Алкоголь горчит на языке, но эта горечь ничто в сравнении с той, что гложет сердце. Арон сидел в углу гостиной, игнорируя собранных братом гостей. Товарищи из академии, несколько общих приятелей, Хартуэлл — во дворце Арона, ещё полупустом и необжитом, собралась исключительно мужская компания, чтобы отметить конец холостяцкой жизни второго принца. Как будто она была такой долгой! Арон понимал, что брат хотел как лучше и пытался взбодрить его. Только от поздравлений и весёлых подначек Арона тошнило. До свадьбы оставалось чуть меньше трёх дней.
— Да будет тебе, не кисни, — в соседнем кресле развалился Хартуэлл с папиросой в руке. — Невеста что надо.
Да что все пристали с этой невестой? Как будто дело в ней! Арон, проигнорировав кузена, поднял с пола почти опустевшую бутылку виски и снова наполнил бокал. Поймал чуть укоризненный взгляд Зейрона с другого конца комнаты. Усмехнулся. Захотелось что-нибудь вытворить. Просто руки чесались. Врезать Хартуэллу по его смазливой роже? Арон был бы даже не против получить в ответ. Даже по лицу. Всерьёз рассматривая эту мысль, принц залпом опустошил бокал и вылил в него остатки виски.
— Ты бы повременил, — перехватывая руку с бокалом, заметил Хартуэлл. Вот и повод нашёлся.
Откинув ладонь кузена, принц, не глядя, швырнул бокал в сторону, — влетев в стену, тот с пронзительным звоном разлетелся осколками, — рывком встал и от всей души вмазал в ошарашенное лицо гвардейца. Мужчины в комнате вскочили со своих мест.
— Совсем сбрендил?! — прижав к покрасневшей щеке тыльную сторону ладони, воскликнул Хартуэлл. Арон схватил кузена за ворот.
— Эй! Ты что!
— Арон, успокойся!
— Ваше высочество!
Несколько рук, вцепившись в принца, отодрали его от ошалевшего гвардейца. Арон не слышал упрёков. В голове гудело. Комната перед глазами плыла, а к горлу подступала удушливая дурнота. Но стоило взгляду зацепиться за белое пятно мундира перед собой, как мир обрёл непривычную резкость. Зейрон присел перед кузеном, обеспокоенно спрашивал его о чём-то и протягивал влажный платок. Белый. С инициалами «
З.А.», вышитыми золотой нитью в уголке. Арон их не видел, но знал, что они там есть. Нестерпимо, до дрожи в руках, захотелось ударить кузена снова. Но удерживающие его руки не давали сделать и шага в сторону гвардейца. Зейрон встал. Неловко улыбнулся, обращаясь к гостям.
— Кажется, наш жених немного перебрал. Я отведу Арона в его комнату. Давайте закончим на сегодня?
Принца отпустили. Арон обернулся посмотреть, кто не дал ему сделать вечер чуточку веселее. Товарищи из академии. Кто бы сомневался. Юноша усмехнулся. Он покорно стоял, пока брат сердечно прощался с гостями и извинялся за Арона.
— Арон, идём, — приобняв брата за плечи, ласково позвал Зейрон, когда все гости разошлись. Принц послушно пошёл следом. Неважно, куда его зовёт Зейрон. Главное, что он.
— Что на тебя нашло? — поинтересовался брат.
Интересный вопрос. Ещё бы сам Арон знал на него ответ. Или вопрос поставлен не совсем верно, ведь «что» на него нашло, он, допустим, знал, а вот «когда» и «как» остаются вопросами открытыми. Ответить на первый, пожалуй, проще. Арон вполне помнил, когда в весенних снах его, ещё подростка, стал посещать Зейрон. Поначалу было стыдно и страшно. Стыдно от неконтролируемых запретных желаний. Страшно от мысли, что брат узнает. Видеть его во дворце каждый день становилось всё сложнее. Недолго думая, куда сбежать, принц поступил в академию. Переезд из дворца в кадетское общежитие и сократившиеся встречи с братом помогли немного успокоиться, а полувоенная жизнь научила держать лицо. Однако сама проблема никуда не делась. Юноше удалось на время закопать чувства глубоко внутри, удалось даже убедить себя, что это пройдёт, просто возраст такой, странный, безрассудный.
Но вот прошло пять лет, а принц то ли не повзрослел, то ли с самого начала лгал себе. Не прошло. Не отпустило. Не остыло. Что-то горячее годами тлевшее в сердце теперь разгоралось со скоростью лесного пожара. И Арон не представлял, как его остановить. Надо признать, он и не хотел. Больше нет. Ни сил, ни желания сопротивляться не оставалось. И врать себе уже не выходило.
— Арон, тебе не хорошо? — тёплый встревоженный взгляд брата.
«
Если бы ты смотрел так только на меня». Сколько сердец разбили эти полуночные глаза? Этот мягкий и искренний взгляд? Сколько людей обманывались им? Он обещал дружбу и особое, доверительное отношение, некое таинство, разделённое только с тобой, но за ним не было ничего, кроме образцовой вежливости кронпринца. По крайней мере, для остальных.
В груди шевельнулась ещё не до конца задушенная алкоголем совесть. Принц подумал о Сандре. Что бы сказала она? Вероятно, ничего. Не Арону. Арона она бы удостоила лишь упрекающим взглядом. Некстати перед мысленным взором появились и близнецы брата. Стало ещё гаже. От самого себя. Тошнота подкатывала к горлу, вынуждая задерживать дыхание. Может, это от количества выпитого, но Арон почти не сомневался, что алкоголь не при чём. Его тошнит от себя.
— Арон? — Зейрон остановился, заглядывая в лицо брату, и пощупал его лоб. Принц отпрянул. «
Не марайся об меня». Зейрон недоумённо вскинул брови, но, чуть поджав губы, промолчал и повёл брата дальше.
Как символично. Зейрон любил белое. Арон — чёрное. «На белом видно малейшее пятно», — частенько повторял Зейрон. Все думали, что он носил фамильные цвета, чтобы подчеркнуть своё положение, но на самом деле таким образом Зейрон постоянно напоминал себе о репутации. С младых лет он приучал себя следить за внешним видом, поступками, словами, мыслями. Арон придерживался иных взглядов. Грязь дёгтем не замараешь. Если о тебе уже думают плохо, не нужно заботиться о том, что ты говоришь и делаешь. Вот только прежде принцу не приходило в голову, что он может замарать собой Зейрона. Своими словами. Своими поступками. Своими мыслями…
Дверь в необжитые, как и все помещения нового дворца, покои открылась с лёгким скрипом. Не забыть бы сказать дворецкому, что нужно смазать петли. В гостиной освежающе прохладно. Камин ещё не прогорел, но тепла уже не давал. Вот и всё. Скорее всего, в следующий раз с Зейроном они увидятся на свадьбе Арона, после которой кронпринц на несколько месяцев уедет на юг. А Арон останется в столице с навязанной женой. Поехать за братом нельзя — в академии последний год обучения. А бросить учёбу, значит ограничить свои возможности в будущем. Он должен остаться. Ради Зейрона. Ради будущего императора. Должен… Впервые ему не удавалось примирить долг и сердце.
