***
Зря он сорвался на Юана, дело-то вовсе не в нем, думал Вардлас, ведя гвардейцев по извилистым каменным коридорам, разделяющим источники и нижний ярус Тербта. А всё Эллин с этими слухами. Мысль о том, что брат, его старший брат, которым принц когда-то так восхищался, стал, если верить слухам, не лучше портовой шлюхи, изводила юношу. Неужели так трудно сказать, мол, не верь всему, что болтают, про тебя тоже говорили, будто ты собирался убить меня, даже доказательства нашли. Арди бы поверил брату. Если бы Рубеллин, даже не объясняясь, сказал «это неправда», Арди бы поверил. Но брат молчал… — Ну что, мародеры, — деланно веселым тоном обратился к гвардейцам принц, — добудем себе трофеев? — гвардейцы шумно поддержали его и как по команде разбрелись по площади. — Далеко не расходимся, все держимся друг у друга на глазах. В здания заходим по двое-трое, — скомандовал Вардлас. Само собой, гвардейцы и без него это знали, но принц, так давно не ощущавший этого сладкого чувства власти, хотел вновь побывать в шкуре лидера. Как и говорил Рубеллин, летающие твари их не трогали, более того, они не обращали на незваных гостей никакого внимания, пока те не нашли их гнезда. Сады и дворцы, занимавшие большую часть нижнего яруса Тербта, заканчивались у озера. Когда-то подземную набережную освещали фонари — столбы с кристаллами, теперь же черное зеркало ледяной воды отражало лишь огоньки магических шариков. С трех сторон от озера возвышались каменные стены пещеры, на одной из них висели серебристые, похожие на огромные капли, мешки. И стоило принцу с солдатами приблизиться, дабы рассмотреть, что же вызывает мягкие матовые отблески, как крылатые существа ринулись к отряду. Они угрожающе стрекотали, жужжали, но пока не нападали, давая нарушителям возможность уйти. Решив, что они увидели достаточно, принц повел гвардейцев обратно в лагерь. Как выяснилось, гуляли они не долго. Не прошло и часа, как офицеры с принцем и Эйлином вернулись, полные восторга и трофеев из города, но к тому времени император с командующим всё еще не вышли из источника. — Я пойду, проверю их, — оставив на полу поклажу, сказал Вардлас. — Не стоит, — Джеффри кипятил воду в котелке для чая. Его распущенные волосы заслоняли левую половину лица. — Это почему? — удивился принц. — Если бы что-то случилось, мы бы уже знали. В конце концов, там два мага второго уровня. — Хотите сказать, что появление мага третьего уровня, в случае чего, уже не поможет? — усмехнулся Вардлас и направился к источнику. Джеффри тут же его догнал. — Ваше высочество, — тихо начал гвардеец, — можно вас на пару слов? — Говорите, — кивнул принц, отойдя с юношей на некоторое расстояние. — Прошу меня извинить, — несколько неуверенно заговорил офицер, — но догадываетесь ли вы, что у этого похода несколько целей? — Да. Одна из них выиграть спор, вторая — недонаучная экспедиция. — Есть еще одна — проверка на вшивость, — Вардлас не нашелся, что ответить. — Думаете, его светлость не знает, что о нем говорят? Он всё слышит, всё запоминает и ничего не забывает. Лорд Арон под подозрением в участие в заговоре, лорд Анрин тоже потерял доверие его светлости после вашего ареста. Среди тех, кто отправился сюда с императором, безоговорочным доверием пользуемся только мы с Эмселлом. Хотя о нем, наверное, можно уже говорить в прошедшем времени. Из всей императорской гвардии едва ли наберется с десяток человек, заслуживших доверие вашего брата. Полагаю, в скором времени у нас сменится командующий. Насколько мне известно, его светлость уже говорил об этом с Глендоном. — Если мой брат так доверяет Глендону, отчего же не взял его, мага второго уровня, с собой? — Сами подумайте, кто будет следить за лордом Ароном и министрами в отсутствии императора? — Валери мог бы… — Граф Крейг — приближенная к императору особа, при нем никто ничего лишнего не скажет. И у него самого немало забот, вроде обеспечения безопасности принцесс. А Глендон, поскольку у него якобы отпуск, может позволить себе посещать салоны, танцевать на балах, обедать у министров. — И какое всё это имеет отношение к тому, чем сейчас занимаются мои братья? — Не недооценивайте своего брата. Он прекрасно знает, что делает. И… — Джеффри запнулся, — если вдруг что-то пойдет не так — его светлость искусный маг второго уровня, — вкрадчивым тоном закончил гвардеец. — Анрин тоже. — У всех есть свои слабости, — Джеффри ухмыльнулся. Часть челки сдвинулась, открывая спрятанную часть лица. — Вы шпионите за ними? — возмутился принц. — Подстраховываю, ваше высочество, — поправил юноша. — Его светлость приказал мне наблюдать, — открывая левый глаз, объяснил парень. — О них можете не волноваться. А вот вам следовало бы побеспокоиться о том, что мы привлекаем много внимания. Мне показалось, Юан слишком пристально за нами наблюдает, — Джеффри мягко улыбнулся. Вардлас зло посмотрел на собеседника и, развернувшись, отправился обратно в лагерь.***
