Хроники империи

      Стоило монархам в компании лекаря скрыться за дверью спальни, как Юан, повернувшись к принцу, протянул мягко мерцающую голубым сиянием ладонь к другу и спросил: «Можно?». Вардлас удивленно округлил глаза и коротко кивнул, а спустя мгновение почувствовал, как теплая рука гвардейца мягко прикоснулась к саднившей изнутри шее. — Ты целитель? — изумился Глендон, на миг забыв о Рубеллине. — Целитель? Громко сказано, — усмехнулся юноша, сосредоточенно обволакивая поврежденное место магическим потоком. — Могу залечить царапины и вот такие пустяки. На серьезные раны сил не хватит. — Какой уровень? — подавшись вперед, поинтересовался старший гвардеец. — Как целителя? Девятый вроде бы, — немного смутившись, ответил Юан. — Потенциал? — продолжил допрос герцог. — Не… не знаю. Я не узнавал… — Уровень целительной магии может превышать уровень основной, но редко бывает ниже. Если у тебя третий уровень как мага, следует ожидать, что и потенциал целителя не меньше, — объяснил Глендон. — Может быть, — Юан равнодушно пожал плечами и обратился к притихшему принцу: — Легче? — Гораздо, — благодарно улыбнувшись, выдохнул Вардлас. — Скажете, когда пройдет? Моих способностей не хватает, чтобы ощущать повреждения, — признался бывший однокурсник. Арди снова коротко кивнул, с блаженством ощущая, как колющая боль постепенно исчезает под теплыми потоками, щедро изливаемыми ладонью друга.       Глендон тем временем встал, понимающим взглядом окинул своего младшего собрата по оружию и, усмехнувшись про себя, вышел с сигаретой на балкон. — Еще не прошло? — тихо спросил Юан спустя несколько минут. Принц открыл глаза. Вид у его товарища был порядком уставший. Видимо, он и вправду редко занимался целительством. — Всё, — нехотя отозвался парень и добавил: — Прошло, спасибо.       Юный гвардеец пытливо посмотрел в глаза друга, словно пытался уличить того в обмане. — Правда, прошло, — улыбнулся Арди. Но стоило гвардейцу отнять руку, как принц, повинуясь безотчетному порыву, прижал ладонь юноши обратно. Пара встревоженно-удивленных глаз уставились на парня, и последнему поневоле пришлось отпустить Юана. — Мой принц? — с чуть порозовевшими щеками растерянно спросил юноша. На счастье Вардласа, вернувшийся Глендон избавил его от объяснений. Герцог как раз собирался что-то сказать, как из спальни вышел Акиэль. — Ну что? — перевел внимание на кунгуса Глендон. — Сделали укол со снотворным. Триалин сейчас укладывает его спать, — усаживаясь в кресло и раскрывая на коленях чемоданчик, ответил лекарь.       Принц закатил глаза, но от комментария воздержался. Может, поначалу упрёки брата и пробудили в юноше укол совести, но чувство унижения от наказания с легкостью заглушило его. С какой стати он должен нести ответственность за слова и поступки, сказанные и сделанные аж тринадцать лет назад? Арди тогда было только шесть лет. Он просто не понимал, что его толстому старшему брату обидно. К тому же позже, когда они стали старше, Вардлас восхищался Рубеллином. А в одно время он даже пытался подражать старшему брату во всём, начиная от походки и заканчивая манерой говорить. Разве это не искупает их детские обиды? Что до нынешнего Эллина, то он, мягко говоря, раздражал принца. Даже несмотря на то, что Рубеллину осталось жить совсем немного, нет, именно потому, что брат смертельно болен, он выводил юношу из себя своим избалованным поведением. Как можно, зная, что твоя жизнь отмерена несколькими годами, продолжать курить, пить, морить себя голодом, лезть в катакомбы — в общем, осознанно укорачивать оставшееся время? При таком раскладе дел потакание капризам кронпринца не что иное, как помощь в рытье ему могилы.       За своими мыслями Арди прослушал часть разговора между кузеном и Лордом Верриари. — … радикальные меры, — скрестив на груди руки, сердито закончил фразу Глендон. — Его величество — опекун кронпринца. Простите мою прямоту, но у вас недостаточно полномочий, чтобы оспаривать его решения и методы, — возразил кунгус, продолжая перебирать склянки в своем чемодане. Тут он заметил, что чего-то не хватает и, прихватив с собой небольшой фиал, вернулся в спальню.       Когда лекарь, спустя несколько минут, вышел из спальни, лицо его было темнее тучи. Не говоря ни слова, он с силой захлопнул чемоданчик и, не попрощавшись, выскочил из гостиной. Все трое оставшихся удивленно переглянулись. — Думаю, нам лучше заняться своими делами, — предложил Глендон, смутно догадываясь о причине злости кунгуса. — Куда пойдем? — поинтересовался у друга Юан, стоило друзьям по совету герцога покинуть императорские покои. Вардлас без раздумий ответил:  — В библиотеку.

***

      Принц устало потер глаза и перевернул пожелтевшую страницу книги. Снова занудная биография одного из предков юноши, снова хвалебные, написанные высокопарным слогом описания жизни и свершений давно почившего государя. Скучно. Арди уже начинал жалеть о своем порыве освежить знания истории. Парень вздохнул и, подперев щеку ладонью, посмотрел на сидящего рядом гвардейца. Бывший однокурсник с неподдельным интересом вдумчиво изучал очередной фолиант. Перед ним высилась внушительная стопка книг, подсвеченных изнутри магическими закладками. Время от времени Юан отрывался от чтения и делал пометки на бумаге.       Друзья уже четыре часа пылились в императорской библиотеке. На их счастье, Триалин когда-то сам рассортировал книги, и юношам не пришлось искать вслепую — всё, что так или иначе было связано с семьей Астордов, помещалось в одном отделе. Нагрузившись древними рукописями и относительно свежими печатными изданиями, приятели заняли один из широких столов в читальном зале и попросили у хмурого библиотекаря бумагу и письменные принадлежности. И спустя четыре часа беглого просмотра единственное, что вынес из прочитанного принц, — все его предки обладали просто неописуемым самомнением. Учитывая, что большая часть биографий писалась при жизни монархов, можно было смело утверждать, что вся эта макулатура подверглась значительной цензуре. Порой доходило до абсурда, когда любому высказыванию того или иного императора придавался едва ли не сакральный смысл. Вардласу стало противно. Неужели и Рубеллин заставит хронистов писать о нем хвалебные оды?       Впрочем, лживые хроники прерывались на дедушке принца. Его биография, по крайне мере, не была «ослепительной», как у предшественников. История жизни отца еще больше походила на правду. Арди взял книгу с мемуарами предыдущего императора и комментариями библиографов. К его удивлению, одним из комментаторов оказался Эллин. Юноша снова пробежался по страницам, выискивая слова брата. Что ж, по крайней мере, в предвзятости Рубеллина обвинить нельзя. Книга новая, наверняка её можно купить в книжной лавке. Принц записал название и отложил мемуары в сторону.       Спина затекла от долгого сидения, а от непривычно большого объема ненавистной истории пухла голова. Парень посмотрел на соседа по столу. Юан все так же сидел с идеально прямой спиной. Взгляд быстро скользил по строчкам. Глаза блестели в свете свечей, непослушные волосы то и дело норовили упасть на лицо, и гвардеец постоянно убирал челку за ухо. — У вашей семьи такая интересная история, — заметив, что стал объектом внимания принца, заметил юноша. — Да неужели? — не скрывая иронии, усмехнулся Вардлас. — Вы знали, что ваш прапрапрапрадедушка не имел способностей к магии? У него не было даже десятого уровня, иными словами, он родился самым обычным человеком. Когда стало ясно, что наследник ничем не отличается от крестьянина, разразился жуткий скандал. Его родители опасались, что род прокляли и нашли ему талантливую по части магии невесту. Они полагали, что только так можно сохранить магию в семье. Но наследник не желал жениться на предложенной девушке. Он сбежал из дома и тайно обвенчался с Эраей Пеоше, дочерью землевладельца. Она, как и принц, не владела магией. — Как романтично, — тоном показывая отсутствие интереса, хмыкнул Вардлас. Друга это не остановило, и он продолжил. — В историю он вошел как Бесталл I Плодовитый. У него родилось пять сыновей и шесть дочерей, и все они были одаренными в магическом искусстве. — И? — поднял бровь Арди. — Запомните его имя — Бесталл. — Так зовут моего племянника. — Верно. Держите эту мысль. Один из самых ярких ваших предков — король кунгусов Мериель Золотой. — Да, в честь него Триалин назвал своего старшего сына, я уже слышал. — Ага. А вы слышали, что у Мериеля были рыжие волосы, тогда как у кунгусов они всегда черные? Кстати, его рыжие волосы передались и вашей матери, и вашей сестре. — Так, мы говорили об именах моих племянников, причем тут цвет волос моей сестренки? — Просто пока что запомните это. Я нашел сборник кунгусских песен и старинный трактат с описаниями древних королей кунгусов. По разным источникам лет семьсот-тысячу назад жил принц Гланиэль. Он погиб во время войны между кхарди и кунгусами. Современники описывали его как невероятно красивого юношу или как «мужчину с бабьим лицом». Дальше. Леди Женьен — первая жена Свайдеревика I, первого императора вашей династии. Брак был заключен по любви, но Женьен, несмотря на её красоту, не прижилась при дворе, поскольку была бездетной и хромой. Она скончалась в двадцать лет от легочной болезни. Принц Кадм был бастардом. Рашета Астельская страдала припадками, — Юан открыл очередную книгу с закладкой. — Король Риэль Сердобольный, тоже ваш предок по материнской линии и, отчасти, по отцовской падал в обморок при виде крови, будучи чистокровным кунгусом. — Я уже понял, что ты перечисляешь, в честь кого были названы дети Триалина. Ближе к делу, — поторопил товарища Арди. — Хорошо. Я нашел имена всех незаконных детей его величества. Только незаконных. Всех этих людей объединял ряд черт. Во-первых, все они были из правящих семей. Во-вторых, по словам их современников, они были неописуемо красивы. В-третьих, каждый был, по-своему, изгоем среди своих. В-четвертых, никто из них не дожил до старости. Дольше всех прожил Мериель, умерев в возрасте тридцати шести лет, но прочие едва доживали до тридцати. И последнее — в жизни каждого была запретная любовь, будь это неравный брак или влечение к своему полу. Единственный, кто не вписывается в последний пункт, это Мериель. После того, как Элберт Ниитилл взял его в плен и заточил в башне, хронисты обычно просто пишут, что Мериель скончался спустя шесть лет. Но я тут покопался и нашел стихи Элберта. Вот, послушайте отрывок: «Плененный золотом кудрей, Рубином глаз, агатом кожи, Изящной стрелкою бровей, Боюсь я сон твой потревожить. Ревную к солнцу, что бесстыдно Ласкает твой прекрасный лик, И мне до ярости завидно, И рвет в груди безумья крик» — Очевидно, что стихотворение посвящено Мериелю, — подытожил Юан. — Что, рыжих на свете мало? — скептически заметил принц. — Сами подумайте, зачем Элберту было брать вражеского короля в плен? Он сам стал королем, кунгусов оттеснили к северу, детей Мериеля взяли в заложники, а генералов его армии казнили. Зачем при полной победе оставлять в живых короля? — Видимо за «золото кудрей» и «прекрасный лик». — Видимо. Не ясно, отвечал ли Мериель взаимностью, но Элберт его любил. Тут есть описания покоев Мериеля, и они совсем не похожи на темницу. — Хорошо, ты меня убедил. Мораль какова? — Мне показалось любопытным, что ваш брат назвал своих детей в честь именно этих людей. Повторюсь, все они были своего рода отщепенцами, а бастарды его величества тоже, по понятным причинам, отличаются от большинства детей. Весьма иронично со стороны императора, — закончил гвардеец. Вардлас задумался. — Говоришь, очень красивые, из правящих семей, изгои и рано умерли? — пробормотал принц. В сердце внезапно защемило. Кое-кто точно попадал под описание. Почти нечеловечески красивый, несмотря на худобу, смертельно больной Рубеллин с необъяснимым страхом поправиться и, по слухам, бывший в незаконно близких отношениях с родным братом. Какое-то шестое чувство подсказывало принцу, что в именах бастардов скрывалась подсказка, которую только что озвучил его друг. Но к чему эта подсказка и как она связана с Эллином и связана ли вообще, оставалось неясным. Совпадение? Не похоже. Интуитивно Арди ощущал, что недостает какой-то детали, какого-то фрагмента, чтобы картина стала полной.       Юноша устало откинулся на спинку скамьи, перебирая в голове всё, что знал о братьях и рассказ Юана. Рубеллин… Рубеллин… Связан ли он с этими людьми? Вардлас пролистал заметки гвардейца. Как он и думал, все эти люди жили в разное время. Если постараться, можно было уловить некую цикличность в их рождениях и смерти, и, что самое страшное, завершал этот цикл Рубеллин…       В зале словно стало холоднее. Огоньки свечей затрепыхались, будто от сквозняка. Могильная тишина окутала принца. Цикл перерождений… Этого не может быть. Этого просто не может быть.       Ласковый мужской голос с придыханием шептал: «Плененный золотом кудрей, рубином глаз, агатом кожи…»       Двое мужчин сидели на постели. Длинные золотисто-рыжие кудри одного спадали ниже пояса, прикрывая наготу мраморно-белого стройного тела. «О, Мериель, мой златокудрый Почто ты мучаешь меня? Ужель своей улыбкой трудно Меня порадовать, любя? Не плачь, мой сокол, видят боги Я жалкий раб твоих очей. Похорони свои тревоги В пьянящей нежности ночей»       Голос постепенно затихал, видение таяло, сменяя образ. Два горящих янтарно-желтым светом глаза с вертикальными зрачками смотрели на принца. Темная высокая фигура, окутанная танцующими тенями, стремительно приближалась к юноше.       Вардлас тряхнул головой, сгоняя морок. Привидится же такое. А всё из-за недосыпа и разыгравшегося воображения. В читальном зале несколько людей всё так же сидели, склонившись над книгами, библиотекарь всё так же хмурился, а свечи всё так же медленно плавились. — Что-то мы засиделись, — заметил Арди. — Пошли, уже время обеда. — Погодите, — Юан сосредоточенно читал свиток. — Я нашел продолжение стихотворения. Как я и говорил, оно посвящено Мериелю. Вот, смотрите, в этой строчке, — гвардеец протянул другу ветхий пергамент. Принц аккуратно развернул свиток. Глаза юноши потрясенно округлились. Он читал те же строчки, что звучали в его голове.