Зейрон, вопреки ожиданиям, не ушёл. Заперев дверь изнутри, он усадил брата на кушетку и сел рядом.
— Арон, посмотри на меня?
Принц послушно перевёл деланно безразличный взгляд на брата.
— Ты так расстроен из-за свадьбы?
Юноша промолчал.
— Прости, — вздохнул Зейрон. — Я не думал… что для тебя это будет так тяжело. Но… Мелиса правда хорошая девушка. Уверен, она станет прекрасной женой, — брат ободряюще улыбнулся. Снова эта Мелиса. Зейрон, немного подумав, продолжил: — Знаешь, я тебя отчасти понимаю. Когда отец решил женить меня на Сандре, я… очень волновался. Всё-таки, она на три года старше. Сейчас это уже не ощущается, но тогда… Мне пятнадцать, ей восемнадцать. Честно сказать… я её немного боялся, — Зейрон улыбнулся воспоминаниям. Арон усмехнулся.
— Ты бы видел, как она на меня смотрела в нашу первую встречу! Я думал, она хочет меня убить, — неловко рассмеялся брат. — Но, как видишь, мы узнали друг друга получше и теперь счастливы вместе.
— Вам повезло, — нейтрально заметил Арон.
— Да… Но и тебе может повезти с Мелисой. Если ты будешь добр к ней и постараешься стать ей другом, глядишь, между вами появится нечто большее. К тому же, она младше тебя, уверен, тебе будет проще очаровать её. И… ты подумай, какого сейчас ей? Мелисе семнадцать. Если тебя свадьба застала врасплох, представь, что чувствует юная девушка? Она, должно быть, напугана, — тихо заметил Зейрон и с укоризной добавил: — Ты так и не съездил к ней.
— Зачем? Она будет жить со мной, насмотрюсь ещё.
Зейрон вздохнул.
— Я не об этом. Тебе стоило поговорить с ней, ободрить её.
Арон хмыкнул. Разве он похож на того, кто может кого-то ободрить?
— Пусть Мелису её папаша ободряет.
— Арон, пообещай, что будешь добр к ней, — попросил брат.
— Нет, — усмехнулся принц. — Довольно того, что вы навязали мне дочь этой скотины.
— Так ты только усложнишь себе жизнь, — покачал головой Зейрон. — И я прошу тебя не любить её, а заботиться о ней. Хотя бы как о подруге.
— Посмотрим, — не стал ничего обещать Арон. Разговор всё больше его раздражал. Отчего-то все разговоры в последнее время так или иначе сводились к Мелисе, будто девчонка хоть сколько-то его волновала. Отец бы всё равно, рано или поздно, женил бы его на ком-нибудь. В их кругах брак по любви был непозволительной роскошью. Арон давно знал, что однажды настанет его черёд стать разменной монетой в каком-нибудь политическом браке вслед за братьями. Свадьба Зейрона с Сандрой, дочерью короля Руна, позволила их отцу, тогда ещё кронпринцу, разыграть крупную политическую партию и вывести Рун из зоны влияния Дегроуля. Теперь Рун был крепко повязан с Крастской Империей. Через династический брак Зейрона и Сандры Ренделу удалось продвинуть кучу торговых и военных соглашений между их странами, расширив влияние империи на запад. Аврелий, в свою очередь, стал ключом на восток. Чем-то он приглянулся императору Астеллы, и Рендел охотно отдал ему младшего сына в обмен на будущее господство Крастской Империи в море. Рендел был, возможно, худшим отцом, какого можно представить, но, нельзя отрицать, он был хорошим политиком. Империя богатела с каждым годом его правления, которое, фактически, началось задолго до коронации Рендела. В последние годы царствования их деда, Зейрона I, страной практически единолично правил их отец. С юных лет он собирал вокруг себя влиятельных молодых людей, активно участвовал в политической жизни и, со временем, потеснил отца. К моменту его коронации весь Совет Министров и Парламент полностью подчинялись кронпринцу Ренделу. Бывший император добровольно ушёл на покой, передав трон сыну. Видимо теперь Рендел судил Зейрона по себе.
— Дело не в ней, — вздохнул Зейрон.
— Как ты догадался? — съязвил принц.
— Я хотел сказать, дело не в Мелисе и её отце. Если бы проблема была только в герцоге Эсслинге, ты бы уже успокоился и нашёл преимущества нового положения.
— Например?
— Ты станешь его наследником, я ведь говорил, — пожал плечами Зейрон и хитро улыбнулся: — Кто позаботится о нём в старости?
— О, его старость будет недолгой, — с кровожадной улыбкой пообещал Арон. Брат не ошибся, преимущества родства с герцогом Арон уже обдумал. Даже подумал о том, как это использовать с пользой для Зейрона.
— Если дело не в нём, тогда… в чём? — вернулся к теме брат. Арон помрачнел, но не ответил. Не знал, что сказать. И стоит ли говорить.
— Арон? Не игнорируй меня, пожалуйста?
«
Если бы это было возможно», — горько усмехнулся про себя принц.
— Ты… тебе нравится другая? — предположил Зейрон. — Арон?
Юноша отвёл взгляд.
— Всё-таки другая, — кронпринц тяжело вздохнул. — Почему ты не сказал мне раньше? Я бы попробовал переубедить отца.
Арон подавил нервный смешок.
— Кто она? Может… ещё возможно переиграть. Хотя… это будет сильный удар по репутации наших семей. Неважно. Что-нибудь придумаем. Так кто она?
Арон, не выдержав, рассмеялся. Воображение живо рисовало, как брат объясняется перед отцом, почему Арон не может жениться. Принц хохотал в голос. Алкоголь подкинул новую бредовую идею. Зачем ему тащить это одному? Пусть Зейрон узнает. Какая теперь разница? Всё равно через несколько дней он уедет, и, к чему бы ни привела исповедь принца, у них будет время остыть. Может, даже друг к другу. Может, столкнувшись с отвращением брата, его идеальный образ рассыплется и Арон перестанет делать из него икону? Может, он перестанет сходить с ума?
— Это ты, — всё ещё смеясь, выдавил принц.
— Хорошая шутка. Я тоже тебя люблю, — несколько снисходительно улыбнулся Зейрон. — Если не хочешь говорить, я не настаиваю.
