***
Шумного банкета, по желанию императора, устраивать не стали, ограничившись богатым ужином, за которым собрались лишь император с его окружением да семья барона. В маленькой, по дворцовым меркам, столовой с мраморным полом и стенами, закрытыми темными деревянными панелями, расположился длинный стол, по-праздничному накрытый двумя скатертями. Нижняя скатерть была молочно-кремового цвета и длиною почти до пола, а верхняя — белоснежно-белая с кружевными краями, чуть достающими до колен сидящих. Старая массивная люстра со свечами висела прямо над столом, и желтый воск, медленно стекая, застывал на краях хороса. Во главе стола сидел император, справа от него Вардлас, затем Анрин и Юан. Слева — барон, его жена и недавно овдовевшая сестра барона. К ужину подали форель, жареных каплунов, любимые принцем бараньи ребрышки, а на десерт — вишневый пирог, груши в тесте, лепешки с медом и финики. — Ваше здравие, милорды, — барон первым поднял бокал с вином и, когда все отметили первый тост, вновь заговорил: — Мой брат часто говорил, что в нашем захолустье вся жизнь идет мимо, но с тех пор, как вы сдружились с его величеством, у нас стало куда больше поводов для радости. Ваши частые визиты большая честь для нас! Мы рады, что вы предпочитаете наш дом каким-нибудь Глардосам или Вейнам. — Мне ваш дом стал почти родным за эти два года, — Рубеллин мягко улыбнулся. — К слову, с трудом верится, что поместье почти полностью сгорело три года назад. Постоянно забывал спросить, как вам удалось так быстро его отстроить. — Ох уж эти слухи, — усмехнулся барон. — Сгорело только правое крыло. Мой брат ценой своей жизни сумел остановить пламя, но сам так и не сумел оправиться от ожогов. — Я слышал, в том пожаре выжил только его старший сын, где он сейчас? — Он… после той ночи он, ваша светлость, потерял рассудок. Бедный мальчик. На его глазах сгорела мать и младшие братья, понятно, что его душа не вынесла такой потери… — голос барона стал печальным. — Так, где он? — снова спросил Эллин, проигнорировав осуждающий взгляд брата. И словно дожидаясь этого вопроса, откуда-то из коридора в зал залетело большое яблоко и, с глухим стуком врезавшись в люстру, плюхнулось на стол, а следом за ним на белую скатерть упало несколько свечей. — Ох, простите, ваша светлость, умоляю, не обращайте внимания, — запричитал барон, а затем, обернувшись, крикнул слугам: — уведите его наверх и заприте. — Не стоит. — Ваша светлость? — Вы всегда держали его взаперти, когда я приезжал? — Понимаете, он может доставить неприятностей, поэтому я думал… я не хотел вас чем-либо раздосадовать. — Конечно, я вас понимаю. Но сейчас пусть мальчик посидит с нами. — Как прикажете, ваша светлость, — барон не стал спорить, и уже через пару минут в зал привели мальчика лет тринадцати. — Ваше высочество, будьте так любезны, — кивнув на место брата, попросил Вардласа Рубеллин. Арди тут же пересел, уступив место новому гостю. Если принц и удивился просьбе императора, то вида не подал, за что Рубеллин был ему крайне признателен. — Как тебя зовут? — спросил Эллин у мальчика, едва тот сел на освобожденный принцем стул. Но юный гость не удостоил императора ответом. Мальчик был маленького роста, русоволосый, сероглазый, вся левая сторона лица была сильно изуродована ожогом, левый глаз не открывался до конца, ушко съежилось, а волосы росли только на правой половине головы. Левая рука тоже носила следы огня, и под одеждой у ребенка, наверняка, можно было бы найти немало старых ожогов. Пока император разглядывал нового соседа по столу, тот с восторгом осматривал выставленные блюда, затем резко встал и, нагнувшись, попытался дотянуться до пирога. Рубеллин лишь на мгновение перевел взгляд с мальчика на пирог, и в тот же миг большой кусок аккуратно