***
В Малой столовой, куда проводили принца и его друга, все ждали только их. Слева от императора осталось два свободных места, предназначенных для Вардласа и Юана. Послышался шум отодвигаемых стульев — присутствующие, кроме Его Величества, встали, приветствуя принца. — Ваше величество, — Арди поклонился брату, — господа, — легкий кивок остальным, — прошу прощения за опоздание. Пока все снова рассаживались по своим местам, Вардлас бегло огляделся. Просторное помещение с огромными витражными окнами, в котором находилась Малая столовая, было обставлено небогато. Длинный деревянный стол, во главе которого сидел император, размещался посередине зала. У окна стоял стол поменьше, за ним сидели дети с любопытством разглядывающие новых гостей. Принц удивился, увидев, что всех гвардейцев пригласили к столу. Они занимали места по левую руку Триалина, после принца и Юана. Сидящих справа, кроме Акиэля, Арди не знал. — Ваше высочество, это мой канцлер — лорд Луций Джерлас, — указал на сидящего справа пожилого мужчину император. Представленный склонил голову. — С Лордом Севера Акиэлем Верриари вы уже знакомы. Дальше мой протеже — Лорд Запада Арамид де Кансл, — указал на следующего после Акиэля мальчишку Триалин. На этого юношу Вардлас обратил внимание сразу, как вошел. Слишком уж выделялся беловолосый кхарди среди людей. Арамид, которому на вид никто бы не дал больше тринадцати лет, очаровательно улыбнулся принцу, стрельнув в его сторону лукавым взглядом. Арди поспешно отвел глаза, с кхардской магией он уже сталкивался. Триалин представил ему всех присутствующих аристократов, имена которых тут же вылетели из головы юноши, и перешел к детям. — Мои старшие сыновья — Мериель и Гланиэль. — Два близнеца, словно уменьшенные копии Триалина и Рубеллина, встали и поклонились. — Принцессы Лизбет, Ада, Кармилл, Виена, Женьен и Рашета, — представил чернявых малышек император. Юные леди дружно присели в реверансе, который смотрелся весьма забавно в исполнении маленьких девочек. Рашета оказалась карлицей. Ада и Кармилл были близняшками. — Мои сыновья — Бесталл, Кадм, Аэлий и Риэль, — закончил представлять детей брат. Все дети, кроме Риэля, были черноволосыми, как отец, и все без исключения похожими на Триалина. Вардлас приложил немалые усилия, чтобы не открыть рот от удивления. — Здесь не все дети. Эстан и Аврелий, мои законные наследники, еще слишком малы, чтобы сидеть со своими братьями и сестрами. Опережая ваши вопросы, скажу сам — от моей супруги здесь только принцесса Лизбет. — А где хозяйка дома? — уцепившись за новую тему, попытался перевести разговор в другое русло принц. Количество бастардов брата не могло не поразить. — Императрица Анжуанна почила в начале лета, производя на свет моих первых законных сыновей, — нисколько не смутившись, ответил Триалин. — Мои соболезнования, — виновато опустил взгляд младший брат. — Благодарю, — сухо кивнул император. — А где матери принцев и принцесс? — принимаясь за трапезу, поинтересовался Вардлас. За столом с детьми он заметил только двух нянь. — Их матери вольны навещать их в любое время, но я предпочитаю воспитывать своих детей сам, — голос брата потеплел. — И еще, пока что только девочки узаконены и носят титул принцесс. Мальчиков я признаю законными детьми только после того, как они присягнут на верность моему наследнику. Но пока все они еще слишком малы, — Триалин улыбнулся. Темы беседы за столом сменяли одна другую, говорили о военных планах на востоке, о перспективах и затратах на строительство тракта между Дегроуэлем и Крастской Империей, а Вардлас думал о своем. Всё в замке его величества было не так, как во дворце Рубеллина. Близнецы, похожие внешне, жили настолько разными жизнями, что принц удивлялся, как они умудрялись ладить друг с другом. Эллин бы точно не вынес в своем присутствии чьих-либо бастардов, не говоря уж о том, что никогда не завел бы своих. В то время как Триалин, похоже, относился ко всем детям одинаково, независимо от их матерей. Принц пересчитал малышей и прибавил к ним двух недавно родившихся — четырнадцать… Четырнадцать детей! До Арди даже не сразу дошло, что все они приходятся ему родными племянниками и племянницами. Сколько новых родственников за один день. У Рубеллина детей не было, ни законных, ни внебрачных, и до встречи с Триалином Вардлас считал, что это в порядке вещей. Вторым явным отличием в жизни близнецов был, как ни странно, обед, вернее, вообще любая трапеза. По количеству собравшихся в столовой обед можно было бы назвать небольшим приемом, поскольку за столом сидело не менее пятидесяти человек. Судя по тому, как свободно чувствовали себя министры и Лорды, для них это было привычно. Рубеллин же предпочитал трапезничать в тесном кругу семьи, изредка приглашая к столу канцлера или кого-то из министров. Что такое перемена блюд здесь, похоже, не знали. Вместо этого на столе перед каждым разместили несколько небольших тарелочек с самыми разными яствами — от горячего до десертов. Перед собой Вардлас увидел свои любимые бараньи ребрышки, печеную картошку, салат с икрой, кусок яблочного пирога и густой говяжий суп. Все порции явно рассчитаны на одного, и все блюда его любимые. Нетрудно догадаться, что таким же образом устроен обед для каждого за столом. Утолив первый голод, принц сделал знак рабу, чтобы тот налил вина, и прислушался к общей беседе, собираясь присоединиться. Канцлер спорил с одним из министров о строительстве фортов на восточных границах. — Казна почти пустая, — горячился лорд Джерлас. — Мы можем занять, — предположил его оппонент. — У кого? Его высочеству Рубеллину мы должны восемьсот миллионов дигр! Его величеству Эриилю — шестьсот тысяч. — Не знаешь, какой сейчас курс дигры к красту? — шепотом спросил у Юана принц. — Последние полгода один краст равен четырем диграм, — так же шепотом ответил друг. Триалин молча слушавший спор подчиненных, вдруг заговорил. — Не нужно драматизировать, лорд Джерлас. Добыча руды и угля в этом году, стараниями Лорда Верриари, увеличилась. Как только дорога будет построена, мы начнем поставки в Крастскую Империю в счет оплаты долга. Его высочество согласился взять на себя расходы на транспортировку. На строительство фортов деньги мы найдем. Пока что можно урезать бюджет флота. — Что с Королевским Союзом? Мы можем рассчитывать на торговлю с ними в этом году? — поинтересовался Акиэль. — Это будет зависеть от моего брата. По неофициальным донесениям, его хотят назначить представителем Имперского Союза. Но если они будут долго тянуть, нам ничего не останется, кроме как силой заставить их открыть границы. — Его высочество не сможет участвовать в войне, — заметил канцлер. — Он поможет деньгами. — А почему Рубеллин не сможет вести войну? — опасаясь показаться дураком, тихо спросил у брата принц. — Потом объясню, — отмахнулся император. — Ваше величество, мы все здесь понимаем, что его высочество Рубеллин ваш родной брат, но можем ли мы позволить себе так сильно зависеть от кронпринца? — осторожно заговорил канцлер. — На что вы намекаете? — Если с его высочеством, упаси небо, что-то случится, вся наша экономика рухнет. — Так уж и вся, не преувеличивайте. Конечно, говорить после сегодняшнего, что мы прикладываем все усилия для охраны кронпринца, было бы сродни бахвальству, но, как вы заметили, это в наших интересах — не допустить повторения подобных случаев, — Триалин одарил притихших гвардейцев строгим взглядом и вернулся к собеседнику. — В любом случае, мы должны быть готовы к войне на два фронта, — подытожил император. После обеда Триалин, в сопровождении принца и канцлера, отправился к себе. Вардлас немного задержался у выхода из столовой, чтобы перекинуться парой слов с Юаном. — Чем займешься? — поинтересовался у друга Арди. — Пойду к остальным. Пока не прибыл наземный отряд, нужно решить, кто будет главным в отсутствии командующего и что сказать остальным. В наземном отряде старший брат Фейна, не представляю, как мы сообщим ему о смерти младшего брата. — Хорошо. Потом сразу возвращайся в нашу комнату, — приказал принц и поспешил за императором. Возле лестницы Триалина перехватил один из «сумеречных». Вардлас услышал конец разговора. — … неудачную, разумеется, — доложил мужчина в черном плаще. — Проведи ему экскурсию по пыточным, познакомь с палачом. Пусть сильно не калечат. Потом до вечера заприте в ледяной камере. Я к нему загляну. Впрочем… нет. Пока мой брат не очнется, не хочу надолго его оставлять. Вечером, как можно позже, переведите нашего гостя в обычную камеру, пусть думает над своим поведением. Без еды, — отдал распоряжение император и отправился дальше. В кабинете Триалин долго обсуждал с канцлером финансовые проблемы. Он спорил, доказывал, убеждал найти деньги на закупку нового вооружения. Канцлер, в свою очередь, напоминал его величеству, что из-за неурожая им нужны будут деньги на покупку зерна к весне, а так же на строительство новых торговых кораблей. Обоих нисколько не смущало присутствие скучающего принца. В дверь постучали. Вошедший с разрешения императора секретарь доложил, что посол Крастской Империи просит аудиенции с его высочеством Вардласом. Удивленный принц последовал за секретарем. — Доброго дня, ваше высочество! — незнакомый юноше молодой мужчина лет тридцати встал с кресла, едва Арди вошел в кабинет посла. — И вам доброго дня, лорд… — принц замялся, не зная как обратиться. — Ренар Эртуэлл, — представился мужчина и тут же добавил: — граф. К своему стыду, Вардлас не смог вспомнить никаких графов с этой фамилией. Посол оказался приятной наружности — невысокий, ниже принца, с чуть вьющимися каштановыми волосами, собранными в низкий хвост, темными глазами непонятного цвета и доброжелательной улыбкой. — Простите, что потревожил вас, ваше высочество, но пока его светлость не может принять меня, я вынужден беспокоить вас. — Я слушаю. — Первым делом, нужно сообщить родственникам погибших об их смерти. Особенно деликатно этот вопрос обстоит с вашим дядей — герцогом Асторд-Эсслингом. — Это не может подождать до завтра? — Боюсь, нет, ваше высочество. Вас видело слишком много людей. Я имею в виду ваше прибытие. При всем могуществе его величества, он не в состоянии заставить молчать всех в такой короткий срок. К тому же, при дворе есть шпионы, поэтому, будьте уверены, завтра новость станет всеобщим достоянием. — Что я должен делать? — Написать от имени вашего брата дяде и другим родственникам павших, также стоит поставить в известность обеих принцесс. Ваши слова успокоят их лучше, нежели мой сухой отчет. Еще следует подумать об официальной версии случившегося, — объяснил посол. Принц неохотно кивнул. Он никогда не занимался государственными делами, и даже такая мелочь заставляла его нервничать. — А что с трупами? — Их приводят в порядок. После накроют стазисом и пошлют на родину. Полагаю, его светлости придется вернуться в Юлазиан на похороны. — Сомневаюсь, что Рубеллин поедет. А нельзя разбить церемонию погребения на две