— Это действительно ты, — успокаиваясь, повторил Арон. На губах ещё играла улыбка, но взгляд стал серьёзным. Продолжать, когда уже начал, легче.
— Это всегда был ты, Зейрон. Только ты.
— Ты пьян, — устало вздохнув, заключил брат.
Лучше бы он совсем ничего не говорил, потому что теперь Арон был просто обязан доказать, что дело не в выпивке. Снисходительность Зейрона взбесила его сильнее, чем могло бы вывести из себя ожидаемое отвращение.
— Да, пьян. Трезвым я бы тебе не сказал, — усмехнулся принц, с каким-то нездоровым интересом наблюдая, как меняется лицо брата.
— Ты разочарован? Чувствуешь омерзение? — Арон пошёл в наступление. — Не страшно. Едва ли ты разочаруешься во мне сильнее, чем я сам.
— Арон…
— Замолчи. Просто ничего не говори, Зейрон… — юноша, откинувшись на спинку кушетки, закрыл глаза ладонью и тихо продолжил: — Я ненавижу себя… Ты не представляешь, на сколько. Я ненавижу себя также сильно, как люблю тебя. Нет… не просто люблю. Я брежу тобой. Схожу с ума. Каждый день, каждую минуту рядом с тобой. Я бы убил любого по одному твоему слову. Даже отца. Я готов всю жизнь быть твоим бешеным псом. Даже если ты возненавидишь меня за это. Просто я… ничего не могу с собою сделать.
Зейрон молчал. Арон опустил руку. Та безвольно плюхнулась рядом с коленом. Бросил короткий взгляд на брата. На задумчивом лице Зейрона до сих пор не было отвращения. Видимо, до сих пор не верил. Или думал, как бы успокоить пьяный бред принца. Арон тихо, полушепотом, продолжил.
— Не знаю, как донести до тебя. Вряд-ли ты сможешь представить, но я давно люблю тебя не как брата. Не месяц, не год. Дольше. Я пытался убедить себя, что это что-то другое. Надеялся, что пройдёт… Ты не знаешь, как это больно… — горько усмехнулся юноша. — Любить без надежды. Без возможности хотя бы попытаться. И всё равно любить… Всё равно надеяться… — Арон сглотнул, судорожно выдохнул. — Мы повязаны кровью. Ты, к тому же, давно женат. У тебя есть дети. И не один из этих доводов меня не останавливает… Я омерзителен, да? Можешь ничего не говорить, и так знаю.
— Это не так, — негромко возразил брат.
— Ты слишком хорошо обо мне думаешь. Ты о всех думаешь слишком хорошо, — хохотнул Арон. — Ты просто невыносим, знаешь? Ты… Так смешно на самом деле… Ты умудряешься отравлять мою жизнь и вместе с тем наполнять её смыслом. Ты мучаешь меня одним своим присутствием и заставляешь жить одним своим существованием. Всё ещё думаешь, что я просто перебрал?
— Прости, — тихо ответил Зейрон. — Что я… могу сделать для тебя?
— Издеваешься?
— Я говорю серьёзно. Арон, — кронпринц подсел ближе и обнял брата одной рукой. — Я никогда не отвернусь от тебя. И не стану любить меньше. Что бы ты ни сделал. А винить человека за чувства, тем более, такие светлые — глупо. Поэтому… не вини себя. И… я всё ещё жду ответ. Что я могу сделать для тебя?
— Ты не хочешь это услышать, — зло усмехнулся Арон и, сбросив руку брата, резко встал. — Светлые чувства?! Догадываюсь, что ты себе навоображал. Бедный глупый младший брат впервые влюбился, ну и пускай в родного брата, это же так мило и чудесно! — голос предательски срывался. — Светлый и наивный здесь только ты! Хочешь знать, чего я на самом деле хочу от тебя? Действительно хочешь знать? Думаешь, невинные поцелуи — это всё, о чём я думаю по ночам?! Что ты можешь сделать? Лечь со мной? Переспать со мной? Как тебе? Всё ещё мило?!
Зейрон прикрыл глаза.
— Уходи, — глухо потребовал Арон. — Это всё, что ты можешь сделать… Прошу тебя, уходи…
Кронпринц не сдвинулся с места.
— Уходи! — юноша ударил кулаком по стене. — Проваливай! Сейчас же! — по щекам текли слёзы. — Видеть тебя не могу…
— Арон… — Зейрон открыл глаза, в его взгляде читалось сожаление.
— Не нужна мне твоя жалость, — сквозь слёзы прорычал Арон. — Проваливай!
— Хорошо, — вздохнул Зейрон. Встал.
Вот и всё. Чувствуя, как в груди что-то обрывается, Арон выдавил из себя кривую усмешку. Чего он, собственно, ожидал? Большего он не заслужил. И уже никогда не заслужит. Как будто у него был хоть призрачный шанс… Тогда почему? Почему так хочется кричать?
Зейрон подошёл к брату. Арон посторонился, пропуская его к двери. Однако кронпринц не пошёл дальше.
— Хорошо, можешь не ограничиваться поцелуями.
— Что? — Арон тупо уставился на брата.
— Ты слышал.
— Ты спятил? — принц поражённо пялился на Зейрона. Один из них точно сошёл с ума.
— Я уже сказал. Я не стану любить тебя меньше, что бы ты ни сделал. И я не думал, что ты хочешь только поцелуев. Просто… это… это всё как-то неожиданно, — Зейрон неловко улыбнулся, но тут же чуть строже добавил: — И не нужно додумывать за меня. Ты внушил себе глупость, будто ты омерзителен, а теперь пытаешься убедить в этом меня.
— А… как же… Сандра? — ляпнул первое, что пришло в голову, Арон и тут же мысленно врезал себе. Что он вообще делает? Ему бы радоваться, что Зейрон не последовал его совету и не ушёл, а он… Но брат действительно застал его врасплох. Арон думал, что хорошо знает его. Быть может, даже лучше, чем кто-либо. Но Зейрон снова превзошёл все ожидания. А Арон, должно быть, полный идиот, раз вместо того, чтобы пользоваться моментом, спрашивает брата о жене. Зейрон вздохнул и, глядя принцу в глаза, честно ответил:
— Я очень люблю Сандру. И никогда не посмотрю ни на какую другую женщину. Но я люблю и тебя. И… я не хочу тебя терять.
— Едва ли ты любишь меня также, как я тебя, — прошептал Арон, всё ещё не веря, что всё это происходит на самом деле.
— Но не менее сильно, — улыбнулся Зейрон.
— В любом случае, у тебя нет причин соглашаться, — продолжал играть в благородство принц.