Рубеллин сидел в небольшом углублении в стене пещеры, нежась на теплом камне и опустив ноги в горячую воду. В пальцах тлела сигарета. Рядом лежал портсигар, который Эллин незаметно пронес сюда. В очередной раз затянувшись и выдохнув, парень направил дым вверх к каменному своду пещеры и оттуда наружу. Нельзя, чтобы Анрин почувствовал запах сигарет, иначе все труды пойдут насмарку. Теплый пар курился над водой, магические сферы то расплывались в тумане, то ярко сияли, отражаясь в воде, выплывая из белой пелены. Эллин, едва не улыбаясь от гордости, любовался своей работой — Анрин с отрешенным взглядом стоял у противоположной стены, пребывая в лучшей иллюзии, которую когда-либо создавал Рубеллин. — Сочти это за честь, — тихо прошептал Эллин, глядя на обманутого брата. Когда-то давно кузен имел неосторожность поделиться с императором своей слабостью — он совершенно не владел ментальной магией, и император, запомнив слова брата, углубился в изучение одной из самых сложных дисциплин магического искусства. Учиться пришлось самостоятельно, дабы никто не знал о новых способностях Рубеллина. Оттачивал новые умения император на слугах, которые до сих ни о чем не подозревали. «Можно сказать, я только что сдал экзамен», — улыбнулся своим мыслям юноша. План казался таким безупречным, что Рубеллину стало даже жаль, что он не может им ни с кем поделиться. Ментальная магия не требует много энергии, и от неё не остается никаких следов — раскрыть его будет невозможно. В то же время, Анрин, пребывающий в иллюзии, будет считать, что Эллин отдался ему. Рубеллин знал, что видит и чувствует в своей иллюзии командующий. Как только они прибудут в Дегроуэль, Эллин заставит кузена сожалеть о подлом условии сделки. Он все расскажет его величеству, и у него даже будет свидетель. Парень долго наблюдал за странным магическим шариком бирюзового цвета. Сперва он решил, что сфера кого-то из гвардейцев случайно залетела в пещеру, но потом, понаблюдав, понял, что это чье-то «око». Если в его гвардии и были шпионы, то только шпионы его величества. От осознания, что в его окружении присутствует кто-то из «сумеречных» стало спокойнее. Шпион не откроется императору, но в случае смертельной опасности для Рубеллина, он себя покажет, доказав, что «сумеречные» — это лучшие бойцы на всем континенте. В конце концов, Триалин предупреждал Эллина, что в его гвардии есть несколько членов ордена и их задача охранять Рубеллина. Заметив, что «око» смотрит на него, Эллин махнул ему рукой и, улыбнувшись, пальцем поманил к себе. «Око» несколько мгновений неподвижно висело в воздухе, затем неуверенно двинулось в сторону императора. — Я скоро закончу, можешь больше не тратить энергию, — прошептал Рубеллин, когда светящийся шарик подлетел к нему. — И пусть к моему возвращению меня дожидается прохладный чай, хочется освежиться. Отправив чье-то «око» обратно в лагерь, Рубеллин аккуратно спустился в воду и медленно двинулся к кузену. Нужно стоять возле брата, когда иллюзия развеется. Осторожно приблизившись, он встал там, где должен был стоять его иллюзорный двойник и, когда Анрин отвлекся на пролетающую мимо крылатую тварь, развеял иллюзию. — Как себя чувствуешь? — поинтересовался мужчина. — Хорошо, — выдохнул Эллин, изображая смущение. Анрин долго молчал. — Пора возвращаться в лагерь, — превозмогая отвращение, коснулся плеча кузена Рубеллин. — Мне нужно… отдохнуть, — юноша чуть улыбнулся. Анрин смотрел вперед, на противоположную стену. — Разве ты не отдохнул, пока наблюдал за мной? Или ты устал поддерживать иллюзию? — мужчина резко обернулся и, схватив опешившего императора за руку, потащил того к стене напротив. Поверхность небольшого проема в стене была усыпана пеплом, в углу, спрятанный за камнем, дожидался своего хозяина портсигар. — Вижу, ты невысокого мнения о командующем императорской гвардией, — сурово заметил Анрин, сжимая запястье брата. — Отпусти, — с лёгкой угрозой в голосе потребовал Рубеллин. Но мужчина, вскипая от гнева, резко дернул юношу на себя и, приподняв, грубо усадил в углубление в стене, где, совсем