поднялся в воздух и, плавно пролетев над столом, опустился в тарелку ребенка. Мальчик захлопал в ладоши и радостно взвизгнул. — Так как же мне к тебе обращаться? — повторил свой вопрос император. — Ваша светлость, прошу прощения, он вас не понимает, — вмешался барон. — Ну что ж, тогда я спрошу его имя у вас. — Его зовут Эйлин, ваша светлость. — Приятно познакомиться, Эйлин, — Рубеллин снова обратился к мальчишке. Ребенок ел двумя руками, не заботясь об этикете. По подбородку размазался вишневый джем. А руки стали липкими от начинки пирога. Эллин протянул руку мальчику для рукопожатия, и мальчик отложил сладость. От Рубеллина не ускользнуло, что рука Эйлина дернулась к салфетке. Вместо того чтобы пожать руку, мальчик попытался стянуть с Рубеллина фамильное кольцо. Император снял перстень и отдал ребенку, который тут же повернул кольцо камнем вниз и принялся стучать им об стол. — Эйлин! — барон аж подскочил. — Ничего страшного, это всего лишь копия, — поспешил успокоить мужчину Рубеллин. — Настоящее кольцо сгинуло во время пожара в дедушкином поместье. А это Эйлин может оставить себе. Дальше ужин прошел без происшествий. Принц и Юан сделали несколько комплиментов баронессе и овдовевшей сестре барона, император поговорил с хозяином поместья о горцах, о дорогах, о предстоящей зиме. А Эйлин тихо сидел, разглядывая кольцо. — Мы уедем рано утром, распорядитесь, чтобы завтрак подали в мои покои к пяти утра, — вставая из-за стола, обратился к барону Рубеллин. — Так рано? Я хотел сказать, мы надеялись, что вы осчастливите нас своим присутствием еще хотя бы день-два. — Крайне вам признателен, и с удовольствием воспользовался бы вашим гостеприимством еще немного, но, боюсь, у меня назначена встреча, поэтому прошу извинить меня за спешку. — В таком случае, могу ли я надеяться, что на обратном пути вы с его высочеством останетесь у нас подольше? — Обещать не стану, но если будет такая возможность, я охотно погощу у вас подольше, — улыбнулся Рубеллин, — а теперь, доброй ночи, барон, миледи.***
Ночь налилась запахом прелой листвы. Стылая тишина, не нарушаемая ни шепотом ветра, ни лаем собак, окутала старое поместье. Вызвездевшееся небо, словно черный бархат с бисерной россыпью хрусталя, чуть светлело на востоке в преддверии восхода луны, белый бок которой уже выглядывал из-за отрогов гор. Лес, поместье и город погрузились в сонное забытье, и только молодой император в этот поздний час, час волков и демонов, стоял на балконе, любовался, погруженный в свои мысли, холодными звездами и курил сигареты. — Выходи, я знаю, что ты здесь, — тихо сказал Рубеллин, не оборачиваясь к позднему гостю. На балкон вышел Эйлин. — Нас никто не слышит, можешь убрать «маску». — Вы все-таки догадались, — мальчик подошел к императору и протянул тому кольцо. Рубеллин, наконец, обернулся. Эйлин махнул здоровой рукой перед лицом, развеивая чары, и показал императору свое настоящее, не изуродованное ожогами, лицо. Взгляд ребенка стал осмысленным, русые с серебристым отливом волосы волной спадали на плечи, оба здоровых глаза чуть светились, отражая восходящую луну. — Такой уровень магии сложно не заметить. — Дядя не замечает. — У него довольно слабая энергия, но у меня второй уровень, и я вижу твои тщательно скрываемые силы. — «Маску» вы тоже увидели? — Скорее почувствовал знакомую формулу. Я сам часто ей пользуюсь. Почему ты скрываешься? — Чтобы сохранить свою жизнь. Это не был несчастный случай, ваша светлость. — Отчего же ты молчал все это время? — Кто мне поверит. Что стоит слово ребенка против барона? Я притворяюсь сумасшедшим, чтобы дядя мог всем показать, какой он сердобольный и заботливый, раз взял заботу обо мне на себя. — Я не в первый раз приезжаю сюда, ты мог обратиться ко мне… впрочем, теперь я, кажется, догадываюсь, кто написал мне это, — Рубеллин вытащил из кармана сложенную вчетверо записку. «Вы спасете невинную жизнь, если в следующий приезд, спросите у барона Г.