— Недоступное манит нас сильнее всего, — пожал плечами брат и, шагнув к принцу, обнял его.
— Не хочу, чтобы мы отдалялись друг от друга, — прошептал Зейрон, поцеловав младшего брата в лоб.
Арону казалось, что влюбиться сильнее уже невозможно. Он снова ошибся. В груди пылало. Зейрон, невозможный ты человек. Что ты делаешь с сердцами людей? Арон поднял глаза, встречаясь взглядом с кронпринцем. Ладонь неуверенно потянулась к лицу любимого. Осторожно, словно опасаясь вспугнуть, мазнул губами по щеке мужчины. Не встретив сопротивления, он опустился ниже, к губам, и, на пробу, поцеловал. Зейрон беззлобно улыбнулся:
— Могу научить.
Арон фыркнул и прижался к губам брата, зарываясь ладонями в чёрную смоль волос. Раньше он думал, что они с Зейроном сравнялись ростом, теперь же, оказавшись так близко к брату, юноша обнаружил, что тот всё ещё выше его, всего на полдюйма, но выше. Впрочем, в плечах Зейрон уже немного уступал.
— Подожди, — разрывая поцелуй, остановил он принца. Тот разочарованно выдохнул.
— Нет, я не… Я хотел сказать — нужно убедиться, что нас не обнаружат, — догадавшись, что его неправильно поняли, поспешил объяснить Зейрон.
— Ты же запер дверь, — с некоторой досадой в голосе напомнил Арон.
— Да, но предосторожность не помешает, — смутился брат и в несколько пассов установил вокруг покоев принца барьеры.
«
Всегда бы ты так рассуждал», — подумал Арон, глядя как брат закрывает защитный контур.
— Так будет спокойней. Идём, — закончив, позвал кронпринц и открыл дверь в спальню. С чувством нереальности происходящего Арон последовал за ним.
— Тут прохладно, — заметил Зейрон. — Не раздевайся пока, простынешь.
Зейрон присел перед камином, подтянул рукава, достал из дровницы несколько поленьев, сложил в топку и, проверив, открыта ли заслонка, поджег их. Встал. Отряхнул ладони — рукава сползли обратно — прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Шторы заколыхались от потоков тёплого воздуха и уже через пару минут стало ощутимо теплее. Арон, всё это время наблюдавший за братом, спохватился, что ему тоже нужно подготовиться. Метнулся в ванную, где на полке он видел какие-то масла и бальзамы. Покои приводил в порядок камердинер герцога Эсслинга, поэтому Арон ориентировался в них плохо. Как, впрочем, и во всём, подаренном будущим тестем, дворце. Ничего подходящего по назначению на полках, само собой, не оказалось. Арон перебрал масла в качестве альтернативы. Единственным без резкого запаха оказалось сандаловое. Сойдёт. Наверное…
Вернувшись в спальню, принц обнаружил брата сидящим на постели. Он уже снял сапоги и аккуратно сложил мундир на табурет.
Всё это слишком походило на очередной сон с участием Зейрона. Арон застыл в дверях, не решаясь подойти к кровати. Незаметно ущипнул себя за бедро.
— Я надеюсь, ты знаешь, что делать, потому что с мужчинами у меня опыта не было, — легко признал кронпринц.
Арон нервно сглотнул. У него-то уже проскользнула благородная мысль уступить инициативу брату, но при таком раскладе… Конечно, самого Арона тоже нельзя было назвать опытным, но в общежитии, где жили только юноши от четырнадцати до двадцати лет, развлечения были разными. Коменданты смотрели на кадетские романы сквозь пальцы, лишь бы они не выходили наружу. Впрочем, все кадеты были из дворянских семей и с младенчества знали, как важно сохранять репутацию и свою, и своей семьи, а потому никакие скандалы, если они и были, за пределы академии не выходили. А экспериментировали по молодости многие. Вот и принц два года назад, надеясь перебить кем-нибудь нездоровые чувства к брату, завязал роман с кадетом на курс младше него. Энис Ферише, младший брат нынешнего маркиза Ферише, походил на своего брата внешне и разительно отличался характером. Арону юноша вполне симпатизировал. Он даже думал сделать Эниса своим фаворитом в будущем. Они встречались пару месяцев, успели дважды разделить постель, а потом после очередной поездки домой на выходные Энис не вернулся в академию. Через некоторое время дворецкий маркиза Ферише забрал документы и вещи Эниса. Что там у них стряслось, Арон так и не выяснил, но желания отвлечься на кого-то больше не возникало. И всё-таки, такой мизерный опыт оказался лучше, чем полное его отсутствие.
— Ты передумал? — поинтересовался Зейрон.
— Нет, — взяв себя в руки, мотнул головой принц. Прошёл к кровати, собираясь присоединиться к брату.
— Обувь, — напомнил Зейрон, когда принц уже опёрся коленом о постель. Арон шумно выдохнул, но послушно убрал ногу с кровати и снял ботинки. Чуть помедлив, расстегнул рубашку — форменный мундир он снял ещё в гостиной, когда ему стало жарко от выпитого, — и забрался на кровать.
Зейрон потянулся к воротнику.
— Позволь мне, — шепнул Арон, перехватывая ладони брата. Тот коротко улыбнулся и опустил руки, позволяя юноше раздеть себя. Под безмятежным взглядом кронпринца руки подрагивали. Арон сглотнул, судорожно вздохнул, но, пусть не с первой попытки, справился с мелкими золотистыми пуговицами. Взгляд зацепился за тонкий розовый шрам на боку брата — тогда помощь оказали не сразу и полностью залечить рану, чтобы не осталось следов, не удалось. Принц отвёл глаза, стянул рубашку с Зейрона, вздрогнул, когда пальцы случайно коснулись тёплой кожи. Зейрон отпрянул.
— У тебя руки холодные, — улыбнулся брат, перехватывая его ладони и пряча в своих.
Арон выдохнул. Подвинулся чуть ближе, почти вплотную. Мягко освободил руку, огладил лицо брата. Такой красивый. Такой спокойный. Словно они делали это не впервые. Зейрон не торопил его, непринуждённо позволяя любоваться собой.
Неужели всё это на самом деле? Наяву? Неужели настоящий Зейрон позволил бы так смотреть на себя? Так прикасаться к себе? Так целовать? В этот раз Арон осмелился зайти дальше. Не дожидаясь новых шутливых подначек, он притянул брата к себе, зарылся руками в волосы и прижался к горячим губам. Тут же ощутил руки Зейрона на своей спине. Он отвечал. Не с тем же пылом, что раздирал юношу, но уверенно. По-настоящему. Эта мысль вдруг прошила сознание принца. Ощущение нереальности происходящего исчезло, а обретший материальность мир стал непривычно ярким. Все чувства, подобно веками спавшему и, наконец, пробудившемуся вулкану, прорвали каменную корку и неудержимым потоком вырвались наружу. Прикосновения обжигали. Терпкий, обычно едва заметный аромат духов кронпринца теперь пьянил глубоким запахом бальзама и пряностей.