недавно, Эллин гордо наблюдал за кузеном. Парень попытался освободиться, жалея, что отослал «око». — Видят боги, я хотел по-хорошему, — процедил Анрин, жестко сминая сопротивление юноши и окружая себя с братом «куполом». — Ты… ты не посмеешь, — не слишком уверенно проговорил парень. — Сейчас увидим, — сквозь зубы процедил кузен. — Постой! — Рубеллин изо всех сил уперся руками в грудь командующего. — Как? Как ты догадался? Несколько долгих мгновений Анрин молчал, словно решая, стоит ли отвечать. — Запах. От тебя пахнет табаком. Еще в иллюзии мне показалось, что что-то не так, и, когда ты её развеял и я услышал эту табачную вонь, всё встало на свои места. К тому же, я ожидал от тебя нечто подобное. Помнится, я говорил тебе, что не силен в ментальной магии, а раз ты знаешь мою слабость, я знаю, куда ты будешь целить. Рубеллин, подавив порыв стукнуться головой о стену, вздохнул. — Прости меня. Я не могу. Проси чего хочешь, но это слишком. — Я хочу только тебя, — отбросив от себя руки брата, отрезал мужчина. — Хотя бы дай мне время, — пытаясь отползти вглубь грота, взмолился Эллин. — Чтобы ты придумал новую уловку? Нет, — дернув юношу за ногу, усмехнулся кузен. Рубеллин потерял равновесие и зашипел, ободрав спину, когда кузен слишком резко подтянул его к себе. — Тише, — улыбнулся мужчина, раздвигая ноги парня. Злые черные глаза императора на миг сцепились взглядом с такими же черными, но смеющимися глазами командующего. Эллин попытался пнуть брата, но тот, ловко поймав ногу, закинул её себе на плечо. — Чем меньше будешь дергаться, тем приятнее будет, — Анрин протиснул ладонь под поясницу юноши. Рубеллин скривил лицо, когда очищающее заклятье свело внутренности. Еще одна неудачная попытка попасть пяткой по лицу кузена, и Анрин, взбесившись, грубо развернул брата, заломив тому руку и прижав лицом к усыпанному пеплом камню. Затем коленом раздвинул ноги императора и прижался пахом к упругим ягодицам. Эллин перестал дергаться. Тихо всхлипнув, он зло прошипел: «ну же» и замер. Лишь сжались до побелевших костяшек кулаки и чуть подрагивали плечи, а лицо, самое любимое лицо на свете, скрылось за растрепавшимися черными локонами.***
Рубеллин сидел в небольшом углублении в стене, не смея пошевелиться или даже громко вздохнуть. До дрожи хотелось курить. Лечь или хотя бы прислониться спиной к стене хотелось еще больше, но купол, поставленный Анрином, охватывал лишь часть грота, где теперь сидел Эллин. Задев купол, он бы выдал себя. Спина болела всё сильнее и сильнее. Ободранная кожа ныла и зудела, а уставшие мышцы только усиливали боль. И выйти из грота парень не мог — вход полностью заслонил собой пойманный в иллюзию Анрин. В этот раз, спасая свою невинность, Рубеллин учел всё, каждую мелочь, создав настолько правдоподобную иллюзию, что сам почти чувствовал всё, что ощущал его иллюзорный двойник. «Еще чуть-чуть… продержись еще немного. Скоро всё закончится», — уговаривал себя Эллин, опасаясь от усталости ослабить концентрацию. В пещеру залетело несколько крылатых тварей. Крупную особь парень узнал, а она, узнав его, полетела к гроту, где прятался молодой монарх. Юноша перестал дышать, когда существо пересекло линию купола, но Анрин её не почувствовал. Эллин выдохнул, когда создание опустилось на теплый камень рядом с ним, а кузен остался неподвижным. Крылатая тварь внимательно посмотрела на императора, завораживая его огромными блестящими глазами. Внезапно парень увидел перед собой подземное озеро, каменные стены пещеры и сотни серебристых мешочков, приклеенных к камню, а затем своего младшего брата в окружении гвардейцев. Видение оборвалось, затем появилось новое, где гвардейцы подошли вплотную к стене с мешочками, и летающие твари напали на них, а солдаты падали замертво один за другим. Эллин вздрогнул. Следующее видение показало ему брата с гвардейцами в лагере, Вардлас о чем-то разговаривал с Джеффри, Эллан спал у стены, Юан наблюдал за принцем, а Эйлин вертел в руках какое-то кольцо. Образы исчезли, и Рубеллин вновь сидел в тесном гроте. Не зная, верно ли он понял послание королевы, а эта крупная особь, по всей видимости, являлась ею, он всё же кивнул. А затем, представив улетающее из пещеры существо, попросил оставить его с кузеном. Настало время снимать чары. Эллин, собрав часть пепла в ладонь, измазал лицо, пока его двойник в иллюзии переворачивался на спину и садился перед Анрином. Аккуратно развеяв иллюзию, так, чтобы действия двойника плавно перешли в движения реального Рубеллина, парень молча вылез из грота. — Эллин? — попытался поймать брата за локоть мужчина. — Не прикасайся ко мне! — резко отдернул руку юноша, слишком резко шагнул вперед, поскользнулся и, взмахнув руками, скрылся под водой.***