***

      Как и обещал Акиэль, Рубеллин проснулся голодным. Под присмотром брата кронпринц поел, затем переоделся в чистое, встретился с крастским послом и, напомнив Триалину об обещании, отравился с последним в подземелье, где лежали тела гвардейцев.       Трупы уже привели в порядок и переодели. Эллин подошел к телу кузена. На безжизненно бледном лице застыло выражение отрешенного спокойствия. Бескровные губы, совсем не похожие на те, что оставили лиловые следы на шее Рубеллина, были плотно сомкнуты. Белые ладони, скованные трупным окоченением, покоились на груди. Эллин провел кончиками пальцев по сухой коже рук мертвого брата. Не эти руки ласкали его в мягком мраке катакомб. Не эти руки когда-то давно трепали по голове маленького наследника. В горле застрял ком рвущихся наружу слез, но глаза оставались сухими. Поздно просить прощения.       Ладонь Айлина мягко легла на плечо. Император не сказал ни слова, молча разделяя скорбь брата.       Толстая дубовая дверь, противно скрипнув, открылась. — Ваше величество, ваше высочество, — поклонился вошедший, — лорд Асторд-Эсслинг, — с этими словами человек отошел в сторону, впуская высокого мужчину пятидесяти лет. — Дядя… — больше слов у Эллина не нашлось. Слишком неожиданным было появление отца Анрина.       Лорд Арон, сохраняя невозмутимый вид, степенно склонился перед царственными племянниками и спокойно подошел к телу бывшего командующего гвардии. Ни один мускул не дрогнул на его лице при виде мертвого сына. Железная выдержка мужчины, не в пример Эллину, вполне оправдывалась его характером. Сурово строгий, требовательный и всегда безукоризненно серьезный лорд Асторд-Эсслинг внушал окружающим почтительный страх. Для своих лет дядя кронпринца сохранился хорошо. Хоть в черную смоль волос и прокралась седина, а точеное узкое лицо уже прорезали мелкие морщинки, Арон сохранил моложавый вид и несвойственную его годам подвижность. Прямой нос, тонкие бледные губы, густые брови и холодные черные, как у большинства Астордов, глаза. — Ваше величество, могу я попросить вас оставить нас с его высочеством наедине? — заговорил наконец мужчина, переведя взгляд с покойника на застывшего в неловком молчании Рубеллина. — Да, разумеется, — кивнул Айлин и, на мгновение сжав ладонь близнеца, вышел из зала. — Дядя, я… — начал было Эллин и запнулся, не в силах продолжить мысль. — Я мог ожидать от тебя подобного безрассудства, — голос Арона звучал совершенно спокойно, — но для меня по-прежнему остается необъяснимым факт, что у Анрина хватило ума утаить от меня твой так называемый поход. — Это я просил его не рассказывать. Он дал мне слово, — вступился за кузена юноша. — Допустим, — кивнул дядя. — Ответь, пожалуйста, на еще один вопрос. Почему командующий императорской гвардии, проигнорировав свои прямые обязанности, позволил двум несовершеннолетним принцам отправиться в неисследованные катакомбы без должной охраны и подготовки? — Он подчинялся моим приказам, — бесцветным тоном ответил Рубеллин. — Он мог воспользоваться своим положением опекуна, — возразил лорд. Затем перевел взгляд на нижнюю часть трупа: — Что с его ногами?       Эллин кратко рассказал о тварях, завале и о том, как кузен передал ему силы, а затем застрелился, умолчав лишь об их диалоге и поцелуе. Арон слушал, не перебивая. — Ты хочешь убедить меня в том, что два мага второго уровня не смогли справиться с обвалом? — дослушав, поинтересовался мужчина. — Обстоятельства были… наверное, мы оба растерялись, — едва не заикаясь от стыда, признал юноша. — То, что ты растерялся, меня не удивляет — с детства какой-то потерянный, — ледяным тоном усмехнулся лорд Асторд-Эсслинг. Эллин, опустив взгляд, молча проглотил оскорбление. — Но что касается лорда командующего, мне, как начальнику Тайного Патруля, полагается завести дело на своего сына за преступное попустительство, повлекшее риск для жизни двух несовершеннолетних принцев. Может, Анрин, теперь и не в состоянии предстать перед судом, но прочие гвардейцы смогут, — суровым тоном закончил Арон. — Не нужно. Я один несу ответственность за случившееся, — Рубеллин умоляюще посмотрел на дядю. — Закон освобождает тебя от ответственности, — холодно усмехнулся мужчина, — а статус — от порицаний. И всё-таки одно мне непонятно. Как мой сын мог позволить себе оставить тебя в опасном месте? — Его по колено придавило камнями… — Да хоть бы и наполовину. Не говори мне, что у Анрина нашлись силы, чтобы передать тебе энергию и поднять револьвер, а для того, чтобы убрать завал, — нет. Не говори мне, что он не знал, что делать. Не говори мне, что мой сын в трезвом уме счел лучшим покончить с собой, а не вытаскивать тебя. Кто набирал гвардейцев для экспедиции? — Анрин… — Он не говорил, по какому принципу? — Нет, но… погодите… вы полагаете, что Анрина заставили застрелиться? — от одной этой мысли дыхание юноши перехватило. — Полагаю, — медленно кивнул лорд. — У его поступка есть только два объяснения: либо кто-то воздействовал на него ментальной магией, либо мой сын внезапно стал форменным идиотом. — Для ментального приказа нужен зрительный контакт. Из всех участников похода только у меня и Юана есть такие способности. В момент смерти с Анрином находился только я. По вашей теории, я единственный подозреваемый, — рассуждал Рубеллин, про себя подумав, что у него, вдобавок, и мотив был. — Не обязательно. Приказ могли отдать раньше. — Да, но для этого нужен высокий уровень ментальной магии. Среди тех, кто меня сопровождал, таких магов нет. — Возможно. А возможно, кто-то, как и ты, скрывает свои способности, — Арон внимательно посмотрел на племянника. Эллин только сейчас осознал, что проговорился. Он ведь действительно скрывал, что развил в себе навыки к ментальной магии. Конечно, многие знали, что способности у него в потенциале есть, но какой у него уровень не знал никто, в том числе и сам Рубеллин. Ведь для того, чтобы измерить уровень нужно было либо сдать соответствующий экзамен, либо пройти проверку, а он, в целях конспирации, не делал ни того, ни другого. Начальник Тайного Патруля, тем временем, продолжил: — Кто еще был с вами? — В походе? — уточнил кронпринц и, дождавшись утвердительного кивка, ответил: — Верлианн, Элрин, Дирион, Эллан и… — Кто такой Эллан? — перебив принца, нахмурился мужчина. — Эм, гвардеец. Вы же проверяете всех, кто вступает в гвардию, — юноша решил промолчать о том, что обсуждаемый был «сумеречным». Арон на минуту задумался. — Да, кажется, был такой. Его порекомендовал комендант форта на сиванской границе. — Послушайте, — вздохнул Эллин, — я не хочу сказать, что Анрин был, как вы выразились, идиотом, но мне не видится ни одной причины считать его смерть убийством. Простите, но всё это лишь ваши подозрения.       Не успел он договорить, как лорд достал из внутреннего кармана конверт и протянул его племяннику. — Анрин просил отдать это тебе, если с ним что-то случится. Думается мне, он что-то подозревал.       Рубеллин взял письмо. Печать не сорвана. Более того, конверт окружал плотный магический барьер, не позволяющий открыть письмо никому, кроме адресата. Юноша повертел бумагу в руках, вздохнул и спрятал в карман. На удивленный взгляд дяди он ответил: — Я надорвался. Пока энергия не восстановится, открыть и прочесть не смогу.       Конечно, можно было отнести письмо Айлину. У близнецов энергия одинаковая и печать открылась бы императору, но что-то подсказывало парню, что содержимое письма предназначалось только для его глаз. Иначе, зачем было прилагать столько усилий для его сокрытия. — Я знаю своего сына. Знаю, что он бы не бросил ни тебя, ни своих людей на волю случая ни при каких обстоятельствах, — вновь заговорил Арон. Эллин промолчал. Дядю можно понять. Разумеется, он не хотел принимать самоубийство единственного сына, а профессиональная подозрительность побуждала его повсюду искать злой умысел. — Вижу, ты мне не веришь, — заключил мужчина, увидев нерешительность во взгляде племянника. — Я бы очень хотел вам верить, но пока вы меня не убедили, — признал Рубеллин. — Тогда задумайся вот о чем. Кто из гвардейцев оказался настолько несмышленым, что додумался использовать взрывные формулы под землей? — поинтересовался лорд. — Послушайте, обстановка была, мягко говоря, нестандартной. Большинство гвардейцев еще неопытны, — вступился за свою гвардию юноша. — Не исключено, — снова кивнул дядя. — Но так же не исключено, что это было сделано намеренно. Насколько я могу судить по твоему рассказу, обвал случился не абы в какое время, а именно когда ты отделился от отряда. И, что более странно, завал разделил вашу группу на две части, без особых человеческих потерь. Не считая Джеффри, все остальные были живы. Случайность? Может быть. Будь я на месте Анрина, я, наплевав на свои ноги, немедленно переместил бы тебя на поверхность и уже потом думал бы об остальных. Анрин, которого я знаю, так бы и поступил. Но он застрелился или, вернее сказать, самоустранился. Если предположить, что кто-то посторонний всё же знал об этом предприятии и решил воспользоваться случаем, чтобы захватить или убить тебя, то многое бы объяснилось. — Там больше никого не было, — возразил кронпринц. — После смерти Анрина я оставался там один, не считая тварей. — Возможно, что убийца был на другой стороне и дожидался возможности устранить остальных. — Тогда почему он ничего не предпринял? Почему позволил гвардейцам разгрести завал и найти меня? Прошу меня простить, но я по-прежнему не вижу ни единого доказательства. Всё, что я услышал, — не более, чем ваши домыслы, — Рубеллин старался говорить как можно мягче. — Тем не менее, если вам кажется, что это убийство, я всеми силами постараюсь помочь вам докопаться до истины, — закончил юноша. Арон с раздражением в голосе ответил: — Лучшая помощь, какую ты в состоянии оказать, это не искать себе неприятностей. Надеюсь, их смерть, — лорд взглядом указал на тела гвардейцев, — тебя чему-нибудь научила. — Вы не понимаете. Нижний Тракт… я просто… — Эллин, не ожидавший такой резкой смены тона, невольно запнулся. — Довольно оправдываться. Ты будущий император, а не косорукая служанка. Научись молча делать выводы, — сурово подытожил мужчина. — Я… простите… я не думал, что… что всё так закончится. — К чему стремился, тем и подавился. Будь так любезен, избавь меня от своего мямленья и оставь с сыном, — Арон отвернулся, показывая, что разговор окончен.       Рубеллин, поджав губы, быстрым шагом пересек зал и выскочил наружу. Каждый раз, когда дядя начинал его отчитывать, Эллин словно превращался в ребенка, начинал мямлить, заикаться и совершенно переставал владеть собой. Это началось давно. Будучи еще ребенком, Рубеллин боялся дяди. Лорд Арон был из тех людей, кто никогда никого не хвалит за успехи, но всегда найдет, к чему придраться и за что побранить. Одинаково строгий и к себе, и к окружающим, он, тем не менее, отличался и обостренным чувством справедливости. Если не считать его участия в заговоре в пору юности, Арон всегда неукоснительно следовал закону и требовал того же от остальных. За двадцать лет службы в Тайном Патруле он заслужил себе славу порядочного, беспристрастного, нетерпимого к врагам и жесткого человека.       Конечно, Эллин ничего не сказал дяде о планируемом походе. Лорд Арон просто посадил бы его под домашний арест за одну только подобную мысль. Будь они в Крастской Империи, возможно, он бы сделал это и сейчас, но, к счастью для Рубеллина, они находились в Дегроуэле, где кронпринц пользовался защитой брата.       С трудом заставив себя успокоиться, юноша покинул подземелья и направился в кабинет императора. Триалину хватило одного взгляда на близнеца, чтобы без объяснений выдворить министров за дверь. Дождавшись, когда все выйдут, Айлин только собрался спросить, что случилось, как Рубеллин прильнул к нему, крепко обняв и прижавшись щекой к плечу мужчины. — Всё хорошо. Я рядом, — целуя близняшку в лоб и поглаживая по спине, прошептал Триалин. — Что он сказал? — Ничего, — тихо ответил Эллин и еще плотнее прижался к брату, словно пытаясь слиться с ним в одно целое. — От «ничего» ты в моих объятиях не прячешься, — по-доброму усмехнулся император. — Золотце моё, не расстраивайся. — Я отвлёк тебя, извини, — отстранившись, ответил Рубеллин. — Это они отвлекают меня от тебя, — Айлин притянул братишку обратно и коротко поцеловал в губы. — Не хочешь поехать в город? Я освобожусь через пару часов, и мы могли бы немного покататься. Пройдемся по лавкам, поужинаем в ресторане. — Завтра похороны, а ты зовешь меня развлекаться, — Эллин покачал головой. — Завтра. А сегодня тебе нужно отвлечься, — улыбнувшись, стоял на своем брат. — Лириан прислала людей с одеждой. Сходи на примерку, а я пока закончу с делами, — мужчина в последний раз чмокнул близнеца в губы. Рубеллину ничего не оставалось делать, кроме как последовать совету брата и отправиться в свои покои.       Слова дяди не выходили из головы. Если подумать, самоубийство Анрина и вправду, учитывая его характер, было странным. Но кто мог убить его? Из всего отряда ментальной магией владели двое. Рубеллин кузена не убивал. У Юана нет ни единой причины для убийства — это во-первых. Во-вторых, в тот момент юный гвардеец находился по другую сторону завала. И в-третьих, даже если предположить, что приказ был отдан до обвала, трудно представить Юана убийцей. Хотя… Кое-кто из близких Эллину людей тоже не походил на убийцу, на предателя. Его первый и, очевидно, последний друг.       Они дружили с пятнадцати лет. Вместе катались на яхтах в Кризе, вместе ездили на охоту, резались в карты, напивались. Даже в Астеллу на помолвку Рубеллина с Лириан они поехали вдвоем. Сколько счастливых и не очень моментов Эллин разделил со своим некогда лучшим другом. Теперь же, одно его имя вызывало горечь.       Юноша заставил себя вернуться к мыслям о возможном убийстве Анрина. Помимо Юана, которого совсем не хотелось в чем-либо подозревать, был еще Эллан. Будучи «сумеречным» он владел тайными приемами ордена. Возможно, среди секретных техник были и ментальные. Однако подозревать Эллана означает подозревать Триалина. Неужели это Айлин приказал избавиться от кузена? Но зачем? Они, конечно, друг друга недолюбливали, но открытой вражды или ненависти никогда не было. Более того, это Анрин относился прохладно к Триалину, последний же не обращал на неприязнь кузена никакого внимания, оставаясь дружелюбным и вежливым. Еще остается сомнительным участие дяди и Анрина в деле Вардласа. Рубеллин вздохнул. Как всё запутано. Он достал из кармана письмо. Остается ждать, когда он сможет его прочесть. Возможно, послание прольет свет хотя бы на часть этой темной истории. С этими мыслями кронпринц продолжил путь в Южную башню, где находились его собственные покои.