Г. о старшем сыне его погибшего брата». — Ну что ж, я спросил. — Ваша светлость, пожалуйста, заберите меня с собой! Я хотел убежать, но не знаю, куда мне идти. Дядя меня все равно найдет, но если вы заберете меня, я буду служить вам. Я могу работать на кухне или в конюшне, — мальчик умоляюще сложил ладони, ожидая ответа императора. Рубеллин молча закурил еще одну сигарету и, лениво выдыхая дым, облокотился на перила. — Мне пришлось рискнуть, чтобы увидеться с вами… — Ты любишь книги? — наконец заговорил император. — Да, ваша светлость. — Мой библиотекарь уже стар и давно просит меня о помощнике, полагаю, тебе хватит жалованья в сорок крастов в месяц и комнаты во дворце. — Спасибо, ваша светлость, спасибо большое! Я… — Какой у тебя уровень магии? Пятый или четвертый, полагаю? — перебил благодарности мальчишки Рубеллин. — Четвертый, ваша светлость, — Эйлин вытер рукавом слезы, невольно выступившие в порыве радости. — В твоем возрасте у меня был только седьмой. Ты необычайно одарен, тебе в любом случае необходимо перебираться в столицу, дабы не растрачивать свой талант на «маски». У меня сейчас нет времени во всем этом разбираться, расскажешь мне все в дороге, и мы обязательно вернемся к твоей истории и барону Грегори позже. А пока беги наверх и собери вещи. Много не бери, только самое ценное и немного одежды на первое время. Всем остальным тебя обеспечат во дворце. В пять утра спустишься ко мне, я предупрежу охрану. Ступай. — Спасибо, ваша светлость, — мальчик невольно всхлипнул, затем, опомнившись, поклонился и выскочил с балкона, видимо опасаясь, что император передумает.***
За окном еще стояла глухая темень, когда в маленькой гостиной, выделенной императору, накрыли завтрак. Рубеллин, беспрестанно зевая, сидел в халате, забравшись с ногами в кресло, и пил кофе. Арди с Юаном, уже полностью собранные в дорогу, сидели на диване напротив, пили чай с пирогом и тихо беседовали о своем. В их компании не хватало только Анрина, который отправился поднимать солдат и заканчивать приготовления к отъезду. В комнату робко постучались. — Войдите, — разрешил Рубеллин. Как он и ожидал, в комнату вошел Эйлин. Мальчик снова был в «маске», но на этот раз не притворялся умалишенным. Он оделся в простую шерстяную тунику темно-зеленого цвета, шерстяные коричневые брюки и поношенные кожаные сапоги. Через плечо висела холщовая сумка, по виду, очень тяжелая, а в руках мальчик держал теплый плащ с меховой опушкой. — Проходи, — пригласил мальчика Рубеллин. — Уверен, ты еще не завтракал, так что подкрепись перед дорогой. И, пожалуйста, убери эту «маску», она тебе больше не понадобится. — Как прикажете, ваша светлость, — Эйлин явно с удовольствием снял чары и, бросив сумку у входа, сел в соседнее с императором кресло. Рубеллин пару мгновений с удовольствием любовался вытянувшимися от удивления лицами младшего брата и его друга. — Да, Эйлин едет с нами, — ответил на немой вопрос юношей Рубеллин. — Ваша светлость, ребенку не место там, куда мы едем. Путь через горы опасен — обвалы, лавины, горцы — да мало ли, что может случиться, — запротестовал Вардлас. — А он и не пойдет через горы, я же сказал, он едет с нами. — Кажется, вы еще не совсем проснулись, ваша светлость, — процедил принц. — Решение я принял накануне вечером, — невозмутимо ответил Рубеллин, потягивая горячий кофе, — и это решение окончательное. — Вы не в своем уме, если собрались потащить ребенка с собой! — принц вскочил с места. — Ваше высочество, — Юан осторожно потянул друга за рукав. — Забываешься, милейший мой, — обманчиво-ласковым голосом тихо проговорил