Лихорадочно выцеловывая любимое лицо, Арон опрокинул брата на спину. На миг маска спокойствия на его лице дрогнула — Зейрон удивлённо распахнул глаза — но тут же восстановилась. Надолго ли? Сколько ещё он сможет играть великодушного и идеального старшего брата? Арону не терпелось это выяснить. Он прижал ладони брата к простыне — ледяные пальцы сплелись с горячими — и, склонившись над зарумянившимся кронпринцем, припал к его губам. Зейрон без труда освободил одну руку. Положил её на затылок принца, прижимая его к себе.
— Зейрон… — разорвав поцелуй, выдохнул юноша и заглянул в чёрные глаза брата, казавшиеся бездонными в полумраке спальни.
— Пожалуйста, без комплементов, — подавил смешок Зейрон. — Иначе я умру от смущения.
Арон почти обиженно хмыкнул. Ну чтож, раз нельзя сказать, можно показать. Юноша огладил лицо кронпринца, спустился кончиками пальцев по острой скуле к шее, ниже, оглаживая широкую грудь. Зейрон, не выдержав опалённого желанием взгляда, прикрыл глаза рукой. Как наивно. Как будто теперь Арон позволит прятаться от него. Юноша перехватил руку брата, отнимая её от лица. Зейрон отвернулся. Неужели? В груди болезненно сжалось. В горле мгновенно пересохло.
— Ты… ты не передумал? — с лёгкой хрипотцой в голосе спросил принц.
— Нет, просто… Боги, не смотри на меня так, — краснея, улыбнулся Зейрон.
— А как смотреть? — проворчал принц, выпрямляясь и отпуская руку брата. Зейрон, тут же закрыв лицо ладонями, рассеялся в голос.
Он хохотал, пока растерянный принц сидел в ногах брата, не зная, что ему теперь делать. Весь запал как-то вышел. И придававший смелости алкоголь постепенно выветривался.
— Прости, — отсмеявшись, просипел Зейрон, поднимаясь следом. — Это от нервов, — улыбнулся он. — Давай сначала?
Легко сказать. Арон теперь не знал, ни куда себя деть, ни что делать. Видя затруднения юноши, кронпринц предложил:
— Не против, если я начну?
Арон дёрганно кивнул. В конце концов с Зейроном и не должно быть просто. Это же Зейрон, а не какой-то там… Энис Ферише.
Кронпринц придвинулся вплотную. Опустил одну ладонь на бедро Арона, второй — обнял его шею. Медленно приблизившись, поцеловал. Без напора, без пыла. Мягко, едва касаясь губ, осторожно наблюдая за реакцией юноши. Арон, немного расслабившись, потянулся навстречу. Огладил плечи брата, профессионально отмечая твёрдость мышц. И не скажешь, что гражданский. Зейрон, тем временем, продолжил. Невесомыми поцелуями прошёлся по щеке, спустился к шее — Арон судорожно вдохнул, зарываясь пальцами в волосы брата, — и, придерживая принца за спину, опустил его на постель. Ласково сдвинул с лица юноши чёрную прядку, улыбнулся, клюнул в щёку и, чуть отстранившись, перехватил потянувшуюся к нему ладонь. Поцеловал её. И снова. Не отрывая тёплого взгляда от лица стремительно краснеющего принца. Теперь Арону самому захотелось закрыть лицо руками, отвернуться — что угодно, лишь бы спрятаться от этого, заставляющего гореть щёки, взгляда.
— Ладно, я понял, — пробурчал принц. Зейрон улыбнулся, но уступать брату не спешил.
Облокотившись на постель, он подцепил подбородок юноши и, чуть приподняв, поцеловал. Глубоко. Скрадывая дыхание. Придавливая своим телом.
Арон дёрнулся. На миг стало страшно. Хотя в то же время внизу живота разливался щекочущий жар. Зейрон тут же отпрянул и лёг рядом.
— Не передумал? — с мягкой полуулыбкой поинтересовался он. Арон сел. Грудь вздымалась от тяжелого дыхания.
— Нет, — бросил принц.
Теперь он окончательно убедился, что это не сон. Во сне он бы не вёл себя как девица на выданье. Или женихи на выданье ведут себя не лучше? Но не за Зейрона же он… Казалось бы, что тут непонятного? Вот перед тобой любовь всей твоей жизни — ну, может не всей, но большей её части, — которая неожиданно согласилась ответить тебе взаимностью. Бери и делай. По крайней мере, в своих влажных фаназиях Арон не испытывал никаких затруднений после воображаемого признания. Реальность, как всегда оказалась безжалостной.
— Ты уверен? — уточнил Зейрон.
— Да, — твёрдо кивнул Арон, разворачиваясь к брату. Если они сейчас разойдутся, будет ещё более неловко. И ещё неизвестно, согласится ли Зейрон снова после такого позорного бегства брата.
Словно прочитав мысли юноши, кронпринц предложил:
— Мы можем остановиться сейчас и продолжить, когда ты будешь готов. Я своих слов назад не беру.
Арон промолчал, а Зейрон, садясь, продолжил: — Если всё это время ты думал, что мечтаешь о невозможном, то моё согласие, должно быть, стало для тебя даже большей неожиданностью, чем твоё признание для меня. Нам некуда спешить, — огладив щёку принца, улыбнулся Зейрон.
— Ты скоро уедешь.
— Я ведь вернусь.
Арон покачал головой. Ждать ещё полгода, оказавшись так близко к мечте, он не сможет.
— Нет. Я… я в порядке.
Зейрон вздохнул. Приблизившись, поцеловал брата в щёку и прошептал:
— Тогда чего ты ждёшь?
«Видимо, знака свыше», — подумал Арон, но вновь, уже смелее, потянулся к Зейрону. Ладони легко скользили по обнажённому торсу, осторожно обводили тонкую шероховатость шрама, гладили спину и плечи. Поцелуи, жгучие и влажные, сплели дыхание, теперь одно на двоих. Не отрываясь друг от друга, они повалились на постель, торопливо, помогая друг другу, избавились от остатков одежды. Притупившийся, было, жар в паху разгорался с новой силой. Воздуха не хватало, но сейчас Арон был бы не против задохнуться.
Насилу оторвавшись от губ брата, юноша выцеловывал его грудь и живот. Шарил жадными ладонями по телу. Руки Зейрона зарылись в волосы принца, гладили по голове, ласкали скулы.