***

      Вардлас валялся в постели, положив руки за голову, и ждал, когда Юан закончит примерку. Сам принц уже оделся в траурный костюм, что прислала ему невестка, и теперь терпеливо дожидался друга. Но мысли юноши занимали вовсе не предстоящие похороны.       В голове раз за разом всплывал образ двух мужчин на постели и звучали строчки стихотворения. «Нелепица какая», — фыркнул про себя Арди. Излишней фантазией он никогда не страдал. А еще все эти люди, в честь которых названы бастарды брата. Они давно мертвы, так какое принцу до них дело? — Ну как вам? — прервал размышления юноши голос Юана. Вардлас приподнялся и сел на постели. Перед ним, потупив взгляд, смущенно топтался на месте юный гвардеец в белой парадной форме. — Тебе идет, — улыбнулся Арди, — орденов только не хватает. — Еще не заслужил, — одарил друга улыбкой в ответ Юан. Принц встал, подошел к зардевшемуся юноше вплотную и застегнул верхнюю пуговицу мундира. — Ой, я не заметил, — с горящими щеками прошептал молодой гвардеец. Затем, протянув к Арди руки, поправил шейный платок принца.       Вардлас был на голову выше бывшего однокурсника. Эта разница острее всего ощущалась теперь, когда юноши стояли вплотную друг перед другом. Светловолосый Юан с серо-голубыми глазами в белом парадном мундире и принц с черными волосами ярко-зелеными глазами, облаченный в строгий черный камзол.       Светлый облик юного гвардейца вытеснил из головы Арди все прочие мысли. Ладони вспотели, а разум охватило доселе неизвестное волнение. — Юан, послушай, — собираясь с мыслями, начал принц. Он еще даже не знал, что именно хочет сказать, но был уверен, что что-то сказать должен. — Мой принц? — пара встревоженно-заинтересованных глаз встретилась взглядом с парнем. — Твой, твой, — улыбнулся Вардлас, убирая с лица юноши светлую прядку и пряча её за ушко. Больше слов отчего-то не находилось. Принц не знал, какими словами выразить то, что он, кажется, начинал чувствовать. Юан терпеливо ждал, когда «друг» наиграется с его волосами, прежде чем, глубоко вдохнув, напрямую спросить:  — Мой принц, как вы ко мне относитесь? — сказал и застыл в ожидании приговора гвардеец.       «Как к самому очаровательному существу на свете», — не задумываясь, сказал бы Арди, но, вспомнив болезненную реакцию юноши на комплименты по поводу внешности, ответил иначе. — Как к близкому другу. Ты один из немногих, кто остался со мной, даже когда я всего лишился. Я… я искренне благодарен тебе за это… и, Юан, я очень дорожу нашей дружбой. — Я тоже, — голос гвардейца стал холоднее. — Простите, ваше высочество, я задал глупый и неуместный вопрос, — Юан сделал шаг назад. Действительно, на что он рассчитывал? Принцу всегда нравились девушки. Слова того кунгуса, видимо, помутили рассудок юноши, раз он удосужился ляпнуть такое. В горле встал ком, а сердце словно сковал лёд. Зачем он только спросил?       Быстро совладав с нахлынувшими чувствами, Юан поспешил сменить тему. — Мы с вами так и не пообедали. Давайте переоденемся и перекусим? — Да, давай, — тихо отозвался Вардлас. Ему ведь не показалось? Юана расстроили его слова? Охваченный смутными подозрениями, Арди шагнул к гвардейцу, который, отойдя на расстояние, уже расстегивал мундир. — Юан, я тебе нравлюсь? — серьезным тоном спросил принц. — Если бы вы мне не нравились, это могло бы считаться государственной изменой, — рассмеялся юноша. — Я не об этом, — отмахнулся Вардлас, приблизившись к другу и помогая тому снять парадное облачение. — Мне показалось, что ты… — Вам показалось, — грубо оборвал принца Юан и уже мягче добавил: — Прошу вас, давайте сменим тему.       Переодевались юноши в неловком молчании. Гвардеец стоял, отвернувшись к стене, и, если бы не его последние слова, Арди едва ли устоял бы перед соблазном подойти сзади и обнять Юана. Прижать его спину к своей груди, зарыться лицом в светлые волосы, поцеловать макушку, огладить ладонью грудь, впалый живот, обнять и больше никогда не отпускать. — Ваше высочество? — голос друга вырвал принца из мечтаний.       Они молча вышли из комнаты и направились в сторону малой столовой, но на очередном повороте их едва не сбили двое знакомых непосед. — Что разгромили на этот раз? — поинтересовался Вардлас, поймав пытавшегося ускользнуть Мериеля за шкирку. — Ничего не громили, — насупился мальчик, тревожно оглядываясь туда, откуда только что прибежал. — Мы случайно увидели, как переодевается леди Алиша, — покраснев, ответил вместо брата Гланиэль. — Случайно? — скептично поднял бровь принц. — Ну… почти, — признал старший из близнецов. — Ал сказал, что у Алиши три груди. Мы хотели посмотреть. — Ал — это Бесталл? Ваш брат? — уточнил Вардлас. — Да. Всё он выдумал. Две у неё груди, а еще два глаза — она нас увидела. Визжала, словно в её суп упал таракан, — проворчал главный проказник. — Лишь бы Злыдень не узнал, — вздохнул Гланиэль. — Я его демонам скормлю, если он еще раз тронет тебя, — пообещал Мериель, — а кости скормлю собакам. — Интересно, что скажет ваш отец, когда узнает, чем вы тут занимаетесь, — скрестив на груди руки, поинтересовался принц. — Отец-то? Он попросит рассказать в деталях, что мы увидели и посоветует в следующий раз лучше прятаться, — хмыкнув, закатил глаза старший из близнецов. — Самое большее — отправит извиниться перед ней. — Я бы тоже вам посоветовал прямо сейчас пойти и извиниться, — с трудом сохраняя строгость в голосе, сказал Вардлас. — Как мы это сделаем? Раду говорит, что если ты увидел женщину голой, ты обязан на ней жениться. Мы же не можем вдвоем на ней жениться, — заметил Гланиэль. — А вы не думали об этом, прежде чем идти подсматривать? — Нет, — мальчишки переглянулись. — Так и быть, я на ней женюсь, — вздохнул Мериель. Тут выдержка принца и гвардейца их подвела, и оба, не в силах больше сдерживать смех, расхохотались. — Что? — не понял веселья дяди и его спутника Мериель. — Я старший, мне и жениться. — Тебе сколько лет-то? — вытирая слезы, смеялся Арди. — Девять. Отец в этом возрасте уже сражался на войне, — серьезно ответил мальчик и тут же перевел тему: — А вы куда шли? В столовую? Там никого нет. Обед уже закончился. — Мы знаем, — отсмеявшись, ответил принц. — Думаешь, нас не покормят? — Покормят, — согласился племянник. — Ну, мы пойдем, — мальчишка махнул рукой и потащил близнеца дальше. — Мериель, — окликнул сорванца Вардлас, — помнишь о своем обещании? — Помню, — остановившись, кивнул мальчик. — Могу хоть сейчас показать, если вы не сильно проголодались.       Арди подумал, что заняться всё равно нечем, а искать племянника позже может быть недосуг, поэтому, переглянувшись с Юаном, согласился.       Мериель провел их по безлюдным коридорам и остановился у огромного портрета своего знаменитого тезки. Затем встал на носочки и дотянулся до незаметной выемки на раме. Картина открылась, словно дверь. За ней начинался темный узкий коридор. — Прошу, — жестом дворецкого пригласил спутников старший сын императора.       Стоило всей компании оказаться в тесном коридоре, как картина за ними встала на месте, захлопнув выход наружу. Вардлас зажег несколько магических шаров. — Погасите! — воскликнул Гланиэль. — Все формулы в этом замке отслеживаются. — И как же нам идти? — поинтересовался принц, подчинившись указанию племянника. — Возьмите меня за руку, я поведу, — ответил Мериель. Арди тут же почувствовал, как детская ладошка сжала его руку. — Мы всё видим, — объяснил второй племянник. Глаза детей ярко светились в темноте алым.       За десять минут продвижения вслепую Вардлас успел набить пару шишек на лбу. По ощущениям они спускались куда-то вниз. Его терпение подходило к концу, когда он услышал голоса впереди. — Куда ты нас привел? — тихо спросил ребенка принц. — Пыточные, — шепотом ответил Мериель. — Говорите тише, я, кажется, слышал голос отца.       И действительно через несколько мгновений до слуха Арди донесся обрывок разговора. — Отдохнул? — улыбающийся голос принадлежал Триалину. — Вижу, что отдохнул. Продолжим нашу беседу? — Я ничего не скажу, — ответил императору надорванный юношеский голос. — Ты уже не игнорируешь меня и на том спасибо, — усмехнулся Айлин. Вардлас увидел впереди свет. Узкое зарешеченное окошко открывало вид на огромный зал, заставленный самыми разными орудиями пыток. Посреди зала сидел привязанный к стулу юноша, почти ребенок, не старше пятнадцати лет. Черные волосы сальными паклями лежали на плечах. Миловидное лицо в синяках выдавало крайнюю степень усталости. Напротив него стоял Триалин, а рядом… Глендон. — Эйнис, — ласково продолжил император, — выбор у тебя небольшой. Либо ты сотрудничаешь со мной, и я сохраняю тебе жизнь и, возможно, нахожу тебе место при дворе. Либо продолжаешь бессмысленно упорствовать, и я отдаю тебя в руки палачей и менталистов. В любом случае, нужные сведения я получу. — Тогда зачем ты так распинаешься передо мной? — плюнул пленник. — Ты все-таки мой племянник. Не могу же я оставить тебя без единого шанса, — улыбнулся Айлин. — Какой заботливый, — скривился допрашиваемый. — Иди, заботься о своей подстилке, пока мой отец её не убил. Он доберется и до тебя, и до твоей шлюхи! А если посмеешь тронуть меня, он…       Звонкая пощечина прервала брань Эйниса. Триалин с невозмутимой улыбкой обернулся к Глендону. — Ты видел — я пытался по-хорошему. — Эйнис, — гвардеец опустился на корточки перед юношей, — твоя преданность отцу похвальна, но подумай о себе, о сестре. Рано или поздно Виллиса всё равно схватят. — Посмотрим, — хмыкнул мальчишка. — Тебя ведь схватили. Его поимка дело времени, — продолжал Глендон. — Но если ты поможешь нам, обещаем, его будет ждать самое мягкое из возможных наказаний, а тебя и Риену никто не тронет. Рубеллин настоял, чтобы с вас в случае сотрудничества сняли все обвинения. Он даже готов подарить вам свое поместье на юге, — ласково уговаривал пленника Глендон. — От этой шлюхи мне ничего не нужно. — Какой ты сегодня общительный, — холодно усмехнулся император. — Эйнис, какой прок в твоем упорстве? Думаешь, Виллис придет и заберет тебя отсюда? — поинтересовался гвардеец. — Вы сами захотите отдать ему меня. Эллин любит гулять по ночам. Один. Вам бы следовало получше следить за своей потаскушкой, — оскалился юноша и, увидев, как сжались кулаки Глендона, продолжил: — Что, ударишь меня? Ну бей, бей. Всё равно больше вы мне ничего не сделаете. Я же знаю, вы боитесь, что мой отец будет мстить, — зло смеялся пленник. У Вардласа с Юаном, молча слушавшим эту брань, зачесались руки «поговорить» с наглым мальчишкой. Ведь одно дело подшучивать над Рубеллином, что могли себе позволить немногие, другое — так откровенно поливать кронпринца грязью. — Тогда почему же Виллис до сих пор его не убил и не поймал? — улыбнувшись, поинтересовался Триалин. — Мой брат часто гуляет без охраны, а твой отец ни разу этим не воспользовался. — Воспользуется. Вот увидишь. Недолго ему осталось гулять. — Даже если Рубеллин умрет, это ничего не изменит. Трон Виллису не достанется, — спокойно ответил племяннику император. — За Рубеллином наследует Вардлас, а затем принцесса Каронетта. — Вардлас туп, как пробка. Если окружить его нужными людьми, он будет делать всё, что скажут, — уверенно заявил Эйнис. Сочувствия к племяннику у Арди стало еще меньше. — Я согласен с твоей оценкой его умственных способностей, — рассмеялся Айлин. Принцу показалось, что брат на мгновение посмотрел в их сторону. — Но как же вы собираетесь на него влиять, если я остаюсь его опекуном? — У тебя много врагов. Очень много. Некоторые из них едят с твоего стола, улыбаются тебе в лицо и точат ножи у тебя за спиной. — Друзей у меня тоже немало. — Император снова улыбнулся и обратился к кузену: — И вот так мы с ним развлекаемся всю неделю. Остальных пленников уже допросили, половину казнили. А этот раз за разом кусает протянутую руку. — Позови Рубеллина, пусть посмотрит, за кого заступается, — посоветовал Глендон. — Сомневаюсь, что слова этого неблагодарного остановят нашего сердобольного брата. Эллин скорее потребует освободить его и поведет отпаивать чаем. Да и не собираюсь я заставлять его выслушивать всю эту грязь, — вздохнул Айлин и приказал своим людям: — приведите пленников.       Император отошел к столу, взял щипцы и положил их одним концом в жаровню. В это время в середину зала выкатили огромный стеклянный чан, наполовину заполненный какими-то крупными змееподобными тварями. Триалин дождался, когда кончики щипцов раскалятся, формулой достал из чана одно из ползавших там существ и схватил его горячими щипцами. Тварь застрекотала, яростно извиваясь в каленых тисках. — Твой отец недавно был в Райкуре, — обратился мужчина к племяннику. Эйнис молчал, обеспокоенно наблюдая за существом в руках дяди. Весь его самодовольный и наглый вид разом испарился. — Эта красавица как-раз оттуда, — продолжал тем временем император. — Знаешь, что это? Очевидно, не знаешь. Это темограза черная, иначе известная как «ползучий ужас», — Айлин поднес существо поближе к лицу пленника. Вардлас, даже сквозь зарешеченное окошко, наконец, смог разглядеть тварь. Это было длинное, размером с полруки взрослого человека, членистоногое, похожее на многоножку. Хвост твари оканчивался жалом, две передние лапки — клешнями, а из крупной головы торчали внушительные жвала.       Эйнис в ужасе отшатнулся. — Эти еще маленькие, недавно вылупились, — невозмутимо рассказывал Триалин, — взрослые особи длиной превосходят человеческий рост. Меня однажды укусила такая. Признаться, приятного мало. Несмотря на то, что я заранее выработал в себе иммунитет к их яду, я тогда две недели пролежал в лихорадке. Говоришь, ничего не посмею тебе сделать? — мужчина усмехнулся и поднес корчившуюся в агонии тварь к руке пленника. Темограза тут же вцепилась ядовитыми челюстями и острыми клешнями в нежную кожу юноши, и подземелья огласил истошный вопль. — Думал, я с тобой до конца времен буду нянчиться? — улыбаясь, поинтересовался Айлин. Глендон рядом с ним стоял с совершенно невозмутимым видом, зато у прятавшихся в укрытии от криков мальчишки пробежались мурашки по телу. В зал ввели двух пленников. — Лайл?! — с удивлением и страхом в голосе воскликнул Эйнис, узнав одного из введенных. — О, я не говорил, что твоего друга тоже поймали? Прости-прости, столько дел, что я совсем забыл, — с деланно виноватым тоном театрально взмахнул руками Триалин. — Не трогай его! — потребовал юноша, забывший об опасной близости темогразы. — Я не собираюсь его пытать, — успокаивающе потрепал племянника по голове Айлин и кивнул палачам.       Вардлас сидел, затаив дыхание. Рядом послышался восхищенный шепот малышей. — Ого, смотри, как у него рука распухла, — с горящими алым глазами обратился к близнецу Гланиэль. — Ага. Вот бы стащить эту, как её там, темерозу. Я бы её в спальню Злыдню подсунул, — хищно улыбнулся в ответ Мериель. — Вам лучше уйти отсюда, — так же шепотом прервал детей принц. — Вы что, сейчас самое интересное начнется, — Гланиэль с возмущением оглянулся на дядю. — Отец редко сам кого-то допрашивает, но если за дело берется он, то это всегда что-нибудь новое и необычное, — объяснил старший из близнецов. — Вы можете что-то сделать со своими глазами? Они же светятся, — вздохнул Вардлас, оставив попытки переспорить племянников. Малыши, послушавшись, немного успокоились, и их глаза вернулись к обычному цвету. Принц вернулся к подглядыванию. Отчего-то лицо введенного пленника показалось ему знакомым.       Лайла уже связали и подняли под крики Эйниса над чаном с темогразами. Арди внезапно понял, почему чан стеклянный. Видимо, Юана осенила та же мысль, потому что друзья, не сговариваясь, прижали малышей к себе, закрыли им глаза и формулой создали вокруг детей звуконепроницаемый купол. — Пощади! Пожалуйста! Дядя, умоляю! Только не его! Пожалуйста! Не надо, дядя! Я всё расскажу! Не убивай его! Ваше величество, прошу вас! — задыхаясь от слез, надрывался Эйнис. Юноша тщетно пытался вырваться и чуть было не уронил стул, на котором сидел, но Глендон поймал его одной рукой и поставил на место. — Ого, я думал ты и слов-то таких не знаешь, — весело усмехнулся Триалин. — Пожалуйста… я всё расскажу… не убивайте его! Дядя, прошу! Только не его! — продолжал умолять императора пленник, пока его друга медленно опускали в стеклянный чан.       Вардлас до последнего надеялся, что брат только пугает юношу. Крики парня, заживо пожираемого ползучими тварями, долго звучали в его ушах. Принц, не в силах оторваться от ужасающего зрелища, продолжал прижимать к груди вырывающегося Мериеля. В голове опустело. Он даже забыл про второго приведенного пленника.       Как только тело Лайла полностью скрылось под толщей голодных многоножек, а его крики затихли, Триалин подошел к оставшемуся пленнику. Тот уже распластался на земле и молил пощадить его. Лайл, по крайней мере, до последнего хранил гордое молчание.       Палачи подняли новую жертву и силой открыли пленному рот. Эйнис, который успел сорвать голос, взывая к милосердию его величества, сидел с опущенной головой. Его плечи едва дрожали, а по щекам все еще текли слезы. Глендон не позволил ему проигнорировать следующую казнь. Мужчина за волосы поднял голову юноши, заставляя его смотреть, как император протолкнул в глотку второго пленника живую темогразу. — Ты… ты чудовище, — обессиленно прошептал Эйнис.       При виде царапающего себе грудь и изрыгающего кровь молодого мужчины, чьи внутренности пожирала изнутри ядовитая тварь, выдержке принца пришел конец. Он потащил детей и Юана прочь и, наплевав на предупреждения Мериеля, зажег магические шары, стоило им отойти от скупого света окошка. — Ваше высочество? — юный гвардеец осторожно коснулся плеча взбешенного Вардласа, но тот, отдернув руку, обратился к старшему из близняшек. — Как пройти в пыточные? — Крайний коридор из холла, затем налево и в третью дверь, там лестница вниз, — невозмутимо ответил Мериель. — Только стража вас не пустит.       Арди уже не слушал. Он ринулся в указанном направлении, намереваясь остановить это безумие. — Ваше высочество, подождите, — Юан с трудом догнал принца и схватил того за руку. — Что еще? — рявкнул Вардлас. — Мой брат там пытает ребенка! И я должен спокойно стоять и смотреть? — Если пытает, значит, есть за что, — спокойно сказал Юан. — Пожалуйста, успокойтесь и вспомните, что говорил этот пленный юноша. — Я помню, что он говорил, а еще я помню, что он приходится племянником и мне, и Триалину, и Эллину, — продолжал вырываться принц. — Уверен, его величество тоже помнит об этом, иначе с Эйнисом обходились бы куда менее терпеливо, — гвардеец упрямо держал друга за руку. Арди поневоле удивился, откуда в хрупком юноше такая сила, привычно забыв о том, что Юан профессиональный военный. — Там живые люди, — стоял на своем Вардлас. — Он скормил этим насекомым живых людей. Пока мы тут стоим, неизвестно, скольких еще он убьет ради забавы. — Это не забава, — возразил бывший однокурсник. — Это была казнь. Знаете, все, кто покушается на его свет… его высочество, тоже живые люди. По вашей логике, мы должны их погладить по головке и отпустить только из-за того, что они живые люди? — А если бы на месте Эйниса был я, ты бы так же говорил? — Вы уже были на месте Эйниса. Вас обвиняли в государственной измене и покушении на жизнь его высочества. И, несмотря на это, вас не только не казнили, но даже и не пытали. Как видите, вашим братьям не всё равно на родство. — Так я должен им в ноги кланяться, за то, что меня не казнили?! Если ты не забыл, я не совершал ничего из того, в чем меня обвиняли! — Вы нет, а вот Эйнис, наверняка, да. Вы ведь слышали, что он говорил. — Ему лет пятнадцать, мало ли, что он мог сказать. — В таком случае, не удивляйтесь, что вам в свое время тоже не поверили. Вам же едва стукнуло семнадцать, мало ли что вы могли сказать, — Юан упрямо скрестил руки на груди. У принца закончились аргументы, а гвардеец, тем временем, продолжал: — За два с половиной месяца, что я служу его высочеству, гвардия и Тайный Патруль предотвратили шестьдесят четыре покушения и раскрыли два заговора против вашего брата. Я был на допросах, и у меня не возникало ни малейшего желания церемониться с людьми, пытавшимися убить его высочество. О покушениях в газетах не пишут, так я вам расскажу. С тех пор, как кронпринц сблизился с его величеством, количество покушений возросло в шесть раз. А знаете почему? Потому что Крастская Империя самая богатая страна в мире, а Дегроуэль обладает самой большой и мощной армией на всем континенте. Вместе ваши братья могут поставить весь мир на колени! Разумеется никто не желает их альянса! И королевский союз, и имперский опасаются усиления власти дома Астордов. Императора им не достать, поэтому все нацелились на его высочество! Вам жалко Эйниса, которого вы и видите-то поди впервые в жизни, но не жаль родного брата, смерть которого угодна половине мира?! Его величество просто защищает свою семью! И на его месте я бы тоже не был разборчив в методах! — юноша аж покраснел от злости. Юан редко повышал голос, и теперь, когда он успокоился, ему стало стыдно. Гвардеец несколько раз глубоко вздохнул, приводя дыхание и мысли в порядок, затем поклонился и совсем другим тоном пролепетал: — Простите, мой принц… я… я не должен был на вас кричать. Пожалуйста, простите, — снова поклонившись, опустил взгляд парень.       Если бы Юан не извинился, Вардлас продолжал бы спорить, отстаивая свою правоту. Теперь же, когда гвардеец сперва наорал на него, чего принц даже представить себе не мог, а затем искренне извинился, Арди находился в полнейшем смятении. — Да брось. Наверное… наверное, на меня и вправду стоило немного поорать, — парень усмехнулся. — Может, ты и прав, — вздохнул принц, хотя перед глазами всё еще стояла веселая улыбка брата, наблюдавшего за смертью пленника. — И всё-таки того юношу убили слишком жестоко, — уже спокойнее заметил Вардлас. — Конечно, жестоко, — кивнул Юан. — Я же сказал, это была казнь. Вы его не узнали? Лайла? — А должен был? — удивленно поднял бровь Арди. — Он пару лет учился с нами. Родители забрали его незадолго до вашего ареста, — напомнил гвардеец. Вардлас задумался. И вправду, был такой. Более того, Лайл входил в постоянную свиту принца. В те годы у Арди было много друзей и подпевал, но после того, как его посадили, из всех бывших товарищей с ним продолжали общаться лишь трое-четверо. — Сами подумайте. Если Лайл уже тогда был приближенным лорда Виллиса, возможно, он причастен и к заговору против вас, — тем временем продолжал Юан. — Я думаю, нам следует подождать и расспросить обо всем его величество и герцога Дженоса. — Ты знаешь о Виллисе? — удивился принц. — Святое небо, я же служу в императорской гвардии, конечно, я знаю, — закатил глаза юноша. — Его подозревают в половине покушений на его высочество.       Похоже, один Вардлас после тюрьмы ничего не знал. С мрачными мыслями парень развернулся и направился в свои покои.

***

      Щеки Рубеллина слегка зарумянились лишь после четвертого бокала вина. К еде он, несмотря на укоризненный взгляд брата, так и не притронулся. Братья сидели в отдельной комнате ресторана. Все подарки, купленные во время их прогулки по городу, остались в карете, только новые ленты для волос — черная у Триалина и белая у Рубеллина — красовались в волосах императора и принца.       Они долго говорили ни о чем, прежде чем Рубеллин решился поднять волнующий его вопрос. — Скажи, Эллан владеет ментальной магией? — посерьезнев, прямо спросил кронпринц. — Нет, — Айлин, удивленный резкой сменой темы разговора, поставил бокал с вином на стол. — А какими-нибудь похожими техниками? — продолжил Эллин. — Смотря какими, — уклончиво ответил император. — Хорошо, спрошу по-другому. Эллан может управлять мыслями и поступками людей так, что они сами не будут этого осознавать? — Рубеллин вслед за братом поставил на стол вино. — Да, — помедлив, кивнул Триалин. — Дядя считает, что Анрина убили? — Считает. А ты нет?       Айлин молчал. Он, словно задумавшись, несколько рассеянно потянулся к вину, но, не отпив, поставил бокал на место. Эллин подождал немного и без обиняков спросил: — Ты приказал убить Анрина? — Нет. Зачем мне это? — с уязвленным видом ответил старший близнец. — Эллан его убил? — продолжал допрос кронпринц. — Нет. — Ты знаешь наверняка? — Да. Без моего приказа он может только напиться. В своих подчиненных я уверен. — Ты знаешь, кто убил или мог бы убить Анрина? — Почему ты спрашиваешь об этом меня? — Кого мне еще спрашивать, как не всезнающего главу ордена «сумеречных»? — в голосе Рубеллина проскользнули нотки иронии. — Ну так? Кто бы это мог быть? — Командующий гвардии многим может мешать — всё-таки это твой первый защитник, — начал размышлять император, — Я бы мог подозревать некоторых людей, если бы не место и условия смерти. С чего дядя вообще взял, что нашего кузена убили? — Анрин бы не покончил жизнь самоубийством, по крайней мере, в такой момент, — объяснил позицию дяди Эллин. — Все иногда совершают несвойственные им вещи. Ты, например, редко искренне улыбаешься, а мои дети почти никогда не сидят на месте. И сегодня они пробрались по одному из тайных коридоров к пыточным. Более того, привели с собой Арди и его друга. Как раз когда я допрашивал Эйниса, — начал рассказывать Айлин.       Рубеллин вздохнул. Он знал брата уже достаточно хорошо. Триалин никогда не лгал ему. Если император не хотел отвечать на вопрос, он мог ответить на часть вопроса, задать встречный вопрос, сделать вид, что неправильно понял, перевести тему — иначе говоря, изворотливости ему было не занимать. Эллин потратил многие часы, упражняясь с братом в софистике. Он не дал близнецу увести разговор в другое русло и снова прямо спросил: — Кто убил Анрина?       Если бы Триалин не знал, он бы так и сказал, но император продолжал изворачиваться. — Зачем ты портишь такой прекрасный вечер? Нам так редко удается побыть вдвоем. Давай обсудим это позже? — Кто. Убил. Анрина? — медленно повторил Рубеллин. — Знаешь, я не хочу сейчас о нем думать. Не хочешь наслаждаться вечером, так хотя бы не порть его мне. — Кто убил Анрина? — кронпринц не собирался отступать. — Да что ты заладил? Ты там был, а не я. Тебе лучше знать. Я знаю, что он застрелился, — с некоторым раздражением ответил Айлин. — Его убили? Отвечай, — упрямо повторял юноша. — Тебе бы допросы проводить. Честное слово, может, возьмешься за Эйниса? — усмехнулся император. — Совсем забыл сказать — дело Вардласа можно считать закрытым. — Прекрасно. Анрина убили? — Спроси об этом дядю. — Я спрашиваю тебя. Если не знаешь — так и скажи. Его убили? — Да, — помрачнев, сдался Айлин. — Кто его убил? — чувствуя, как от злости закипает кровь, спросил кронпринц. — Я надеялся, что тебя больше заинтересует, как я узнал о твоих военных дирижаблях. Может, лучше подумаешь о переговорах с королевским союзом? Тут есть что обсудить, — Триалин снова попытался перевести тему. — Кто убил Анрина? — Я не стану отвечать на этот вопрос. — Триалин, скрестив руки, откинулся на спинку дивана. Эллин опешил. Едва не задыхаясь от гнева, он, с трудом сохраняя спокойный тон, продолжил: — нашего брата убили, а ты собираешься скрывать имя его убийцы? — Собираюсь, — холодно ответил император. — Дядя начнет расследование, убийцу в любом случае схватят, — голос принца вслед за братом стал прохладнее. — Если его и так раскроют, чего ты хочешь от меня? — пожал плечами близнец. — Я хочу услышать, кто это сделал, кто убил Анрина, — сдерживая желание ударить брата, тихо проговорил Рубеллин. — В каком-то смысле, он действительно убил себя сам. — Ты издеваешься? — Никоим образом. — Триалин, — кронпринц редко называл брата полным именем, — ты осознаешь, насколько это серьезно? — В полной мере, — скучающе глядя на потолок, ответил император. — Этот человек мог убить и меня. — Но не убил. — Кто это? — Я уже сказал, что не стану отвечать на этот вопрос. — Триалин, если ты не ответишь, я перестану с тобой разговаривать. — Пустая угроза, — рассмеялся близнец, а затем серьезно добавил: — хотя я не стану возражать, если ты исполнишь её прямо сейчас и перестанешь меня донимать.       Эллин поджал губы. «Донимать? Он называет это "донимать"?» — пронеслось в голове потрясенного юноши. Продолжить выспрашивать имя убийцы теперь не позволяла уязвленная гордость, но молчать — значит признать своё поражение. Рубеллин ненавидел проигрывать, но сейчас речь шла не о его задетом самолюбии, а об убийстве близкого человека. Не зная, как еще надавить на императора, чтобы выпытать ответ, Эллин, задумавшись, действительно замолчал.       Однажды, после небольшой ссоры с кронпринцем, Валери осмелился заметить, что обиженный Рубеллин выглядит так, словно у него отняли любимую игрушку. Глендон с Анрином довольно часто специально поддразнивали своего венценосного братишку, оправдываясь тем, что он выглядит еще очаровательней. Эллин не мог видеть себя со стороны. Не мог видеть, что стоит ему по-настоящему обидеться, как весь ореол равнодушия и неприступности, обычно окутывающий принца, попросту исчезает. — Ну ладно, не дуйся, — не выдержав вида расстроенной близняшки, примирительно улыбнулся Триалин. Рубеллин хотел было съязвить в ответ, но брат уже обошел стол и сел рядом, приобняв его за плечи. — Ненавижу, когда ты расстраиваешься, — приблизившись к лицу Эллина, прошептал император. — Так не расстраивай меня, — буркнул в ответ кронпринц, пытаясь отстраниться. — В том-то и дело, что сейчас я как раз-таки пытаюсь сделать всё возможное, чтобы ты не расстроился. — Как ты узнал, что Анрина убили? — Рубеллин решил зайти с другой стороны. — Очень просто, — усмехнулся его попытке Айлин. — Я знаю убийцу? — Хороший вопрос. Мы не знаем в полной мере даже самих себя, можем ли мы утверждать, что знаем кого-то? — философски заметил Триалин. — Значит, знаю, — вздохнул Эллин. — Я этого не говорил, — продолжая обнимать братишку за плечи, возразил старший близнец. — Но не говорил и обратного. Если я его знаю, то ты тем более. Почему ты его защищаешь? — Хм, может, потому что хочу защитить? И почему вопросы задаешь только ты? Я бы тоже о многом хотел тебя спросить, — мужчина хитро улыбнулся и, подхватив брата за талию, усадил его себе на колени. Рубеллин понимал, что еще немного и дознаватель с допрашиваемым поменяются местами. С другой стороны, можно попытаться вызнать ответы, дразня близнеца. Эллин прекрасно осознавал, насколько это наивная мысль. Скорее Триалин его раздразнит, чем он его, но попробовать всё же стоило. — А меня ты защитить не хочешь? — обводя пальцем скулы императора, поинтересовался юноша. — Тебя я хочу защитить больше всего, — перехватив запястье принца, улыбнулся Айлин и поцеловал тонкие пальцы. — В том числе и от правды? — уточнил Рубеллин. Император не ответил, вместо этого он развернул захваченную в плен руку и поцеловал внутреннюю сторону ладони. — Что мы имеем? — начал рассуждать Эллин. — Убийца явно один из участников похода. Это доказывает само место смерти. Круг подозреваемых небольшой. Ты не говоришь мне имени убийцы, потому что «пытаешься защитить» и «не хочешь расстраивать». Вдобавок, я его знаю и знаю, очевидно, хорошо. Это Арди? — Нет. Если у него и есть способности к ментальной магии, то они еще не проявились, — усмехнулся мужчина. Рубеллин мысленно вздохнул с облегчением. Он и сам не верил, что это Вардлас убил кузена. Во-первых, он не владел ментальной магией. Во-вторых, даже если он и мог убить Анрина, то только в порыве ярости, а не вынашивая коварный план. В конце концов, Арди был очень импульсивным юношей. Единственная причина, по которой Эллин спросил об этом императора, это желание не иметь ни малейшей толики подозрений относительно младшего брата. — Тогда, может быть, это Юан? — продолжил кронпринц, старательно не обращая внимания на скользящие по спине ладони брата. — Будешь перебирать все имена? — улыбнулся Триалин, опуская руки всё ниже, но, заметив, как близнец напрягся после его слов, поспешил успокоить: — нет, это не Юан. Но больше не пытайся узнать у меня имя, перечисляя остальных, иначе я сделаю так, что ты каждую тень станешь подозревать. — Какое ты имеешь право решать, что мне можно знать, а что нет? — возмутился Рубеллин, в отместку поерзав на коленях. — Я отвечу на этот вопрос, если ты ответишь на мой, — улыбнулся Айлин и больно сжал в ладонях ягодицы юноши, остановив ерзанье. Эллин, от неожиданности вцепившись в плечи императора, удивленно поднял бровь. — Что было между тобой и Анрином? — крепко прижимая принца к себе, с неизменной улыбкой поинтересовался мужчина. — Разве Арди тебе не рассказал? — еще больше удивился Рубеллин. — Рассказал. Но с его слов я так и не понял, это было твое решение, но ты строил из себя недотрогу, или он действительно тебя принудил? — внимательно следя за реакцией близнеца, спросил император. — А какая разница? Не ты ли говорил, что я могу иметь столько любовниц и любовников, сколько пожелаю? — юноша усмехнулся и огладил ладонью грудь брата. — Разница есть. Если это твое желание, неважно, полюбишь ли ты кого-то еще или просто захочешь разделить постель на одну ночь, я и слова не скажу. Но если тебя принуждают, как я могу оставаться в стороне? М? Так что же между вами было? — Я не хочу об этом говорить, — поморщился Эллин, невольно вспоминая всё, что пережил от рук и губ кузена в гроте и палатке. — Ты хочешь говорить о смерти Анрина, я хочу о его жизни. Кому-то придется уступить, — шкодливая улыбка скользнула на губах мужчины. Он рывком притянул близнеца к себе, легкими поцелуями покрывая сквозь шелк рубашки грудь принца.       Терпение Рубеллина закончилось. Скользнув одной рукой за голову брата, он резко потянул за волосы императора, вынуждая мужчину выгнуть шею. Второй рукой юноша сжал подбородок Айлина. — Кто убил Анрина? — прошипел у самого уха Триалина Эллин. — Я не скажу, даже если ты схватишь меня снизу, — словно не замечая боли, рассмеялся пленник. Рубеллин потянул за волосы сильнее. — Знаешь, я, как и ты, беру с должников проценты. В том числе и за каждый волос с моей головы, — усмехнулся старший близнец. — Кто. Убил. Анрина? — ледяным тоном процедил кронпринц. — Не ты ли сам желал ему смерти? Хочешь заткнуть свою совесть, отыскав убийцу? — жестокая ухмылка на миг исказила красивое лицо императора. Эллин ослабил хватку. — Значит, Арди и это тебе рассказал. Да, я желал ему смерти, — признал юноша, отпуская брата. — Но это был всего лишь порыв. Я не хотел, чтобы он умер так. В тот момент я был слишком зол и… — принц запнулся. — Не может… не может такого быть… — потрясенный ужасающей догадкой, прошептал Эллин. Триалин вдруг сделался предельно серьезным, и этим, сам того не сознавая, только подтвердил осенившую брата мысль. — Мне… мне нужны менталисты, — сползая с колен императора, схватился за голову Рубеллин. — Зачем? — сухо поинтересовался Айлин. — Измерить мой уровень ментальной магии, — голос юноши почти дрожал. — Уже измерили, пока ты был без сознания — первый, — не глядя на близнеца, бесстрастно ответил мужчина. — Этого не может быть. Мне с трудом удавалось поддерживать вторую иллюзию, если бы у меня был первый уровень, я бы не устал так быстро, — словно оправдываясь, быстро заговорил кронпринц. — Скачок произошел после того, как ты обманул Анрина. Твое секундное желание вылилось в ментальный приказ. Хорошо еще, что ты не пожелал ему умереть на месте, — усмехнулся Триалин, поглаживая кольцо на пальце. — Теперь ты узнал имя убийцы, доволен? И надо тебе всегда всё усложнять? Нельзя просто делать так, как я говорю? — Почему? Почему мой уровень ментальной магии резко подскочил? — бесцветным голосом спросил Эллин. — Ты не замечал, что перед каждым приступом у тебя резко повышается уровень магии? В последнее время ты делал упор на изучении ментальной магии, она и возросла в стрессовой ситуации. — Я не понимаю, как… — Ты достиг второго уровня только летом, а у тебя уже почти второй переходный. Между третьим и вторым уровнем проходят годы тренировок. Между вторым и первым, по меньшей мере, десять лет. Но ты уже преодолел половину этого пути. Не знаю, зачем я тебе сейчас всё это объясняю, — усмехнулся сам себе мужчина, — наверное, стал слишком сентиментальным, — император вздохнул. — Причина твоей болезни в том, что твое тело не успевает адаптироваться к возрастающей силе. Энергия разрушает тебя изнутри. Поэтому приступы становятся всё сильнее. — Давно ты знаешь? — голос юноши стал еще тише и тусклее. — С самого начала. — И ты молчал? — Ты всё равно не сможешь это остановить. Даже если перестанешь пользоваться магией, ты только немного замедлишь процесс. — Кто еще знает? — чувствуя, как с каждым словом брата в груди становится холоднее, продолжал спрашивать Рубеллин. — Только я и мои приближенные. Грубо говоря, верхушка ордена. — Значит, никто не ищет лекарства? — Его не существует. — Зачем… зачем ты лгал? — Я никогда не лгал тебе, просто не говорил. Лекарство действительно ищут, но не для тебя. — А Эрииль? — Скорее всего, ему не потребуется тебя забирать. Всему своё время. Когда настанет твоё — я всё тебе расскажу. А пока тебе следует забыть об этом разговоре, — Триалин перестал поглаживать кольцо и развернулся к близнецу. Эллин отполз в противоположный угол, прекрасно осознавая, что всего лишь оттягивает неизбежное. — Чем, скажи мне, чем я заслужил такое отношение? Что я тебе сделал?! — задыхаясь от страха, злости и обиды, воскликнул юноша. Айлин удивленно вскинул брови. — О чем ты? Я люблю тебя. И всё, что я делаю, я делаю ради тебя. Ради нас, — мужчина горько усмехнулся. Со скоростью змеи в броске он прижал брата к спинке дивана, грубо подавив сопротивление. Глаза засветились желтым, зрачки вытянулись, приняв сходство с кошачьими. — Я больше, чем кто-либо, люблю тебя. Ты вся моя жизнь. И ты это прекрасно знаешь. Ты слышишь меня. Где-то глубоко внутри, ты узнаешь меня, свою вторую часть, — губы сомкнулись в поцелуе. Замерший в объятьях императора, Рубеллин не сопротивлялся. Страх отступил, сменившись покорным ожиданием. Принц закрыл глаза и в то же мгновение ощутил на лбу холодное прикосновение камня. — Я люблю тебя, — послышался наполненный болью шепот Триалина, и реальность утонула в темной пелене.

