже я со своими не самыми блистательными мыслительными способностями поняла, что его что-то мучает. Возможно, необходимость быть моей нянькой. Я легонько дотронулась до его руки. Минсок, видимо, глубоко погрузившийся в свои мысли, слегка вздрогнул. — Пойдём? — Конечно. — Он натянуто улыбнулся и вышел из машины. Мне потребовалось немного больше времени: дурацкий ремень безопасности не желал поддаваться. Я чувствовала себя беспомощной, чуть ли не инвалидом. Минсок открыл мою дверь. — Тебе помочь? — спросил он встревожено. Я сердито помотала головой. Сама могу справиться с такой мелочью, как ремень безопасности. Со мной, в сущности, всё в порядке. Подумаешь: слегка ударилась головой! Наконец, ремень поддался. Это заняло чуть больше минуты, но мне показалось, что прошла целая вечность. — Пойдём, — небрежно бросила я Минсоку, словно ничего не произошло (так оно в сущности и было, но…). На пути в квартиру меня ждало ещё одно испытание: лифт не работал, а, как вы помните, Минсок живет на десятом этаже. — Вот чёрт, — прокомментировал ситуацию парень. — Всё нормально. Я справлюсь. Я справлюсь я справлюсь я справлюсь я справлюсь я справлюсь я справлюсь я справлюсь я справлюсь я справлюсь я справлюсь я справлюсь я справлюсь я справлюсь я справлюсь Убеждала я себя, переставляя ноги по ступенькам. При этом я чувствовала себя Пизанской башней: мой вестибулярный аппарат размахивал моей больничной справкой и кричал, что отказывается работать в таких условиях. Иными словами, меня слегка пошатывало. Кажется, моё состояние было очень похоже симптомами на алкогольное опьянение. Преодолев лишь один лестничный пролёт, я почувствовала адскую усталость, как будто пробежала целый марафон. — Так не пойдёт. — Сказал Минсок и подхватил меня на руки. Я вяло пыталась сопротивляться, требовала поставить меня назад, убеждая парня, что смогу сама, но он меня словно не слышал — шагал себе по ступеням, словно я была пушинкой (но я-то знаю, что одна голова у меня весит, по меньшей мере, тонну). — Да что с тобой? — удивился Минсок. — Любая девушка от пятнадцати до сорока пяти была бы рада оказаться у меня на руках. В том-то и дело, Минсок, в том-то и дело. Я не хочу быть одной из них. Не хочу радоваться крупице твоего внимания, как собака кинутой кости. — Просто не хочу тебя сильно утруждать, — отвечаю ему. Возможно, это была лишь игра воображения, но мне показалось, что Минсок напрягся.