Время шло, а император с командующим всё не возвращались. Уже никто в лагере не сомневался — что-то случилось, но сказать это вслух ни один гвардеец не осмеливался. Разговоры стихли, даже шепот не нарушал тишину ожидания. Вардлас, уставший ждать, встал. — Собирайте лагерь. Юан, Элрин, вы пойдете со мной, искать Его Светлость и лорда Анрина, — скомандовал принц. — Дирион остается за главного. Если мы не вернемся за двадцать минут — уходите. Но только юноша сделал шаг по направлению к бассейну, как из грота с источниками вышли в окружении светящихся шариков братья. Все гвардейцы как по команде ринулись к ним, только Юан немного задержался, чтобы прихватить полотенце и одежду императора. Вскоре молодой монарх одетый и причесанный сидел у костра и пил чай, принесенный Элланом. Гвардейцы наперебой рассказывали о том, что видели в городе, хвастались трофеями. — Каков командующий, такова и дисциплина, — выслушав офицеров, усмехнулся Рубеллин. — Скажите мне, лорд Анрин, что делают с командирами, которые не справляются со своими обязанностями? — лукаво глянув на кузена, поинтересовался парень. Анрин проглотил шпильку и вместо ответа накинулся на подчиненных. — Кто разрешил покидать лагерь? — Я, — не колеблясь, ответил Вардлас. — Вы должны были дожидаться нас здесь. — Вас долго не было. Интересно почему? Мне стало скучно. Долг гвардии — защищать всех членов императорской семьи. Не мог же я гулять в одиночку, они меня сопровождали. — Вы, как офицер, должны знать, что дисциплина… — Я, как брат императора, знаю, что гвардия и её командующий в том числе не имеют права перечить мне, — принц повысил голос. Рубеллин, молча наблюдавший за перепалкой братьев, спрятал улыбку в кружке чая. — А ведь он прав, — тихо вставил молодой монарх. — К тому же, насколько я помню, вы не отдавали приказа не покидать лагерь, — заметил он, обратившись к кузену. — Ваша светлость, — в разговор вклинился Эйлин, — это вам, — мальчик протянул императору найденное в городе кольцо, надеясь отвлечь монарших особ от ссоры. Император, поблагодарив ребенка, надел кольцо на палец. — Позволите взглянуть? — рядом подсел Джеффри. — Пожалуйста, — протянув гвардейцу тонкую ладонь, ответил Рубеллин. Офицер, бережно взяв руку господина, с полминуты разглядывал перстень, после чего, не скрывая волнения, быстро заговорил: — Вы не представляете, сколько оно стоит. — Неужели дороже капризов моей жены? — усмехнулся Эллин. — Гораздо дороже… Это красный императорский опал, его еще называют «слезы Захрина». Видите эти черные прожилки в камне? Эти камни встречаются крайне редко, последний был найден около двухсот лет назад, и сейчас он находится у императора Эрииля, насколько я знаю, он купил его за четыреста тысяч релей. Это около восьмидесяти миллионов, если переводить в красты. — Откуда такие познания? — удивился Рубеллин. — Его отец владеет несколькими ювелирными лавками, — объяснил Анрин. — Верно, — кивнул гвардеец, — а еще в отцовской коллекции есть такой же камень, но гораздо меньшего размера. Герцог Лайоль проиграл его отцу. — Что ж, господа, только что перед вами самый богатый человек в мире стал еще богаче, — засмеялся император, снимая кольцо и возвращая Эйлину. — Подаришь другое, а это пусть будет твоим, передашь его своим детям. — Нет, ваша светлость, — возразил мальчик. Рубеллин удивленно вскинул бровь. — Лорд Джеффри сказал, что это императорский опал, значит, носить его должны вы. — Тут можно поспорить, я еще не коронован. — Всё равно. Это подарок, а подарки нельзя возвращать — примета плохая. — Эйлин, обещаю тебе, если ты сохранишь свою бескорыстность до зрелых лет, я обеспечу тебе должность министра финансов, —император улыбнулся, а гвардейцы дружно рассмеялись. — Из чего эта оправа? Какой-то очень холодный металл, — поинтересовался Эллин у Джеффри. Парень лишь пожал плечами.***
