***
Акиэль задумчиво разглядывал вскрытый труп. Загустевшая кровь стекала на металлический стол, железный запах дразнил нос, но аппетита не вызывал. Пусть мертвый перед ним и не был чистокровным, но кунгусские корни всё же преобладали. Смоляные спутавшиеся кудри рассыпались вокруг головы, потухшие серо-голубые глаза безразлично взирали на потолок, а в груди багровым цветком расцвела одна-единственная колотая рана, которая, по логике вещей, совершенно не могла убить кунгуса. — Что же с тобой случилось, приятель? — отрешенно протянул Лорд. Вскрытие ответа на загадку не дало. Рана выглядело абсолютно нормальной. Акиэль сам не раз получал такие в бою, и даже шрамов не осталось. Значит, дело не в ране, а в оружие, которым её нанесли. Какой-нибудь зачарованный клинок? Но сколько Акиэль не напрягал память, вспомнить хоть какое-то заклятье, способное остановить природную регенерацию кунгуса, он не смог. Чуткий слух уловил едва слышимое дыхание. Мужчина резко обернулся. В темном углу стоял мальчик с длинными прямыми волосами, скрывающими половину лица, излишней худобой, подчеркиваемой мешковатой старой одеждой, и большими цвета пасмурного неба глазами. — Что ты здесь делаешь? — взяв себя в руки, строго спросил Лорд. Это был не тот вопрос, какой он хотел задать. Правильнее было «как ты здесь оказался?», а еще вернее — «почему я не заметил, как ты вошел?» — Стою, — голосом, больше похожим на шелест, ответил мальчик. — Я вижу, что стоишь, — раздражаясь, сузил глаза Акиэль. — Зачем ты пришел? — Посмотреть на отца. Мужчина перевел взгляд на стол и вздохнул: — Тебе не стоило сейчас приходить. — Почему? — тихо поинтересовался ребенок. — Твой отец… — замявшись, начал Лорд. — Мёртв, — договорил за кунгуса Рей. — И живее не станет. Ни сейчас, ни потом. Почему я не могу смотреть сейчас? Вопрос загнал Акиэля в тупик. Растерянность быстро сменилась раздражением. — Потому что я работаю. Как ты сюда вошел? — Через дверь, — всё так же тихо и спокойно отвечал полуоборотень. — Она заперта. — Не для всех. Чувствуя, что еще немного и мальчишка выведет его из себя, Акиэль устало потер переносицу и указал на выход: — Ступай обратно. Я занят. — У человека, что убил отца, был белый светящийся кинжал, — мальчик не шелохнулся. — Что ты сказал? — потрясенно переспросил мужчина, отказываясь верить своим ушам.***
Новая игра называлась «Найди оборотня и угадай, в кого он превращается», но Мериель предпочел называть её «Охота на новичка». Единственный, кто отказался участвовать, был второй новичок — Эйлин, любимчик его сварливого высочества Рубеллина или, коротко, Брюзги I, но так дядю в присутствии взрослых лучше не называть. Мериель боялся, что и второй дядя окажется таким же врединой, но с принцем Вардласом можно было договориться и даже весело провести время, пусть и соображал он долго, отчего получил прозвище Дуб. Хотя Гланиэль эту кличку оспаривал, уверяя брата, что дяде Вардласу далеко до Дуба и вообще он — принц, и ему эта кличка не идёт. Вот только никаких достойных вариантов на замену Гланиэль предложить не смог, поэтому Дуб пока что остался Дубом. Но что на самом деле важно, так это то, что Рей остался ненайденным. — Я что-то в толк не возьму, он от нас прячется что ли? — в очередной раз безрезультатно собирая ищеек, спросил сам себя Мериель. — Мы ему даже ничего не сделали. — Видимо, он устал от твоих вопросов, — скрестив на груди руки, усмехнулся Гланиэль. — Видимо, ты будешь Брюзгой II, — в тон брату ответил старший близнец. — Захлопнись, — Гланиэль угрожающе рыкнул. Сравнение с дядей Эллином было одним из самых оскорбительных в их клане. — Мальчики, не спорьте, — поспешила вклиниться между братьями Рашета. Близнецы дрались редко, но когда это случалось, разнять их могли только