части? Если временно открыть портал, мы могли бы проститься с погибшими здесь, проводить их до портала, а похоронят их уже в Юлазиане. — Потребуется разрешение его величества. — Лорд Анрин и ему приходился двоюродным братом. Расходы мы возьмем на себя. — Можно попробовать. — У одного из погибших — Фейна — старший брат тоже служит в гвардии и едет сюда с оставшейся частью охраны. Пошлите к нему гонца, пусть сообщит о смерти гвардейцев и командующего. Посол кивнул, делая пометки на бумаге. — Что касается моего дяди, лучше пригласить его сюда. Я попрошу его величество послать к нему одного из «сумеречных», насколько я понял, члены ордена могут позволить себе перемещаться на такие огромные расстояния. Я напишу письмо, а «сумеречный» его передаст. — Хорошая мысль, — согласился граф. Затем они обсуждали, что сказать гражданам. Пришли к выводу, что лучшим вариантом станет «покушение на жизнь Его Светлости во время перехода через горы». Окончательная официальная версия событий звучала примерно так. Его высочество Рубеллин Асторд пересекал горы по пути в Дегроуэль. Из-за бури отряд сопровождения растянулся, и, когда горцы напали на наследника, защитников поблизости оказалось меньше, чем нужно. Гвардейцы, в числе которых были Фейн, Эмселл, Джеффри, а так же их командующий Анрин Асторд-Эсслинг, погибли, защищая его высочество. Дальше следовало чествование героев, посмертное присуждение им орденов славы и выражение неимоверной скорби от лица наследника и всего царствующего дома. Пока помощник посла переписывал текст речи, принц сочинял письма родственникам офицеров. Имея под рукой официальную версию событий, сочинять было проще. Затем еще одно письмо дяде, ему Вардлас врать не стал, но и подробности похода опустил — пусть Рубеллин сам объясняет. Оставалось самое сложное. Письма принцессам Арди писал больше часа, старательно подбирая слова, чтобы не напугать девочек. Ему пришлось здорово смягчить настоящее положение дел, и про ранение Рубеллина он написал только вскользь. Спустя два с половиной часа измотанный принц покинул кабинет посла и потопал обратно в приемную императора. Разумеется, Триалина там уже не было. Секретарь сообщил, что его величество ушел два часа назад, но передал принцу, что будет в своих покоях. С трудом преодолев лестницу, Арди добрел до уже знакомых комнат. Стража без вопросов открыла перед ним двери. Пересекая гостиную, юноша задней мыслью отметил, что, по сравнению с его дворцовыми покоями, комнаты Триалина обставлены просто нищенски. В спальне у постели Рубеллина сидели только император и Акиэль. Последний громким шепотом что-то доказывал расположившемуся в кресле Триалину. Арди застал лишь конец разговора. — … осталось! Тебя, похоже, вообще не волнует его жизнь! — возмущался Лорд Верриари. — Не шуми, — тихо ответил Триалин. Акиэль вдруг схватился одной рукой за горло и зло посмотрел на собеседника. — Если я не рву на себе волосы и не мечусь в истерике, это не значит, что я не переживаю, — добавил император. Акиэль молча продолжал метать в его сторону злые взгляды горевших алым глаз. — Как он? — осторожно прикрывая за собой дверь, поинтересовался принц. Рубеллин, свернувшись калачиком и обнимая подушку, тихо посапывал. — Ненадолго приходил в себя. Но, как и предсказывал Акиэль, он очнулся с приступом, причем… — начал объяснять брат. — Приступом? — Причем настолько сильным, что даже не узнал меня. Акиэль дал ему сильное обезболивающее со снотворным, так что до завтра Эллин не проснется, — закончил Триалин, словно его не перебивали. — Пойдем в гостиную, — вставая, пригласил император. Акиэль не двинулся с места, и Триалину пришлось вернуться за ним. Грубо взяв Лорда под локоть, он повел чернявого юношу к выходу. — Ты уже сделал всё, что мог. Не хватало еще, чтобы ты потерял контроль, — выводя парня из спальни, строго заметил мужчина. Они расселись вокруг чайного столика. Триалин расположился на небольшом потрепанном диванчике, Арди и Акиэль заняли кресла напротив. — Успокоился? — вопрос адресовался Лорду. Акиэль кивнул. — Можешь говорить, — разрешил император. Только когда юноша облегченно выдохнул и потер пальцами шею, до принца дошло, что Триалин наложил на своего подчиненного заклятье немоты. Ничего себе воспитательные меры. В комнату заглянул раб. — Принеси Лорду Верриари горячий чай с лимоном, — император задержал взгляд на слуге и обернулся к Вардласу. — Удивлен, что ты не знаешь, но приступы у Рубеллина случаются с детства. Его периодически, обычно после нервных потрясений, мучает сильная головная боль. И если в детстве это было не так заметно, то с годами состояние ухудшилось. Теперь к боли добавились тошнота, кровь из носа, обмороки, а недавно были и судороги. — Никогда не замечал… — Это началось после смерти родителей. Вы с Каронеттой были тогда в заложниках у канцлера и не видели первых приступов. — И что, нельзя с этим что-то сделать? — Увы, нет, — Триалин вздохнул. Акиэль, не выдержав, заговорил. — Скажи ему, — голос Лорда хрипел, как после сильной простуды. — Думаю, стоит сказать, — после некоторых размышлений ответил император. — Хотя Эллин не обрадуется. — Сказать о чем? — принцу не понравился тон брата. — Видишь ли, Рубеллин болен. Серьезно болен. Даже Эрииль оказался не в силах помочь. По его самым оптимистичным прогнозам, Эллину осталось пять-шесть лет… В голове опустело, словно по ней ударили чем-то тяжелым. Тугой комок в груди на миг перехватил дыхание. Сознание отказывалось верить в сказанное. Арди просто не мог представить смерти брата. — А он… он знает? — осипшим от волнения голосом спросил принц, всё еще не веря словам Триалина. — Разумеется, — спокойно ответил император. Его тон натолкнул юношу на нелепую мысль, что его разыгрывают. — Вы ведь шутите, да? — неуверенно улыбнулся Вардлас, прекрасно понимая, что такими вещами не шутят. — Хотел бы, чтобы это было шуткой. Прости. Эллин был прав, не стоило тебе говорить. — Не стоило?! — Он собирался рассказать тебе ближе к концу. У него нет детей, и, если в ближайшие два года они не появятся, трон перейдет к тебе. Даже если наследник родится, всё равно ты будешь править в качестве регента. Рубеллин хотел постепенно подготовить тебя к этому. Принц спрятал лицо в ладонях. Это уже слишком… Этого просто не может быть. Ощущение нереальности происходящего всё еще не отпускало парня, не давая полностью осознать слова брата. А ведь, если подумать, это многое объясняет. И болезненную худобу Эллина, и его ненормальное стремление побывать в тоннелях. Конечно, перед смертью хочется увидеть побольше чудес, исследовать мир, сделать всё, что не успел. А ночные побеги из дворца? Может, это просто попытка надышаться свободой перед тем, как всё закончится? Все обиды на брата показались смешными. Что он будет делать, когда Эллина не станет? Не станет… Даже представить трудно. Арди покачал головой. — Не может такого быть… Должен быть способ вылечить его! — Вардлас почти с мольбой посмотрел на императора. — Понимаете, — осторожно заговорил Акиэль, — мы бы давно его вылечили, если бы хотя бы знали, с чем имеем дело. Но мы даже не представляем, что убивает его высочество. Все органы сами по себе здоровы, но тело разрушается изнутри. Целительная магия и моя магия жизни только восстанавливают повреждения, но не лечат саму болезнь. — Кто-то же в силах помочь! — не выдержал принц. — Эрииль сильнейший в мире целитель. Акиэль лучший мастер над ядами, в совершенстве владеющий магией жизни. Если они ничего не могут сделать, сомневаюсь, что кто-то еще сможет, — ответил Триалин. Дверь отворилась, впуская раба с подносом — принесли чай Акиэлю. — И что, вы не собираетесь ничего делать? — упавшим голосом спросил Вардлас, когда раб вышел. — Мы ищем новые способы исцеления. Пока еще есть время. Эрииль периодически навещает Рубеллина и восстанавливает его тело, но с каждым разом повреждения всё сильнее. Специальный отряд «сумеречных» по всему миру разыскивает разных лекарей и целителей, по крупицам собирая секреты древней магии. И, на самый крайний случай, в Аль-Джаире строится новый дворец, — ответил император. — Что? — не понял юноша. — Аль-Джаир это дворцовый комплекс в Аккаде, резиденция Эрииля. Если мы не найдем способа вылечить Рубеллина, Эрииль заберет его к себе. Эллина, конечно, перспектива пожизненно зависеть от императора Астеллы не привлекает, но его никто спрашивать не будет. Даже Акиэль не может полностью восстановить тело нашего брата после приступов. Так что единственный шанс как можно дольше продлить жизнь Эллина — это отвезти его к Эриилю, чтобы тот мог постоянно лечить его, — объяснил Триалин. Принц облегченно выдохнул. — Не радуйся раньше времени. Мы должны быть готовы к тому, что очередной приступ просто убьет Рубеллина и не потребуется никого никуда везти. В любом случае, если Эллин поедет в Астеллу, править оттуда он не сможет. Велика вероятность, что бремя власти начнет угрожать тебе уже в ближайшем будущем. — Вы ведь сказали, что еще пять-шесть лет. — Не я сказал, а Эрииль. Судя по образу жизни нашего брата, он и до совершеннолетия едва дотянет. Ладно, рано еще его хоронить. — Похоже, больше ничего и не остается… — Ты не прав, — император улыбнулся. — Мы можем заботиться о Рубеллине и потакать его маленьким капризам. Вардлас выдавил кислую улыбку. — Чай горчит, — заметил Акиэль, отхлебнув немного. — Допивай и иди спать, — приказал Триалин. — Еще рано, — взглянув на часы, запротестовал юноша. — Ты весь день использовал магию крови, тебе нужно восстановить силы. — Я могу еще немного полечить его высочество. — А если потеряешь контроль? Нет, завтра с новыми силами закончишь. — До завтра я не восстановлюсь, — снова отхлебнув чай, заметил Акиэль, поморщился и принюхался к напитку. — Что мне добавили? — глаза юноши гневно полыхнули алым. — Это же сонная трава! — Я ожидал, что ты не пожелаешь добровольно идти в постель, — усмехнулся император. — Допивай. Я больше не желаю с тобой пререкаться, — тон Триалина стал чуть строже, и Акиэль не осмелился возразить. Судорожно вздохнув, Лорд в несколько больших глотков допил чай. Император коснулся кольца на пальце. В комнате бесшумно материализовался «сумеречный». — Проводи Лорда Верриари в его покои и запри с ним нескольких рабов, — распорядился Триалин. Акиэль побледнел. — Айлин, нет… — юноша вскочил с места. «Сумеречный» взял его за руку и потащил к выходу. — Айлин, пожалуйста! Они же умрут! — Зато ты завтра будешь полон сил, — равнодушно пожал плечами император. В карминово-алых глазах юноши на миг проскользнул ужас. Губы обиженно поджались. Лорд Верриари развернулся, тряхнув смоляными кудрями, и на выходе из комнаты бросил сухое «доброй ночи». — Почему рабы умрут? — полюбопытствовал принц, стараясь как-то отвлечься от мыслей об Эллине. — Я уже говорил, что кунгусам для восстановления сил нужна кровь. Но есть и иной способ. Если нет возможности выпить крови, но поблизости есть живые люди, кунгус забирает их жизненную энергию