Пока гвардейцы готовились ко сну, Рубеллин подошел к брату. — Можно тебя на пару слов? — Да, конечно, — принц встал. — Что случилось? — поинтересовался юноша, когда братья отошли от лагеря. — Кто оставался в лагере, когда ты уходил? — Дирион, Юан, Джеффри и, вроде бы, Эллан. Ты собираешься наказать тех, кто ушел со мной? — Нет, дело не в этом, — император задумался. — А в чем? — Кто-то из гвардейцев шпионил за нами, пока мы с Анрином были в гротах, — неохотно ответил старший брат. — Но… Джеффри сказал, что это твой приказ. Сказал, что у похода несколько целей, и ты проверяешь нас всех. — Что еще он сказал? — Что Анрин под подозрением, как и наш дядя, и что ты собираешься сделать Глендона новым командующим. — Джеффри значит… Я попросил «око» приготовить мне чай. Его мне принес Эллан, и я подумал, что на месте шпиона я бы либо вообще не готовил, либо попросил кого-то другого. — Чай варил Джеффри, я видел, — вспомнил принц. — Он не из «сумеречных», — устало оперевшись на камень, заключил император. — При чем здесь «сумеречные»? — Триалин предупреждал меня, что в моем окружении и в гвардии есть члены ордена, и, когда я увидел «око», я подумал, что шпион из «сумеречных». Но ни один из «сумеречных» так легко не попался бы. — Приказать задержать его? — Нет. У нас и так мало людей. Думаю, мы можем разобраться с этим позже, а пока что я хочу попросить тебя незаметно приглядывать за ним. — Хорошо. Можно вопрос? — М? — Он что-то видел? — Нет. Ничего не было, и это мой ответ на все твои вопросы, — Рубеллин улыбнулся и, хлопнув братишку по плечу, отправился в лагерь.***
Для Рубеллина развернули его шатер, всё это время находившийся в «третьем кармане» командующего. Все в лагере, кроме часовых, уже спали, когда в шатер вошел Анрин. — Уходи, — не открывая глаз, приказал император. — Я ненадолго, — накрывая шатер куполом, ответил мужчина. — Ну что теперь? — приподнялся на постели Эллин, как вдруг на глаза опустилась чужая ладонь, лишив парня возможности видеть. — Что… отпусти! — попытался убрать с лица руку кузена Рубеллин, но командующий молча развернул юношу лицом вниз и, как до этого в гроте, заломил руки за спину. — Мы… мы же договаривались на один раз, — тщетно пытаясь вырваться, запаниковал парень. Без зрительного контакта поймать кузена в иллюзию не получится, вдобавок, Эллин уже дважды подряд использовал ментальную магию и не был уверен, что в этот раз ему хватит концентрации, чтобы поддерживать её. — А был ли этот один раз? — склонившись у уха юноши, спросил Анрин. — Если был, тебе нечего бояться. Я только проверю, — стягивая с Рубеллина брюки, почти ласково промурлыкал мужчина. Физических сил, чтобы отбиться, у Эллина никак бы не хватило. Его аристократично стройное, даже худое тело, не шло ни в какое сравнение с натренированным торсом Анрина. Магия? Можно попробовать, но тогда его обман тут же раскроется, иначе, зачем бы ему так отчаянно сопротивляться. К тому же, исход поединка был бы непредсказуем. При равных силах, Анрин был куда опытней. С другой стороны, кузен не мог причинить императору вреда. Или мог? Рубеллин, в свете последних событий, начал сомневаться в своей безопасности рядом с братом. Лишь бы развернуться. Ему нужно только одно мгновение, чтобы поймать кузена в иллюзию. Впрочем, скорее всего, Анрин больше не попадется. Все эти мысли вихрем пронеслись в голове молодого монарха, и он, откинув все идеи, выбрал третье решение. Парень перестал сопротивляться. Командующий, провозившись с ремнем, стащил с него брюки и теперь потянулся к завязкам на нижнем белье. Тихо прошуршала ткань открывающейся занавеси. Анрин замер. — Убери руки, — приказал командующему знакомый голос. Рубеллин резко обернулся. У входа в шатер стоял принц, одной рукой схватив Анрина за волосы, другой — прижимая к горлу кузена коготь. Эллин торопливо натянул на себя покрывало, прикрывая наготу. — Смотрите-ка, у кого-то прорезались зубки, — усмехнулся командующий. Кажется, несмотря на свое положение, ситуация его забавляла. Принц не ответил. Он смотрел на старшего брата, ожидая приказа. «Хорошо, что он взял коготь, — подумал Рубеллин, — на эти когти наша магия не действует». Решение далось ему с трудом. Парень тяжело вздохнул. — Отпусти его. Арди, ожидавший любого приказа кроме этого, озадаченно взглянул на брата и, ослабив хватку, чуть опустил коготь от шеи кузена. — Так значит… вы и вправду… — договорить юноша не смог. — Да. Там на источнике мы и вправду. А теперь оставь нас, — устало ответил Эллин. Вардлас швырнул коготь в сторону. — Ты солгал мне! — воскликнул принц и, одарив братьев полным презрения взглядом, вышел из шатра. — Доволен? — спокойным тоном поинтересовался у кузена император. — Более чем, — приглаживая волосы, улыбнулся Анрин. Затем он, по-прежнему избегая взгляда Рубеллина, достал шейный платок и, сложив его несколько раз, завязал глаза Эллина. Юноша не шевелился. Он не дрогнул, когда кузен мягко, но настойчиво