император. Арди сел обратно, но вскоре снова встал и направился к выходу. — Я не позволял тебе уходить, — заметил Рубеллин. — А я не спрашивал, — зло ответил Арди и хлопнул за собой дверью. Юан растерянно проводил друга взглядом, затем, обернувшись к императору, встал: — Ваша светлость, вы позволите? — обратился к императору юноша. — Если и вы покинете нас, боюсь, мой юный гость может принять это на свой счет, поэтому я буду вам признателен, если вы останетесь и разделите с нами трапезу, — мягко ответил Эллин. Юан послушно сел. — А о его высочестве не беспокойтесь, мы решим этот вопрос в дороге, — продолжил Рубеллин, затем обернулся к притихшему Эйлину: — прости моего брата, он подрастерял свои манеры за время заключения. — Я бы не хотел причинять вам какие-либо неудобства, ваша светлость. Вы так добры ко мне, и было бы неблагодарно с моей стороны отплатить вам неприятностями. — Находись все время возле меня, слушайся моих приказов, и никаких неприятностей не будет, — улыбнулся Эллин, — и вот мой первый приказ — хорошенько позавтракай перед дорогой. Мальчик послушался. — А куда вы, то есть мы, поедем? — поинтересовался Эйлин, пока Юан наливал мальчику чай. — Я думал, вы едете в Дегроуэль, но судя по вашему с его высочеством разговору, я ошибся. — Нет, все правильно, мы едем в Дегроуэль. Правда, немного другой дорогой. Я не могу здесь тебе рассказать, — тут дверь приоткрылась, перебив императора, и в комнату вошел стражник. — Ваша светлость, барон Грегори. — Впустите, — кивнул Рубеллин. От него не ускользнуло, как занервничал Эйлин. Через мгновение в комнату вошел барон. — Доброе утро, ваша светлость, господа, — поклонился барон. Юан встал, чтобы ответить на приветствие, Эйлин на негнущихся ногах тоже. Мальчик кинул взгляд на императора, тот лишь мягко улыбался. — Это мой гвардеец — Глендон Дженос, младший сын герцога Хартуэлла Дженоса, — император представил мальчика барону. Эйлин в недоумении скосил взгляд на зеркало. Вместо него отражение показывало высокого статного черноволосого мужчину в форме императорской гвардии, с черными глазами и длинными волосами, собранными в высокий хвост. — Рад встрече с вами, — осмелев, заговорил Эйлин и вместо своего еще детского голоса, услышал приятный тенор. — Мой покойный отец имел честь быть знакомым с герцогом, поэтому смею надеяться, что и его сыновья сохранят добрые отношения, — Грегори даже не пытался скрыть своей радости от знакомства с «сыном герцога», а Эйлин прилагал чудовищные усилия, чтобы не рассмеяться. И это дело становилось еще труднее, поскольку краем глаза мальчик заметил, как лукаво улыбается молодой император, наблюдая за одураченным бароном. Даже сдержанный Юан, потупил взгляд и кусал губы, чтобы не выдать Эйлина. — Что ж, я пришел по другому вопросу, — барон, немного смущенный поведением гостей, обратился к императору. — В чем дело? — Видите ли, мой племянник, Эйлин, снова умудрился сбежать, и я подумал, может, он решил зайти к вам после вчерашнего. Кажется, вы привлекли его внимание, ваша светлость. — В последний раз я видел Эйлина вчера за ужином. Но я скажу своим людям, если кто-нибудь заметит вашего племянника, его немедленно отведут к вам. — Благодарю, ваша светлость. Разрешите откланяться. — Вы не разделите с нами завтрак? — Так неучтиво с моей стороны отказываться, но. если вы позволите, я все же воздержусь, к моему величайшему сожалению. Я должен найти Эйлина, сами понимаете, за такими детьми нужен глаз да глаз, для их же блага. — Разумеется, в таком случае, ступайте. Стоило двери за бароном закрыться, как Эйлин подбежал к зеркалу. — Ух, какой я… высокий! — глаза мальчика восхищенно блестели. — А голос? Я не знал, что «маска» позволяет менять и его. — Когда достигнешь третьего уровня, тоже