для восстановления, и чем сильнее кунгус, тем больше требуется энергии. Обычно, истратив много сил, Акиэль уединяется где-нибудь подальше от людей и ждет, когда организм и силы сами восстановятся. Он научился контролировать процесс самоисцеления, и пока он в сознании, угрозы окружающим нет. — Поэтому вы дали ему снотворное? — Да. Неизвестно, в каком состоянии очнется Рубеллин, так что я хочу, чтобы Акиэль восстановился к завтрашнему дню. Я бы и тебя отправил отдыхать, если бы не был уверен, что ты не заснешь, пока не получишь ответы на свои вопросы, — Триалин улыбнулся. — До ужина я велел нас не беспокоить. Принц задумался, не зная с чего начать. Появление «сумеречного» заставило его кое о чем вспомнить. — Я бы хотел попросить вас послать одного из своих людей к дяде Арону. Я подумал, следует пригласить его сюда. — Арди пересказал брату свой разговор с послом. Триалин согласился легче, чем того ожидал принц. Он даже отказался от того, чтобы расходы на портал покрывал Рубеллин. Очередное прикосновение к перстню и новый «сумеречный» получил соответствующие указания. — Ваше кольцо… — заикнулся, было, принц. — Полезный артефакт. Давай на «ты», — предложил император. — Можешь звать меня сокращенным именем — Айлин. — Хорошо, — кивнул Вардлас. Он все еще думал, о чем спросить в первую очередь. Столько информации за один день, аж мысли путались. Казалось, что с момента их битвы у ворот Тербта прошло уже несколько дней. С одной стороны, Арди жаждал получить все ответы немедленно, с другой — не был уверен, что в состоянии усвоить еще хоть какие-нибудь новости. Видя замешательство братишки, Триалин заговорил первым. — Давай, я начну с начала, а дальше, по мере возникновения вопросов, буду отвечать. — Дождавшись кивка брата, император продолжил. — Как тебе известно, четверть века назад в Дегроуэле произошел государственный переворот. Верриари после удачного исполнения заговора вырезали всю правящую династию, всех Ниитиллов, включая женщин и грудных младенцев. Они собирались вернуть себе власть, утерянную почти на три столетия. Но несмотря на то, что Лорд Атаро Верриари, отец Акиэля, занял столицу, южные и западные лорды подняли восстание. Началась гражданская война. Через шесть лет после её начала повстанцы решили, что пора бы найти кого-то, кто займет трон. Поскольку согласия между собой они не достигли и все их сопротивление было децентрализованным — каждый лорд был сам себе командиром — война близилась к поражению. У Верриари имелся король и наследники, вокруг которых сплотились их союзники, в то время как лорды запада и юга не могли договориться о том, кто возглавит войско в следующем бою. Как видишь, их сопротивление больше напоминало партизанскую деятельность. До тех пор, пока они не вспомнили, что у Ниитиллов остались живые родственники. А теперь припомни, кем была наша бабушка со стороны отца? Её фамилия в девичестве? Неожиданный вопрос вывел принца из ступора. Каждый раз, когда шла речь об истории, его клонило в сон. — Бабушка… — вспоминая, рассеянно заговорил Вардлас. — Принцесса Вивьен Ниитилл, — во взгляде юноши появилось понимание. — Из этого выходит, что мы с тобой правнуки одного из последних императоров Дегроуэля. Лорды вовремя вспомнили об этом. К тому времени мы с Рубеллином уже родились и ты был на подходе, — Триалин снова улыбнулся. — Помимо нашего родства с Ниитиллами, была еще одна веская причина сделать наследником одного из нас. Асторды часто брали невест из семьи Верриари. Наша прабабка была дочерью Лорда Алина Верриари. И наша мать по женской линии — потомок Мериеля III, последнего кунгусского короля. Повстанцам казалось, что факт родства с кунгусами, сделает последних более лояльными к новому претенденту на трон. Со всеми этими выводами лорды обратились к нашим деду и отцу. Разумеется, предложение их заинтересовало. Если бы план удался — а он, как видишь, удался — семье Астордов принадлежала бы треть континента, и это не считая колоний. Отец хотел, отдав сына, позже присоединить Дегроуэль к Крастской Империи. Само собой, отдать хотели не меня. Я родился почти на час раньше Рубеллина, поэтому был наследником Крастской Империи. Эллин, как младший брат, повзрослев, присягнул бы мне на верность и после аннексии Дегроуэля стал бы губернатором новой области, — император немного помолчал, давая братишке усвоить сказанное. — У всего этого грандиозного замысла был один очень существенный недостаток — сам Рубеллин. Его слабое здоровье не позволяло ему даже ненадолго покидать дворец. Нас легко различали даже в раннем детстве. Я был непоседливым, всюду сующим нос проказником со здоровым аппетитом и неугомонным характером, Эллин — тихим бледным заморышем, не играющим ни с кем, кроме меня. — Сейчас мало что изменилось, — хмыкнул Вардлас. — Действительно. Помню, отец говорил, что я еще в утробе матери забрал всё здоровье Рубеллина. Он, конечно же, шутил, но в детстве я воспринимал его слова всерьез и чувствовал вину перед любимым братишкой. Поэтому постоянно пытался его расшевелить, вытащить поиграть со мной и другими детьми. Не знаю, отчего он был таким замкнутым уже тогда, учитывая, сколько внимания и заботы он получал. Но вернемся к политической обстановке девятнадцать лет назад. Соблазн влегкую расширить влияние нашей семьи был слишком велик. Отца поддерживала вся семья, даже дед, тогда еще бывший императором. Единственными ярыми противниками были мать и бабушка. Мать не хотела расставаться ни с кем из нас, бабушка вступалась, в основном, за Рубеллина. Мнения принцессы и императрицы были услышаны. Отец понимал, что отдав наследником Эллина, он скорее всего просто потеряет сына и не получит взамен ничего. С другой стороны, отдать меня означало рискнуть остаться без наследника уже для Крастской Империи. Рубеллин с его хрупким здоровьем мог умереть от очередной болезни. Тут, ко всеобщему облегчению, родился ты — сильный и здоровый ребенок. Отец решил рискнуть. Меня отдали претендентом на трон Дегроуэля, сохранив при этом статус наследника Крастской Империи. Согласно новому плану, если повстанцы, объединившись вокруг моей персоны, одержат победу (а наша семья собиралась им в этом сильно помочь), я, взойдя на престол, должен был объявить о присоединении Дегроуэля к своей родине. После чего правил бы новой провинцией в качестве губернатора и после смерти или ухода от дел отца прошел бы коронацию, став новым императором. Таким образом, несмотря на протесты матери, сюда отправили меня. Лордам, само собой, знать о планах нашего отца было необязательно. Тут на сцену вышел наш любимый брат, устроив первую в своей жизни забастовку. Он перестал есть, спать, бродил по дворцу и звал меня, а при попытках его успокоить закатывал истерики. Сначала родители думали, что он сам со временем успокоится, но он не успокоился ни через неделю, ни через две, ни через три. Мне тоже было тяжело расставаться с ним. Куда тяжелее, чем с родителями и домом. Это чувство, знаешь, как будто тебя разорвали пополам, — Триалин вздохнул. — Но я переносил разлуку легче, понимая, что расстались мы не навсегда. Он обещал мне писать письма каждый день, когда выучит все буквы, — голос императора погрустнел. — Буквы-то он выучил, но писем я не дождался. Отцу пришлось стереть все его воспоминания обо мне. Во дворце всем строго-настрого запретили даже упоминать о моем существовании. И когда мне сказали, что я не смогу видеться с Рубеллином, пока он не вырастет, он словно умер для меня. Опасаясь, что подобное может повториться, отец запрещал мне видеться с Эллином до самой своей смерти. А потом мне стало не до вас. С одиннадцати лет я практически жил на поле боя. Когда отца, мать и деда с бабушкой убили, я не мог вернуться на родину. Вас троих взял в заложники канцлер. Он знал, что я все еще являюсь наследником Крастской Империи и могу в любой момент явиться со своими правами. Вас взяли в заложники не только для того, чтобы шантажировать Рубеллина, но и чтобы удерживать меня от необдуманных действий. Канцлер захватил власть, а Асторды остались ни с чем. Дядя и кузены постоянно приезжали сюда, в Дегроуэль. Они уговаривали меня заявить о своих правах, вернуть свой трон, а заодно и власть нашей семьи. Ты даже представить себе не можешь, как они меня достали. Я не мог вернуться домой по многим причинам. Во-первых, к тому времени я уже считал Дегроуэль своей родиной и совершенно не хотел, чтобы моя страна лишилась суверенитета. К Крастской Империи патриотических чувств я не испытывал. Во-вторых, вступив в политическую игру в борьбе за престол, я бы потерял время. Тысячи моих солдат гибли за меня на поле боя, мы теснили Верриари на север, и я должен был, по мнению родственников, бросить своих людей. Ради чего? Чтобы, заняв трон, плясать под их дудку до совершеннолетия? Опекунский совет и регентство никто не отменял. Я бы правил только формально, в то время как в Дегроуэле, даже не коронованный на царствование, я обладал практически абсолютной властью. — Вас, то есть, тебя не волновало, что нас держат в плену? — Волновало. А что я мог сделать? Мне было двенадцать. «Сумеречных» у меня еще не было, как и своих людей при дворе. Я знал, что вы трое живы, здоровы и, если Рубеллин будет слушаться канцлера, вам ничто не будет грозить. А Рубеллин слушался. Канцлер собирался сделать его новым императором и править через него. Я, разумеется, как наследный принц был помехой. Но пока я сражался здесь, окруженный армией, ко мне было трудно подобраться. К активным действиям канцлер перешел спустя два года, когда мы разгромили Верриари. Он намекнул лордам, поддерживавшим меня, будто я собираюсь присоединить Дегроуэль к Крастской Империи, тем самым настроив против меня моих же людей. — Император на некоторое время остановился, чтобы налить себе воды и промочить горло. Затем велел рабу принести чай себе и принцу. — Ты еще не устал? — поинтересовался Триалин. — Устал, но намерен дослушать. — Ну слушай. К тому времени семья, поняв, что я не собираюсь возвращаться домой, тоже перестала меня поддерживать. Мне нужно было срочно вернуть доверие лордов. Некоторых удалось убедить словами, но, увы, не всех. Пока я был занят восстановлением Дегроуэля, за моей спиной плели заговор мои бывшие союзники, возглавляемые вашим канцлером. Меня спасла их ошибка. Они решили посвятить в свои крамольные замыслы Верриари, полагая, что те захотят мне отомстить. — Я бы на их месте сделал так же. — Значит, ты плохо знаешь Верриари. Они слишком горды, чтобы позволить кому-либо использовать себя. Вдобавок, королевское достоинство не позволило им нарушить только что данную клятву на верность. Акиэль, несмотря на то, что я казнил его отца и старшего брата, предупредил меня о готовящейся измене. Я не хотел ему верить, но и игнорировать не мог. Когда заговор раскрылся, Верриари помогли мне покарать предателей. Мои бывшие враги, с которыми я воевал большую часть жизни, стали союзниками, — император усмехнулся. — Одной из причин, побудивших