— Щекотно, — дёрнулся Зейрон, когда Арон, прямо как в своих снах, склонился над его пахом и кончик длинного хвоста принца полоснул по внутренней стороне бёдер.
Арон резко выпрямился. Глубоко вздохнул, с укоризной глядя на брата. Распустил хвост и собрал волосы в кривой, туго перетянутый лентой, пучок.
Пока он возился с волосами, Зейрон, прикрыв глаза ладонью, тихо смеялся. Впрочем, теперь принца это не смущало, но, наоборот, раззадоривало. Он улыбнулся, склоняясь над братом. Отодвинул его ладонь от лица, коротко поцеловал в губы, возвращая внимание к себе и, вновь поцелуями спустившись от груди к низу живота, лёг между раздвинутых ног мужчины. В паху тянуло от одного только вида обнажённого Зейрона. Оторвать взгляд невозможно. Остановиться — смерти подобно.
Горячее дыхание на контрасте с прохладой спальни опалило головку привставшего члена, — Зейрон стыдливо закусил губу и прикрыл глаза ладонью. Арон тихо усмехнулся. Он, конечно, не мастер, но и у Зейрона опыта не имелось. Если только у Сандры под юбкой нет сюрпризов. Арон подавил смешок. Какая только чушь в голову не придёт. И как всегда в самый ответственный момент. Ну, этот, может, и не самый, но тоже весьма ответственный. Давая себе время морально настроиться, юноша начал рукой, попутно покрывая поцелуями бёдра брата. Убедившись, что Зейрон больше смеяться не собирается и ему нигде не щекотно, принц обхватил головку члена губами, продолжая работать рукой. Как во снах и у проституток, во всё горло, конечно не выйдет — это Арон заподозрил ещё когда они полностью разделись, — но отступать от давно намеченного плана не хотелось. И так всё выходило как-то… не так.
Принц взял в рот насколько смог — не так уж и много, на самом деле — неуклюже потыкался языком в член, пока не смекнул просто плотнее обхватить ствол губами, и задвигал головой. Он честно старался сохранить один темп с рукой, но, взглянув снизу вверх на брата, догадался, что Зейрон его ласки, скорее, терпит. Чтож, возможно, над этим стоит поработать в другой раз. Арон поднял голову, вытер губы. Зейрон явно снова пытался сдержать смех.
— Подсказать, куда дальше? — не выдержав, прыснул брат.
— Без тебя знаю, — огрызнулся Арон и вспомнил, что забыл, где оставил масло.
Выругавшись, слез с постели. В полумраке попытался найти флакон среди своих разбросанных вещей — надо было не полениться и всё аккуратно сложить, как Зейрон. Кронпринц, к слову, снова хохотал в голос. Не зря поставил барьер. Давно бы кто-нибудь из любопытной прислуги заглянул бы по какому-нибудь надуманному поводу узнать, что за анекдоты тут травят, что кронпринц весь вечер заливается.
— Не это ищешь? — отсмеявшись, спросил брат. Арон, как раз перетряхивающий свои брюки, обернулся. Зейрон вертел в ладони фиал с маслом. Принц выдохнул.
— Где он был?
— Там, где ты его бросил, — хохотнул Зейрон и, кивнув на постель, уточнил: — Здесь. Мне под спину закатился.
Арон возвёл глаза к потолку. Глубоко вздохнул. Похоже, свыше ему подавали знаки, что лучше остановиться. Глубокой религиозностью принц никогда не страдал, поэтому неудобные знаки решил игнорировать. Но если снова что-то пойдёт не так… стоит задуматься.
Юноша вернулся в постель, уже совершенно свободно подтянул к себе брата, целуя и опускаясь ладонью к его пояснице.
— Что теперь? — со смешком поинтересовался Зейрон, когда принц, вдруг отстранившись, напряжённо потёр переносицу. Ну и как сказать брату, что он забыл формулу очищения? Ту самую, что молодые маги запоминают быстрее чем всё остальное?
— Не могу вспомнить формулу, — нехотя признался Арон. Зейрон непонимающе вскинул бровь, но почти сразу понял, о чём он.
— Можешь сходить до библиотеки. Я подожду, — плечи Зейрона тряслись от сдерживаемого смеха.
— Здесь из библиотеки только помещение. Никаких книг там ещё нет, — огрызнулся Арон.
Кронпринц, вздохнув, откинулся на подушки.
— Ну, у нас два варианта. Либо обходимся прелюдиями, либо ложимся спать.
— Может, выпьем? — Арон предложил третий. Зейрон, чуть помедлив, склонил голову:
— Можно.
***
В камине, обещая скорые морозы, громко трещали дрова. Под потолком гостиной плавали светло-жёлтые магические шарики. Братья сидели по разные стороны дивана. Снова одетые. Неловкое молчание затягивалось. Впрочем, возможно это только Арону было мучительно стыдно. Алкоголь выветрился, поэтому теперь он усиленно заливал новый, в надежде притупить это гадкое чувство. По лицу кронпринца прочитать его мысли не получалось. Зейрон задумчиво смотрел на огонь — пламя отражалось в его чёрных глазах — и неспеша пил вино. Всё ещё первый бокал.
— А когда ты… — начал Зейрон, нарушив ставшую почти вязкой тишину. Арон облегчённо выдохнул.
— Пять лет точно.
Зейрон что-то прикинул в голове и обернулся к брату.
— Ты не поэтому тогда так внезапно решил поступить в академию?
— Отчасти, — кивнул Арон. — Не только поэтому, но… да, и это тоже.
Зейрон снова повернул лицо к камину.
— Я и подумать не мог, — тихо сказал он.
— Что приходишь во все влажные сны младшего брата? — прыснул Арон.
— Полагаю, во снах ты формулы не забывал и масло не терял, — подколол кронпринц.
Арон спрятал лицо в ладони. Теперь и ему стало смешно. Наверное, действительно от нервов. Однако, если подумать, это лучше, чем жить в постоянном страхе и с чувством собственной омерзительности. Он так боялся замарать собой Зейрона, что напрочь забыл, с кем имеет дело. Это же Зейрон! Скорее он очистит принца, чем тому удастся оставить на нём хоть малейшее пятнышко.
— Почему ты согласился? — в свою очередь задал самый волнующий вопрос Арон. Брат ответил не сразу. Он дважды пригубил вино, видимо, подбирая слова, прежде чем дать ответ.
— Из всех вариантов, это был самый приемлемый. Как бы странно это ни звучало.
— Почему? — не понял Арон.