***

      Мужчина прижимал к груди бессознательное тело брата, когда в комнате материализовался Зариэль. В этот раз он был облачен в черные свободные одеяния. В волосах струилась алая лента, а в руке юноша вертел черную флейту с ярко-красной кисточкой. — Владыка звал меня? — поигрывая флейтой, улыбнулся прибывший. — Я разрешал тебе покидать этот мир? — поинтересовался император. — Нет, но и не запрещали, — продолжал улыбаться Зариэль. — И куда же тебя носило на этот раз? Во что ты опять вырядился? — оглядывая новый образ слуги, полюбопытствовал Триалин. — Я был на фестивале в Гуанчжоу. Красиво? — юноша повернулся боком и кокетливо стрельнул глазками. — Даже не объясняй мне, что это, — закатил глаза мужчина. — Вы создали столько разных планет, но совершенно не интересуетесь, что на них происходит, — с укором произнес демон и присел на диван: — зачем звали? — Я передумал насчет мальчишки. Он мне нужен. Поменяй его воспоминания и жди моего приказа. Я дам тебе знать, когда его выпустить. — Эх, а я уже было хотел взять его к себе под крылышко и забрать на свою любимую планету, — Зариэль притворно горестно вздохнул. — Что-то еще? — Да. Найди кого-нибудь, на кого можно повесить смерть Анрина. — О, так люди уже поняли, что он не сам умер? Я так понимаю, принц даже догадался, кто виноват в смерти командующего, — юноша хихикнул. — Я не в настроении разговаривать, — предупредил император. — Займись делом. И оденься поприличнее. — Владыка, я по вам так соскучился, а вы уже гоните меня. Заменить воспоминания ребенка дело пяти минут. А для козла отпущения уже есть подходящая кандидатура. — Кто же? — Юан. Я просто сфальсифицирую его показатели ментальной магии. А мотив простой — зависть. В конце концов, все люди этим грешат, — алый проблеск сверкнул в глазах Зариэля. — Мне нравится этот ребенок. Поищи кого-нибудь другого. Юана оставим на самый крайний случай. — Ну надо же. А вы очеловечились даже больше, чем я опасался. Владыка, как же… — Пошел прочь, — устало отозвался владыка. — Вот, вас даже начали задевать мои поддразнивания, — Зариэль усмехнулся. Он, не стесняясь, взял со стола бутылку с вином и залпом осушил. — Не страшно, если это замечаю только я, но что будет, когда увидят другие владыки? — вытерев губы рукавом, продолжил слуга. — Не заметят. Ступай, — с возрастающим раздражением тихо ответил Триалин. — Ваше положение уже шатко. Вы можете укрепить его, назначив себе принцев. У всех владык есть принцы, только вы до сих пор никого не выбрали. — Хочешь стать моим принцем? — Вам бы больше не пришлось беспокоиться о своем тыле. Став вашим принцем, я бы заткнул всех, кто сомневается в вас. — У меня уже есть принц, — мужчина крепче обнял юношу в своих руках. Зариэль сочувственно посмотрел на близнецов. — Теперь он всего лишь человек. — А ты всего лишь слуга. — Ваш слуга, не забывайте об этом. В отличие от него, — демон кивнул на Рубеллина, — я никогда не оставлял вас.

***

— Ну, братец, разве можно столько пить на пустой желудок? — до слуха Эллина донесся смех брата. Юноша потер глаза. Он лежал на диване, голова же покоилась на коленях императора. Триалин протирал его лицо влажным полотенцем. — Я уже собирался на руках тащить тебя в карету. Ну, раз уж ты все-таки пришел в себя, предлагаю напиваться дальше, пока я так же не свалюсь, — продолжал смеяться Айлин.       Братья все еще находились в отдельной комнатке ресторана. Рубеллин приподнялся, император тут же помог ему сесть. Только что они болтали ни о чем, как юноша вдруг упал замертво. Разве он много выпил? Эллин посмотрел на стол. Почти у самого края стояла пустая бутылка из-под вина. — В Дегроуэле вина куда крепче, чем у вас на юге, — перехватив взгляд кронпринца, усмехнулся Триалин. — Вот, выпей, тошнить перестанет, — с этими словами мужчина протянул братишке пузырек.       Рубеллин хлебнул горьковато-кислой жидкости и вернул фиал брату. — Ну что, посидим еще немного или вернемся в замок? — поинтересовался Айлин. — Пожалуй, лучше вернуться, — потирая виски, ответил Рубеллин. Подготовка к похоронам шла полным ходом, наверняка потребуется его присутствие.