Верриари остаться на моей стороне, стало мое родство с ними. По словам Акиэля, они скорее преклонят колено перед нечистокровным кунгусом, нежели перед кхарди, а Лорд Запада, Висений де Кансл, являлся именно им. К пятнадцати годам мне удалось более-менее привести дела империи в порядок, отстроить некоторые города, получить первые урожаи, наладить торговлю. Тогда я решил вернуть должок вашему канцлеру. Тем более что вы все еще были у него в заложниках. Я тайно приехал в Крастскую Империю и обратился к нашей семье. После моих обещаний отказаться от прав на престол в пользу Рубеллина, родственники согласились помочь. Дядя Арон и без того считал, что его племянники и племянница сильно задержались в руках герцога Варагата. Он с Анрином выяснил, где держат тебя и Каронетту. Мы решили освободить сначала вас, чтобы канцлер не успел причинить вам вред после побега Эллина. К тому же, у нас были веские основания полагать, что, даже потеряв двух заложников, герцог Варагат ничего не сделает Рубеллину. Действовать нужно было быстро и тайно. Я опущу подробности приготовлений, всё свелось к тому, что тебя и Каронетту освободили одновременно, хотя вас и прятали в разных концах империи. И только мы собрались… — Погоди, — прервал брата принц. — Если ты принимал участие в нашем спасении, почему мы тебя не видели? — Это было одно из условий. Раз я отказываюсь от притязаний на трон, зачем мне вам показываться и смущать ваши умы. Для этого у вас было множество других родственников, хотевших, как канцлер, заполучить себе Рубеллина и использовать его как марионетку. Как видишь, все воспринимали Эллина как инструмент власти, скипетр, переходящий из одних рук в другие. — И ты согласился?! — Пришлось. Иного способа вытащить вас я не видел. Не хочу наговаривать на всех родственников, тот же дядя возмущался такому отношению к его племяннику. До него доходили тревожные слухи о том, что Эллин болен, что его плохо кормят, что герцог Варагат по ночам развлекается с юным принцем. — Он посмел… — Арди сжал кулаки. — Это были только слухи, — улыбнулся Триалин. — За здоровьем принца следили, кормили, может, и не так изысканно, как раньше, но голодом точно не морили. И всё, что делал Рубеллин для канцлера, — это играл для него на клавикордах и нянчился с детьми герцога, — объяснил император, но его слова юношу не успокоили. — И как же это проверили? Эллин не девушка, чтобы можно было… ну… сказать наверняка. — Во-первых, герцог Варагат интересовался маленькими девочками, а не мальчиками. Во-вторых, я знаю, кто распространял эти слухи. В-третьих, после задержания канцлера, его тщательно допросили. Он рассказал обо всем, что делал Рубеллину и чего не делал. Домоганий в этом списке не было. Я сам принимал участие в дознавательных беседах, поверь, мне солгать не удастся. В-четвертых, Рубеллина, когда он оказался на свободе, не только опрашивали, но и осматривали. Ничего, кроме следов болевых заклятий, не обнаружили. — Болевых заклятий? — севшим голосом переспросил принц. — Эллин тебе не рассказывал? Болевые заклятья герцог Варагат использовал в качестве профилактики, раз в неделю, чтобы принц не забывал о своем положении. Заклятья использовали, само собой, не в полную силу, Рубеллин все-таки был ребенком. Но продолжим. Представь наше удивление, когда, вернувшись в Юлазиан, мы узнали, что Эллин сбежал самостоятельно и скрылся во дворце герцога Ришивие. Оказалось, что за время заключения он не только играл роль послушной куклы, но и сам плел интриги против канцлера! С тринадцати лет! Я смеялся в голос, когда мне сказали, потому что не верил, что размазня, каким я помнил своего брата, способен на что-то подобное. Сам посуди. У Рубеллина не было ничего: ни власти, ни денег. Полагаясь лишь на свое происхождение и невесть откуда взявшееся обаяние, он сумел найти союзников, обеспечил себя осведомителями и при этом ни разу не вызвал подозрений у канцлера. Лестью и примерным поведением он еще в первый год добился у герцога некоторых поблажек, вроде позволения присутствовать на советах министров и балах. К слову сказать, не все министры знали о реальном положении дел, а большинство аристократов и не догадывалось о том, что их принца держат в неволе. Канцлер, ссылаясь на хрупкое здоровье и детский возраст Рубеллина, убедил всех, что принц сам одобрил его регентство. А то, что в первое время Эллина никто не видел, объяснил скорбью принца о родителях. На вопросы о том, где принц Вардлас и принцесса Каронетта, герцог невозмутимо говорил, что дети на попечении у родственников. Что-то я отвлекся. На чем я остановился? — На побеге Рубеллина. — Точно. Он долго наблюдал за министрами и придворными, выбирая, кому можно довериться. Выбор пал на герцога Ришивие, нынешнего министра иностранных дел. В то время Миарк был только послом. Дом Ришивие приходится нам дальними родственниками. Эллин сделал ставку на родство и амбиции герцога. Через него он узнал, чем занимается семья, и решил, что раз дядя, тети и кузены до сих пор ничего не предприняли, значит, и ожидать от них помощи не стоит. Рубеллин связался с нашим двоюродным дедом — герцогом Уиллигом. Кайл Уиллиг живет у границы и о происходящем в столице не знал. На похоронах он видел внучатых племянников живыми и здоровыми, этим и ограничился, полагая, что у детей есть родственники куда ближе. Тем больше было его возмущение, когда он узнал о вас. Эллину стоило немалых усилий через посредников убедить деда не приезжать во дворец с требованием немедленно освободить детей. Рубеллин очень боялся, что канцлер сдержит свое слово и убьет кого-то из вас. Только ради тебя и Каронетты он терпел лишний год неволи, подготавливая свой и ваш побег. Кайл Уиллиг обеспечил его деньгами и связями. Всё было настолько секретно, что даже мы проворонили их деятельность. Они не доверяли нам, мы не видели необходимость вмешивать в заговор их. В результате вышло забавно — два независимых друг от друга заговора с одной целью. Когда мы освободили тебя и Каронетту, люди Рубеллина, опоздав с вашим спасением, тут же сообщили Эллину, и он сбежал в тот же день, вернее, ночь, как узнал. Что было дальше, ты примерно знаешь. Тем временем я под шумок вернулся в Дегроуэль продолжать начатое. В шестнадцать мы с Акиэлем поехали в Астеллу. Эрииль пригласил меня в ученики. Я не мог не поехать. Это была и дань традиции в Имперском союзе, и нужда в хорошем учителе. Моё образование, не считая военного направления, оставляло желать лучшего. Год я провел в Астелле, там же меня короновали — в Дегроуэле совершеннолетие наступает в семнадцать лет. Затем, вернувшись домой, я начал кампанию против кочевников. — Подожди, — принц перебил брата. — Если ты был в Астелле с шестнадцати до семнадцати лет… Эллин же в то время ездил туда обручиться с Лириан. Хочешь сказать, вы прожили месяц в одном дворце и ни разу не пересекались? — Ты хоть раз видел Аль-Джаир? Это не дворец, это целый город в городе. Я мог бы годами жить там с Эллином и никогда не встретиться. — Не мог. По крайней мере, на помолвке Рубеллина и Лириан ты обязан был присутствовать. — Я и присутствовал. Там было больше тысячи человек, я просто затерялся в толпе. А на приемах и торжественных ужинах старался сидеть как можно дальше от Эллина. К тому же, в тот месяц я был наказан за очередную шалость, и мне вообще можно было не появляться при дворе. — Это как нашалить нужно, чтобы принца отстранили от двора? — Лучше не спрашивай. — И Эрииль запретил тебе видеться с собственным братом? — Нет. Я сам не хотел. Я уже привык наблюдать за вами издалека, и такое положение вещей меня полностью устраивало. Мы жили разными жизнями, даже поговорить было бы не о чем. В общем, мне без труда удалось найти кучу причин, чтобы и дальше скрываться от близнеца. — И никто из придворных не сказал Рубеллину о тебе? — продолжал сомневаться Арди. — Многие знали, что я под домашним арестом. Кого-то я сам попросил не говорить о моем существовании. А остальные видели Эллина с Акиэлем и думали, что мы уже знакомы. — Понятно. А всё же, что ты натворил? — почему-то именно эта часть биографии брата казалась принцу самой интересной. А то по его рассказу выходило, что он с детства во всем идеален: и страной правит, и войны выигрывает. — Если коротко, то шалил я с королевским размахом. Например, пробрался в гарем Эрииля и украл одну из наложниц, участвовал в заговоре против Его Величества, подбросил ядовитых жуков в его постель и взорвал столичную библиотеку. Вардлас присвистнул. — Ты наверняка хочешь спросить, почему я еще жив, — усмехнулся реакции брата Триалин. — Осмелюсь предположить, что и наказания были соответствующие. Хотя… за любую такую «шалость» полагается казнь. — Ну я же всё-таки был принцем. За наложницу я расплатился своей невинностью, в заговор меня втянули так, что я и не заметил. А когда понял, сам пошел и рассказал Эриилю. С жуками еще проще. Я хотел чем-нибудь досадить его величеству за то, что он завалил меня на экзамене. Один из друзей дал мне коробочку с жгученосами, мол, чтобы император всю ночь чесался. О том, что жуки ядовиты, и пары укусов достаточно, чтобы убить слона, мне никто не сказал. Я сам здорово испугался. — А библиотека? — Случайность. Я хотел опробовать сильную формулу уровня выше, чем мой, но поскольку Эрииль запретил мне использовать заклятья высших уровней, я сбежал из Аль-Джаира и, спрятавшись в парке за библиотекой, принялся колдовать. Формула вышла из-под контроля и ударила по библиотеке. Она взорвалась, а я надорвался. Эрииль выпорол меня за непослушание, привязал на три дня к столбу на площади наказаний за то, что из-за моей ошибки погибли люди, и поручил строить новую библиотеку, чтобы возместить ущерб. — А за заговор тебе ничего не было? — Ну, Эрииль заставил меня смотреть на казнь моих друзей. Учитывая, что я их сдал, это было тяжело. За жуков мне ничего не было. Эрииль менталист и умеет читать мысли, поэтому знал, что смерти я ему не желал. — Но он должен был увидеть и того друга, что дал тебе жуков. — Этим другом был его старший сын, который позже и втянул меня в заговор против его величества. Знаешь, если тебе интересна эта часть моей жизни, я обязательно расскажу тебе, но позже. На это потребуется много времени и присутствие Акиэля. Без его ехидных комментариев рассказ будет неполным. А пока что я пытаюсь тебе рассказать, почему ты до сих пор ничего не знал обо мне. — Ну, в общих чертах я понял. — Как я и говорил, вернувшись из Астеллы, я воевал с кочевниками, потом женился и был увлечен исключительно супругой. В девятнадцать лет по просьбе Эрииля я возглавил его армию в войне против Райкура. Выиграл её. В то же время окончательно сформировал орден «сумеречных». — Но они же появились раньше… Мы в академии проходили. — Да, я начал вербовку, как только приехал от Эрииля, в семнадцать лет. И первые миссии ордена, прославившие его, были почти сразу после формирования. На самом деле, сейчас отбор гораздо строже, нежели был в