— Отвергнуть тебя, как ты сам того ожидал, — неприемлемо для меня. Пожалеть — неприемлемо для тебя. Оставалось только принять всё как есть. Кроме того, меня напугало твоё состояние. Поэтому просто уйти, а потом сделать вид, что ничего не было, я тоже не мог. К тому же… это было бы немногим лучше, чем напрямую отказать тебе. Поэтому нет — тоже не рассматривалось.
Арон подлил вина в бокал. Выходит, его всё-таки пожалели.
— А как же Сандра?
— Я уже говорил.
— И всё же? — стоял на своём Арон.
— Я бы не хотел её сюда приплетать, — в голосе кронпринца проскользнули сердитые нотки. — Ты прекрасно понимаешь, что от жены я никуда не уйду. Что ты хочешь услышать? Хочешь, чтобы я сравнивал тебя с ней? Я не стану этого делать. Я люблю вас обоих. По-разному, но одинаково сильно. Поэтому давай больше не будем возвращаться к этой теме. Хорошо?
— Мгм, — Арон опустил взгляд в бокал, думая, что испортить всё ещё сильнее уже невозможно. В голове внезапно всплыла забытая в спальне формула.
— Я вспомнил её. Формулу, — тихо поделился принц.
— Запиши, — посоветовал брат.
Арон усмехнулся. Чтож, а чего он, собственно, ожидал? Юноша прыснул, прижал кулак к губам и, не выдержав, рассмеялся. Зейрон недоуменно покосился на него.
— Ты не поверишь, — выдавил сквозь смех принц. — Я только сегодня вытащил из «Третьего кармана» чернильницу, потому что чернила закончились.
Зейрон уронил лицо в ладонь.
— Поверю, — со смехом ответил он. — После всего произошедшего — вполне.
— Ты хотел сказать — «не произошедшего», — почти задыхаясь от смеха, просипел юноша.
В гостиную заглянул дворецкий. Поинтересовался, не нужно ли господам чего. Убедившись, что нет, вышел.
— Не хочешь… снова поставить барьер? — отсмеявшись, неуверенно предложил Арон.
— А ты свою формулу ещё не забыл? — не удержался брат.
— Нет. Не забыл, — проворчал принц и тут же пошёл на попятную: — Но если ты не хочешь — не надо. Я просто подумал, что потом… Неважно. Я уже получил больше, чем… смел надеяться получить, — отведя взгляд, прошептал он. Немного подумав, юноша продолжил: — Просто… я всё делаю не так. Потому что это ты. Потому что с тобой я никогда не знаю, как правильно. Наверное, это потому, что всё это неправильно само по себе. Я не знаю. Знаю, что люблю тебя. Безумно. Но сейчас я веду себя как капризный ребёнок… Не представляю, какого тебе всё это терпеть, — усмехнулся Арон. — Я не хочу тебя к чему-то принуждать. Правда. И манипулировать твоими чувствами. Со мной ничего не случится, если ты сейчас просто уйдёшь. Я переживу. Поэтому… подумай о себе. Пожалуйста. Хотя бы сейчас. Ты всегда жертвуешь собой ради других. Я просто… не хочу быть в их числе, — вздохнул юноша и почувствовал, как восстанавливается барьер. Щёлкнул дверной замок.
— Из нас двоих совершеннолетний только я, — улыбнулся Зейрон. — И, уж прости, как старший, я буду в первую очередь думать о других. О тебе в том числе. Это не жертвенность. Это ответственность, — Зейрон встал, подошёл к брату и сел рядом. — Поэтому позволь мне взять эту ответственность на себя. Поверь, мне так будет спокойней, — отставляя бокал на столик, улыбнулся кронпринц. — Всё ещё помнишь формулу?
— Да, — выдохнул Арон, завороженно глядя, как брат расстегивает рубашку.
— Поможешь? — поинтересовался Зейрон.
— Конечно, — шепнул принц, потянувшись к нему.
Одежда соскользнула на пол. Магические сферы быстро гасли, одна за другой, погружая гостиную в полутьму, разбавляемую только всполохами огня в камине.
— Какой же ты… — целуя шею и плечи кронпринца, шептал Арон.
Тело покрылось мурашками. В груди вновь зарождался волнующий трепет. Чёрная смоль волос рассыпалась по белой коже. Арон зарылся в неё лицом, вдыхая терпкий запах любимого. Ладони шарили по телу, ласкали и нежили. Выкроив момент, Арон всё-таки использовал формулу — Зейрон чуть поморщился, но ничего не сказал и тут же потянулся за новыми поцелуями. Такой красивый. Такой невозможный. Принц снова пьянел. Вовсе не от вина.
Руки сплетались в жарких объятьях, губы выстилали дорожки поцелуев на гладкой коже. Принц опускался ниже по уже пройденному пути. Остановившись на животе, юноша вскинулся:
— Масло!
Зейрон вздохнул. В ладони материализовался знакомый флакон.
— Я захватил, — тонко улыбнулся Зейрон и, с сомнением посмотрев на юношу, согрел фиал формулой прежде чем передать его брату.
— Не вырони, — с весельем в глазах предупредил кронпринц. Арон не ответил. Он не сомневался, что брат теперь до конца жизни будет ему припоминать эту ночь. Но обижаться принц не собирался. Разве можно обижаться на Зейрона?
Юноша вылил тёплое масло на пальцы и, склонившись над любовником, опустил руку к его промежности. Брат закусывал губы, жмурился, привыкая к ощущениям. Принц усыпал поцелуями его лицо, стараясь отвлечь. Ноющее возбуждение в паху даже немного угасло от ответственности момента. Арон выпрямился. Лишь бы не причинить Зейрону боль. Взгляд скользнул к розовевшему на боку кронпринца шраму. Юноша глубоко вдохнул, успокаиваясь. Не спешить. Главное, не торопиться. Он вылил остатки масла на свой, давно нывший от напряжения, член, растёр по всей длине, сгоняя основную часть к головке. Вытер ладонь о спинку дивана и, раздвинув ноги Зейрона пошире, прижался пахом. Нервы жгло предвкушением. Зейрон чуть сжался, выдохнул, стараясь вернуть контроль над телом и, закрыв глаза, едва заметно кивнул.
Одной рукой Арон перехватил его ладонь, успокаивающе целуя её, второй — обхватил свой член, осторожно проталкиваясь внутрь. Зейрон дёрнулся, зажмурил глаза.
— Скажи, если будет больно, — тихо попросил принц.
Он медленно, давая Зейрону привыкнуть, продвигался вперёд, пока не дошёл до середины. Замер. Снова склонился к брату. Зейрон часто дышал, к щекам прилила кровь. Такой открытый. Непривычно беззащитный. В груди защемило от нежности. Юноша припал к тонкой шее, шептал на ухо какие-то глупости, расцеловывал румяный шёлк кожи. Зейрон немного расслабился. Снова выпрямляясь, Арон огладил живот, перехватил бёдра брата поудобнее, подался назад — с губ Зейрона сорвался тихий вздох — несильно толкнулся. Остановился.