взрослые. — Да куда он делся? Мы весь замок облазили, — сокрушался Мериель. — Не весь. В Южной башне и подвалах мы не были, — заметил Гланиэль. — В Южную башню мы точно не пойдем, — помотал головой Вожак. — Я даже ищеек туда посылать не буду. Если Брюзга заметит… — мальчик многозначительно замолчал, давая братьям и сестрам самим додумать, какие ужасы сотворит с ними Рубеллин. — А подвалы? — Там сейчас Травник работает. Не стоит его отвлекать. Тем более, когда у него плохое настроение, иначе он может пожаловаться отцу, — рассудил Мериель. — Тогда остается только двор. Нужно сказать Злыдню, что мы хотим поиграть на улице, — предложил близнец. — На улице холодно, — донесся из угла тихий голос. Глаза Мериеля вспыхнули алым. Черным вихрем он бросился к полуоборотню и, схватив его за грудки, заорал: — Где ты был? Мы весь замок облазили! — Я был у отца, — не обращая внимания на взбешенного мальчишку, спокойно ответил Рей. — У отца? — ослабив хватку, удивился Вожак. — Лорд Верриари изучает рану, от которой он погиб. Я ему помог, — объяснил оборотень и твердой рукой отцепил от себя Мериеля. — В кого ты превращаешься? — подозрительно сузил глаза Мериель. Оборотень устало вздохнул и… исчез. Глаза близнецов горели багрянцем, осматривая комнату. Даже их тени и ищейки заметались в бешеной пляске, выискивая спрятавшегося полукровку. Вдруг Мериель потрясенно выдохнул. Подняв руку, он выстроил своих демонов в ряд перед собой. Гланиэль тут же последовал его примеру. Спустя мгновение близнецы переглянулись с круглыми от удивления глазами, и Мериель одобрительно кивнул головой: — Впечатляет. Я же говорил, он — уникальное явление. Одна из теней, изогнувшись, оторвалась от пола и превратилась в щуплого подростка с длинными черными волосами и пасмурно-серыми глазами.***
Акиэль сгорбился над старинным трактатом в своем кабинете. Куча свитков и книг заполнили почти всё пространство на столе. Остаток свободного места занимали чашки с кофейной гущей на дне. Бессонная ночь, колоссальная трата энергии на тушение пожара, тайна мёртвого кунгуса и выговор императора вылились в тупую головную боль. Оказывается, кунгусы тоже могут от неё страдать, если долго не пить кровь. Голод давно стал постоянным спутником Акиэля, и кофе лишь на время заглушал его. Нестерпимо клонило в сон. Но вопросы требовали ответов, а его величество — доклада, поэтому Лорд продолжал вчитываться в полустертые строки, пытаясь отыскать в страницах прошлого подсказки к загадкам настоящего. Оружие, которое могло убить кунгуса, в последний раз видели несколько сотен лет назад, в эпоху, овеянную песнями и легендами. Возможно, не было никакого волшебного оружия, и все эти мифы о войнах между кхардскими племенами и кунгусским королевством изрядно приукрашены. Но даже если такое оружие было раньше, нет никаких доказательств, кроме слов осиротевшего ребенка, что оно есть сейчас. И всё-таки нельзя полностью списывать такую возможность. Вот только предположение о том, что белые клинки кхарди всё же существуют, давало ответ на один вопрос и порождало кучу новых вопросов. Как работает оружие? Каким образом оно останавливает регенерацию сильнейшей расы на континенте? Откуда оно взялось у бунтовщиков в провинциальном городе? Почему ими убили рядового кунгуса, а не какую-нибудь значимую фигуру, вроде самого Лорда? Акиэль устал. Голова клонилась всё ниже и ниже, пока, наконец, мужчина не уперся лбом в пожелтевшие страницы. Всего пару минут покоя. Он не будет спать. Только пару минут… На плечи с мягким шорохом опустился плед. Мужчина вскинул голову, поворачиваясь. На него укоризненно смотрели два больших серо-голубых глаза. Акиэль перевел взгляд на часы. Всё-таки заснул. И проспал ужин. — Я принес вам поесть, — угадав мысли Лорда, сказал