начале. Особенно остро этот вопрос встал после того, как один из новобранцев, с которыми я выполнял миссию в Райкуре, предал меня. Мы только закончили разведку и ждали второй отряд с капитанами, чтобы с ними вернуться на родину. Со мной были только новички. Подкрепления мы не дождались. Меня с подчиненными схватили и доставили в темницы императора Райкура. Все, кто был со мной, включая предателя, погибли при допросах. А меня спасло заступничество Эрииля. Едва въехав в Реорбер после плена, мне доложили сразу две важные новости о том, что тебя арестовали за участие в заговоре и что моя супруга рожает. Надеюсь, ты меня поймешь. В свое оправдание я скажу, что почти сразу после того, как родилась Лизбет, я на всякий случай отправил отряд «сумеречных» в Юлазиан. Они бы не дали тебе взойти на эшафот. Я не знал, виновен ли ты в заговоре, и хотел сам в этом разобраться. Тебя бы доставили сюда. — Для допросов, — догадался принц. — Вижу, ты меня понимаешь, — улыбнулся брат. — Поскольку Эллин не позволил казнить тебя, появилось время на расследование. Задача осложнялась тем, что всё приходилось делать втайне. Затем Рубеллин устроил очередную забастовку, впав примерно в то же состояние, что и при нашей разлуке. Разница была лишь в том, что помимо добровольного лишения себя еды и сна, наш братец еще и активно вливал в себя алкоголь. В этот раз я не мог остаться в стороне. Ну, а дальше и рассказывать нечего. Вроде всё, — допивая чай, закончил император. — Вопросы? — Ммм, по поводу слухов, — Арди не был уверен, стоит ли спрашивать об этом у брата. — Каких? — удивился Триалин. — Про вас с Рубеллином, — смутившись, ответил принц. — А, ну да. Я так понимаю, Эллин решил свалить все объяснения на меня. Всё началось в наш день рождения в этом году. Поскольку Анжуанна была на позднем сроке и никуда поехать не могла, наш брат с обеими принцессами и свитой приехал сюда. После торжественного приема и бала в нашу честь, празднование продолжилось в неофициальной обстановке — остались только родственники и близкие друзья. К тому времени мы с Рубеллином были не слишком трезвыми, и на предложение девушек сыграть в «укради поцелуй» почти с азартом согласились. Не смотри на меня так. Мы с Эллином обременены властью, а не повенчаны с ней, и можем себе позволить в кругу друзей поиграть в непристойные игры. Другое дело, что на тот момент мы оба были женаты. Дело в том, что когда Лириан бросала жребий, и он выпадал на кого-то из мужчин, кроме Рубеллина, ей, как замужней женщине, приходилось вместо поцелуя требовать желание. С девушками Эллин позволял ей целоваться только в щеку, с мужчинами никак, даже с родственниками. И когда жребий Лириан выпал на меня, она заявила, что я всё равно что Эллин и меня можно хотя бы чмокнуть в губы. Наш брат свёл это в шутку, мол, как бы она случайно не перепутала наши спальни. Разумеется, ни о каком поцелуе не могло быть и речи. На беду Рубеллина, ему досталась крайне мстительная супруга. Когда мой жребий выпал на Эллина, Лириан заметила, что Рубеллин, поди, уже выполнил все мои желания, и не слабо ли мне сыграть по правилам игры. Её идею поддержала моя жена, а затем и остальные девушки. Я был пьян, меня подначивали очаровательные барышни, а Эллин только хмурился, ну и… — Ты его поцеловал, — закончил фразу Вардлас. — Да. Кто ж знал, что он ответит. В его оправдание скажу, что он сам был настолько пьян, что с утра почти ничего не помнил. Впрочем, мы оба на следующий день хватались за голову и целую неделю шарахались друг от друга. Но слухи уже пошли. Женщины, что и следовало ожидать, молчать не умеют, поэтому сплетни достигли Юлазиана раньше, чем туда вернулся Рубеллин. В салонах столицы слух оброс пикантными подробностями. В конечной версии событий я не просто поцеловал брата, а накинулся на него при гостях, повалил на стол и сорвал с нас обоих одежду. К концу лета сплетники немного успокоились. Я уже потерял жену, и никто не осмеливался говорить про меня такие непристойности. Так бы оно и забылось, если бы Рубеллин не обнаружил сразу два таланта — спотыкаться на ровном месте и изящно падать в мои объятья. И всё это непременно на глазах у всего двора. Я тогда был в Юлазиане, мы с Эллином собирались на встречу с послами Королевского Союза. На входе в зал он умудрился о чем-то задуматься и споткнуться о воздух. Я был ближе всех. И всё бы ничего, подумаешь, упал — поймали, но Лириан слишком громко поинтересовалась у Анрина, мол, куда смотрят его люди, если на честь ее супруга СНОВА покушаются. Одного этого было достаточно, чтобы сплетники воодушевились. Но вечером того же дня был бал, по случаю приезда послов. — Боюсь представить, что еще могло произойти, — принц едва сдерживал улыбку. — Танец «кокетка». Лириан, устраивая бал, хотела показать гостям вольные обычаи Крастской Империи. Надо думать, ей показалось, что однополые браки между мужчинами и женщинами недостаточно шокировали иностранцев, — усмехнулся Триалин. — Перед тем, как заиграла «кокетка», она взяла на себя труд объяснить послам, что на этот танец любой может пригласить любого. Девушки, не стесняясь, могут предложить танец как своим подругам, так и кавалерам, а мужчины вольны приглашать не только барышень и младших мужей, но и других мужчин. Рубеллину этот танец никогда ничем не грозил. Кто бы его ни пригласил, он всегда вел, поскольку был выше по статусу, но в тот вечер на балу был я, — император хитро улыбнулся. — Не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться его злым лицом, когда он, едва ли не скрипя зубами, соглашался на мое приглашение. А отказаться он не мог, — смеялся Триалин. Арди тоже не удержался от смешков, представив Эллина. — Он потом еще два дня со мной не разговаривал. Ну а придворные, только что не захлебывались, пересказывая друг другу обе новости, — добавил старший брат. — Как видишь, веских оснований для всего этого шума нет. Принц задумался. Теперь, когда брат всё ему объяснил, шутки гвардейцев казались преувеличенными. Или Триалин всё же что-то утаивает? — Но Анрин предупреждал, что… — закончить мысли Арди не смог. А собственно, что ему советовал кузен? Понаблюдать за братьями? Может, командующий, наслушавшись сплетен и увидев поцелуй близнецов, поверил слухам, поскольку сам неровно дышал к Эллину? Судил Триалина по себе? — Не знаю, что тебе наговорил наш почивший братец, — с легким раздражением в голосе заговорил император, — но я рассказал тебе, откуда пошли слухи, и не вижу иных причин для их возникновения. Разве что, кузена смутила моя забота о Рубеллине, часто выходящая за рамки этикета. Но он не знал о болезни Эллина, это раз. И не представлял, как я соскучился по своей второй половинке, это два. Я на самом деле люблю Рубеллина, но не так, как это видят сплетники, — закончил Триалин. И принц ему верил. Не знал почему, но брат, с которым он только-только познакомился, внушал куда больше доверия, чем прочие родственники. Разобраться в своем отношении к Айлину и засыпать брата новыми вопросами ему не позволило появление «сумеречного». — Я же велел не беспокоить меня, — спокойным, но выдававшим недовольство, тоном обратился к подчиненному император. — Прошу простить меня, ваше величество, — «сумеречный» поклонился, — но его видели в Реорбере. — Кого? — тут же отвлекся от своих мыслей Арди. Вопрос принца остался без ответа. Триалин помрачнел. — Как же Эллин не вовремя приехал, — с досадой простонал брат. — Собирай всех. Снимай с постов и дежурств, чтобы через четверть часа все были в штабе. Никаких опозданий, — отрывисто командовал император. — Выстави больше охраны. Оба принца, особенно Рубеллин, должны быть под надзором постоянно! Сюда никого не впускать. Эллина, если проснется, из моих покоев не выпускать. — Будет исполнено, — «сумеречный» вновь поклонился и исчез. Триалин уже направлялся к выходу, когда вспомнил о братишке. — Прости, я обещал провести с тобой вечер. Как-нибудь в другой раз. Ступай, отдохни. Тебя позовут на ужин, а я заранее прошу меня извинить. — Кого видели в городе? — не унимался Вардлас. — Иди отдыхай и до нашего возвращения не покидай замка, — проигнорировав вопрос принца, приказал император и вышел из комнаты. Пришлось последовать «совету» брата и топать к себе. Арди взглянул на часы — ранний вечер. Этот день когда-нибудь закончится?Часть 2 Глава 1 Император
21 ноября 2018 г. в 21:03
Вардлас, переборов тошноту после перемещения, огляделся. К ним уже торопились люди в военной форме, должно быть, стража. Рубеллин перенес их во двор какого-то замка. Скорее всего, здесь и живет его величество, загадочный император, с которым принцу уже не терпелось встретиться.
Эллин качнулся. Арди инстинктивно шагнул вперед и успел поймать брата. Без сознания. Еще бы, если Рубеллин перенес их аж в Реорбер, то он явно переоценил свои силы. Раненый, с неполными запасами энергии, он мало того, что захватил с собой семь человек и четыре трупа, так еще и перемахнул не меньше семидесяти миль. Стоит отдать ему должное — так точно рассчитать расстояние под силу не каждому магу, даже высокого уровня.
Стража окружила отряд. Принц, не отпуская брата, приказал гвардейцам опустить оружие и первым обратился к защитникам замка.
— Нам нужна помощь. Чья это крепость?
— Замок принадлежит императору Дегроуэля, — ответил один из стражников. — Это кронпринц? — увидев Рубеллина, уточнил он.
— Да.
— Позвольте проверить, — стражник подошел ближе, коснулся ладони Эллина и кивнул остальным охранникам.
— Помогите им, — приказал военный, затем вновь обратился к принцу. — Следуйте за нами, мы отведем вас к его величеству.
Стража помогла гвардейцам внести в замок трупы, но прикасаться к Рубеллину Вардлас больше не позволил. Он сам взял брата на руки.
Капитан, как догадался Арди из обращений стражников к своему спутнику, вёл их к парадному входу, на ходу раздавая указания:
— Доложите императору, — велел он лакею.
— Пусть позовут Лорда Верриари, — приказал другому.
— Приведите целителей. Пусть слуги приготовят комнаты для принцев и их свиты.
До Вардласа не сразу дошло, что здесь Рубеллина тоже называли принцем. Он так привык к тому, что брата, пусть и неофициально, называли императором в Крастской Империи, что совсем забыл о реальном статусе Эллина.
Дубовые, обитые железом двери открылись, впуская процессию в замок, и путники оказались в просторном холле. По парадной лестнице им навстречу спускалась другая процессия. Возглавлял её молодой человек в простой военной форме черного цвета без регалий и знаков отличия. Длинные, до пояса, прямые черные волосы были собраны в высокий хвост, лишь две выпущенный прядки обрамляли лицо — точную копию Рубеллина. Вардлас замер в изумлении. Все положенные слова приветствия застряли в горле.
Двойнику Рубеллина хватило одного взгляда на гостей.
— Отнесите тела в подвалы, пусть ими займутся. Кронпринца в мои покои. Акиэль, — мужчина обернулся к одному из спутников, — я на вас рассчитываю. — Кучерявый юноша с темно-синими глазами кивнул.