поцеловал его, не задышал чаще, когда цепочка поцелуев опустилась по шее к груди, и даже не шелохнулся, когда Анрин, облизав сосок, чуть потянул его зубами. Руки мужчины бережно уложили парня в постель, освободили от нижнего белья, поиграли с волосами и, огладив талию, опустились к паху юноши. Губы скользили по груди, язык оставил влажную полосу на животе, а ладонь чуть сжала промежность, вызвав невольный стон парня. — Что ты делаешь? — прохрипел Эллин, про себя подумав, что задал довольно глупый вопрос. — Пытаюсь загладить свою вину. Губы мужчины мягко обхватили головку члена. Юноша вздрогнул и, когда кузен полностью взял в рот, застонал, не в силах более сдерживаться. Вскоре приглушенные стоны наполнили шатер. Рубеллин прогнулся, подаваясь вперед. Дыхание сбилось. Руки сами собой потянулись к брату. Тонкие пальцы зарылись в черные волосы кузена. «Еще… АХ…еще…». Внизу стало совсем горячо. Губы брата сжимались на его отвердевшей плоти, раз за разом заставляя парня просить не останавливаться. Заглатывая всё глубже, Анрин не без удовольствия наблюдал, как Рубеллин млеет в его руках, как неподдельно выстанывает его имя, невольно требуя большего. Командующий остановился, оторвавшись от члена юноши, и император, мучимый охватываемым томленьем, потянул кузена на себя. Но мужчина, играя с братишкой, переключил свое внимание на грудь, живот, бедра парня, целуя и лаская их. — Я не продолжу, пока ты не попросишь, — целуя Эллина в губы, прошептал командир гвардии. Впервые Рубеллин ответил на поцелуй. Обхватив ногами кузена за талию, он притянул брата к себе. — Закончи, — тяжело дыша, потребовал император. — Не так, — убирая с лица юноши слипшиеся пряди, улыбнулся мужчина. — Пожалуйста, — скрипнув зубами, выдавил парень. — Пожалуйста что? — щипая Эллина за сосок, уточнил Анрин. — Пожалуйста, сделай мне приятно, — сдался император. Командующий победно ухмыльнулся и, опустившись ниже, вновь взял в рот обделенное вниманием достоинство Рубеллина. Стоны стали громче, а движения мужчины уверенней. Ноги вдруг ослабели, охваченные истомой. Зародившееся в низу живота наслаждение теплым каскадом разлилось по телу. Парень вскрикнул и обмяк. Семя текло по бедрам, блестело на губах партнера. Последняя сладостная дрожь отозвалась в конечностях, и Рубеллин глубоко вздохнул, выравнивая дыхание и лениво поднимаясь на постели. Повязка с лица упала. — Его светлость простили меня? — вытирая губы, весело поинтересовался Анрин. Эллин, вернув самообладание, хмыкнул: — Триалин делает лучше. — А ты? — А мои губы только для поцелуев. Анрин засмеялся. Рубеллин, поддаваясь привычке, потянулся к портсигару, затем, вспомнив, что выйти из шатра нагишом он не может, спешно принялся одеваться. Кузен, шкодливо улыбаясь, всё это время молча наблюдал за императором и замер в ожидании, когда тот, закончив с одеждой, вновь взял портсигар и отодвинул занавески шатра. — Ты убрал купол? — медленно проговорил юноша, оседая на пол. — Да, — просто ответил Анрин. — Зачем? — убитым тоном спросил Рубеллин. — Это моя подстраховка. На случай, если ты скажешь его величеству, что я принудил тебя и взял силой, найдётся немало свидетелей, которые заметят, что, судя по стонам, не особо-то тебя и заставляли, — Эллин не знал, что сказать, и кузен продолжил: — Если ты будешь молчать, мои гвардейцы тоже ничего не скажут. Впрочем, за его высочество я не ручаюсь. Что ж, приятных вам снов, ваша светлость, — подмигнул брату мужчина и вышел вон. Рубеллин так и сидел на полу, не в силах шевельнуться. Анрин обставил его по всем фронтам. Принудил к близости, поссорил с принцем и заставил молчать. Хорош, ничего не скажешь. Император невольно восхитился, а потом обнял подушку и с головой укрылся покрывалом.***
Всю ночь Эллина тревожили беспокойные сны. Сначала ему снились степи, в которых он никогда не бывал. Во сне Рубеллин был моложе. Он охотился в лесах и степях, купался в небольших лесных озерах и с удовольствием заигрывал с симпатичными крестьяночками. Потом ему снился осенний лес, где он сидел с кем-то в кругу каменных столбов, исписанных древними письменами. В последнем сне Эллин стоял на алтаре, объятом пламенем, а высокий черноволосый мужчина с желтыми, как янтарь, глазами, держал его за руку. «…ты обречен умирать и рождаться, не помня, кто ты, а я — наблюдать за твоими муками, не в силах чем-то помочь…». Мужчина целовал пальцы Рубеллина и говорил что-то еще, но его слова тонули в накрывающем императора черном мраке. Последнее, что он услышал, прежде