мальчик и, развернувшись, отошел к буфету, на котором стоял поднос с едой. Всё еще не до конца проснувшийся и оттого угрюмо молчавший кунгус принялся разбирать заваленный бумагами стол, чтобы освободить место для подноса. — Вы не сможете работать, пока не поспите, — еле слышно заметил оборотень. — Кого это волнует? — фыркнул Акиэль. Под внимательным взглядом мальчишки сделалось неуютно. — Меня. — Спасибо, конечно, за еду, но шёл бы ты отсюда, — посоветовал незваному гостю мужчина. Не хватало ещё, чтобы какой-то ребенок, вдобавок оборотень, о нем заботился. — Я расстелил вашу постель, — проигнорировав «совет» старшего, продолжал сверлить взглядом Лорда Рей. — Вам нужно поспать. — Это я без тебя решу. Вон, — теряя терпение, скомандовал Акиэль. В дверь кабинета громко постучали. — Милорд, его высочество Рубеллин плохо себя чувствует, — прокричал кто-то за дверью. Акиэль тут же подскочил открывать. Он уже собрался помчаться следом за посыльным, встревоженный новостью о кронпринце, как вспомнил про ребенка, но, обернувшись, увидел лишь пустую комнату.***
Дети ужинали раньше взрослых. Вместе с ними, конечно, ели учителя, няни, гувернантки и гувернеры, но они не считались, поскольку в столовой других взрослых, кроме рабов, не было. За ужином о новеньком стало еще кое-что известно — он ел всё, что дают, и ел в невероятных объемах. Складывалось впечатление, что он в жизни не видел нормальной еды и до сегодняшнего дня побирался на улицах. Гланиэль проводил взглядом четвертую пустую тарелку, уносимую рабом от оборотня. — Если твой отец среди погибших кунгусов, значит он работал в охране на шахте, так? — отложив вилку, тихо обратился к новичку мальчик. Рей, не успевший прожевать десерт, кивнул. — Он мало зарабатывал? — сложив в голове поношенную одежду и неуемный аппетит нового знакомого, предположил Гланиэль. — Нет, — покачал головой оборотень. — Разговоры за столом! — повысил голос один из гувернеров, и Гланиэль оставил вопросы на потом. За вечер они успели узнать о Рее многое, несмотря на то, что он неохотно говорил о себе. Ему было четырнадцать лет, хотя и выглядел мальчик едва старше близнецов, а ростом немного уступал. Он был страшно худ, даже одежда Мериеля висела на нем мешком. Он говорил на кунгусском, умел читать, но плохо писал и почти не умел считать. Он не знал игры, в которые играли дети Дегроуэля. Ему не нравился яркий свет. У него был очень тихий голос, который могли слышать только близнецы, а остальным приходилось подходить ближе и прислушиваться. Кунгусской крови в нём было достаточно для того, чтобы демоны-тени его слушались, у него их было шесть, но он никогда их не дрессировал и не знал, как это делать. Ему нравилось закрывать лицо волосами. Ему определенно не нравилась идея заплести или собрать волосы в хвост. Мериель засыпал несчастного оборотня миллионом вопросов, на которые даже человек с желанием на них отвечать ответить просто бы не успел. Поэтому Гланиэль решил заняться допросом новичка самостоятельно. Сразу после ужина, как только детей уложат спать, он подвинет Вожака в сторону и аккуратно разговорит Рея. Вот только у Рея, как оказалось, были свои планы, и сразу после ужина оборотень куда-то исчез, а гувернеры почему-то не стали его искать. Мериелю не спалось. В замке что-то происходило — он ощущал разливающуюся в воздухе тревогу, и беспричинное беспокойство охватывало его самого. — Ты спишь? — свесившись вниз, позвал брата Вожак. — Не сплю, — тихо ответил близнец, глаза которого встревоженно мерцали в темноте. — Пошли на разведку? — Лучше не надо. Они злятся и им страшно. — Я чувствую. Поэтому не могу уснуть. — Если нас заметят… — Трусишь? — Даже Раду напуган. Что-то случилось. Что-то плохое. — Нам в любом случае не скажут. Пошли, — ловко