— Есть раненые? — обратился к гвардейцам человек, как две капли воды похожий на Эллина. Принц, немного пришедший в себя, покачал головой: «Нет». К нему уже подошли двое и бережно забрали брата из рук.
— Хорошо. Отведите остальных в мою приемную, — приказал страже молодой человек. Судя по всему, он и был императором. Но Вардлас отказывался в это верить. Это больше походило на шутку. Не могут родиться два абсолютно одинаковых человека в разных странах и, более того, оба стать монархами.
— Скажите на кухне, пусть принесут гвардейцам перекусить, пока они ждут меня. О комнатах уже распорядились? Передайте мои извинения лорду Эвиэлю, я приму его завтра, — мужчина в военной форме оставался абсолютно спокойным, словно на его пороге каждый день появлялись обвешанные трупами окровавленные иностранцы. Он раздавал указания, пока Рубеллина уносили наверх. Стража тем временем повела гвардейцев в сторону. Вардлас очнулся, когда один из стражников, обратился к нему с просьбой следовать за ним.
— Я не оставлю брата! — отрезал принц. Двойник Рубеллина, уже поднимавшийся по лестнице, обернулся, на мгновение задержал взгляд на юноше и обратился к стражнику:
— Пропустите.
Стражник молча отошел, а Вардлас тут же быстрым шагом догнал молодого человека, лихорадочно думая, как завязать разговор, но мужчина опередил его.
— Не так мы с Рубеллином представляли нашу с тобой встречу, — улыбнулся собеседник. — Я Триалин. Триалин Асторд. Твой старший брат.
Вардлас остановился. В голове вдруг прояснилось, и одновременно хаос тысячи мыслей парализовал его. Стали понятны лукавые взгляды гвардейцев и Анрина, доверие Эллина к императору Дегроуэля и почему Триалин помог освободить принца, но появилось много новых вопросов. Юноша молчал, не зная, что сказать. Император и не ждал от него никаких слов. Он подождал, когда братишка, немного оправившись, продолжит идти, и заговорил вновь.
— Рубеллин ничего тебе не говорил, потому что мы хотели сделать сюрприз.
— У вас получилось, — кисло выдавил принц. Триалин усмехнулся.
— У нас будет время поговорить обстоятельней. Давай оставим вопросы на потом?
— Хорошо.
Братья, Вардлас все еще не мог это осознать, поднялись на второй этаж и пересекли коридор. Стража открыла перед ними двери, впуская в скромную, но уютно обставленную гостиную, откуда император с принцем попали в спальню.
Рубеллина уже положили на постель и раздели, а вокруг него вовсю суетились целители, возглавляемые чернявым юношей с синими глазами. Акиэль, насколько помнил принц, осматривал раны.
— Как всё плохо? — поинтересовался Триалин.
— Рассечена грудь, ребра не задеты. Запястье и лодыжка сломаны, рваные раны на предплечье и запястье, — ответил Акиэль, затем положил ладонь на лоб Эллина: — Сотрясение. Несильное, но всё же. — Ладонь сместилась к груди, глаза юноши полыхнули алым.
— Он надорвался. Энергетические пути выжжены. И потерял много крови, потребуется твоя, — закончил осмотр юноша. Триалин кивнул и, расстегнув пуговицы на манжетах, закатил рукав.
— Не сейчас. Пусть сначала остановят кровь, — заметив жест императора, возразил Акиэль. Затем юноша расставил трех целителей — одного лечить запястье, второго — предплечье и третьего — лодыжку кронпринца. Сам юноша занялся раной на груди.
Обработав все раны густой, терпко пахнущей мазью, целители принялись за дело. Голубоватое сияние окутало тело молодого монарха, лишь на груди сияние было алым, как глаза Акиэля.
— Буду вам очень признателен, если вы не будете мешаться, — раздраженно сказал юноша вставшим рядом императору и принцу. Триалин улыбнулся и, взяв братишку за плечо, отошел к креслу, жестом указал Арди сесть, а сам встал рядом. Слуга, тихо вошедший в спальню, принес таз, наполненный водой, и полотенца. Два полотенца, предварительно смочив их в воде, он передал Вардласу, чтобы тот вытер лицо и руки.
— Может, пока сходишь переоденешься? — предложил Триалин. Арди помотал головой.
— Хочешь воды? Вина? — поинтересовался брат. Принц снова молча отказался, неотрывно глядя на Рубеллина и лечивших его. Больше всего интерес вызывал Акиэль. Вардлас вспомнил, что стражник, встретивший их, приказывал позвать Лорда Верриари. Уже тогда фамилия показалась принцу знакомой. Верриари… ну конечно! Сколь часто Арди не прогуливал уроки истории, кое-что учителя в его голову всё-таки вбили. Верриари на протяжении полутора тысяч лет были царствующей династией в королевстве кунгусов. Выходит, что этот кудрявый юноша, на вид ровесник близнецов-императоров, прямой потомок кунгусских королей. В пользу этой теории свидетельствовала и специфичная внешность Лорда. Чёрные, как смоль, кудри в сочетании с васильково-синими глазами, которые иногда горели алым. Но ведь Триалин, насколько помнил принц из уроков истории, полжизни провел в гражданской войне против Верриари, которые, к слову, вырезали предыдущую правящую династию Дегроуэля — Ниитиллов.
Вардлас совсем запутался и не понимал, что здесь делает враг Триалина и почему последний доверил этому врагу жизнь Эллина. Пока принц был занят размышлениями о своих пробелах в знании истории и о занятном юноше, чей род уходил корнями в древность куда дальше, чем род Астордов, Акиэль закончил с раной на груди.
— Если вам нечем заняться, — обратился он к братьям, — подайте мне мой чемодан и откройте наконец окно — здесь душно.
Триалина, похоже, не возмутил приказной тон кудрявого юноши. Он отыскал у входа в комнату чемодан и поставил его на тумбочку у постели, со стороны Акиэля. Вардлас тем временем приоткрыл окно, решив, взяв пример с императора, проигнорировать нахальное поведение кунгуса.
— Открой, — помогая слуге вытирать кровь с тела Рубеллина, велел императору Лорд Верриари. Триалин тут же исполнил требование и собрался было отойти, как его взгляд замер на шее близнеца.
— Что это? — дотронувшись пальцами до тонкой кожи, спросил император. Принц, пользуясь тем, что на него никто не смотрит, вытянул шею.
— Синяки, как видишь, — раздраженно ответил Акиэль. — На спине еще и царапины есть, — как бы между прочим добавил юноша. Арди, наконец, удалось разглядеть, что так привлекло внимание брата. На шее и ключицах Рубеллина лиловели весьма характерные отметины. Принц не без злорадства усмехнулся, заметив, как поджал губу Триалин. Кажется, у кого-то будут проблемы.
— Садись сюда, — Лорд указал императору на принесенный слугой стул и достал из чемодана склянки с какими-то жидкостями, вату и длинную гибкую трубку, сделанную, похоже, из бычьего пузыря. По обоим концам трубки Акиэль воткнул довольно толстые, полые внутри, иглы. Затем протер руку Эллина ниже локтя спиртом, повторил ту же процедуру с рукой Триалина, после чего аккуратно ввел иглу в вену сперва императору, потом кронпринцу и, закрыв глаза, зашептал слова на незнакомом Вардласу языке. Кровь, изнутри окрасив трубку темно-красным, потекла из одного тела в другое.
— Перевязывать умеете? — спустя некоторое время, закончив, обратился Акиэль к принцу. Арди кивнул.
Пока молодой Лорд вынимал иглы и складывал трубку, Вардлас, следуя указаниям Верриари, протер ладони спиртом и достал из чемодана бинт. В то время, как Акиэль накладывал повязку Рубеллину, принц делал то же самое с рукой брата.
— А исцелять не будете? — поинтересовался Арди у кучерявого.
— Возможно, придется еще переливать кровь, пока не стоит. К тому же нет нужды тратить энергию на такую мелочь.
Вардлас ловко забинтовывал руку и, пользуясь случаем, украдкой разглядывал новообретенного брата. Оказалось, что похожи близнецы только на первый взгляд. Мало того, что Триалин был шире в плечах и не отличался худобой Эллина — напротив, мышцы, различимые даже под рубашкой, выдавали его натренированность — он еще и выглядел старше. Возраста ему значительно прибавляла проседь в волосах. В отличие от Рубеллина с идеально черными волосами, у его близнеца тут и там, словно белые нити паутины, виднелась седина, а от правого виска спускалась совершенно белая прядь.
— Я еще нужен здесь? — обратился к Акиэлю император.
— Пока нет, — лекарь протянул Триалину бокал с зеленоватой жидкостью. — Это чтобы кровь быстрее восстанавливалась. Зайди позже. Я немного отдохну, и мы попробуем что-нибудь сделать с энергией его высочества.
— Хорошо, — кивнул монарх, вставая. — А мне пока нужно допросить его сопровождающих.
— Тебе нужно отдохнуть, — не терпящим возражений тоном, заметил Акиэль. Но Триалин, не слушая его, направился к выходу. Принц поспешил за ним.
— Не обращай внимания на его раздражительность. Это из-за крови. Обычно он само очарование, — спускаясь по лестнице, заговорил старший брат.
— Он не переносит вида крови? — цепляясь за тему разговора, поинтересовался Вардлас.
— Как сказать. Лорд Верриари чистокровный кунгус, а им, как тебе, надеюсь, известно, жизненно необходимо пить кровь, чего Акиэль не делает уже девять лет.
— Почему?
— Не хочет идти по стопам предков. Я это ценю, но Акиэль скорее себя доведет до гроба, чем переборет свою сущность. Тебе трудно представить, какие муки он испытывает при виде крови, но, поверь мне на слово, раздражительность моего друга это мизерная цена.
— Вы ведь воевали с Верриари… — начал принц, не зная, как закончить вопрос.
— Это долгая история. И я её тебе обязательно расскажу. Постараюсь вечером освободиться и посидеть с тобой, — улыбнулся Триалин. Братья как раз достигли приемной императора. Стража открыла перед ними двери.
Приемная, по всей видимости, была и кабинетом его величества. У окна стоял массивный стол с креслом, вдоль стен вытянулись стеллажи с книгами и документами. Напротив стола расположились небольшой диванчик и несколько кресел, занятых теперь гвардейцами. Офицеры, увидев вошедшего императора, поспешили встать.
— Жизни кронпринца более ничто не угрожает, — объявил застывшим в напряжении мужчинам монарх. Комнату огласил общий вздох облегчения.
— Садитесь, — разрешил Триалин, занимая кресло за столом. Арди заметил, как брат коснулся перстня на пальце — мутный черный камешек с глубокой трещиной, оправленный в потускневшую бронзу, — и посреди кабинета появилось трое людей в черной одежде и таких же плащах с капюшонами, закрывающими верхнюю половину лица. «Сумеречные», — догадался принц.
— Итак, начнем с простого. Когда вы, господа, узнали о планах нашего брата изменить маршрут?
— На посту у границы лорд командующий подошел лично к каждому и сообщил, что ночью мы уедем, — ответил за всех Дирион, как старший по званию среди присутствующих гвардейцев.
— Вам не сразу сказали, куда вы направляетесь?
— Нет, ваше величество. Подробности командир рассказал нам уже по пути в Бренвиль.