— Терпимо, — заключил Зейрон, переведя дыхание. — Думал, будет хуже.
— Спасибо, что веришь в меня, — со смешком съязвил принц.
— Всяко больше, чем ты в себя, — усмехнулся Зейрон, полностью расслабляясь.
Арон хмыкнул, не споря. Снова вышел и толкнулся чуть глубже. Все посторонние мысли улетучились. Одной рукой наглаживая наливающийся кровью член брата, второй — придерживая любовника пониже талии, Арон осторожно задвигался.
Медленно, тягуче. Желание стремительно разливалось по венам. Арон, останавливаясь, обжигающе целуя и снова двигаясь, понемногу ускорял темп. Зародившийся внизу живота жар охватил всё тело, стремясь вырваться наружу, объять пламенем всё вокруг и, в первую очередь, выгибающегося от резких толчков любовника. Заразить своим помешательством, погрузиться в кипучее исступление и сгореть в этом пожаре вместе.
С губ Зейрона сорвался первый приглушённый стон. Всё гуще краснея, он зажмурился. А Арон с пьянящим восторгом прильнул к его губам, опаляя жарким поцелуем. Кронпринц потянулся к нему, обнимая. Так горячо. Так нежно. Так отчаянно. Чувствуя приближающуюся разрядку, Арон сжал любовника в объятьях и, несколько раз рвано толкнувшись, с хриплым стоном излился.
— Ты хренов эгоист, — спокойно заметил Зейрон. Арон, лёжа у него на груди, ловил остатки удовольствия.
— Ещё секунду, — пытаясь отдышаться, выдавил принц.
— Формулу-то, надеюсь, не забыл?
— А теперь-то зачем? — поднимая голову, чуть сдвинул брови Арон. Неужели Зейрон хочет ещё?
— Чтобы вычистить то, что ты только что оставил, — флегматично глядя в потолок, ответил брат.
Арон, спохватившись, поднялся. Обмякший член с хлюпаньем вышел.
— Сейчас или… позже? — уточнил юноша.
— Сейчас.
Принц послушно просунул ладонь под поясницу брата. В этот раз вышло аккуратней. Или Зейрон уже знал, чего ждать и никак не отреагировал.
— Всё в порядке? — неуверенно спросил принц, возвращая внимание к всё ещё стоявшему члену брата.
— Вполне, — выдохнул Зейрон.
Дыхание мужчины снова, стараниями принца, сбивалось. Компенсируя свою оплошность, Арон старательно водил рукой, попутно расцеловывая грудь обнимавшего его брата, пока тот со стоном не выгнулся под ним, изливаясь в руку.
— Люблю тебя, — целуя влажный висок, повторил принц. — Только тебя.
***
Без постоянных тепловых барьеров дворец быстро остывал. Зейрон осторожно вылез из-под одеяла, поёжился. Обернулся на брата, разглядев в полумраке только спящий силуэт. Наощупь укрыл его плотнее и прошёл к камину. Зажёг тусклую сферу над ладонью, чтобы ориентироваться, подложил дров в камин, где уже остывали угли. Руки покрылись мурашками от холода, но греть себя магией кронпринц не стал, опасаясь разбудить брата колебаниями энергии. Мужчина прошёл к креслу, куда перед сном аккуратно сложил все вещи — и свои, и Арона — натянул брюки, обулся, накинул мундир на голое тело. Затем отыскал в кармане брюк принца портсигар и, достав одну папиросу, вышел из полумрака спальни в темноту гостиной. Прошёл к стене с окнами, отодвинул портьеры, повозился с замком стеклянной двери и вышел на балкон.
В лицо ударил морозный воздух. Волосы колыхнулись на лёгком ветру. Город тонул в тишине глубокой ночи. Лишь изредка где-то вдалеке лаяли собаки. Зейрон огоньком на кончике пальца прикурил папиросу. Облокотился на пыльные ледяные перила балкона, затянулся. Сизый дымок поднимался к непривычно ясному небу вместе с дымными столбами от печных труб. Редкие газовые фонари в центре города почти не рассеивали ночной сумрак. Впрочем, скоро Юлазиан будет сиять по ночам. Проект по финансированию городского освещения был одним из последних, которые Зейрон успел продвинуть на своей предыдущей должности. А теперь, глядя на звёздное полотно над городом думал, стоило ли? Может, кто-то будет тосковать по редким, а от того драгоценным звёздам над Юлазианом? С одной стороны, в городе, по крайней мере в его центре, всегда будет светло, и сотни людей получат работу — зажигать фонари по вечерам пока что приходилось вручную. С другой — чтобы проложить газовые трубы придётся вскрывать брусчатку на улицах, ту самую, что градоначальник Юлазиана обновил только в прошлом году. Кроме того, проект выходил не из дешевых и чтобы восполнить казну, придётся поднять налоги для жителей столицы. Снова будет куча недовольных.
Зейрон вздохнул, выдыхая дым. Арон ошибался, думая, что его брат всегда знает, как правильно поступить. Зейрон не знал. Он всегда сомневался в своих решениях. Даже если оно казалось единственно верным, всё равно находились какие-нибудь «но» и «с другой стороны». Вот и с Ароном также. Действительно ли не было другого выхода? Если он поступил правильно, то почему нутро грызло чувство, будто он просто бросил собаке кость, ещё больше приучая её к себе?
Папироса дотлела до конца. Зейрон стряхнул столбик пепла и сжёг окурок в короткой вспышке пламени. Холод проникал под кожу, но мужчина почти не ощущал его. Обессиленно опустившись на пол, он прислонился спиной к мёрзлым каменным столбикам перил. Мундир, наверное, испачкается. Всё равно…
Зейрон задрал голову. В далёкой недосягаемой вышине лучились равнодушно-холодным светом стеклянные звёзды. Вдали одиноко выл пёс. Над домом напротив скрипел на ветру старый флюгер. Ещё необжитый, неуютный и холодный дворец спал вместе с городом. Зейрон прикрыл глаза. Пальцы онемели от холода, но возвращаться в тёплый полумрак спальни не хотелось. Он не знал, правильно ли поступил. И был ли вообще этот верный выход? Безошибочный вариант?
Если бы эти проблемы ограничивались только Ароном… Зейрон тихо вздохнул. Хотелось бы надеяться, что он не один искал ответ. Не один бессонными ночами обращался к небу с вечными вопросами. Бывают ли решения, устраивающие всех? Найдётся ли однажды согласие в этом мире? Найти бы его хотя бы в самом себе…