спрыгнув со второго яруса кровати, шепотом позвал Мериель. Близнец нехотя скинул одеяло и принялся одеваться. В темноте детской спальни горели четыре алых огонька. — Вы куда? — сонно поднял голову Ал. — Спи. Мы скоро, — шикнул на младшего брата Вожак и выскользнул из спальни. В гостиной сидел Рей. Свернувшись в клубочек, он читал книгу в кресле. Отсутствие света его не смущало — на страницах отсвечивалось багряное сияние глаз. — Ты с нами? — почти беззвучно спросил Мериель, опасаясь разбудить взрослых. Его услышали бы только кунгусы и оборотни. Рей отложил книгу и бесшумно скользнул к близнецам. Ночью мрачные коридоры наводнялись призраками и чудовищами. Слепые чешуйчатые химеры, прячась по углам, ползли вдоль влажных стен подвалов, в башнях завывали и гремели цепями окровавленные привидения, а за старым буфетом притаилась Старуха-шоколадница, облизывая острые зубы, выжидающая заблудших в ночи. В подземелье открывал потайные лазы Пещерный Король, выпуская из своего царства огромных пауков, змеелюдов и страшных уродцев. В галереях оживали картины. А в пустующих гостиных раскладывали пасьянсы мёртвые тени. Ночь в древнем замке всегда была «сумеречной», полной кошмаров и тайн, неведомой и манящей. Три пары рубиново-алых огоньков, быстро перемещаясь вдоль стен, шли по следу страха. На первом этаже свет и шум распугал всех призраков, заставив ночных тварей жаться в темных углах и ютиться в остатках теней. Парадные двери открыли настежь, впуская ночной ветер и стужу. «Сумеречные» исчезали, разбившись на несколько отрядов. Во дворе солдаты и слуги седлали коней. Посреди холла появился высокий худощавый мужчина с длинными смоляными волосами, собранными в конский хвост. Седая прядь тянулась от виска к затылку. Простая черная военная форма дополнилась кожаным поясом со шпагой и револьвером. Где-то за поясницей, под рубашкой, был спрятан кинжал — Мериель это точно знал. Еще пара метательных ножей скрывалась под высокими голенищами сапог. Мужчина выглядел бы рядовым пехотинцем на фоне одетых в шелк и меха знатных офицеров, но его выдавала властная походка и спокойный сосредоточенный взгляд холодных глаз цвета осенней ночи. Это был не их отец. У их отца хитрая полуулыбка на губах, смеющиеся добрые глаза и бесконечные запасы сладостей, припрятанных в карманах. Мужчина внизу был императором Дегроуэля, опасным и расчетливым человеком, которого уважали и побаивались даже кунгусы. Дети притаились за статуей, стараясь даже не дышать, лишь бы не выдать своего присутствия. К императору присоединился Лорд Верриари, закутанный в меха, с уставшими, но горящими алым глазами. Рей подался вперед, жадно разглядывая Лорда. — Сдурел? — прошипел Мериель, оттаскивая оборотня назад. Мальчики вовремя успели скрыться за статуей. В холл вышел Раду, чья серебряная коса среди чернявых голов сразу бросалась в глаза. — Ты останешься, — осадил полукровку император. — Нельзя оставлять замок без охраны. Раду сдержал возражения, лишь недовольно нахмурил брови и с плохо скрываемой завистью провожал взглядом уходящих кунгусов. — Опаздываешь, — без тени эмоций заметил император, обернувшись к другому мужчине. Он выглядел как родной старший брат его величества — те же холодные дегтярно-черные цепкие глаза, та же командная походка и точно такой же высокий хвост таких же смоляных волос. Новый командующий гвардии походил на императора больше, чем его высочество Рубеллин. Мериель, разглядывая дальнего родственника, поставил в голове заметку придумать Глендону кличку. Император быстро раздавал приказы, которые исполнялись мгновенно и неукоснительно. За несколько минут все собрались. — Думается, Лорда Верриари лучше заменить Лордом Гиждарианом, — глядя на потускневшего от усталости Акиэля, предложил Глендон. — Нет. Лорд