***

      Закупившись в нескольких лавках и посмотрев вечерний Реорбер, компания решила завершить прогулку по городу ужином в ресторане. Триалин с Акиэлем как раз спорили, куда лучше поехать, как Эллин подошел к Глендону и что-то тихо шепнул ему на ухо. Герцог усмехнулся и тут же вклинился в разговор. — У меня идея получше. Почему бы вам с его светлостью не поехать в ресторан, а мы с ребятами посидим в какой-нибудь таверне. Давно хотел отведать дегроуэльского эля с вашими знаменитыми острыми колбасками, — обратился к императору будущий командующий.       Акиэлю хватило одного взгляда на кронпринца, чтобы понять намек и тут же поддержать идею Глендона, несмотря на то, что сам Лорд только что звал всех в кунгусский ресторан.       Вардласа перспектива выпить с кузеном привлекала больше, нежели скучный ужин в компании Рубеллина и Айлина. А Юану было всё равно, куда ехать, лишь бы оставаться с принцем.       Стоило монаршим братьям уехать, как оставшиеся тут же занялись поиском приличного заведения. Спустя некоторое время им это удалось, и карета остановилась у большого трактира, чьи двери и вывеска глянцево блестели свежей краской. В кабаке было достаточно людно, даже с улицы слышались пьяный гомон и музыка, но столик для их небольшой компании всё же нашелся.       Мужчины и юноши расселись вокруг стола: Акиэль с Глендоном с одной стороны, Арди с Юаном с другой. — Как вам город? — вежливо поинтересовался у принца и его друга Лорд Верриари. Юноши впервые были в Реорбере да и вообще в Дегроуэле, поэтому с вопросом кунгус обратился именно к ним. — Оживленный, но грязный, — одной фразой ответил Юан. — А мне нравится, — пожал плечами Арди. — В Юлазиане почти не встретишь на улицах лоточников с едой и напитками. А тут они повсюду. И люди общительней. У нас на улицах редко останавливаются поболтать, а здесь, несмотря на погоду, прохожие то и дело встречают знакомых, — поделился своими впечатлениями принц. — Реорбер в несколько раз меньше Юлазиана, конечно, тут все друг друга знают, — хмыкнул Юан. — В Юлазиане, по крайней мере, чисто, дороги мощеные и освещенные, а здания в центре города не разваливаются от ветхости. — Реорбер — новая столица. Раньше это был провинциальный городок у границы, — объяснил Акиэль. — Его величество перенес столицу сюда, поэтому здесь пока так… необжито. — А где раньше была столица? — полюбопытствовал Арди. — Севернее, в Виритрисе. Мои предки построили его, так что красотой он почти не уступает Юлазиану, — с немалой долей гордости в голосе рассказал Лорд.       Официант принес заказанные напитки: бузинное вино для Акиэля, эль для Глендона и Вардласа, и яблочный сидр для Юана. Юный гвардеец совсем не хотел пить, но герцог Дженос не стал его слушать, заказав самое легкое из имеющейся в таверне выпивки. Пока все разбирали свои заказы, разговор на время застопорился, а когда начался, ушел в совсем иное русло. — С вами, друзья, только в разведку ходить, — беззлобно усмехнулся Глендон. Юан с принцем переглянулись и пристыженно опустили взгляд. — Мы не собирались подглядывать, — замялся Арди, стерев с губ пенку от пива. — На самом деле, даже хорошо, что вы подглядывали. Не придется полностью объяснять тост. Арди, хочу тебя поздравить с тем, что твое дело наконец полностью закрыто, — кузен поднял бокал. Все остальные последовали его примеру. Юан собирался поставить кружку, но герцог, одернув юношу, заметил: — ты не хочешь выпить за торжество справедливости?       Юный гвардеец нехотя сделал небольшой глоток, чуть поморщился от вкуса и отставил сидр в сторону. На губах Глендона скользнула шкодливая улыбка, но он, отложив на время каверзную идею в сторону, всё же начал рассказ. — Вы же видели Лайла? — поинтересовался мужчина и, дождавшись утвердительных кивков, продолжил: — Его допросили сразу после поимки. Как мы и предполагали, это он украл несколько черновиков твоих писем и тетрадь по истории. — По истории? — удивился Вардлас. — Ты все равно её прогуливал и пропажи не заметил, — пригубив эль, объяснил кузен. — И зачем он их украл? — Чтобы заговорщики смогли подделать твой почерк и скопировать отпечатки энергии. Мы уже давно пришли к этой версии, тем более что Лайла еще в прошлом году видели в компании Виллиса. Вопросы оставались с письмами, которые ты все-таки писал. — Дядя меня попросил. — Арон сказал, что это вздор. До сегодняшнего дня эти письма и различия в твоих и Арона показаниях ставили следователей в тупик. Тебе известно, что освободили тебя из-за твоего дневника? — Да, Эллин говорил. — Его нашел шпион Триалина в тайнике Виллиса. Твои откровения, где ты вперемешку с веселыми рассказами о своих кутежах писал о том, как хочешь походить на Рубеллина, как восхищаешься им и… — Можно без подробностей, — Арди перебил брата. — Хорошо. Все согласились с тем, что, судя по дневнику, которому ты доверял все свои мысли, ты вовсе не планировал покушение на брата. Более того, вместе с дневником в тайнике хранились еще некоторые письма, которые ты писал. Этого оказалось достаточно, чтобы выпустить тебя из тюрьмы, особенно, учитывая давление, которое Эллин оказывал на следствие. — Почему лорд Виллис не уничтожил улики? — полюбопытствовал Юан. — Зная его, могу предположить, что он считал их своими трофеями. Так сказать, символами удавшегося заговора. — А ты хорошо его знаешь? — удивился Вардлас. — Неплохо. До гибели твоего отца он вел обычную светскую жизнь. Во дворце появлялся редко, так что неудивительно, что ты его не помнишь, к тому же сам ты был совсем ребенком. А вот я часто пересекался с ним в салонах и иногда гостил у него. Но вернемся к заговору. Арон действительно не просил тебя писать писем. Это был оборотень. — Оборотень? — в разговор вмешался Акиэль. — Ага, мы тоже удивились, — кивнул герцог. — Все оборотни живут в резервациях. Им запрещено покидать свои поселения без разрешения императора, — объяснил свое удивление недоумевающим юношам Лорд Верриари. — Триалин сказал, что послал в резервации своих людей, проверить, не сбежал ли кто-нибудь еще, — попытался успокоить кунгуса Глендон. — Я тысячу раз предупреждал его, что рано или поздно они предадут его. Так же, как предали нас, — почти прошипел Акиэль. — Лорд Верриари, не обессудьте, но кунгусы веками держали оборотней в рабстве. Стоит ли удивляться, что они перешли на сторону Триалина? К тому же один сбежавший оборотень — не повод сомневаться в преданности остальных, — мягко увещевал собутыльника мужчина. — Неужели? — бровь кунгуса взметнулась вверх. — В таком случае, как объяснить, что его пропажа не обнаружилась два года назад? Очевидно, что собратья не выдали беглеца, не сообщили властям. Раз так, значит, они разделяют его настроения, — с ледяным тоном рассуждал Акиэль. — С этим мы еще разберемся. Давайте не будем спешить с выводами, — улыбнулся герцог. — Может, вернемся к заговору против меня? — напомнил Вардлас. — Ага, — отхлебывая пиво, согласился кузен, — только заговор был вовсе не против тебя. — … — Эйнис в подробностях рассказал, что тогда произошло. Не знаю, известно ли тебе, что незадолго до твоего ареста раскрыли заговор, во главе которого стоял Эсний Леос, — начал рассказ Глендон. — Кажется, Анрин рассказывал, — припомнил разговор у костра принц. — Изначально это был один заговор. Эсний, будучи лучшим и, чего уж скрывать, единственным другом Рубеллина, спокойно точил нож у него за спиной и даже успел назначить дату смерти Эллина. Стараниями нашего дядюшки заговор раскрыли. До сегодняшнего дня мы и не подозревали, что Эсний действовал под руководством Виллиса. После того, как Эсния с подельниками схватили, Виллис узнал, каким ударом для Рубеллина стало предательство друга. Тогда он решил, так сказать, ударить по свежей ране и подставил тебя, одного из самых близких людей кронпринца, — допивая эль, рассказал кузен. — Неужели он рассчитывал, что Эллин покончит с собой? — усмехнулся Арди. — В яблочко. Разумеется, ему бы в этом помогли. Рубеллину повезло, его спасло собственное горе. Он перестал есть, спать, работал круглыми сутками и упал в обморок прямо перед послами королевского союза, — объяснил Глендон и подозвал официанта наполнить кружку. — И в чем же тут везение? — не понял Арди. — В том, что среди этих послов было четыре менталиста, задачей которых было приказать Эллину покончить с собой. Учитывая состояние Рубеллина, если бы им это удалось, никто не заподозрил бы убийство. Но для ментального приказа, как правило, нужен зрительный контакт. Рубеллин потерял сознание, не успев даже поприветствовать послов. Некоторое время он провел в постели, и никто, кроме самых близких, не мог его посещать. А потом приехал Триалин со своей свитой и охраной, и всем крысам пришлось бежать из дворца, — закончил рассказ герцог.       Вардлас не знал, что сказать. Стало даже немного обидно. Мало того, что его обвинили в том, чего он не совершал, так еще и использовали ради попытки убить Эллина. А Виллис не промах. Если бы ему удалось совершить задуманное, он бы разом избавился от двух принцев. Каронетте тогда было всего одиннадцать. Виллис наверняка окружил бы её своими людьми, а затем и сам вышел бы из тени. Но ведь… был еще Триалин. «У тебя много врагов», — вспомнил юноша слова Эйниса. Вероятнее всего, получив власть, Виллис нашел бы способ, если не убить императора, то, по крайней мере, не подпустить его к принцессе. — Что ж, раз все наконец разрешилось, думаю, стоит это хорошенько отметить, — прервав мысли принца, снова поднял бокал Глендон. Компания вновь последовала его примеру, и Юану вновь пришлось пригубить сидр. — Ру оситу девре ла таризу за ри нэмри, — задумчиво произнес Акиэль, потягивая вино. — И кости рано или поздно выходят на поверхность, — перевел остальным кунгусскую пословицу Лорд.       Некоторое время все молчали, думая каждый о своем. Глендон задумчиво потягивал эль, как вдруг в глазах мужчины мелькнула шаловливая мысль. Взгляд скользнул к Юану, который до сих пор выпил лишь два глотка. — Раз уж мы собрались здесь, полагаю, стоит помянуть павших, — нарочито степенным тоном заговорил будущий командующий. Вардлас с Акиэлем молча согласились и подняли свои бокалы. Юан одарил Глендона подозрительным взглядом, но тоже взялся за кружку. — А свое повышение вы не хотите отметить? — сощурив глаза, поинтересовался юный гвардеец, когда компания в торжественном молчании выпила за упокой. — Было бы неприлично праздновать сейчас, — усмехнулся мужчина. — Да и было бы что отмечать. Я и правда не хотел этой должности. Анрин засранец, как он мог бросить меня? — в хмельном голосе герцога проскользнули нотки горечи. — Так не хочешь быть командующим? — удивился принц. — Конечно нет. Особенно теперь. Без Анрина мне будет скучно в гвардии. Знаете, раньше мы были очень близки. Я всегда относился к нему как к родному брату, но потом он изменился, — Глендон тяжело выдохнул. — Признаюсь, в последнее время мы почти не общались. Только по делу. Может, если бы я проявил больше интереса к его проблемам, он бы… — Если искать виноватых, ты точно будешь не первым в этом списке, — угрюмо заметил Вардлас. — Но и не последним. В конце концов, я видел, что с ним что-то происходит. Наши разногласия начались пять лет назад. Он отдалился от меня, весь ушел в работу. Словно пытался забыться. Иногда мне казалось, что он хочет что-то рассказать, но не может. И это глодало его изнутри. Особенно в последнее время. В начале лета он стал сам не свой. Огрызался на мои шутки, ссорился с отцом, плохо спал. Я даже думал, что он безответно влюблен, — вспоминал герцог, украдкой наблюдая за реакцией младшего брата. Вардлас на этих словах поперхнулся. — Что такое? — правдоподобно нахмурился кузен. — Нет-нет, ничего. А кроме тебя, неужели никто не заметил? — откашлявшись, спросил Арди. Глендон одарил его пытливым взглядом, но в присутствии посторонних сделал вид, что поверил отмазке принца. — Думаю, нет. Анрин хорошо скрывал свои чувства ото всех. — Но только не от тебя, да? — Эх, Арди, — мужчина улыбнулся, — ты еще ходить толком не умел, когда мы с ним уже вовсю познавали прелести взрослой жизни. Думаю, я не слишком заврусь, если скажу, что никто не знал его лучше меня. — И всё же главное ты упустил, — вполголоса заметил Вардлас. — Нет. Летом я догадался. Не будем об этом. Я хочу еще раз выпить за этого безрассудного упрямца, — Глендон поднял бокал и залпом осушил его. Акиэль более сдержанно, но все же поддержал герцога. Арди, несколько замявшись, также последовал примеру брата. И только Юан не притронулся к своей кружке. — Не выпьешь за своего командующего? — поинтересовался у юноши герцог. Под недоуменными взглядами собравшихся Юан все-таки отхлебнул немного выпивки. — Анрин всегда хорошо к тебе относился, неужели ты ограничишься парой глотков? — подначивал младшего коллегу по службе мужчина. — Моё уважение к лорду Анрину Асторд-Эсслингу не измеряется в выпитом алкоголе, — сухо ответил гвардеец, чем только раззадорил Глендона. Будущий командующий решил на некоторое время отступить. — Всё-таки хороший был человек. Мы с ним столько пережили, — герцог вернулся к прежней теме. — Помню, как нас двоих оставляли нянчиться с принцами. Не смотри на меня так, Арди. Ты вырос на моих глазах, я имею право жаловаться на тебя в детстве. Мы с Анрином кидали жребий, кому достанется Эллин. Он был просто идеальным ребенком, в отличие от тебя. Где посадишь, там и сидит. Не мешал, не донимал вопросами, сидел себе тихо, рисовал или читал. Не то что ты. Кошки моей матери разбегались в ужасе, едва услышав твой голос, — Глендон усмехнулся. Юан с интересом придвинулся ближе, что не ускользнуло от острого взгляда мужчины. — Я страсть как хочу увидеть, что с тобой будет после кружки с сидром, — признался юноше старший гвардеец. — Если хочешь послушать о детстве Арди, придется тебе меня порадовать, — хитро улыбнулся Глендон. — Не нужно ему слушать о моем детстве, а тебе не нужно спаивать его, — буркнул Вардлас, отодвигая от друга выпивку. — А я тоже хочу послушать о детских годах принцев, — оживился Акиэль. — С вами пить не интересно, — отмахнулся Глендон. — Кунгусы не пьянеют и с похмелья не болеют. — Хорошо, я выпью, — неожиданно подал голос Юан, отвоевав свою кружку у недовольного принца. — Тогда рассказывай и про Эллина, — сдался Арди, принявшись за третий бокал. — А что про него рассказывать? Он был самым спокойным и очаровательным ребенком на свете. Спать ложился без напоминаний, не шумел. Я мог спокойно забыть про него и через несколько часов найти там, где оставил, — вдохновенно начал рассказ кузен. — Нянька из тебя неважная, — усмехнулся Вардлас. — Но я же умудрялся следить за тем, чтобы ты не оторвал кошкам хвосты, — хохотнул мужчина. — Это еще что. Ты дважды вырвал клок из моих волос. Про Анрина и говорить не буду — ему чаще везло оставаться с тобой, — продолжал смеяться герцог. — А почему вы смотрели за принцами? Разве этим не занимаются учителя и гувернеры? — удивился Юан. — Гувернеры и учителя были, а еще были наемники, шпионы, люди, подосланные похитить наследника. У императора было много противников, многие пользовались бесчестными методами. К счастью, все возможные трагедии предотвратили гвардейцы и Тайный Патруль, однако из-за того, что учителей и гувернеров часто меняли, Эллин не успевал к ним привыкать. Видите ли, в детстве он был… довольно боязливым мальчиком. Долго привыкал к кому-то, настороженно относился к новым людям. Для спокойствия сына его величество часто просил меня и остальных присматривать за детьми. В основном, этим занимались мы с Анрином. Сестрам, Карлену, Кардиилу и остальным доставалось меньше. Виллис и вовсе только один раз согласился присмотреть за Эллином, когда тот был совсем крохой, — объяснил Глендон. — Погоди, — вспомнил вдруг принц. — Виллис же… старший брат Кардиила и Карлена? — Хочешь сказать, ты только сейчас об этом вспомнил? — искренне изумился кузен. — Я просто не задумывался над степенью его родства, — немного смутился юноша. — У нас большая семья. Просто поверить не могу, что он — старший брат Карлена. Я видел его недавно в Юлазиане, Карлена. — Арди рассказал о том, как незадолго перед отъездом сбежал вместе с Рубеллином ночью из дворца и как встретил в ресторане двоюродного брата с его мужем. — Очаровательно, — прохладно улыбнулся герцог, дослушав рассказ. — Два принца разгуливают по ночному городу без охраны. Аплодирую стоя вам обоим. Ваше высочество, сколько вам годиков? Мама не научила, что гулять без взрослых нельзя? — Теперь я понимаю, почему Эллин сбегает из дворца. С таким отношением, я бы на его месте сбежал из страны, — усмехнулся Вардлас. — Ну, а если серьезно, — в противовес словам губы Глендона растянулись в улыбке, — я совершенно не против, если ты и впредь будешь рассказывать мне о ночных вылазках его светлости. Взамен познакомлю тебя со своими подругами и угощу лучшей выпивкой на континенте, — соблазнял юношу будущий командующий. — Кому нужны твои потасканные подруги? — хмыкнул принц. — Продать брата за выпивку? Даже если это Эллин, я ценю его немного больше, что бы ты ни думал. — И всё-таки вы очень похожи, — откинувшись на спинку скамьи, дружелюбно улыбнулся мужчина и обратился к младшему гвардейцу: — Юан, я собираюсь продолжить сказку о трех маленьких очаровательных принцах. Где моя награда? — в голосе герцога послышался мягкий укор, и юноше ничего не оставалось, кроме как, подчинившись, отпить еще немного. — О трех? Вам не повезло присматривать и за Триалином? — догадался Акиэль. — Вы весьма проницательны, Лорд Верриари. Как вы догадались, что именно «не повезло»? — Это же Триалин. Он причина практически всех неприятностей в моей жизни, — потягивая вино, ответил кунгус. — Не поделитесь? — Как-нибудь в другой раз. Сегодня вы нас развлекаете, — улыбнувшись уголком губ, вежливо отказался Лорд. — Ну что ж, ловлю вас на слове. На самом деле, с Айлином мне не повезло сидеть только один раз. Ему только исполнилось шесть лет. Тем летом мы с Анрином гостили у старого императора, деда Айлина, Эллина и Арди. Обстановка в Дегроуэле стала хуже, и Триалина на всякий случай тайно привезли в Крастскую Империю. Поскольку о его пребывании в дедушкином поместье почти никто не знал, в качестве нянек назначили нас с Анрином. Признаюсь, это был худший месяц моей жизни. Апофеозом его шалостей стала сломанная сабля Анрина и моя сгоревшая комната. Вы можете себе представить, чтобы шестилетний ребенок сознательно сжег комнату старшего брата? — сокрушался Глендон под смех Вардласа и сдержанные смешки Юана. — Вполне, — хмыкнул Акиэль. — Спустя десять лет он взорвал столичную библиотеку в Астелле. Нетрудно предположить, что страсть к разрушениям его дети переняли от него. — А зачем он сжег твою комнату? — поинтересовался у кузена принц. — Он постоянно хулиганил и не слушался. В конце концов мое терпение подошло к концу, я отшлепал его, а Анрин поставил его в угол. Кто же знал, что он такой мстительный. Впрочем, я могу его понять. Айлина забрали совсем маленьким. С четырех лет его постоянно готовили к войне, вливали в маленькую детскую головку кучу знаний, заставляли учить стратегии, упражняться в фехтовании. В пять лет он уже умел читать и писать, владел двумя языками, помимо родного, неплохо ориентировался в истории, освоил арифметику. Само собой, времени поиграть со сверстниками у него не оставалось, и, когда выдавалась такая возможность, он с лихвой наверстывал упущенное. Прибавьте сюда постоянный риск. Шла война, а он был символом сопротивления. Опасаясь за его жизнь, учителя Айлина не выпускали его из виду ни на минуту. — Неужели Верриари убили бы ребенка? — вопрос Арди адресовался и кузену, и Акиэлю. — Мой отец собирался принести его в жертву владыке, — равнодушно пожал плечами Лорд Верриари. — В то время на пике расцвета был культ Мондоса — демона мщения. — А какой… культ вы исповедуете сейчас? — сглаживая неловкость от предыдущего вопроса, поинтересовался Вардлас. — Сейчас мои люди вольны выбирать себе веру. Я верю в тех же богов, что и вы, южане. Среди кунгусов мало кто следует моему примеру, но все-таки есть те, кто вместе со мной отрекся от покровительства демонов. Большинство так же продолжает поклоняться Мондосу. Некоторые, во главе с Раду, вернулись к первому культу — культу Уруса, демона крови и силы, — лениво потягивая вино, поделился Акиэль. — А как его величество смотрит на вашу… религию? — осторожно спросил юноша. — Внес ограничения на кровавые жертвы и в шутку посоветовал нам основать новый культ владыке Нумосу, — усмехнулся кунгус. — По правде говоря, в этом есть смысл. Нумос единственный демон, не требующий кровавых жертв. Большинству он знаком, как демон похоти, олицетворение разврата. Но он так же покровитель браков, защитник матерей и детей, хранитель семьи и разжигающий огонь во влюбленных сердцах. Его алтари — это постель и родильное ложе. А чествовать владыку можно, разделив ложе со своей второй половиной или родив ребенка. — Я был бы не прочь вступить в такой культ, — улыбнулся Глендон. — Омывал бы его «алтари» кровью девственниц. — Глендон! — возмутился бесстыжести кузена принц. Юан спрятал порозовевшие щеки за кружкой с сидром и, вспомнив, зачем он пьет, тихо напомнил старшему гвардейцу об обещанном рассказе. Но не успел Глендон продолжить, как в таверну вошли Триалин с Эллином. Оглядевшись, они заметили компанию и подошли к столу. — Мы возвращаемся в замок, вы с нами или хотите задержаться? — понимающим взглядом окинув количество пустых бокалов, поинтересовался Рубеллин. — Я бы не прочь продолжить, но завтра рано вставать, — допив очередную кружку эля и отставив бокал в сторону, встал герцог. — А сегодня поздно ложиться, — усмехнувшись, добавил Айлин.

***

      Хмель ударил в голову принца еще в таверне, всё-таки дегроуэльский эль был куда крепче того, что привык пить юноша. Вардлас, с трудом сохраняя подобающую статусу ровную походку, добрался до комнаты. Следом за ним ввалился Юан. Гвардеец умудрился захмелеть с половины бокала сидра. В темноте кареты Арди не замечал состояния друга, этому немало способствовали собственные усилия по сохранению приличного вида в условиях тряски экипажа, но теперь, глядя, как Юан с алыми щеками, чуть пошатываясь, добрел до кресла и упал в него, принц и думать забыл о своём самочувствии. Он тут же отправил рабов за средством от похмелья и, проклиная Глендона на чем свет стоит, принялся приводить друга в порядок: налил ему воды, затем смочил платок и обтер горящее лицо гвардейца. — Мой принц? — голос юноши прозвучал совсем тихо. Вардлас поколебался мгновение и, подхватив Юана на руки, понес его в сторону кровати. — Мой принц! — Тонкие пальцы сжали плечи парня, в глазах плеснулся страх. — Я всего лишь отнесу тебя в постель, — успокоил юношу Арди, хотя в голосе проскользнули едва уловимые нотки сожаления.       Юан тихо вздохнул и неожиданно обнял принца за шею. Парень недюжинным усилием воли поборол порыв прижать очаровательную ношу к себе покрепче и бережно опустил гвардейца на постель. — Мой принц… — прикрыв осоловелые глаза, прошептал Юан. — Твой, — улыбнулся принц, — только твой.       Вардлас помог другу снять шинель и расстегнул воротник его рубашки, оголив острые ключицы. Ладонь невольно огладила нежную кожу шеи. Гвардеец вздрогнул, и Арди тотчас отдернул руку, спрятав её в карман. Рука нащупало что-то твердое. Вынув находку, завернутую в платок, юноша вспомнил о заколке, которую купил в ювелирном, во время прогулки по городу. Серебряный листик с золотыми прожилками, который так шел Юану в воображении принца. Что ж, Арди все равно собирался подарить её другу, правда, позже, при лучших обстоятельствах с нужными словами. С другой стороны, сейчас гвардеец не в состоянии спорить и отказываться от подарка. С этими мыслями Вардлас склонился над юношей и, подцепив челку, аккуратно заколол волосы украшением. Юан перехватил его руку. Тоскливый взгляд пары больших серо-голубых глаз пригвоздил принца к месту. — Что, совсем плохо? — вспомнив, как говорить, участливо поинтересовался Арди, сжимая мягкую ладонь своего захмелевшего чуда. — Очень плохо, — тихо ответил юноша, по-прежнему с тоской глядя на принца. — Знаешь, если ты так хотел узнать о моём детстве, спросил бы меня — я бы не заставлял тебя пить. Давай, я как-нибудь тебе расскажу, а ты взамен расскажешь о своём детстве? — пытаясь отвлечь несчастного разговором, предложил Вардлас. Юан медленно кивнул, соглашаясь, и сонно прикрыл глаза.       Вернулся раб с эликсиром от похмелья. Принц бережно приподнял одной рукой голову гвардейца, а второй напоил юношу лекарством, после чего опустил друга обратно на подушку. Юан, не открывая глаз, медленно расстегнул свою рубашку. Завороженный томными движениями юноши Арди протянул руку помочь. — Мой принц, — выдохнул бывший однокурсник, перехватывая ладонь принца и прижимая к своей щеке.       Вардлас забыл, как дышать. Он склонился ниже над гвардейцем и свободной рукой огладил горячую кожу обнаженной груди. Горячую… Юану просто слишком жарко, а рука принца прохладная. Арди формулой открыл окно и встал.       Даже если он нравится Юану, даже если друг скрывает от него свои чувства, принц просто не мог воспользоваться беспомощным состоянием юноши. Может, это один Вардлас размечтался и видит то, что хочет видеть? Опасаясь за свою выдержку, парень кинул другу через плечо короткое «отдыхай» и пошел прочь из комнаты. Но стоило ему схватиться за дверную ручку, как из-за спины донесся тихий голос:  — Арди…       Принц застыл на месте. Если бы в комнате находился кто-то еще, кроме них двоих, он бы ни за что не поверил, что его позвал Юан. Бывший однокурсник никогда не называл его по имени. — Арди… — голос юноши на постели выдавал волнение. Вардлас с полминуты стоял, пытаясь справиться с желанием вернуться. Нет. Нет. Нельзя. Если он хотя бы обернется, может случиться непоправимое. — Отдыхай. Я вернусь поздно, — не оборачиваясь, бросил принц и выскочил из комнаты.       В груди защемило. Парень неожиданно осознал, что в определенном плане его никогда не привлекали мужчины. Только девушки. С другой стороны, он даже не до конца понимал, что именно чувствует. Возможно, это не более, чем временное влечение, всё-таки два с лишним года воздержания не могли пройти без последствий для такого темпераментного юноши. В пользу этого аргумента говорило и чувство легкого возбуждения от воспоминания о прелестях Дарины. И если это действительно так, если все «чувства» принца не более, чем мимолетное проявление похоти, каким ударом это станет для Юана? Вдобавок, еще не известно, нравится ли Вардлас другу именно в этом плане.       Решив для начала разобраться со своими естественными потребностями, Арди двинулся на поиски брата. Рубеллин нашелся в кабинете императора. Компанию ему составляли, помимо близнеца, Глендон, канцлер и секретарь его величества. Впятером они что-то обсуждали, когда принц без особых церемоний вошел в кабинет. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Эллин, заметив взволнованное состояние младшего брата. — Да. Мне нужно в город. Срочно, — быстро отчеканил юноша. Рубеллин на пару мгновений застыл в ступоре, но затем, поняв, что принцу от него нужно, вынул из кармана кошель и протянул Арди. — Если не хватит, там есть два чека на моё имя. Просто впиши сумму, в любом банке его примут, — Эллин не спросил, зачем братишке на ночь глядя приспичило в Реорбер, вместо этого он добавил: — Возьми охрану и… не возвращайся слишком поздно. — Затем кронпринц вопросительно посмотрел на императора. Триалин, опомнившись, распорядился предоставить Вардласу экипаж и выделить людей для охраны.       Убрав кошель в карман, Арди направился к выходу, но у двери, вспомнив о чем-то, обернулся. — Кстати, я хочу забрать своё наследство.       Глаза Эллина удивленно расширились, но если бы Вардлас посмотрел на Триалина и Глендона, он заметил бы на их лицах то же выражение. — Хорошо, — опустив взгляд, тихо ответил Рубеллин. — Как только вернемся домой, я всё тебе отдам. — Сколько там? Около пятисот миллионов? — полюбопытствовал принц. — Чуть больше, — еще тише и словно бы неохотно отозвался Эллин. Арди на это только хмыкнул и, не попрощавшись, вышел из кабинета. Еще бы Рубеллин не выглядел расстроенным, наверняка же прикарманил себе деньги младшего брата. Может, даже успел пустить их часть в расход. В любом случае, пусть ищет их где угодно и возвращает. В конце концов, это деньги, оставленные принцу родителями.       Говоря начистоту, Вардлас поднял этот вопрос, потому что ему было неудобно каждый раз обращаться за деньгами к брату. Даже за заколку, которую юноша подарил Юану, рассчитался кронпринц. В тюрьме деньги Арди были не нужны, а до заключения, когда он учился в академии, Рубеллин дважды в месяц присылал ему по четыре тысячи крастов на карманные расходы. Этих денег с лихвой хватало не только Вардласу, но и всей его чуть менее обеспеченной свите. Теперь же парень не собирался жить у Рубеллина на содержании.       Карета быстро домчалась до самого дорогого в Реорбере публичного дома. Хозяин борделя лично вышел встречать принца и сам отобрал для него лучших девушек. От юношей Арди сразу отказался. Наобум выбрав одну из предложенных красавиц, молодой господин удалился в самые роскошные в этом заведении покои.       Шлюха, облаченная в прозрачное светло-красное платье с открытыми плечами и увешанная дорогими побрякушками, тут же принялась за дело. Но стоило рабыне прикоснуться к принцу, как тот, почувствовав перемешанное с раздражением отвращение, остановил её. Вынув из кармана две монеты, он протянул их удивленной девушке. — Я передумал. Ступай к своему хозяину, пусть приведут юношей. И принеси вина, самого крепкого, — Арди выдавил из себя улыбку. Пусть девушка была рабыней и шлюхой, но она так же была и женщиной, а Вардлас никогда не позволял себе грубости по отношению к слабому полу. Он уже заплатил за неё хозяину заведения и теперь вручил ей деньги, чтобы она не приняла отказ на свой счет.       Рабыня, поклонившись, выбежала. Не прошло и пяти минут, как в комнату, слегка запыхавшись, вошел управляющий, ведя за собой вереницу рабов. Двое юношей принесли на подносах вина и закуски. — Ваше высочество, покорнейше прошу простить, — раскланялся хозяин борделя. — За что? — удивился Арди, сидя на кровати. — Девушка не сумела доставить вам удовольствие, её непременно накажут, — пообещал мужчина. — За что её наказывать? — нахмурился принц. — Ведь это я передумал. Не хотите ли вы наказать ни в чем не повинную девушку за моё изменчивое настроение? — спокойно поинтересовался Вардлас. Затем перевел взгляд на выстроившихся в шеренгу юношей с полуопущенными головами.       Рабы были на любой вкус: высокие и низкорослые, светлые и смуглые, худощавые и подкаченные. Взор Арди остановился на невысоком светловолосом невольнике. — Его, — мотнув подбородком в сторону намеченного раба, сказал принц и достал пригоршню монет, протянув управляющему. — Ваше высочество, вы уже заплатили, — попытался возразить хозяин. — Я заплатил за девушку, — равнодушно пожал плечами Вардлас. Мужчина больше не отказывался. Забрав деньги, он поблагодарил принца и быстро вышел. Рабы, поклонившись, удалились следом, оставив его высочество с выбранным наложником. — Налей вина, — приказал Арди, стоило двери закрыться. — Себе тоже.       Невольник тотчас выполнил поручение. — Бери, что хочешь, — взглядом указав на поднос с закусками, разрешил Вардлас. — Мой принц хочет меня накормить? — игриво улыбаясь, спросил юноша. — Не называй меня так, — грубо оборвал раба принц. Он залпом осушил бокал, даже не распробовав вкуса вина, и отдался умелым ласкам купленного любовника.       Щелкнула пряжка ремня, и холеные руки невольника приспустили ткань брюк. Наблюдая за рабом сверху вниз, Арди всё больше ощущал противоестественность происходящего, накатившую на него вместе с разочарованием. Всё-таки этот светловолосый юноша ни капли не похож на Юана, на его юного гвардейца. Черты лица Юана, как и невольника, сидящего перед принцем на коленях, были мягкими, аккуратными. Но два смазливых личика в корне отличались: одно кокетливо-игривое, почти вызывающее у Вардласа отвращение, другое — серьезное, немного наивное в своей неискушенности, самое очаровательное на свете.       Губы наложника скользили внизу, распаляя затвердевшую плоть молодого господина. Последний наблюдал за естественной реакцией своего тела с некоторой отстраненностью. Несмотря на то, что Вардлас впервые собирался лечь с мужчиной, он не находил в себе никакого отклика: ни предвкушения, ни робости, ни омерзения. Арди вдруг отчетливо понял, что ситуация повторится, смени он даже тысячу любовников и любовниц. Тяжело вздохнув, он неосознанно грубо приподнял раба и бросил того на постель.       Невольник и бровью не повел, когда очищающее заклятье привычно свело внутренности. Куда больше он удивился, когда принц, обмакнув пальцы в масло, начал растягивать его. — В этом нет необходимости, ваше высочество, — с улыбкой проворковал юноша.       «А то я без тебя не знаю», — плюнул про себя Вардлас. Единственная причина, по которой он снизошел до такой заботы к бордельному мальчику, это желание научиться. Ведь, если однажды ему повезет разделить постель с тем, чье лицо никак не желало выходить из головы, он хотел, чтобы на этом лице не отражалось ничего, кроме удовольствия.

