***
— Итак, мистер Поттер, что вас привело ко мне? — Здравствуйте, мистер Грикпух. У меня появилась одна проблема, и мне сказали, что вы сможете мне помочь. — И что это за проблема, юноша? — Моя палочка, сэр… она взорвалась. Гоблин уставился на меня нечитаемым взглядом. У вас было когда-нибудь ощущение, что на вас смотрят, как на лабораторную крысу? Нет? Тогда вам повезло. — Мистер Поттер, как давно ваша палочка вас перестала слушаться? — После дня рождения. — То есть, когда вы приняли Наследие. Знаете ли вы, что это значит? Вижу, что нет. Ваша магия сменила направление, мистер Поттер. Это весьма редкое явление. Обычно это происходит, когда волшебник прошёл через что-то, что полностью изменило его, событие, которое отразилось на нём не только, как на личности, но и на его магии. Знаете ли вы, какой направленности раньше была ваша магия? — Нет, сэр. — Она была боевой. Но это и не удивительно: в роду Поттеров очень много боевых магов, плюс ваша жизнь… вы сами понимаете, мистер Поттер. — А какая сейчас моя магия? — Это вы мне скажите, юноша. Замечали ли вы что-то, что ранее у вас не получалось, а сейчас не вызывает каких-либо сложностей? Я задумался. А ведь правда, если вспомнить все занятия с Севе… Снейпом, то мне намного легче даются зелья, чем дуэлинг, хотя раньше было наоборот. — Зелья стали получаться лучше. По крайней мере, котёл взрывается теперь не по моей вине. А ещё меня порой тянет кинуть лишние ингредиенты. Гоблин пододвинул ко мне кубок с какой-то прозрачной жидкостью и как-то насмешливо прищурился. — Три капли вашей крови дадут нам ответ на ваш вопрос, мистер Поттер. Ритуальный серебряный ножик, три капли – и жидкость приобрела насыщенный изумрудный цвет. — Целительство, мистер Поттер. Весьма неожиданно. Пожалуй, я дам вам один фолиант, который вам поможет узнать больше о вашей магии, — рядом с гоблином материализовался фолиант, обёрнутый в красную кожу с неразборчивой золотой надписью на обложке. — Берегите его, юноша, это очень редкая вещь. — Спасибо. Сэр, профессор Снейп сказал, что артефакты Рода вступили в конфликт с моей палочкой, могло ли это быть причиной самоуничтожения её? — Это одна из причин. Ваши артефакты почувствовали конфликт ваших магий, которые стали разными, и пытались нейтрализовать угрозу. — Мистер Олливандер сказал, что он не может мне помочь в выборе новой палочки и посоветовал обратиться к вам. — Это просто прекрасно, мистер Поттер! Сейчас я приглашу нашего мастера, и мы подберём вам новую палочку…***
Новая палочка прожигала карман. Не буквально. Как бы парадоксально это ни звучало, но я чувствовал её враждебность. Странно, но мне всегда казалось, что выбравшая волшебника палочка становится с ним одним целым. Но эта мадам явно меня невзлюбила. Моя палочка по-своему уникальна. Тут я должен усмехнуться: когда это у Гарри Поттера было что-то посредственное? Начнём с того, что моя малышка сделана из двух деревьев: ива и акация. Ива — редкая для волшебных палочек древесина с целительной силой, акация — темпераментная древесина, которая часто отказывается служить волшебнику, которого не считает своим хозяином. А также у моей палочки две сердцевины: жила дракона и чешуя саламандры. Саламандра — для храбрых и мужественных магов, которые не пойдут наперекор своей совести, дракон — для могущественных, благородных и мудрых магов с огромным магическим потенциалом… При всём при этом она была двухцветной: наполовину белой, наполовину чёрной, выглядело это эффектно. Бывает ли в моей жизни хоть что-то нормальное? Ещё одна загадка: когда я спросил о прощальном подарке своей прошлой защитницы, гоблин лишь загадочно улыбнулся. Должно ли это меня насторожить? — Мистер Поттер, прекратите витать в облаках и скажите, из-за чего я добрых три с половиной часа изображал провинившегося ученика у кабинета директора? Вам дали новую палочку? Что сказали гоблины? — Знаете, профессор, вы должны мной гордиться: я уникален. — О вашей завышенной самооценке мы поговорим в другой раз, Поттер, ближе к сути. — Ну, теперь по своей магической направленности я могу смело идти в целители… — Чтобы вы там всех поубивали, отравив своими «прекрасными» зельями, Поттер. — Смешно, профессор. Я начинаю привыкать к вашему юмору. — Это и пугает… — еле слышно пробормотал зельевар. — Ну, а насчет моей палочки… такой вы точно не видели…***
Уже лёжа в кровати, пытаясь заснуть, я думал о странностях своей жизни. Смогу ли я с достоинством преодолеть все испытания, которые она для меня готовит?