Император кивнул, на мгновение задумавшись, и повернулся к младшему брату.
— Вас, полагаю, с самого начала поставили в известность?
— Да… ваше величество, — принц немного оробел от того, как резко сменился тон брата, стоило им войти в кабинет. Теперь Триалин был императором для всех присутствующих, без исключения.
— Его высочество сами вам рассказали?
— Нет. С позволение его свет… его высочества, граф Крейг посвятил меня в планы нашего брата.
Триалин снова кивнул.
— Нанесите визит камердинеру его высочества. Передайте, что мы обеспокоены внезапным ухудшением его памяти, — приказал император одному из «сумеречных». Человек в черном молча поклонился и исчез. В груди принца похолодело.
— Что вы собираетесь с ним сделать?
— Пока что ограничимся предупреждением и напомним графу Крейгу, кому он обязан своим положением, — спокойно ответил монарх и повернулся к застывшим гвардейцам.
— Я не вижу среди вас Эллана. Уверен, среди трупов его тоже нет.
— Он остался в тоннелях, ваше величество, — ответил Верлианн.
— Найди его, — приказал Триалин другому «сумеречному». — Если вздумал сбежать, отрежь ноги, но притащи ко мне.
— Будет исполнено, — тихо ответил «сумеречный» и, поклонившись, исчез вслед за своим собратом по ордену.
— Продолжим, — император придвинулся вперед, облокотившись на стол.
Через полчаса, когда гвардейцы, сбиваясь и перебивая друг друга наконец закончили рассказывать обо всех бедах и открытиях, пережитых в Нижнем Тракте, Триалин устало потер переносицу. Он ни разу не перебил гвардейцев, только изредка вставлял уточняющие вопросы. За все это время принц не заметил на лице Его Величества никаких признаков удивления или злости, лишь дважды, за весь рассказ, брат чуть нахмурил брови — когда услышал про «холодный сон» и когда гвардейцы упомянули о том, что Эллин слишком долго находился в источнике наедине с командующим.
— Пустили наследника в неисследованные катакомбы, позволили ему войти в состояние «холодного сна» без надлежащих условий, не прервали поход после встречи с этими тварями и, наконец, додумались использовать взрывные заклятья под землей, — подытожил император. — Императорская гвардия. Краткий обзор. Браво, ребята, вам удалось удивить даже меня. Я искренне недоумеваю, что вы делаете в рядах защитников моего брата.
Пристыженные гвардейцы молчали.
— Они не могли ослушаться приказа его высочества и командующего, — вступился за своих людей принц.
— Наш кузен поступил благоразумно, застрелившись. Как член Опекунского Совета, он больше всех нес ответственность за это безобразие, — Триалин вздохнул. — Хорошо. Можете идти. Слуги проводят вас в ваши комнаты.
Гвардейцы встали и, поклонившись, направились в сторону двери.
— Юан Аберкром, — позвал император, — вас я попрошу задержаться.
Юан, с выражением крайней озадаченности, метнул обеспокоенный взгляд в сторону принца, но послушно остался. Когда двери за гвардейцами закрылись, Триалин поманил к себе чуть побледневшего юношу.
— Да, ваше величество, — вытянулся перед столом императора юный гвардеец.
— Наш брат отзывался о вас как о перспективном молодом человеке, не лишенном чувства долга и ответственности. Очень надеюсь, что к вашим многочисленным достоинствам, — в голосе монарха проскользнули нотки иронии, — можно причислить и умение хранить секреты.
— Конечно, ваше величество, — немного смутившись, ответил юноша.
— Я заметил, что ваши товарищи, пусть и неумело, но обходили стороной некоторые деликатные моменты, касающиеся его высочества Рубеллина и лорда Анрина. Может быть, вы просветите меня?
— Прошу меня простить, ваше величество, но я присягал его светлости, — несмотря на робость, уверенно ответил Юан.
— Под умением хранить секреты, я не имел в виду, что нужно что-то утаивать от меня, — усмехнулся император. — Не спешите отказываться. Я мог бы поспособствовать вашей карьере.
— Мой ответ не изменится, ваше величество, — голос юноши прозвучал резче, чем следовало.
— Вижу, честолюбием вы не отличаетесь, — Триалин чуть сузил глаза.
— И рассудительностью, — добавил принц, понимая, что пряник для его друга закончился и сейчас в дело пойдет кнут. Он встал рядом с товарищем. — Я знаю куда больше него, ваше величество. Мой друг устал, прошу вас извинить его и отпустить. Я сам всё расскажу.
Император внимательно посмотрел на него, словно прикидывая, не лжет ли ему принц, и кивнул. Дверь отворилась, впуская слугу.
— Проводи нашего гостя…
— В мои покои, — перебив брата, закончил Вардлас. — Пока мы здесь, Юан будет жить со мной, — ответил юноша на вопросительный взгляд Триалина.
— Ты слышал его высочество, — разрешил монарх. Юан, поклонившись обоим братьям, вышел из кабинета. «Так будет лучше», — решил Арди. Император неспроста выбрал для допроса Юана, самого юного, самого неопытного и… самого красивого в гвардии. Если между Триалином и Эллином что-то есть, а принц всё больше склонялся к этой мысли, то Юану с его смазливым личиком грозило стать жертвой ревности его величества. Поэтому юного гвардейца лучше держать поблизости.
— Я слушаю, — поторопил младшего брата Триалин.
Вардлас начал со спора, случившимся между Эллином и кузеном во время их первого ночлега в тоннелях. Без зазрения совести, парень рассказал и про недвусмысленные намеки кузена перед «холодным сном», и про источники, и о том, что было в палатке. Рубеллин заварил эту кашу, пусть сам её и расхлебывает. Принцу было даже интересно, как поступит император с близнецом.
Закончив рассказ, Арди осознал, насколько он устал. Столько всего произошло, а время, юноша взглянул на часы, еще только полдень.
— Ступай, приведи себя в порядок и отдохни. Я буду ждать тебя к обеду, — Триалин встал.
— А Эллин? — попытался воспротивиться принц.
— Тебе сообщат, когда он очнется.
Делать нечего. Арди с помощью слуги отыскал выделенную ему комнату. Это была небольшая спальня плавно переходящая в гостиную. Незаметная дверка в углу вела в крохотную уборную. Ванной не было.
Юан сидел на полу, прислонившись спиной к кровати, поджав колени к груди и спрятав лицо в ладонях.
— Меня выгонят из гвардии? — первым делом спросил юноша, едва заметив вошедшего.
— Нет, с чего ты так решил?
— Я рассердил его величество…
— Ты же не ему присягал, а Рубеллину, — напомнил другу Вардлас. — Интересно, где тут можно искупаться?
— Простите, ваше высочество, — послышался голос из-за спины. Принц обернулся. Юан тут же встал. Посреди комнаты стояли на коленях трое юношей, на вид чуть старше молодых господ. Арди даже не услышал, когда они вошли.
— Простите, господин, что перебили вас, — трое незнакомцев синхронно поклонились, коснувшись лбами пола. Только теперь Вардлас заметил на них ошейники.
— Рабы? — озвучил его мысль Юан.
— Встаньте, — велел принц. — Вас прислал его величество?
— Нет, господин. Управляющий замка. Мы будем служить вам и молодому господину рядом с вами, пока вы пребываете в Дегроуэле, — ответил один из юношей.
— Как вас зовут?
— Как вы того пожелаете, господин.
Вардлас поморщился. В Крастской Империи никогда не было рабства. Вся прислуга во дворце получала жалованье, лечение за счет императора, имела выходные и отпуска. Надеть на человека ошейник и заставить отказаться от своего имени? Это было сверх понимания юноши.
— Должны же у вас быть имена? Если их нет, выберете сами, какие нравятся.
— Эшон, — ответил парень справа. Это был невысокий худощавый юноша со светлыми, соломенного цвета волосами и светло-карими глазами.
— Асмуд, — представился тот, что стоял посередине — юноша с длинными каштановыми волосами, собранными в косу и зелеными глазами.
— Сервий, — отозвался последний раб со светлыми, пепельного цвета волосами до плеч и серыми глазами. Принц кивнул, стараясь запомнить.
— Сервий, не подскажите, где нам можно искупаться? — обратился к слуге Вардлас.
— В бане, господин. Это во дворе.
— Бане?
— Это купальня на горячем источнике, мой господин.
— Прекрасно. Ведите. И где бы нам еще раздобыть полотенец и чистой одежды?
— Вам принесут, господин.
Они вышли через черный ход и оказались во внутреннем дворе замка. Арди плотнее закутался в плащ — дул холодный ветер и острые снежинки царапали кожу.
— А почему в самом замке нет ванн? — поинтересовался юноша у сопровождающего их Сервия.
— Эта крепость при прежнем императоре была южным аванпостом, а старая столица располагалась дальше на северо-востоке. Гарнизону, проживавшему здесь, хватало крытых купален в источнике. Когда его величество Триалин решил перенести столицу в Реорбер, а крепость сделал своим замком, он построил на месте деревянных купален каменные бани. В самом замке ванны сделали только в покоях его величества и его высочества Рубеллина.
— Значит, мой брат частый гость здесь? — не мог не поинтересоваться принц.
— Его высочество приезжает несколько раз в год и задерживается, самое малое, на неделю.
Вардлас хотел еще порасспрашивать слугу, но они уже подошли к двум близко расположенным одноэтажным зданиям. Террасы с деревянным настилом опоясывали обе купальни.
— Справа баня общего пользования, господин. Слева — для членов императорской семьи и их друзей, — объяснил Сервий.
Принц с Юаном вошли в левую. Сначала они оказались в просторном светлом помещении для отдыха. Вдоль отделанных деревом стен стояли скамьи. Посреди комнаты возвышался дубовый стол, окруженный плетеными креслами.
— Можешь идти, — Арди отпустил раба. После чего друзья разделись и, сложив вещи на скамейке, прошли в следующее помещение.
Купальня представляла собой небольшой каменный зал с двумя бассейнами с горячей и прохладной водой. На полках нашлись все необходимые для мытья принадлежности. Прошлепав по теплому камню, принц спустился в первый бассейн. Следом за ним в горячую воду залез Юан.
Арди пару раз нырнул, споласкивая с себя пыль, и сел на ступени, спускавшиеся в водоем.
В голове роем метались мысли, и куча вопросов не давала покоя. Юноша даже не мог определиться, какой из них важнее. Несмотря на усталость, он был твердо намерен поговорить с императором. Впереди еще почти целый день. Даже не верится. Еще несколько часов назад они выходили из ворот Тербта, а теперь находятся в замке императора Дегроуэля. В безопасности. Вроде…
Нападение тварей, смерть Анрина, ранение Рубеллина, новость о том, что у него есть еще один родной брат — всё это кое-как укладывалось в голове принца. Нужно немного отвлечься. Юноша вздохнул и прикрыл глаза, опускаясь по грудь в горячую воду. Над водой медленно курился пар. Где-то неподалеку приглушенно слышался смех и чьи-то голоса. Наверное, это гвардейцы моются в соседней купальне. А Юан что-то притих. Вардлас обернулся на друга, тот остервенело тер кожу, смывая грязь и кровь. Рана на груди уже задернулась тонкой кожицей. Влажные светлые пряди раскидались по плечам. Порозовевшая от мочалки кожа влажно блестела.