***

      Рубеллин, тяжко вздохнув, посмотрел на часы. Ну как такой прекрасный вечер мог закончиться в кабинете императора? Нет, конечно, Эллин не рассчитывал, что в замке брата сможет спрятаться от всех забот и бездельничать целыми днями, но в его голове всё равно не укладывалось, почему столько важных вопросов и неотложных дел всплыло именно сейчас.       Стопки бумаг продолжали расти. Открытый портал позволил министрам и высшим чинам Крастской Империи бессовестно завалить кронпринца работой. Недели не прошло с его отъезда, как количество прошений, жалоб, докладов и отчетов достигло месячной нормы. Чем, спрашивается, занимались канцлер и секретарь Рубеллина? Последний даже не появился. Не то чтобы Эллин хотел беспокоить человека так поздно вечером, но мог же его секретарь хотя бы поинтересоваться, не требуется ли кронпринцу помощь?       Триалин с радостью бы помог близняшке, но последние два дня он так же отлынивал от большей части своих обязанностей, так что канцлер полусерьезно пригрозил запереть императора в кабинете, если тот немедленно не займется скопившимися вопросами.       В кабинет занесли еще один стол для Рубеллина. Так братья могли хотя бы морально поддерживать друг друга. Поняв, что впереди их ждет бессонная ночь, причем не в том смысле, в каком хотелось бы, близнецы приобщили к делу и Глендона. Будущий командующий без особого вдохновения посмотрел на кипу документов, оставленных ему в «наследство» от Анрина, обвел кузенов красноречивым взглядом, но отлынивать не стал и без особого интереса принялся вникать в самую скучную сторону грозящей должности.       Эллин устало потер между бровями. Работа только начиналась, а у него уже возникло стойкое желание выбросить бумаги в камин. Он как раз ждал своего камердинера со сметой на предстоящие похороны и обсуждал с канцлером брата детали церемонии, как дверь в кабинет открылась, впуская принца. Вардлас выглядел крайне взволнованным. — Что-то случилось? — с беспокойством поинтересовался Рубеллин, вставая из-за стола навстречу братишке. — Да. Мне нужно в город. Срочно, — выпалил юноша. Эллин хотел было спросить, уж не за разрешением ли пришел братец, но затем вспомнил, как принц недавно просил денег на заколку и догадался, зачем пришел Арди. Он молча вынул из кармана кошель и протянул младшему брату. — Если не хватит, там есть два чека на моё имя. Просто впиши сумму, в любом банке примут, — перекладывая кошелек в ладонь принца, объяснил Рубеллин, про себя гадая, зачем юноше приспичило в город на ночь глядя. Подумав, он добавил: — Возьми охрану и… не возвращайся слишком поздно.       Триалин по-прежнему ничего не говорил, и Эллин посмотрел на него, ожидая, что император внесёт свою лепту в обеспечение Вардласа. Уже в дверях Арди обернулся, чтобы сообщить о своём желании забрать наследство, и Рубеллин, чувствуя, как земля уходит из-под ног, с трудом взял себя в руки, пообещав вернуть деньги брату.       Стоило двери закрыться за принцем, как Глендон, до сих пор молчавший, обратился к кронпринцу. — Наследство? Он серьезно? — герцог даже не пытался скрыть потрясения. — Ты ему не сказал, — суровым тоном догадался Триалин.       Эллин молча покачал головой. Что он должен был сказать? Что бывший канцлер давно растратил всё наследство Рубеллина, Вардласа и Каронетты? Что Арди, по сути, нищий? Раньше, когда принц был еще маленьким, Рубеллин ничего ему не рассказывал, потому что не хотел забивать голову малыша взрослыми проблемами. Когда Арди стал старше, Эллин, уже успевший поправить их финансовое положение, молчал, дабы не омрачать заботами годы юности братишки. К тому же Рубеллин никогда не считал свои деньги исключительно своими. Он без вопросов покрывал любые расходы Арди, Лириан и Каронетты. В конце концов, они же одна семья. Эллин собирался отдать принцу «наследство» по частям, постепенно помогая тому встать на ноги так, чтобы юноша не чувствовал себя обязанным. Кто бы мог подумать, что в один прекрасный день Вардлас потребует всю сумму. И что хуже всего — говорить принцу, что у него нет никакого наследства, теперь было поздно. На фоне сложных отношений между братьями, Арди просто не поверит брату, решив, что тот присвоил деньги себе. — Я поговорю с ним, — предложил Глендон. — Не стоит, — снова покачал головой кронпринц, затем достал портсигар и закурил. Триалин даже не стал ругать его за это. Вместо этого он спросил: — Что собираешься делать? — Вернуть ему деньги, как и обещал. Что мне еще остается? — спокойно ответил младший близнец. — Ты не брал его денег, чтобы возвращать их, — возразил Глендон. — К тому же, пятьсот миллионов — сумма серьезная даже для тебя. Где ты так быстро возьмешь её? — Что-нибудь придумаю, — вздохнул юноша. — Заложу Шеньенское поместье с плантациями в Кризе. — Ты же собирался построить там новую резиденцию. К тому же сколь огромно оно ни было, до пятисот миллионов не дотягивает. Дай мне поговорить с ним, — вновь предложил Глендон. — Нет. Благодарю, не стоит. Я что-нибудь придумаю.       По правде говоря, хоть Рубеллин и являлся самым богатым человеком в мире, почти все его деньги были вложены в предприятия, недвижимость и выданные кредиты. Свободных средств тоже было немало — около ста миллионов. На эти деньги он обеспечивал себя и близких, платил зарплаты слугам и гвардии, оплачивал расходы на дворец, балы и благотворительность. Трёх-четырех месяцев ему бы хватило, чтобы увеличить эту сумму в пять раз. Вопрос лишь в том, даст ли ему Арди это время.       В кабинет, постучавшись, вошел Валери. Поприветствовав всех присутствующих по титулу, он обратился к Рубеллину. — Ваша светлость, пожалуйста, сядьте, — прижимая к груди бумаги, посоветовал камердинер. После чего велел рабу принести чай с мятой. — Боюсь, мята здесь не поможет, — невесело усмехнулся Глендон. Эллин молча протянул руку к бумагам. — Ваша светлость, я всеми силами пытался убедить её высочество, что вы не обязаны оплачивать пошив траурных платьев для всех восьмидесяти фрейлин, что достаточно украсить живыми цветами только зал, где будет проходить церемония, а не весь дворец и… — оборвав себя на полуслове, граф Крейг протянул документы кронпринцу. Рубеллин с ничего не выражающим лицом страницу за страницей пролистал всю смету, затем отложил бумаги в сторону и, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла. — Только подумайте, похороны командующего гвардии и трёх гвардейцев обошлись в два раза дороже, чем похороны моих родителей, — бесцветным голосом заметил юноша. — Ваша светлость, ваш слуга пытался донести до её высочества, что это будет неприлично, — вздохнул Валери. — На самом деле такая сумма вышла, по большей части, из-за спешки. Всё-таки почти везде применяли магию. Даже пришлось открыть еще один портал в Кризу, чтобы привезти столько живых цветов, — объяснил камердинер скорее остальным, нежели кронпринцу. Сам Эллин, просмотрев расходы и сопоставив в голове цены с учетом скорости, вполне осознавал, откуда такие цифры. Видимо, статус богатейшего человека в мире ему осталось носить недолго. — Что насчет охраны? — поинтересовался Глендон, которого новость об еще одном портале совсем не обрадовала. — Полиция, дворцовая охрана и старшие студенты кадетской академии, — отрапортовал Валери. — Ночью в столицу прибудет кавалерийский полк для патруля в городе. — Хорошо, — кивнул герцог. — Основная часть гвардии тоже должна вот-вот подойти. — Если это всё, можешь идти, — отпустил слугу Эллин, всё ещё находившийся в несколько подавленном состоянии.       Не прошло и десяти минут с ухода графа, как в кабинет вошел лорд Арон с одним из своих помощников. Обменявшись с присутствующими дежурными фразами, начальник Тайного Патруля вручил Глендону несколько пухлых папок с бумагами. — Жду вашего отчета утром. — Утром это во сколько? — кисло оглядывая кипу документов, поинтересовался Глендон. — Девять утра — крайний срок. Мне нужно будет еще подготовиться к похоронам, — сухо ответил лорд Арон и, чуть склонив голову в сторону императора, вышел из кабинета. Эллина он не удостоил даже взглядом. — Есть возможность заказать еще один гроб? Я даже готов оплатить свои похороны, только избавьте меня от этого кошмара, — сокрушался герцог. — Это просто нечестно. Арон всегда помогал Анрину с бумагами, а теперь он решил стряхнуть всё это на меня? — Ты не его сын, так что у дяди нет причин тебе помогать, — равнодушно пожал плечами Рубеллин, вернувшись к своим делам. Глендон тихо выругался и сел за работу.       Час спустя, глядя, как секретарь императора выбегает с поручениями, мужчина невольно задумался о помощнике. Толковом помощнике. На ум сразу пришел Юан. Кто же еще подойдет на эту роль, кроме лучшего выпускника академии. Недолго думая, Глендон отправил раба за своим младшим коллегой. — Видимо, я тоже один не справлюсь, — вздохнув, признал Эллин. Ему не хотелось так поздно посылать за секретарем, но из всех чиновников, только он жил при дворце. К тому же, юноша еще надеялся лечь спать. С этими мыслями он нехотя обратился к своему рабу: — Отправляйся в мой дворец, найди Валери и передай ему, что мне нужен секретарь. Пусть пришлет его ко мне.       Раб не успел поклониться, как в дверь постучали, и в кабинет вошел секретарь Рубеллина. — В этом нет нужды, ваше высочество, — улыбнулся мужчина в возрасте. Эллин успел только подумать, что Валери как обычно оказался предусмотрительным и сам, без приказа, прислал принцу помощь, как комнату огласили два громких выстрела. В следующее мгновение перед юношей появился Триалин и, крепко прижав его к себе, развернул спиной к двери, не давая увидеть, что произошло. Краем глаза кронпринц успел заметить Глендона стоявшего с револьвером в руке. От длинного дула поднимался легкий сизый дымок.       Болезненный крик за спиной Рубеллина принадлежал явно не его секретарю. Он услышал, как хлопнула дверь, затем до его слуха донесся топот быстрых шагов, стоны и проклятия подстреленного и тихие команды охраны. Глендон ринулся к двери, скрывшись из поля зрения юноши.       Всё это произошло за каких-то пару мгновений, так что Эллин не успел даже испугаться. Император, продолжая крепко обнимать близнеца, сосредоточенно следил за происходящим у дверей кабинета. В объятьях брата испугу неоткуда было взяться. Вместо этого, стоило принцу немного прийти в себя, его одолело любопытство. Вывернувшись из захвата успокаивающих рук, Рубеллин наконец обернулся. На полу, почти у самого входа, лежал… некто похожий на его секретаря. Человек с простреленными ногами, прижатый охранниками лицом к полу, шипел, ругался и яростно вырывался, а его лицо всё меньше походило на лицо чиновника. Очертания расплывались, щеки вздувались, глаза меняли форму и цвет.       Глендон, не обращая внимания на метаморфозы пленника, бесстрастно обшаривал одежды раненного. В одном из рукавов он нашел небольшой нож с изогнутым, похожим на серп, лезвием, идеальным для того, чтобы перерезать чье-то горло. При виде ножа взгляд Триалина стал пугающе холодным. — Обыщите замок и дворец. Кто-то помог ему попасть сюда. Этого в подземелья. Пусть Акиэль им займется, — отрывистыми фразами отдал приказ император. Пока охрана исполняла поручение, мужчина обернулся к близнецу и мягко спросил: — Ты в порядке? — Не меня же подстрелили, — заметил Рубеллин, глядя, как неудачливого убийцу выволакивают из кабинета. Рабы тут же принялись смывать с пола кровь. — Арди в городе. Может, стоит послать за ним? — с беспокойством обратился к брату кронпринц. — С ним, помимо охраны, двое «сумеречных». Тем более, мои люди до сих пор патрулируют город, так что там даже безопаснее, — успокоил близнеца император. Эллин не выглядел убежденным, но спорить не стал. Вместо этого юноша обратился к кузену. — Как ты узнал? — В Крастской Империи все обращаются к тебе «ваша светлость», с чего бы твой секретарь вдруг сказал по-другому? — спокойно ответил герцог. — А если бы это был и вправду он? — Маловероятно, что он бы так оговорился, но на всякий случай я стрелял в ноги, — пожал плечами гвардеец. В разговор вмешался Триалин: — А меня смутило, что он услышал твой приказ из-за двери, — задумчиво произнес мужчина, глядя на кронпринца. Эллин удивленно посмотрел на него, взглядом требуя пояснений. — Дверь в кабинет толстая и плотная. Когда ты приказывал рабу, дверь была закрыта. Даже если бы человек снаружи припал к ней ухом, он бы с трудом разобрал, что ты говоришь. Из всех рас в этом мире только три обладают достаточно острым слухом, чтобы слышать сквозь стены и закрытые двери — кунгусы, акшары и оборотни. Твой настоящий секретарь человек, — объяснил император. — И мне бы хотелось знать, где он, — не мог не беспокоиться Рубеллин. — Я пошлю кого-нибудь на его поиски, — пообещал брат.       Эллин невольно восхитился братьями. С белой завистью он подумал, что, наверное, никогда не сможет так быстро анализировать ситуацию и реагировать. Даже факт наличия опыта у Триалина и Глендона нисколько не успокаивал юношу. Чувствуя себя немного жалким, он достал сигарету и закурил. — Как оборотень попал в замок? Разве они не живут в резервациях? — выдыхая дым, спросил кронпринц. — На первый вопрос я бы и сам хотел знать ответ. Видимо, придётся наведаться к ним самому, — несколько раздражено ответил Айлин и обернулся к застывшему канцлеру. — Скорректируйте мой маршрут с учетом всех резерваций. — Восточные границы? — догадался Рубеллин. — Да. Больше откладывать нельзя. Поеду на следующей неделе, по пути проверю поселения оборотней. Поедешь со мной? — Поеду, — охотно согласился Эллин.       В дверь в который раз за вечер постучали. Дождавшись разрешения, в кабинет вошел Юан, про которого в суматохе все успели забыть.       Выслушав, что от него требуется, гвардеец немедленно занялся бумагами. Как и ожидал Глендон, Юан действительно оказался толковым помощником. Он быстро вникал в суть вопроса, расторопно и аккуратно выполнял поручения и не выказывал ни малейшего признака недовольства или усталости. «Где же Анрин откопал такое сокровище?» — вздыхал про себя Глендон. — «Смышленый, больше слушает, чем говорит, исполнительный, талантливый по части магии, имеет способности к ментальному и целительскому искусствам, безукоризненно вежливый и всем сердцем преданный императорской семье — самородок, а не гвардеец». Впрочем, где это сокровище откопали, Глендон прекрасно знал. В конце концов, двое из трех старших братьев Юана, хорошо знакомых герцогу, тоже были, каждый по-своему, талантливы. Но всё же будущий командующий был уверен, что однажды тихий мальчик рядом с ним превзойдет всех своих братьев и, вероятно, самого Глендона.       Мужчина украдкой взглянул на светловолосого юношу рядом с собой. Юан уже успел перебрать треть документов, но до сих пор даже не заикнулся о передышке. Он отвлекался только для того, чтобы заправить челку за ухо, и вновь сосредоточено принимался за работу. Глендон встал, вынул из кармана запасную ленту и, обойдя подчиненного со спины, собрал волосы юного гвардейца в невысокий хвост. — Можешь ходить с распущенными волосами в свободное от работы время. На службе будь добр собирать их, — завязывая ленту, строго сказал герцог. — Так точно, — тихо ответил покрасневший Юан. Без волос, закрывающих лицо, ему стало неуютно, и Глендон, сжалившись, выпустил одну прядку с левой стороны. — Ну вот, теперь и тебе видно, и тебя видно, — удовлетворенно кивнул старший гвардеец. — Благодарю, — смутившись, опустил взгляд юноша.