Верриари поедет со мной. Раду нужен мне здесь, защищать мою семью. Ты проинструктировал гвардейцев? — Да. Юан охраняет Арди, остальные — Рубеллина. Арон тоже выделил людей на защиту принцев. — Хорошо. Будем надеяться, что всё это затеяно с целью выманить из замка и убить меня, а не оставить без защиты Эллина. Раду отошел к лестнице, пропуская отбывающих. Вдруг его внимание привлекло копошение сверху. Карминные глаза изучили статую и коридор за ней, не обнаружив ничего подозрительного, поэтому мужчина прикрыл веки и замер, прислушиваясь. Мериель, чье сердце от волнения забилось сильнее, прикладывал все усилия, чтобы его успокоить. Сдавшись, он осторожно потянул брата и оборотня за рукава, мотая головой в сторону коридора. Поздно. Раду, несмотря на шум в холле, что-то услышал. Серебряной молнией он преодолел лестницу, и не успели дети сделать и шагу, как оказались пойманными за шиворот. — Как это понимать? — строго спросил дядя. — Мы не могли уснуть. Вы все беспокоитесь, так как мы можем спать? — начал оправдываться Мериель. Краем глаза он заметил, что Рей, бросив их, опять куда-то исчез. Император внизу тоже увидел попавшихся шпионов. На мгновение холодное лицо его величества уступило место встревоженному и недовольному лицу отца, а затем император вынес приговор: — Неделя без сладкого. Раду кивнул, подтверждая, что услышал приказ, и император вместе с остальными исчез. Близнецы дружно вздохнули и поплелись под конвоем дяди обратно в спальню. Впереди их ожидала долгая бессонная ночь, а если и удастся заснуть, то сниться будут страшные бои, крики и пламя.***
Он успел исследовать каждый закоулок замка. Безликой тенью он пронёсся по всем коридорам, залам, башням и галереям. Нашел и запомнил расположение кухонь, прачечной, комнат всех многочисленных обитателей замка, его нового дома. Но важнее всего было найти, где живет и работает Он. Дети называли его Милордом и Травником. У Него было красивое имя — Акиэль. Он был великим Лордом Севера. От него пахло травами. Он подарил Рею новый дом. Дом, в котором не было равнодушного отца, проигрывающего все деньги в карты, не было его злых друзей, жестоко шутивших над мальчиком, не было соседских детей, избивавших его за то, что он был оборотнем, пусть и наполовину, не было их противных мамаш, приходивших жаловаться отцу, когда Рей давал сдачи. Отец часто наказывал его. Когда начался бунт, Рей сидел запертый в кладовке. Больше для виду. Как только отца вызвали, он обратился тенью и выполз через щель под дверью. Тревога отца накрыла мальчика, не успел он выйти из дома. Подгоняемый инстинктами, он бросился за родителем. Потом была вспышка острой боли, и Рей увидел, как человек вынул из груди его отца сияющий белым светом кинжал. Он не помнил, сколько и в каком облике пробыл у тела, оглушенный щемящей болью и навязанной кровью кунгусов тоской по тому, по кому тосковать совсем не хотелось. Город стонал и хрипел в огне разгорающегося пожара, задыхался от дыма, кричал тысячами голосов, плевался глухим треском выстрелов и медленно умирал, забирая с собой кровавую дань. А затем появился Он. Нежный облик Лорда скрывал могучую силу, способную совладать со стихией. Глаза кровавым блеском отражали багровое небо над бушующим пламенем. Тени, громадные и смертоносные, черным шлейфом окутывали хозяина, защищая от жара и спасающихся в бегстве людей. Тысячи искр плясали в диком танце вокруг темной величественной фигуры. Тонкие белые руки простерлись вверх, и ревущий огонь, сжирающий город, мажущий небосклон сажей и беснующийся в трескучем хохоте, подчинился. Пламя, неохотно отпуская жертву, медленно склонилось перед Лордом, повинуясь воле наследника королей древности. После те же сильные и нежные руки исцелили сотни раненых. Лорд