— Что-то не так? — гвардеец заметил взгляд.
— Нет, задумался просто, — отвернулся Вардлас, снова прикрывая веки. Образ обнаженного Юана всё еще стоял перед глазами. Такой хрупкий без гвардейской формы… Воображение услужливо нарисовало друга, сидящим на коленях принца и выгибающимся от его поцелуев и прикосновений. Внизу потянуло. Дыхание на миг сбилось. Арди глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Этого еще не хватало. Такие мысли! О собственном друге! Мда, нужно срочно искать девушку. С тех пор, как парня арестовали, единственной его любовницей была собственная рука. Стыд и только. Нужно было до отъезда хоть в город сходить, там специальных заведений немало. Впрочем, в Реорбере, наверное, тоже есть. Вардлас решил при первой возможности заняться этим вопросом. Он всё-таки юноша, здоровый и темпераментный. Принц чуть улыбнулся, вспоминая, как с друзьями сбегал по ночам из общежития, чтобы навестить знакомых барышень.
— Всё недосуг было спросить, — обратился к другу Вардлас, — у тебя уже появилась девушка?
Юан удивленно хлопнул ресницами.
— Нет.
— Почему? Они же все по твоему личику сохнут — выбирай любую, — искренне удивился принц. Кажется, в академии, Юан тоже никогда не участвовал в ночных прогулках друзей.
— Ммм… моё сердце занято, — мягко улыбнулся гвардеец и продолжил тереть плечо.
— Ты и в академии говорил то же самое. Неужели до сих пор хранишь ей верность?
— Да, ваше высочество, — юноша чуть покраснел.
— И кто же эта тайная персона, навечно завладевшая твоим сердцем? — Вардлас улыбаясь, придвинулся ближе.
— Это секрет.
— Я же твой друг, обещаю, кем бы она ни была — не уведу.
— Не уведете, — согласился товарищ, но больше ничего не сказал.
— Я её хоть знаю?
— Знаете, мой принц.
— Может, опишешь?
— Эта персона крайне красивая, высокая, из очень знатной семьи. Правда, не слишком хорошо образована, но зато обладает прекрасным чувством юмора, смелая и общительная.
— Даже на ум никто не приходит, — задумался принц. — Из знатной семьи, говоришь?
— Из очень знатной.
— Значит, выше тебя по титулу.
— Увы, да.
— Осмелюсь предположить, что это одна из моих кузин, но я не представляю, когда ты с ними мог познакомиться, и очень сомневаюсь, что они плохо образованы. Хотя, я забыл про Эвьен Асторд-Эсслинг, она подходит по твоему описанию.
— С этой леди я не знаком.
— Ладно, не хочешь говорить — не говори. Ты и ей, поди, не сказал о своих чувствах.
— И не собираюсь.
— Почему?
— Я ей не ровня. Пока я только в звании младшего лейтенанта. Вот дослужусь хотя бы до майора, тогда, возможно, попробую… попробую ей открыться.
— Думаешь, она будет тебя ждать?
— Не думаю, — Юан вздохнул.
— А что твой отец? Еще не подсовывал невест?
— Нет. Женихов подсовывал.
— Да ну?
— Я же четвертый сын, так что наследство мне не светит. К моему желанию учиться в военной академии отец отнесся как к капризу, думал, я там долго не протяну и сам попрошусь домой. Но когда он понял, что я настроен серьезно, это было почти год назад, он решил побыстрее сосватать меня. Знаете маркиза Дюфона?
— Знаю и даже имел несчастье сидеть с ним за одним столом. От этого старого пердуна разит так, что никакие благовония не спасают.
— Ну вот я примерно то же самое сказал отцу. Маркиз давно овдовел, наследники выросли, вот ему и захотелось на старости лет молодое тело под боком. Собственно, он сам приехал просить моей руки к отцу. А для большей уверенности, что отец согласится, предложил за меня Миратское поместье со всеми угодьями.
— А ты, оказывается, дорого стоишь, — хохотнул принц.
— Такой себе повод для гордости, — невесело усмехнулся Юан и продолжил: — Маркиз с отцом приехали в академию, чтобы забрать меня. Зачем младшему мужу военное образование? Я рассердился и высказал отцу всё, что думаю о его матримониальных планах насчет меня. Был скандал, но свое мнение я отстоял.
— Похоже, ты у отца не в любимчиках. Отдавать собственно сына старому вонючему развратнику за поместье, пусть и дорогое, это как-то… не по-отечески.
— Ваше высочество, это для вас поместье просто дорогое. Для моей семьи непозволительно даже думать о такой роскоши.
— Извини, я как-то не привык думать о деньгах, — смутился Вардлас и тут же поспешил, переменив тему, исправить оплошность: — Так что было дальше? После того, как ты отказал.
— Отец решил меня наказать и перестал высылать деньги. Он полагал, это вынудит меня вернуться. К счастью, год обучения в академии был уже оплачен, и мне не пришлось искать деньги на учебу. Я делал домашние задания однокурсников, помогал с учебой младшим студентам. Разумеется, расходы пришлось сократить, но на книги и письменные принадлежности хватало. Я даже умудрялся откладывать деньги, чтобы оплатить последний год в академии.
— Тебе нужно было написать мне. Я бы написал своему кузену Карлену. Мы с ним хорошо ладим, он бы помог тебе с деньгами.
— Ваше высочество, за кого вы меня принимаете? Даже если бы вы не сидели в тюрьме, я бы ни за что не стал просить у вас денег! — возмутился гвардеец.
— Ладно-ладно, а наши куда смотрели?
— Я никому не говорил. Орель, правда, догадался и, несмотря на мои просьбы никому не говорить, проболтался друзьям. Они стали дарить мне билеты в театр, начали звать посидеть с ними за их счет и всячески компенсировать мой недостаток средств.
— Дай угадаю — ты всегда отказывался.
— Конечно. Это унизительно. Хуже того, вскоре новость о том, что я подрабатываю, распространилась среди всех кадетов и мне стали поступать предложения заработать иным способом.
— Кто? — Вардлас напрягся. — Кто это был?
— Неважно. Все приставания прекратились после того, как я выиграл дуэль с одним из старшекурсников. Он слишком настойчиво домогался моего внимания, и после того, как этот… облапал меня при всех в коридоре, мне ничего не оставалось, кроме как вызвать его на дуэль, — объяснил юноша.
— Так это ты Реньяра на неделю в госпиталь отправил, — голос принца похолодел.
— Откуда вы знаете?
— Орель писал мне про твой поединок с ним. Только он сказал, что этот недоносок тебя оскорбил.
— Грубо говоря, так и есть.
— Грубо говоря, Реньяру точно не светит продвижения по службе. Я об этом позабочусь. Где он сейчас служит?
— Не знаю. И знал бы, не сказал. Ваше высочество, вы ведь не серьезно.
— Я никому не позволю обижать своих друзей.
— Вы сейчас сами меня своим заступничеством обижаете. Барышня я что ли?
— Извини. Ты, кажется, говорил о женихах во множественном числе.
— Да. Мне здорово повезло, что ваш брат был на предварительных экзаменах. Когда мне предложили вступить в гвардию, я чуть не прыгал от восторга. Мне больше не нужно было беспокоиться о деньгах — вступив в гвардию, я начал получать жалованье.
— Подожди, мне интересно, сколько тебе платят за мою охрану?
— Две тысячи крастов в месяц, — не без гордости сообщил юноша.
— Так мало? — не сдержался принц. — Рубеллин в день тратит больше.
— Ваш брат с одних только своих имений получает больше шести миллионов в год. Прибавьте к этому виноградные плантации в Кризе, собственные винодельни, четыре фабрики, проценты с выданных им кредитов, да еще приданое супруги. Насколько мне известно, его светлость ни разу не брал денег из казны. Можно сказать, он работает бесплатно.
— Работает, скажешь тоже, — усмехнулся Вардлас.
— Мы с вами этого не помним, но отец рассказывал, что после смерти ваших родителей империя пришла в упадок, и только стараниями вашего брата она снова стала процветать, — защищал императора гвардеец.
— Кажется, я раскрыл твой секрет, — хитро сощурился принц.
— Какой?
— О той тайной персоне, к которой ты неровно дышишь. Ты же не сказал, что это девушка. А вот Эллин высокий, красивый и из очень-очень знатной семьи, — Арди начал развивать теорию. А почему нет? Похоже, все вокруг поголовно влюбились в его брата, отчего Юану быть исключением.
— Вы забыли, что в отличие от вас, он прекрасно образован, — язвительным тоном заметил гвардеец.
— Да и чувством юмора не обладает, — добавил Вардлас. — Ладно, я тебя перебил. Рассказывай, что дальше было.
— Вступив в гвардию, я написал отцу — хотел поделиться с ним успехами и помириться. Но он, вместо того, чтобы порадоваться за меня, нашел мне нового жениха.
— Боюсь предположить, кого на этот раз.
— Глендона! Глендона Дженоса! Я до сих пор, когда встречаю его в казармах, не знаю, куда себя деть от стыда. Если его теперь назначат командующим, мне придется подать в отставку, чтобы не видеться с ним каждый день.
— Брось, Глендон не станет над тобой подшучивать. Кстати, что он ответил на предложение твоего отца?
— Сказал, что младшему мужу не положено служить военным, и выразил надежду, что я вступил в гвардию, чтобы защищать императора, а не искать себе супруга.
— …
— И это не самое худшее. После отказа Глендона отец пошел к вашему брату просить исключить меня из гвардии. Его светлость вызвал меня к себе и практически повторил слова герцога Дженоса, спросив, чего я хочу в гвардии, — служить императору или найти себе мужа. Никогда не прощу отцу этого позора…
— Я могу поговорить с Глендоном, — не зная, чем еще помочь другу, предложил Вардлас.
— Не надо! — воскликнул юноша и уже спокойнее добавил: — Пожалуйста, не надо. Ваше высочество, это я должен вас защищать, а не вы меня.
Домывались друзья молча. Как и обещал Сервий, в комнате отдыха юношей дожидались чистые полотенца и новая одежда. На столе стояли две чашки с прохладным чаем и кувшин с вином. Арди выпил чай, быстро оделся и высушил волосы, еще не успевшие отрасти после тюрьмы. С волосами Юана пришлось повозиться.
— Давай помогу, — предложил принц.
— Не стоит, — как обычно отказался гвардеец. Вардлас устало закатил глаза и приказал юноше сесть.
Пальцы перебирали светлые пряди, помогая потокам теплого воздуха, вызванным формулой, сушить шевелюру юного гвардейца. Рука невольно скользнула ниже, коснувшись гладкой кожи на плече. Юан вздрогнул, и принц тут же вернул руку к волосам друга. Именно, что друга! Не будь это светловолосое недоразумение другом Вардласа, последнего ничто бы не удержало от приставаний. Но если принца удерживала дружба, что будет удерживать остальных?
— Послушай, ты только не обижайся, — начал Арди.
— М?
— А другие гвардейцы не… не пытаются… привлечь твое внимание?
— Даже если пытаются, я в состоянии разобраться с этим сам, ваше высочество, — холодно ответил юноша. Всё-таки обиделся.
Друзья молча вышли из бани. На террасе их дожидались Сервий и Эшон. Рабы передали молодым господам, что император уже ждет обоих юношей к обеду, и Арди с Юаном поспешили в замок.