***

      Вардлас вернулся в замок далеко за полночь. Он тихо вошел в комнату, опасаясь разбудить друга. Не зажигая свечей и довольствуясь лишь скупым светом затухающего огня в камине, юноша быстро скинул пропахшую вином одежду и забрался в постель. В пустую холодную постель.       Робко зажегся один магический шарик, затем другой. Юана в комнате не наблюдалось. Принц шумно выдохнул и, переборов хмельную сонливость, встал. Гадая, куда могло запропаститься его очаровательное недоразумение, Арди отыскал свежую рубашку и снова оделся. Стража у двери подсказала, что гвардейца вызвали к императору. Обуреваемый недобрым предчувствием, Вардлас, с трудом заставляя себя не переходить на бег, отправился к его величеству.       Без стука ворвавшийся в кабинет юноша обратил на себя короткий взгляд всех присутствующих, после чего все вернулись к своей работе. — Добрый вечер, — ляпнул принц первое, что пришло в голову. Он немного успокоился, увидев Юана, которого, скорее всего, бессовестно привлек Глендон. С одного взгляда Арди оценил обстановку. Триалин с канцлером выглядели бодро, очевидно, не впервые задерживались допоздна. Император вполголоса что-то обсуждал с советником, секретарь рядом делал заметки. Глендон явно хотел поскорее закончить, но и в нём, и в Юане принц не видел признаков усталости. Старшему гвардейцу, закаленному в ночных кутежах, не привыкать бодрствовать до утра, а младшему за время службы часто выпадали ночные патрули. Из всех собравшихся единственным, кого нужно было немедленно отправить в постель, был Рубеллин.       Понимая, что, пока Эллин не уйдет отдыхать, Юана не освободить, Арди принялся за старшего брата. Он подошел к кронпринцу, склонился над ним и, положив одно руку на плечо, ласково спросил: — Ваша светлость, как вы думаете, что это? — пальцем свободной руки указал на противоположную стену Вардлас. Рубеллин устало поднял взгляд, оторвавшись от бумаг, и спокойно ответил: — Часы. — Правильно. А знает ли ваша светлость, для чего они нужны? — так же ласково поинтересовался принц. Остальные с интересом прислушались. — Арди, у меня еще много работы. Не отвлекай и иди спать, — строго сказал Эллин. Вардлас выпрямился и подхватил со стола стопку неразобранных документов. — Империя не развалится, если ты займешься этим позже. — Позже — это через две недели, когда я вернусь домой. Пока открыт портал, мне хочется сделать как можно больше, — возразил Рубеллин. По правде говоря, он уже разобрался с самыми важными вопросами, но, потакая своему упрямству, решил покончить со всем, что накопилось за время его отсутствия. — Два дня или две недели, не важно. Я не вижу тут ни одной причины загонять себя до полумертвого состояния, — перебирая документы, хмыкнул юноша. — Верни, — требовательно протянул руку брат, но принц, увернувшись, продолжил листать. — Жалоба от губернатора на повышение налогов, — читая очередную бумагу, прокомментировал Арди, — пошли его куда подальше, а будет возмущаться — понизь в должности, — посоветовал парень, сравнив в прикрепленных к жалобе отчетах бывшую и нынешнюю сумму налогов. — Так дела не решаются, — возразил Рубеллин. — Если будешь везде искать компромисс, они сядут тебе на шею. Что тут ещё. Отчеты о расходах на строительство гимназии, ремонт пансиона — по-моему, этими вопросами должны заниматься местные чиновники. — Они и так этим занимаются. Я выборочно проверяю, на что тратятся деньги казны, — голос Эллина, не понимающего, почему он вообще оправдывается, становился холоднее. — Чем тратить моё время пустыми советами, лучше займись своими делами. — В это время у меня такие же дела, как и у тебя — сон, — отрезал Вардлас и продолжил листать документы. — Арди, верни, — вновь потребовал кронпринц. — Погоди, ты серьезно решаешь такие вопросы? Дележка земель между дворянами? Просьба закрепления прав на имущество? Они уже сели тебе на шею. — Что ж, даже если и так, то сели на мою, а не твою. С каких пор тебя это беспокоит? — бесстрастно поинтересовался Рубеллин.       Принц небрежно кинул бумаги на стол. Он собирался что-нибудь съязвить в ответ, но, помня о цели своего визита, просто молча схватил брата под локоть и поднял. Не успел Эллин возмутиться, как Триалин, с едва заметной улыбкой наблюдавший за пререканиями младших братьев, заговорил: — Отведи его в мои покои. Я скоро приду. — Почему в твои? — немного опешив, не мог не спросить юноша, знавший, что у Рубеллина в этом замке была собственная спальня. — Потому что из своих он сбежит.       Кронпринц после этих слов чуть не задохнулся от возмущения, насилу сохраняя внешнее спокойствие. Глендон тоже не остался в стороне. Подвинув к Юану оставшиеся отчеты со словами «Как закончишь, можешь идти», он встал и подошел к принцам.  — У тебя совесть есть? — спросил Арди, пряча за усмешкой негодование от эксплуатации его друга. — А то сам не знаешь, — улыбнулся герцог и, приобняв Рубеллина за плечо, повел того к выходу.       Под конвоем двух братьев Эллину ничего не оставалось, кроме как оскорбленно поджать губы и молчаливо сдаться.

***

      Доставив проблемного брата в спальню и попрощавшись с кузеном, Арди вернулся в кабинет императора за Юаном. Юноши молча шли по коридору, не решаясь завязать разговор. — Ваше высочество, — тихим голосом начал гвардеец, — недавно я… — Только твоих извинений мне не хватало, — отмахнулся принц, по тону догадавшись о намерениях друга. — Я не хотел вас обидеть, — Юан опустил голову. Затем, подумав, достал из кармана заколку: — Это ваше… — Я подарил её тебе. Не хочешь меня обидеть — не отказывайся от моих подарков.       Друзья почти дошли до своей комнаты, как им навстречу попался Сервий. Раб низко поклонился и оставался в согбенном положении, пока молодые господа не прошли мимо. У дверей в спальню Юан обратился к стражникам. — Извините, не выходил ли сейчас из покоев его высочества слуга с белыми волосами? — Так и есть, милорд, — кивнул стражник. Арди успел войти в комнату, но вопрос друга услышал. — Что такое? — поинтересовался у юноши принц, стоило тому войти в спальню. — Странно это. Зачем рабу его светлости заходить в вашу комнату. — Его же вроде за мной закрепили. — Сегодня утром выяснилось, что произошла ошибка. Рабы, которых вам выделили — это личные слуги его светлости в этом замке. — Ну зашел и зашел, что с того? — раздеваясь, спросил Вардлас. — Проверьте, ничего не украдено? — с этими словами гвардеец проверил свою сумку. Он не думал, что у него могли что-то украсть, скорее, подложить. — Всё на месте. Даже кошелек Эллина. — Лишнего тоже ничего нет? — Ну, писем я не вижу. Думаю, если бы мне что-то подкинули, то спрятали бы получше. — Давайте обыщем комнату. — Боги бессмертные! Юан, даже если меня сейчас захотят подставить, никто больше в это не поверит. Завтра похороны моего брата, не хочу заснуть перед его гробом. Так что давай спать, — принц натянул спальные штаны с рубашкой и лёг в постель. Юный гвардеец перестал спорить.       Прошло пять минут, а Юан всё ещё рылся в своей сумке. — Ну и что ты там возишься? — повернувшись на бок и подперев щеку ладонью, устало поинтересовался Арди. — Я… я не могу найти спальную одежду, — почти неслышным голосом объяснил юноша. Вардлас вздохнул, стянул с себя рубашку и кинул другу. — Если ты сейчас не ляжешь, мне придется встать и уложить тебя самому, — серьезно заметил принц. — Но… моя… моя одежда, — почти испуганно пролепетал Юан. — Должно быть, слуги забрали на стирку. Тебе нужно выяснять это прямо сейчас? — не без раздражения отозвался Арди. Гвардеец что-то тихо проговорил, переоделся в рубашку принца и скользнул под одеяло. Магические шарики разом погасли, и спальня утонула в полумраке, разгоняемым лишь светом луны за окном да потрескивающим пламенем в камине. Видимо Сервий заходил проверить огонь да подложить дров. Эта догадка мгновенно развеяла сомнения Вардласа, вызванные мнительностью друга, и юноша, отдавшись хмельной неге, начал засыпать. Он старательно отбрасывал мысли о лежащем рядом Юане, убеждая себя, что все разговоры могут подождать, а юный гвардеец никуда не денется. Но неуемное воображение с завидной старательностью продолжало подкидывать парню чувственные картины с Юаном разной степени обнаженности. — Мой принц? — придвинувшись, шепотом позвал Юан. Вардлас притворился спящим. — Арди? — голос гвардейца стал еще тише. Арди подавил желание отозваться. Как бы ему не хотелось спать, желание узнать, что будет делать бывший однокурсник, было сильнее. — Арди, — будто пробуя имя на вкус, медленно проговорил гвардеец. Принц услышал рядом с собой глубокий вдох и почувствовал, как Юан, словно осмелевший зверек, подобрался к нему чуть ближе.       Долгое время ничего не происходило. Вардлас, решив было, что друг звал его, чтобы о чем-то спросить, вновь начал засыпать, но где-то на грани сна и реальности он вдруг почувствовал легкое прикосновение ко лбу. Чужие волосы защекотали щеку, и парень открыл глаза. Юан, склонившись над принцем, целовал его в лоб.       Услышав шумный вдох друга, гвардеец резко отстранился. Взгляд, полный страха и раскаяния на мгновение задержался на лице возлюбленного, и юноша рванул с кровати. Поймав Юана за запястье, Арди снова невольно сравнил друга с диким зверьком, только в этот раз напуганным и пойманным в силки. Без лишних разговоров — на объяснения уже не было сил — Вардлас повалил своего гвардейца на постель и, не дав тому опомниться, прижался к нежным губам, целуя жадно и властно.       Юан колебался пару мгновений, прежде чем приоткрыть рот и ответить. Задыхаясь от переполнявших чувств, юноша вмиг забыл все свои сомнения и переживания. Всё равно, что будет дальше, главное, что сейчас, в этот самый момент, принц целовал его.       Насилу разорвав поцелуй, Арди напоследок чмокнул влажные припухшие губы Юана и, крепко прижав его к своей груди, прошептал: — Больше не убегай. — Это вы сегодня убежали, — с ноткой обиды в голосе заметил гвардеец, уткнувшись носом в ключицу принца. Сил последнего хватило только на короткий смешок. Зарывшись лицом в мягкие волосы своего дикого зверька, парень, наконец, смог спокойно заснуть.

***

      Рубеллину казалось, что он только на мгновение прикрыл глаза, как его уже начали тормошить. Возле уха ласковый голос брата нежно пропел: — Золотце моё, пора вставать.       Эллин подумал, что он и не спал вовсе. — Который час? — не открывая глаз, хрипловатым со сна голосом поинтересовался кронпринц. — Семь утра, — спокойно ответил Триалин. — Так рано, — проворчал Эллин и зарылся лицом в подушку. — Я бы позволил тебе спать до вечера, но сегодня много дел. Прости. Завтра будешь спать, сколько захочешь, — уговаривал близняшку император. Рубеллин промычал в ответ что-то нечленораздельное, но с места не сдвинулся. — Если сам не встанешь, я вынесу тебя на руках, — пригрозил Айлин. Угроза не подействовала. Даже в полусонном состоянии Эллин понимал, что у брата не хватит бесстыдства, чтобы таскать его на руках по замку, на глазах у всех, в особенности на фоне слухов о близнецах.       Некоторое время ничего не происходило. Рубеллин снова провалился в полудрему, когда услышал шорох сбоку. Спустя мгновение юношу крепко придавили к постели, кончик уха опалило горячим дыханием, а затем пронзило острой болью. — Ты что делаешь? — подскочив на кровати и прижав ладонь к укушенному уху, возмутился кронпринц. — Я тебе не жена, чтобы поцелуями будить, — хитро улыбнулся Триалин. — Но не кусаться же, — поморщился Эллин, поглаживая саднивший кончик уха. — Не встанешь — я продолжу, — всё так же улыбаясь, пообещал близнец. Зная брата, Рубеллин живо представил себя обкусанным. От одной мысли юноша поежился и, нехотя, встал. Император тут же приблизился к нему и, опустив ладонь на спину брату, проверил энергетические каналы. — Везучий. Когда я надорвался семь лет назад, я целый месяц не мог использовать энергию. Это при том, что у меня был всего лишь седьмой или шестой уровень. По логике вещей, у тебя на восстановление, при твоем уровне должно было уйти полгода, в лучшем случае. — Что за тон? Ты будто не рад, — усмехнулся Эллин. — Рад, — просто ответил старший близнец.       Рубеллин сидел по плечи в горячей ванне, отдавшись заботливым рукам рабов, когда император вновь заговорил. — Лириан хочет видеть тебя за завтраком. — Только меня? — уточнил кронпринц. — Арди тоже. — А ты? — Я уже отклонил приглашение. — Почему? — Мм… сегодня… я сегодня завтракаю с детьми. У нас традиция — в последний день недели я всегда завтракаю с ними. На следующей неделе я уезжаю, так что… — немного смутившись, объяснил Триалин. Эллин вздохнул. Не то чтобы он ненавидел детей брата, но называть их своими племянниками язык не поворачивался. Это касалось только бастардов. Впрочем, если говорить начистоту, малышка Лизбет и новорожденные близняшки, тоже особых теплых чувств у юноши не вызывали.       Два года назад, когда Рубеллин впервые приехал в замок брата, количество незаконных детей, мягко говоря, удивило его. Мало того, что эти дети свидетельствовали о распутстве императора — это еще можно было стерпеть, и юноша поначалу даже пытался относиться к малышам, как к просто детям. Всё изменилось, когда кронпринц увидел, как дети дразнили Риэля, единственного не черноволосого ребенка Триалина и, вдобавок, слабоумного. Риэль приходился единокровным братом Рашете, девочке-карлице. Эллин никогда не интересовался, что за женщина подарила императору двух неполноценных детей, но не мог не сочувствовать им. Особенно Риэлю. В отличие от остальных бастардов, выросших с отцом, Риэль попал в замок лишь два года назад. После того, как Триалин забрал Рашету от матери, эта женщина скрыла от императора существование сына. Её родственники не знали, что Риэль сын его величества, во многом сокрытию правды поспособствовала внешность мальчика: серебристо-белые волосы и ясные фиалковые глаза. За такими приметами никто не заметил, что ребенок лицом копия отца. Два года назад мать Риэля и Рашеты скончалась. Её личная служанка, единственная, кто знал правду о происхождении мальчика, отправилась в замок, к императору. Триалин велел доставить ребенка к нему. Он отметил, что, несмотря на цвет волос и глаз, малыш похож на него и, чтобы развеять последние сомнения, обратился к Акиэлю. Лорд подтвердил, что в Риэле течет кровь императора.       Это произошло утром, вскоре после завтрака. Пока няни переодевали самых маленьких малышей и малышек, дети постарше убежали играть. Рубеллин только проснулся — он всегда вставал позже — и шел в кабинет брата, когда, проходя мимо зимнего сада, услышал детский смех и одинокий плач. Бастарды, а в саду были только они, во главе с Мериелем дразнили Риэля. Эта картина глубоко отпечаталась в памяти кронпринца. Маленький потерянный мальчик, заливающийся слезами, и толпа смеющихся детей. Только Рашета вступилась за него. Тогда её братья и сестры начали дразнить и её тоже. Для девочки это стало даже большим потрясением, чем для её младшего брата. Она с рождения жила в замке, росла вместе с другими детьми, которые давно привыкли к её внешности и не позволяли ни себе, ни другим обижать её.       Эллин вышел из себя. Няни и учителя уже бежали разнять и успокоить расшумевшуюся ребятню, как Рубеллин, не успев осознать, что он делает, формулой отшвырнул детей от затравленных Риэля с Рашетой. Юноша не прикладывал много сил, но и этого оказалось достаточно, чтобы малыши отлетели на несколько ярдов, попадали на пол и в один голос заревели. Так кронпринц стал злым дядей и кошмаром для собственных племянников. — Твои… дети, — всё еще обдумывая мысль, не слишком уверенно начал Эллин, — они никогда не были в моем дворце. — Ты уверен? — наполовину с сомнением, наполовину с надеждой спросил император. Его голос помог юноше решиться. — Да. Если есть возможность провести детей через портал, то почему бы нам не позавтракать всем вместе. Уверен, Лириан с Каронеттой будут не против, — твердым тоном ответил кронпринц. Триалин подозрительно сощурился. — Лицемерный плут, — вдруг рассмеялся старший близнец. — Это честная сделка, — невозмутимо хмыкнул юноша. — Решил использовать моих детей в качестве щита, — продолжал смеяться император. — Ты хорошо меня знаешь, — улыбнулся Эллин, вылезая из ванны. Его даже не задело, что брат так легко его раскусил. Разумеется, Лириан захотела поговорить с мужем не о платьях. Она не стеснялась устраивать скандалы при своих фрейлинах. Более того, она использовала подруг в качестве щита, зная, что при посторонних Рубеллин не станет с ней спорить, и, тем самым, ставя себя в выгодное положение. Пора отплатить ей той же монетой. — У Лизбет еще не проявились способности к магии, но я велю кому-нибудь из «сумеречных» доставить её во дворец и обратно, — скорее размышляя в слух, нежели сообщая мысль брату, сказал император.