чем проснуться, это голос Триалина: «Беги». Парень подскочил в постели. Прислушался. Из лагеря уже доносились звуки утренней суеты. Тихо позвякивала посуда, шепотом переругивались гвардейцы. Кто-то подошел к шатру императора. Занавесь приоткрылась, и внутрь заглянул Юан. — Ваша светлость, доброе утро, — поклонился гвардеец. Рубеллин кивнул. Юан помог императору привести себя в порядок, и всё же в движениях юноши Эллин чувствовал некую неловкость. Что ж, нечему удивляться. Друг принца наверняка, как и все остальные офицеры, всё слышал. Интересно, Анрин уже поговорил с подчиненными? Тут Рубеллин вспомнил еще кое о ком. — Где Эйлин? — как бы между прочим поинтересовался молодой монарх. — Он с его высочеством, ваша светлость. Закончив с утренним туалетом, Эллин вышел из шатра, не забыв прихватить оставленный братишкой коготь. Как он и ожидал, все, кроме Вардласа, делали вид, что ничего не произошло. Даже Анрин, весело шутивший о чем-то с Дирионом, выглядел более чем обыкновенно. Рубеллин уверенным шагом направился к костру. Разговоры тут же стихли. — Ваша светлость, завтрак уже готов. Чего изволите? Кашу, бутерброды или, может быть, яйца? — чуть выделив последнее слово, заговорил Джеффри. Император мрачно взглянул на гвардейца, и тот тут же сник. — Я не голоден. Благодарю, — аппетита, как и желания завтракать с гвардией, у парня не было. Он подошел к принцу, тот демонстративно продолжил беседу с Эйлином, не обращая внимания на брата. «Как ребенок», — устало подумал Рубеллин. — Ваше высочество, я хочу прогуляться по городу. Не окажете мне честь, присоединившись? — проигнорировав поведение брата, спросил император. — Лорд Анрин может проводить вас, — не оборачиваясь, ответил Арди. — Я настаиваю, чтобы меня сопровождали именно вы, — не теряя самообладания, повторил просьбу старший брат. — Боюсь, ваша светлость, — принц соизволил обернуться, — вы найдете моё общество скучным. Я не смогу вас развлечь так же, как лорд командующий, — гвардейцы подавили смешки. — Разумеется, не сможете, — в тон брату, ответил император. — Полагаю, в вашем-то возрасте, вы еще не искушены по части развлечений. Поучитесь у лорда Анрина на досуге, — невозмутимо парировал Рубеллин. Смешки стали чуть громче. — Я бы взял у нашего кузена пару уроков, да упражняться не на ком. Разве что на вас? — не остался в долгу принц. Эллин с трудом подавил желание отвесить брату оплеуху. Он достал сигарету, прикурил и, немного успокоившись, заговорил вновь. — Не вынуждайте меня повторяться, ваше высочество, — император сменил тон на приказной. Принц нехотя встал. Братья далеко отошли от лагеря и теперь гуляли по мертвому городу. За всё это время ни один из них не проронил ни слова. Выйдя на площадь, Рубеллин сел на скамью, достал из сумки альбом и принялся рисовать. Вардлас остался на ногах. — В первый раз я тебе не врал. В источниках действительно ничего не было, — не отрываясь от рисунка, первым заговорил старший брат. — Что ж, вы компенсировали это в шатре, — скрестив на груди руки, хмыкнул принц. Эллин немного помолчал, собираясь с мыслями. — Анрин уверяет, что давно влюблен в меня. Он разрешил мне войти в «холодный сон» с условием, что я отдамся ему. — Мне поздравить тебя с тем, что ты держишь слово? — Нет. В источнике я поймал его в иллюзию. Дважды. В первый раз он меня раскусил, поэтому мы так задержались. И поэтому мне пришлось солгать тебе вчера в шатре. Анрин сомневался, выполнил ли я обещание, и пришел проверить. А потом, услышав мои слова, он решил отблагодарить меня. — О, мы слышали. — Это не совсем то, о чем все подумали, — Рубеллин смутился, подбирая слова. — Хм, интересно, что же мы должны были подумать, если даже Эйлин догадался. — Будь так любезен, помолчи. Мне и так плохо. — Зато ночью было хорошо. Но ты продолжай-продолжай, мне интересно, какое оправдание ты придумал. Рубеллин вздохнул. — Я никогда не был в борделях, но слышал, что… проститутки, — парня передернуло от этого слова, — умеют доставлять мужчинам наслаждение ртом. Это и сделал наш кузен, — зарумянившись от смущения, шепотом закончил Эллин. — Отсосал тебе? — вскинул бровь Вардлас. — Наверное… наверное так оно и называется. Дело не в этом. Он намеренно убрал «купол», чтобы шантажировать меня и заставить молчать. — Шантажировать тем, что он тебе отсасывал? — принц рассмеялся. — В том-то и дело, что я никому ничего не докажу. Если даже ты мне не веришь, что уж говорить об остальных, — заканчивая эскиз, ответил Эллин. — Что-то не складывается в