Частные уроки: рыцарь в спортивных штанах.

Минсок приходит, когда ему вздумается. Выкладывает передо мной на стол по очереди бутылку шампанского, ведёрко мороженого и диски со всеми частями Гарри Поттера. У меня просто нет выбора, понимаете? Иногда мне кажется, что в отношениях нас трое: я, Минсок и мальчик-волшебник. Поначалу это жутко бесило, но теперь я, кажется, втянулась. Да и шампанское в крови делает всё лучше. С Минсоком хорошо. С Минсоком уютно. С Минсоком счастливо. Мне нравится щекотать волосами его лицо. Нравится получать поцелуи-бабочки, россыпью оседающие на носу и щеках, и поцелуи-соцветия, обжигающие губы. Нравится держать его за руку и обнимать со спины, нравится тыкаться носом в ямочку над ключицей и перебирать его волосы. Мне нравится лежать на его коленях, жарко дыша куда-то в живот, от чего Минсок еле заметно напрягается. Нравится чужое прерывистое дыхание на своих губах, когда поцелуй выходит куда-то за грань этой реальности, а я подбавляю масло в огонь и вычерчиваю пальчиками немыслимые узоры на чувствительной коже. Нравится прижиматься к нему изо всех сил и понимать, что вот этот взрослый мужчина — без ума от меня. Минсок никогда не просил ничего больше поцелуев, хотя не раз оставался у меня на ночь, а я — не предлагала. Но если я и была в чём-то железобетонно уверена, то только в том, что он должен стать моим первым. … Минуты складывались в часы, часы — в дни, дни — в недели, и сентябрь неумолимо приближался, а вместе с ним близились и экзамены, но меня волновало лишь то, что мы с Минсоком не сможем проводить много времени вместе. Влюблённая идиотка, что ещё сказать? Сказал бы мне кто в начале июля, что я буду самой яростной воздыхательницей Ким Минсока — я бы только презрительно рассмеялась. Но теперь мне было совсем не смешно. Слишком много поставлено на карту: карьера Минсока и моё будущее, и, если что-то пойдёт не так, если кто-то узнает о нас, всё пойдёт прахом, развалится, как карточный домик от неловкого движения. Именно эти невесёлые мысли одолевали меня по пути в школу первого сентября. Прошло меньше двух месяцев с тех пор как я ходила этим маршрутом, но мне казалось, что минула целая жизнь. Спешащие куда-то люди, жёлтые бока автобусов, игриво перемигивающиеся светофоры, гремящий вагон метро, липнущая к телу белая блузка и форменная синяя юбка, длина которой балансирует на грани приличия, — всё это было неизменным, но… я была другой. Мне больше не хотелось сутками сидеть за учебниками и гнаться за призрачным хвостом кометы-мечты. Всё, чего я желала, легко умещалось в одном слове: счастье. А для того, чтобы быть счастливой, совсем не обязательно изнурять себя часами учёбы, подготовительными курсами и прочими «прелестями» жизни выпускника. Мне уже было не важно, как я сдам экзамены и смогу ли поступить в университет, о котором так долго мечтала. В моей жизни был чудесный Ким Минсок, наполняющий моё существование смыслом. Планы на будущее? Быть ему хорошей ученицей. Быть ему хорошей девушкой. Быть ему хорошей женой. Быть хорошей матерью его детей. Я уже слышу, как вы презрительно усмехаетесь, ведь мы встречаемся всего ничего. Я знаю, прекрасно знаю, но разве мне нельзя помечтать? Мне всего семнадцать, и в моей жизни наступила самая прекрасная пора. У школы меня поджидал Чондэ — хмурый и сонный, но при виде меня он расплылся в своей чеширской улыбке. — Пак Суё-о-он, — довольно протянул парень, лохматя мою чёлку вместо приветствия, а я его даже не ударила за это. — Вот и настал наш последний семестр школьной жизни. Давай проведём его с пользой, творя всякую фигню, творя всякую другую фигню и… творя ещё какую-нибудь фигню. — Аминь. Чондэ по-дружески приобнял меня за плечи, и мы зашли на территорию школы. Вежливо поклонились учителям, выстроившимся возле входа, как фейс-контроль, и среди них я заметила Минсока, который так зыкнул на мою юбку, что я поняла — мне сегодня конец. Чондэ тоже это заметил и очень тактично заржал. — Кажется, кто-то завтра придёт в парандже.

***

Иногда мне кажется, что школы находятся в других измерениях: как ещё можно объяснить сбои законов времени и пространства? Время тянется ужасно медленно. Ужасно-о-о-о медленно-о-о, как будто бы бабушка-улитка верхом на черепахе ползёт за покупками. К концу первого урока (к слову, математика, да-да, моё расписание составлял Сатана), я уже чувствую себя морально убитой и понимаю: я уже заучилась. Верните мне каникулы! Но уроки идут один за другим независимо от моего желания. А в конце учебного дня, в заключение всего этого праздника жизни у меня стоит… Физкультура! И, да, угадайте, кто забыл пакет с формой дома у порога (у порога дома в Пучхоне, но это неважно, да)? Кого собственный парень задушит канатом? Есть какие-нибудь догадки? Я прям чувствовала себя шекспировской Дездемоной. Жаль только, на ночь забыла помолиться. Пока мой вечно-голодный класс атаковал столовую, я, как заправский ниндзя, незаметно пробиралась в спортзал, чтобы без лишних свидетелей замять тему формы с Минсоком. Здесь пахло свежей краской и нагретой на солнце пылью. В зале пусто, но эхо доносит чьи-то голоса. Я поначалу не вслушивалась, но потом краем уха услышала своё имя и замерла. Говорили в кабинете Минсока. — Дааа, завидую я твоей любви к преподаванию, Мин. — Этот голос я могла узнать из тысячи — говорил мой занудный математик, О Сехун. — И охота тебе было все каникулы возиться с этой старшеклассницей? Забил бы и всё. — Не могу я, понимаешь? — отвечал Минсок. — У неё хорошая успеваемость, а потому она считала, что я тоже должен завышать ей оценку, хотя она для этого палец о палец не ударила. Не совру, если видел её на своих уроках только по праздникам. Я так и сказал завучу, а она придумала всю эту ерунду с экзаменом и летними занятиями. Что мне было делать? Давать заднюю и рисовать Пак Суён пять? Ты бы видел, что тут творилось на каникулах... Да мне теперь нужен ещё один отпуск и возмещение морального ущерба. - Втюрилась? - фыркнул противный математик. - А разве могло быть иначе? Я попятилась назад. Тело сотрясала крупная дрожь. На стёклах любимых розовых очков, сквозь призму которых я так любила смотреть на мир, появилась паутина трещин. Оказывается, для Минсока всё было просто игрой. Моя любовь — лишь небольшая компенсация за работу на каникулах. У меня особый талант — влюбляться в каких-то придурков. Когда-то в одной книге я прочитала: «Не обязательно падать в воду, чтобы почувствовать, что ты тонешь». Тогда мне просто понравилась сама фраза, а теперь я ощутила это на себе.