***

      Вардлас проснулся с жутким похмельем. Любое движение отдавалось тупой болью в голове. Сухость в горле не добавляла приятных ощущений, вдобавок, нестерпимо хотелось в уборную. Единственное, что останавливало принца от немедленного приведения себя в жизнеспособное состояние, это тихо сопящая мордашка у него на груди.       Едва касаясь пальцами, юноша нежно провел рукой по волосам гвардейца. Даже во сне Юан хмурился. Арди улыбнулся, и головная боль услужливо напомнила о себе. Не желая будить друга, Вардлас формулой открыл окно, затем дотянулся до пузырька с лекарством от похмелья и допил остатки. Откинув пустой флакон, юноша протиснул руку под поясницу. Очищающее заклятье свело внутренности и отдалось спазмом в позвоночник. Принц впервые применил формулу к самому себе. Скривившись от боли, он поставил в голове памятку потренироваться с заклятьем, чтобы не вызывать таких неприятных ощущений. Даже если придется тренироваться на самом себе, это лучше, чем заставить Юана чувствовать боль, пусть и несколько мгновений.       Разрываясь между желанием подольше полюбоваться спящим гвардейцем и необходимостью вставать, Арди ласково перебирал светлые пряди спящего юноши. Всё очарование момента рассеялось требовательным стуком в дверь. Принц даже не успел ответить, как в комнату ворвался Глендон.       Разбуженный гвардеец метнулся в сторону. — Кто-то умер? — ядовито улыбаясь, спокойно поинтересовался у кузена Вардлас. — Или, может, замок штурмуют? — Да, умер, — серьезно ответил герцог. — Моя свобода трагично скончалась пятнадцать минут назад, когда Арон и главнокомандующий подписали приказ о моём назначении на пост командующего гвардией. — Соболезную, но ты знал, что тебе грозит, — лениво одеваясь, ответил Арди. — Надеялся на отсрочку, хотя бы до конца траура. Эллин давно всё подготовил. Если бы я не знал его, решил бы, что он сам убил Анрина, чтобы освободить должность для меня, — едва не плюясь от злости, проскрипел мужчина. — Ты пришел ко мне поплакаться? Больше не с кем выпить? — с притворным сочувствием спросил принц. — Какой ты проницательный, — фальшиво улыбнулся командующий. — Я не к тебе. Лейтенант Аберкром, — герцог повернулся к Юану. — Полковник, — вытянулся юноша, прервавшись от застегивания манжетов. — Двадцать минут как генерал-майор, — без тени радости поправил мужчина. — Через полчаса в казармах сбор гвардии. Дирион, мой временный заместитель, проведет инструктаж. После этого зайди в мой кабинет. — Так точно, — отдал честь юный гвардеец. — Что случилось? — нахмурился Арди, недовольный приказным тоном по отношению к его другу. — Но-но-но, повежливее, — отрезал Глендон. — Я принц Крастской Империи, если ты не забыл, — холодно улыбаясь, заметил Вардлас. — Младший принц, если ты не забыл. Раньше я подчинялся только командующему. Теперь я должен подчиняться Рубеллину, Арону, главнокомандующему, министру юстиции, и я совсем не хочу, чтобы этот список удлинялся. — Погоди, хочешь сказать, тебя не включили в Опекунский Совет? — от удивления Арди даже проигнорировал тон кузена. — Они решили, что, во-первых, количество опекунов не влияет на поведение кронпринца, а во-вторых, через два года Совет всё равно распустят и нет смысла в новых членах. Высказался против только Арон, единственный, кого твой братец даже не пытался подкупить. — Подкупить? — Да, мой милый Арди. Рубеллин подкупил собственных опекунов. Кроме Триалина и Арона. Последнему дать взятку невозможно, а его величество и так всегда на стороне любимого братишки. И как изящно вышло! Пока Эллин спал, купленный им Совет завязывал хомут на моей шее. И он, вроде как, не при чем, и я на коротком поводке, — не скрывая злой горечи, объяснил мужчина. — Я не пойму, зачем ему назначать тебя командующим против твоей воли, — немного растерялся принц. — Чтобы держать моего отца за яйца, — плюнул Глендон. — Мой отец, герцог Дженос, один из самых богатых и влиятельных людей Империи. Всё дворянство на западе страны, так или иначе, служит ему. Подчинив его, Рубеллин собрал в кулак их всех. Мой старший брат возглавляет наше посольство в Астелле. Я — командующий. Сделай отец хоть один неверный шаг, нас обоих убьют. Даже если отец окажется вне досягаемости Эллина, мы с моим братом у него в руках. — Его светлость не стал бы так поступать со своими родственниками, — возмутился Юан, не в силах больше слушать, как оскорбляют кронпринца. — О, а ты его хорошо знаешь, как я погляжу. Юан, я бы всё отдал, чтобы ты оказался прав, но Рубеллину плевать на своих родственников. Может, он и вправду расценивает это как свой долг, но он не собирается делиться властью, ни с кем, включая самых близких. Эллин позволяет его величеству баловать и оберегать себя, а сам в это время оказывает поддержку его врагам. Лорд Дейо Велиар, дед Акиэля, и император Райкура — оба желают смерти Триалина. Надо думать, Эллин приберег их на чёрный день. Все эти разговоры о долге, о нежелании править — лицемер! Он уже давно потихоньку централизует власть. Притворяется милым невинным мальчиком, а сам незаметно закидывает петли на шеи, чтобы затянуть их потуже сразу после коронации, — не успокаивался герцог. — Полагаю, любой на его месте поступал бы так же, — вступился за брата Вардлас. — К тому же, если ты или твой отец ничего не имеете против Эллина, тебе нечего опасаться. — Если бы это было так. Я приложил столько усилий, чтобы показать, что меня не интересует власть, что я не собираюсь ввязываться во все эти интриги и заговоры, что я просто хочу спокойной жизни. И чем мне ответил Эллин? А хочешь вишенку на торте? Я сам, доказывая свою верность, намекнул ему, что мой отец слишком часто принимает у себя гостей из королевского союза. Не смотри на меня так. Я плохой сын. А он плохой отец. Вот и всё. Я многим обязан Свайдеревику, твоему отцу, и я действительно скорее продам своего папашу, нежели нарушу клятву верности Рубеллину. Я буду предан ему до тех пор, пока он не предаст меня, — закурив, закончил Глендон и обратился к Юану: — Лейтенант Аберкром, вы свободны.       Юан неуверенно покосился на принца, но, послушавшись, поклонился и вышел. — Говоришь, пришел не ко мне? — хмыкнул Вардлас. — Ну и? Что тебе нужно? — От тебя ничего, — выдыхая дым, медленно ответил герцог. — Хочу предупредить насчет Юана. Не привязывайся к нему. — Это почему? — холодный тон юноши до боли напомнил командующему Рубеллина. — Его могут использовать против тебя. Даже если твои братья на это не пойдут, кто знает, когда другие заметят вашу… дружбу. — Я не совсем понимаю. — Представь, что тебя поставят перед выбором, жизнь Юана или жизнь Рубеллина. Ты хочешь однажды оказаться перед таким выбором? — Нет… — И я не хочу, чтобы тебе пришлось выбирать. — Я выберу обоих. Если кто-то будет пытаться шантажировать меня жизнью Юана, чтобы настроить против брата, я предупрежу Рубеллина, а затем либо с его помощью, либо сам придушу любого, кто рискнет связаться со мной. — С какими ресурсами? У тебя ничего нет, кроме поддержки брата. Ни своих людей, ни связей. — Это легко испра… — Послушай совета старшего, Арди, — перебив принца, вздохнул мужчина. — Ты не можешь гарантировать даже собственную безопасность. Если не ради себя, так ради Юана, оставь это. К тому же, у вас нет будущего, ты и сам прекрасно понимаешь. — Посмотрим, — лаконично ответил юноша. — У Эллина нет детей и, судя по его ухудшающемуся здоровью, скорее всего, не будет. Тебе в любом случае придется жениться. И ради усиления связей Крастской Империи и ради продолжения рода.

***

      Траур ощущался повсюду, стоило пересечь тонкую мерцающую завесу портала. Черные драпировки на стенах, белые лилии в вазах, флаги с гербом гвардии и темные одежды. Скорбная тишина и аромат свежих лилий окутали дворец, но в малой столовой, где за завтраком собралась императорская семья, детский смех и щебет болтающих фрейлин ничем не выдавали тяжелую атмосферу.       Дети во дворце Рубеллина были редкостью, поэтому фрейлины с молчаливого одобрения императора разобрали малышей и усадили между собой, поддразнивая ребятишек и мягко щипая их пухлые щечки. Арди и Триалин тоже удостоились внимания девушек. Они поддерживали пустую болтовню фрейлин, порой граничащую с легким флиртом. И только кронпринц холодной статуей выделялся среди этого цветника, безучастно оглядывая собравшихся и медленно потягивая кофе. — Вы еще не видели новый роман Герода Саллана? — Лириан, не оставлявшая попыток вовлечь мужа в общую беседу, обратилась к супругу. Эллин, вынырнув из своих мыслей, покачал головой. — Ваше высочество имеет в виду «Пир смерти»? — уточнила одна из фрейлин. — Именно, — чуть кивнув, согласилась принцесса и снова повернула светлую головку к супругу: — Я настоятельно рекомендую вам прочесть. — Герод Саллан… разве он не пишет романы о любви с… — юноша запнулся, подбирая слово, — несколько фривольным содержанием? — А ваша светлость, оказывается, знакома с такого рода литературой? — не удержался от смешка Вардлас. — Меня осенила мысль, что стоило прислать вам пару экземпляров в годы вашего заточения, — приторно-сладко улыбнулся кронпринц. — Быть может, пригодилось бы в вашем самопознании*.       Несколько старших фрейлин и Триалин не удержались от сдавленных смешков. — Вы оказали бы мне услугу. Поверьте, книги по истории и рунные справочники совсем не способствуют поднятию духа, — нисколько не смутившись, усмехнулся Арди. — Кроме того, осмелюсь заметить, вам оно нужнее. — Благодарю за беспокойство, но не вполне понимаю, к чему оно? — почти искренне поинтересовался старший брат. — К тому, что на боевом фронте вы явно отстаете от его величества, — окинув детей быстрым взглядом, Вардлас выразительно посмотрел на Эллина. — Уж не слабость ли артиллерии тому причина? — с самым невинным лицом улыбнулся принц. Теперь большинство фрейлин либо закашлялись, либо судорожно потянулись к чашкам, скрывая лица.       Сохраняя полное самообладание, Рубеллин вернул братишке улыбку. — Почему вас так волнуют мои позиции? Не оттого ли, что сами сдаете передовую? Ваша ночная разведка провалилась? — фальшиво участливым тоном поинтересовался кронпринц. — Кхм, если бы вы оба сдали позиции, это стало бы серьезной проблемой для империи, — усмехнувшись, прервал обмен любезностями между братьями Триалин. — Почему? Ваше величество уже обеспечило нас резервом, — так же, как ранее Вардлас, окинул детей выразительным взглядом Эллин. — Не хочу вас огорчать, но своими боевыми наградами я делиться не намерен, — рассмеялся император. — По сравнению с вашими разговорами романы Герода Саллана кажутся почти эталоном нравственности, — заметила Каронетта, уставшая слушать взаимные колкости братьев. Пристыженные младшей сестрой все трое братьев молча вернулись к еде.

***

      Три гроба были выложены белыми лилиями и лишь один, на небольшом возвышении над остальными, белыми астрами, символом императорской семьи. Благоухание цветов смешалось с терпким запахом свеч. — Сегодня мы провожаем в последний путь гордых сыновей империи! — голос канцлера взлетел к высоким сводам храма. — Наших братьев! Они пролили кровь и пали, исполняя свой долг перед родиной!       Рубеллин перестал слушать. Наверху, на балконе, хор тихо пел заупокойные молитвы. Рядом с гробом Анрина, словно охраняя сына, стоял лорд Асторд-Эсслинг со своим обыкновенным выражением неприступной суровости. Лириан всхлипывала, прижимая шелковый платок ко рту. У дальней стены особняком стояли кунгусы, свита Триалина. Сам император, стоя по правое плечо Рубеллина и глядя вперед, легонько огладил ладонь близнеца кончиками пальцев. И этот простой жест, наконец, придал решимости кронпринца.       С прошлого вечера он давил в себе жгучие упреки совести. Это последний шанс попрощаться с кузеном, со своим защитником. Эллин медленно выдохнул и уверенно прошел вперед. — Прости, — хрипловато-ломким голосом тихо сказал юноша, вкладывая в сухие ладони белую астру. — Поздно, — так же тихо, но жестко отрезал Арон. Юноша не нашел в себе сил ответить дяде. Скорбная усталость давила плечи, лишая воли. В горле стало сухо и больно. Нежно-грустные, теплые воспоминания, навеянные застывшим бледным лицом брата, вытеснили все недавние обиды.       Эллин вдруг ощутил сладкий запах цветущей черемухи и нежный аромат ирисов. Свежий ветер дул в лицо. Он катался на качелях под старым кленом. Белые барашки туч потянулись над горизонтом на востоке. — Вот ты где спрятался. Скоро начнется гроза, пойдем в дом, — ласковый голос Анрина заставил мальчика обернуться. Кузен вышел на полянку под кленами. — Я не хочу домой. Хочу посмотреть на грозу, — ответил маленький принц, раскачиваясь сильнее. — Не боишься? — Не боюсь. Когда мы вернемся во дворец? — Когда там станет безопасно. — Скоро? — Думаю, да. — Я соскучился по Арди и маме. Почему они не приехали сюда? — Говоришь, хочешь посмотреть на грозу? — Анрин резко перевел тему. Ветер усиливался, и его холодные порывы взметнули в воздух тысячи белых лепестков. — Хорошо, подожди меня здесь.       За то время, что не было Анрина, Эллин успел накататься на качелях, поиграть с забредшим в сад котом, найти жабу, поймать белую бабочку и отыскать маленькие синие цветы, названия которых принц не знал. Темные тучи заполнили половину небосклона, скрыв жаркое солнце. Белые вспышки прорезали темное грозовое небо. Гром трескуче прогрохотал над лесом. — Ух, еле успел. Идём скорее, пока не пошёл дождь, — немного запыхавшись, выбежал на полянку юноша. — Идём. А куда? — взяв брата за руку, полюбопытствовал мальчик. Анрин молча улыбнулся и повёл малыша в самую глубь сада.       Заросшая тропинка привела их к старой, обвитой сухими плетями хмеля, беседке. Обычно она стояла пустая, с пожухлыми листьями на полу и грязными скамьями, но теперь полы были тщательно подметены, лавки вытерты, а на столе, покрытом яркой скатертью с цветами, стоял кувшин с молоком и огромная тарелка печенья. Они долго сидели в беседке, пили молоко, ели печенье, рассказывали друг другу сказки и страшные истории, слушали глухие раскаты грома, а когда гроза прошла, звон падающих с крыши тяжелых капель в образовавшиеся лужицы. Эллин сидел на коленях кузена, теплые руки защищали его от вечерней прохлады, и слушал свои любимые легенды о лесном принце.       Тревожные возгласы вырвали юношу из воспоминаний. Обернувшись на шум, Рубеллин увидел суету в дальнем конце зала и, как хозяин дворца, поспешил узнать, что случилось. Причиной внезапной суматохи стала леди Дарина. Женщина, то ли от духоты, то ли от запаха благовоний, резко бившего по чувствительному нюху кунгусов, упала в обморок. Акиэль и Раду уже приводили сестру в порядок. А за окнами храма серое тоскливое небо разверзлось дождем.

***

      Душная сладкая вонь сотен цветов вызывала лёгкую тошноту, дым свечей резал глаза, а заупокойная лития, распеваемая хором на балконе, била по ушам каждой высокой нотой. Акиэль мечтал только о том, чтобы это поскорее закончилось. Родичи чувствовали то же самое, столпившись поближе к выходу и свежему воздуху. Похороны у кунгусов всегда проходили под открытым небом. Никаких долгих обрядов, никаких гробов, никаких траурных одежд — только костер с настилом для покойника и последняя песня. Хотя Лорд Верриари принял веру южан, он решил, что его самого будут хоронить по обычаям предков. Хотел бы он сейчас оказаться вместе с остальными кунгусами у выхода, но титул Лорда и положение лучшего друга императора обязали его стоять возле своего владыки.       Мужчина пытался сосредоточиться на невыносимо громкой хвалебной речи канцлера, когда Рубеллин вышел вперед, попрощаться со своим бывшим командующим. Он слышал и полное боли «прости» и почти ехидное «поздно». Некоторое время Эллин молча стоял у гроба. Акиэль уже чувствовал головокружение от удушающих запахов, искренне проклиная Анрина за то, что тот умер. И когда Лорд был почти готов извиниться и выйти, по залу, перехватывая дыхание мужчины, разлилась подавляющая мощь древней магии.       Глаза вспыхнули алым, погасли, вновь загорелись. Не понимая, что происходит, Акиэль обернулся. Кунгусы с такими же непроизвольно полыхающими глазами недоуменно оглядывались в поиске источника чудовищной силы, от которой у всех представителей древней расы чувства обострялись до предела, а собственная магия не поддавалась контролю. Разумеется, люди ничего не чувствовали. Кроме Триалина. Император напрягся, неотрывно глядя на близнеца. — Что происходит? — чуть склонившись к другу, тихо спросил Акиэль. Стоило словам сорваться с губ, как воздух наполнился ароматом черемухи, перебивая все остальные запахи. — Вот дрянь, — едва ли не плачущим голосом выругался Триалин, и глухое рычание грома прокатилось по небу за окном.       Люди тревожно зашептались. «Вы слышали?» «Мне показалось, я слышала гром». «Гром? В такое время года? Бросьте». «Я тоже что-то слышал».       Во взгляде императора на миг проскользнула беспомощность, а затем он, не поворачиваясь, тихо, но четко позвал: — Дарина.       Акиэль услышал её учащенное дыхание и еле слышное в толпе «я слушаю». — Она тебя слышит, — передал другу Лорд. Айлин кивнул и продолжил: — Упади в обморок, привлеки внимание.       Дарина ничего не ответила, но через несколько мгновений у входа послышался шум. Акиэль, само собой, поспешил к кузине. Остальные кунгусы наверняка тоже слышали приказ императора и теперь старательно привлекали внимание. На удивление, это сработало. Давящая энергия исчезла вместе с запахом черёмухи и ненормальной грозой.

***

      Стоило церемонии вместе с людьми переместиться на кладбище, кунгусы окружили императора. К чести Триалина он, ожидая вопросов, остался в храме. — Что это было? — прошипел Акиэль, убедившись, что кроме родичей, никто их не слышит. — Всплеск древней магии. Я думал, ты догадался, — спокойно ответил Айлин. По своему опыту Лорд знал, что друг всегда шутит, когда нервничает. — Да. Это была древняя магия. Кто-кто, а мы это почувствовали. Моя кровь едва не бурлила. Я хочу знать… мы хотим знать, не повторится ли это снова. — Я не знаю. Вероятнее всего, повторится, — сдавшись, вздохнул император. — Он не контролирует её, — понизив голос до предела, прошептал кунгус. — Почему бы тебе не научить его? — Не получится. Он как сосуд. Бутылка может только сдерживать вино внутри, но не управлять им. В его случае, вино увеличивается в объеме, — без тени улыбки объяснил мужчина. — Значит… — голос Лорда дрогнул, — он умрёт.

***

      Рубеллин нашёл брата в храме. Мраморные статуи богов стояли полукругом, каждый в своей нише. В центре, прямо напротив входа, верховный бог Флааргус. У его алтаря курились благовония и сотней дрожащих огоньков блестели свечи.       Император сидел на коленях у крайнего слева божества. В нише, между витражными окнами, стояла статуя прекрасного юноши в струящихся одеяниях. Живые цветы венчали его лоб, осыпая нежные лепестки к босым ступням. — По тебе не скажешь, что ты верующий, — улыбнулся Эллин. — У меня только один бог, — не отрывая взгляда от изваяния, ответил Триалин. — Захрин? Бог-близнец Зураба. Если ты веришь в Захрина, должен верить и в его брата, — усмехнулся принц. — Нет, был только один бог, — серьезным тоном возразил Айлин. — Разве? В священных писаниях, что меня заставляли читать, говорилось о целом пантеоне. И о двух падших богах. О близнецах, изгнанных в мир людей за их запретную любовь, — вспомнил юноша. — Романтизированная чушь, — фыркнул император. — Кто дал право одним богам судить других? Разве боги не есть закон? — Ты знаешь, я не верю в богов, — примирительно улыбнулся Эллин, разглядывая скульптуру. — Мы же можем говорить в теории. У меня настроение пофилософствовать. — Как и у большинства после похорон. — В моём случае всему виной дождь. — Ну хорошо, давай пофантазируем. Почему один бог? — А почему двое? — Так написано в книгах. К тому же, насколько мне известно, люди придумали много богов. — Ты находишь это правильным? — Не вижу смысла спорить с верующими, — развел руками Рубеллин. — Я не об этом. Император всегда один. Ему на смену приходит другой. Короли уходят и приходят, каждый приносит что-то своё. Ведёт свою страну вперёд или толкает назад — неважно. Цикличность, смена монархов, смена эпох — это жизнь. Но что произошло бы, если бы был только один монарх? Вечный, — Айлин перевёл взгляд на брата. — Гипотетически была бы одна политика, — начал рассуждать Эллин. — Впрочем, меняются не только короли. Рано или поздно, народ захочет сменить власть, и монарх должен будет либо идти на уступки, чтобы сохранить позицию… — Что, в конечном итоге, приведет к потере власти, — вставил император. — Либо узурпировать власть, подминая остальных, — закончил младший близнец. — Таким образом, конечный итог — тирания. Вечная тирания. Или крах. — Ну, если монарх справедлив и люди счастливы под его правлением, если он идёт вперёд со своим народом… — Люди никогда не будут счастливы. За счастье нужно бороться, именно борьба даёт ему цену. Постоянное спокойствие ведет к застою. Они захотят перемен, чего-то большего. Как сказал один мой знакомый, алчность залог прогресса. — Допустим. И при чём здесь боги? — юноша почувствовал, что теряет нить разговора. — Зачем делиться властью? Один бог, один порядок, одна эпоха. Он мог бы выбрать себе преемника. Боги могли бы договориться о чередовании. Вместе, один за другим, они бы крутили колесо. Но делиться властью никто не хочет. Представь, что есть самое сильное, самое могущественное божество. Властелин всех миров и народов. Он держит под контролем абсолютно всё. Но проходят миллионы лет, и рождается новое поколение богов, среди которых есть равный, если не превосходящий, по силе. Что бы ты сделал, если бы обнаружил равного тебе по силам и правам на престол противника? — Если бы он претендовал на трон, скорее всего, убил бы его. Наверное. Многое зависит от обстоятельств. — И всё-таки первой твоей мыслью было убийство. А что если его нельзя убить? Он так же бессмертен, как и ты. — Тогда постарался бы его ослабить. Наверное, есть какие-то способы. Всегда есть. — Да. Один из них — уменьшить силу противника вдвое, — Триалин поднялся с колен. — Как? — заинтересовался кронпринц. — Разорви его пополам, — равнодушно ответил старший брат. — Наш разговор становится всё более абсурдным, — Эллин не сдержал усмешки. — Абсурдно верить, что Зураб любил кого-то кроме себя. *Для тех, кто в танке, под «самопознанием» раньше, в определённом контексте подразумевалась дрочка XD