твоем рассказе. Ты уверяешь, что Анрин домогался тебя, но при этом, когда я вчера пришел тебе на помощь, велел отпустить его и позволил случиться тому, что случилось. Не слишком-то верится, что ты печешься о своей чести. — И что, по-твоему, я должен был сделать? — Приказать мне убить его, раз у тебя сил не хватает. — Как у тебя всё просто. Допустим, у тебя хватило бы мужества убить двоюродного брата, в чем я очень сомневаюсь, и что дальше? Тебя бы заклеймили как братоубийцу, поднялся бы скандал. Чтобы оправдать тебя, пришлось бы раскрыть домогательства Анрина, тогда пятно позора упало бы на всю семью Асторд-Эсслингов, включая наших кузин и тетушку. А дядя? Думаешь, он стерпел бы твою безнаказанность? Если бы ему не удалось законно казнить тебя, он, скорее всего, организовал бы заговор против тебя. И против меня, полагаю, тоже. Скандал в императорской семье, тем более такой известной, как наша, не удалось бы тихо замять. Всё это однозначно бы всплыло и привело к краху моей репутации в императорском союзе. А о Лириан с Каронеттой ты подумал? Наш с тобой позор задел бы и их. Ты можешь хоть немного думать о последствиях? — А сейчас всё это не всплывет? — Гвардейцы будут молчать. Может, меня они не боятся, зато одно имя его величества заставит их заткнуть рты. — А кузен? — Когда мы вернемся в столицу, я дам ему должность посла и отошлю от двора. В его же интересах держать язык за зубами, и он это понимает. Но если вдруг он где-то что-то взболтнет, он может случайно, с нашей помощью, умереть. От яда, например. Послов часто травят, и если такое случиться с Анрином за границей, я смогу обернуть его смерть в выгодное политическое положение. — Это как? — Скажем, если его будто бы убьют в Руне. Многие знают, что король Руна имеет веские причины не любить нашу семью, и никто не удивится, если я обвиню его в смерти нашего брата. Он будет вынужден пойти на уступки, на которые не хочет идти сейчас. — Я думал, мое мнение о тебе хуже стать уже не может, — подытожил принц. — Это политика. Здесь нельзя ринуться в бой с горячей головой, махая мечом во все стороны и убивая всех подряд. Если хочешь кого-то убить, вынеси из этого максимальную пользу для себя, — Рубеллин закурил. — Но если ты считаешь, что твой способ правильней, — император достал коготь и протянул брату, — я до конца буду на твоей стороне. Вардлас долго молчал. Задумавшись о чем-то, он крутил в руке коготь. — Чего ты от меня хочешь? — заговорил, наконец, принц. — Я хочу, чтобы ты продолжал на меня огрызаться. Анрин захочет нас с тобой поссорить, пусть думает, что ему удается, — складывая альбом в сумку, ответил брат. — Зачем ему это? — Чтобы ты не рвался перерезать ему горло и чтобы лишить меня поддержки. — Раз уж ты так откровенен сегодня, может, скажешь, что у вас с его величеством? — Я уже говорил тебе. Всё остальное просто слухи. — Не взялись же они из воздуха. — Нет. Всё началось с шутки Лириан. Это длинная история. Но сам подумай, разве я когда-нибудь проявлял интерес к мужчинам? Ты можешь обвинять меня в чем угодно, но только не в мужеложстве, — Рубеллин встал, показывая, что разговор окончен, и отправился обратно в лагерь. Принц, постояв немного, пошел следом за ним.***
Крылатые твари, которым гвардейцы, несмотря на жаркие споры, так и не придумали достойного названия, проводили отряд до верхнего уровня Тербта. Эллин, не скрывая печали, прощался с удивительным городом, не зная, удастся ли ему когда-нибудь снова здесь побывать. Но впереди было еще столько всего интересного. Как минимум, их ожидали два подземных города не меньше Тербта. Будут ли они такими же или совершенно отличаются друг от друга, отряду еще предстояло узнать. Но вот верхний ярус города остался позади. Гвардейцы во главе с императором прошли через ворота. Все до единого предвкушали новые открытия и приключения, ожидающие их впереди. Кап. Кап. Кап. Кровь густой струей стекала по стене напротив ворот. Отряд остановился, не в силах оторвать взгляд. К стене, образуя ровный круг, были приколоты части человеческих тел — четыре руки, четыре ноги, разорванный на куски торс и голова Фейна на самом верху. В центре круга находился истекавший кровью Эмселл. Большая его часть. Руки и ноги гвардейца стали частью круга. Парень приподнял голову. Кровь пузырилась на его губах. — Бегите, — прохрипел юноша. Джеффри, опомнившись, шагнул вперед, собираясь ринуться к другу. — Не нарушать строй, — скомандовал Анрин. Из темноты со всех сторон на отряд надвигались десятки тварей.