лечил всех: и своих солдат, и горожан, и бунтовщиков. Каждому страждущему досталась его милость. Алое сияние целительной магии порой окутывало по несколько десятков человек, но Лорд без тени слабости продолжал стоять прямо. Тело отца Рея кто-то забрал, пока мальчик наблюдал за Лордом. По крайней мере, среди нескольких десятков погибших, чьи трупы лежали посреди расчищенной площади, отца не было. К тому времени, как Лорду сообщили о количестве погибших, через его руки прошли сотни людей. Рей внимательно следил за непоколебимой фигурой, которая вдруг качнулась и обессиленно опустилась на землю перед телами своих мертвых подданных. — Мальчик, иди домой. Где твои родители? — устало пытался прогнать подростка кто-то из подчиненных Лорда. — Их больше нет, — спокойно ответил Рей, продолжая смотреть на Него. Лорд сидел спиной к мальчику. Рей заметил, как мужчина откупорил склянку с черной жидкостью, и в воздухе, пропитанном гарью, разлился сладко-пряный аромат. — Мой отец служил охранником в шахтах. Матери давно нет, — скорее для Лорда, чем для приставучего солдата, объяснил оборотень. Лорд его услышал. — Оставь его, — велел он солдату. — Если ему некуда идти, пусть идет с нами. Так Рей оказался в замке императора, где было тепло, где можно было есть, сколько захочешь, где шумная свора детей хоть и надоедала, но хотя бы пыталась быть дружелюбной, и где жил Он. Первым делом Рей отыскал комнаты Милорда. Они пахли травами и самим Травником. И теперь, когда Акиэль вновь покинул замок, его комнаты, хранящие запах хозяина, были единственным местом, где мальчику хотелось находиться. Он огляделся, с любопытством осматривая кабинет, примыкающий к спальне. Видимость порядка поддерживалась неумело. Похоже, Лорд сам убирался в своих покоях. И не удивительно. Содержимое бессчетных склянок и пузырьков, расставленных на полках и рабочем столе, трудно было переоценить. Наверняка Травник опасался краж и потому всегда запирал комнаты и никого в них не пускал. Рей, со страстью исследователя изучивший содержимое каждого шкафчика, каждой полочки и каждого ящика, наконец придумал, чем себя занять. Он начал с пыли — её тут было больше всего. Там, где протереть не доставало роста, он оборачивался тенью и протирал, обмотавшись тряпкой. Затем он вскарабкался на шкаф с книгами, на котором, как оказалось, сушились травы. Их пришлось собрать, спустить вниз, потом вновь подняться, смести в кучку осыпавшиеся листики сухоцветов, протереть пыль, поднять травы обратно и разложить, как было. Труху от листьев он сжег в догорающем огне камина, отчего комната наполнилась душным благоуханием. Рею это понравилось, но комнату всё равно пришлось проветрить. Потом он разобрал по местам разбросанные вещи Лорда, прибрался на столе с бумагами, протер рабочий стол, аккуратно переставляя склянки, мензурки, спиртовку, мешочки и инструменты. Отскоблил воск с подсвечников и поменял свечи. Выкинул пустые скорлупки от орехов из вазы, сходил на кухню и наполнил вазу грушами, яблоками и новыми орехами, заодно стащил еще одну вазу поменьше, заполнив её конфетами и печеньем. Поменял воду в графине. Дождался, когда дотлеют угли, и вычистил золу из камина, а затем растопил его заново, чтобы комната успела прогреться к возвращению Лорда. Потом он сменил постельное бельё и выхлопал прикроватные коврики. Каждым действием Рей отмечал своё присутствие в покоях Травника. Ему хотелось стать для Него таким же незаменимым, каким Он, сам того не сознавая, стал для ребенка. Стрелки на часах подползли к утру, когда мальчик, наконец, притомился. Решив, что занавески можно постирать в следующий раз, он наскоро, но тщательно помыл полы и, удовлетворенный проделанной работой, свернулся калачиком в кресле, в полудреме дожидаясь своего Лорда.