сможешь, — Эллин закурил. — Когда вы успели? Я даже ничего не почувствовал, — последнюю фразу мальчик сказал уже своим голосом. Тут уж Юан с императором не выдержали и дружно рассмеялись, до того нелепо звучал детский голосок из уст высокого поджарого мужчины, в чьем виде сейчас пребывал Эйлин. Мальчик насупился и вернулся в свое кресло. — Не обижайся, — улыбнулся император, — просто я не удержался. Император встал, следом за ним встал и Юан. — Ты пока завтракай, а я пойду, переоденусь, — велел Эйлину Рубеллин, и вместе с Юаном направился в спальню. Поскольку слуг император брать не стал, ограничившись лишь своей гвардией, некоторым приближенным к императору гвардейцам пришлось взять на себя обязанности прислуги, одним из таких гвардейцев стал Юан. В этом путешествии друг принца заменял камердинера императора, поэтому сейчас помогал его светлости одеваться и приводить себя в порядок перед дорогой. — А если его высочество поедет обратно? Я знаю Вардласа, он может, — завязывая шейный платок императору, предположил юноша. — Держать и уговаривать его не стану. Я не заставлял Арди ехать с нами и выслушивать его капризы не собираюсь. — Вы слишком строги к нему… — А мне кажется, наоборот — слишком мягок. Я надеялся, что путешествие нас сблизит, но теперь думаю, что нам, наверное, нужно некоторое время побыть порознь, чтобы не мозолить друг другу глаза своим присутствием. — Простите, но, мне кажется, вы не правы, ваша светлость. Арди хоть и обижен, но все равно вас любит. Дайте ему время. — Я пытаюсь, Юан, — император вздохнул, достал сигарету и снова закурил. — Мне больно слышать его обвинения еще и потому, что я и в самом деле виноват перед ним. Но он не дает мне шанса, так как мне быть? — Просто наберитесь терпения и будьте рядом с ним. Принц сам не понимает, как сильно нуждается в вас. А вы, простите за дерзость, в нем. — Тут я, пожалуй, с тобой соглашусь, — Эллин ненадолго задумался, докуривая сигарету. — Кстати, Валери велел не давать вам много курить, — складывая вещи Рубеллина в сумку, заметил Юан. — И кто же осмелится мне запретить? — усмехнулся император. — Его величество, например, — тихо заметил юноша. На пару мгновений в комнате повисла гнетущая тишина. — Вон отсюда, — с глухой угрозой в голосе приказал Рубеллин. — Ваша светлость, простите… я не имел в виду ничего такого, — бледнея от ужаса, попятился Юан. — Я… я хотел сказать, все эти слухи… я не… простите, ваша светлость… — звонкая пощечина прервала оправдания юноши. Император с обманчиво бесстрастным выражением лица смотрел на юношу сверху вниз, и во взгляде этих угольно-черных глаз Юан видел такую жгучую злобу, такой гнев, что невольно подогнулись колени, и юноша пал ниц перед монархом. — П-простите… — прошептал молодой гвардеец, опуская взгляд. Щеку саднило. Мышцы сковывал текучий ужас. Ужасающая мощь императорской магии, подпитываемой гневом, давила к земле, сдавливала горло, путала мысли, опустошала сознание. Весь мир, казалось, сузился до императора и его жертвы. — Я не потреплю грязных намеков от своего же гвардейца. Лишь твоя дружба с моим братом вынуждает меня простить тебя на этот раз, — холоду в голосе императора могли позавидовать горы на севере. — Вон с моих глаз, — отворачиваясь от юноши, бросил Рубеллин. Давящая энергия исчезла, и Юан смог, чуть пошатываясь, встать. — Благодарю, ваша светлость, покорнейше благодарю, — осипшим голосом шептал юноша, кланяясь и пятясь к двери. Только достигнув выхода из спальни, Юан осмелился повернуться, чтобы выйти.***
Эйлин с аппетитом уплетал яичницу с бутербродами, пока его светлость переодевался. Из соседней комнаты доносились голоса императора и его гвардейца, но из-за закрытой двери, мальчик не мог ничего разобрать, поэтому даже не старался вслушиваться, наверняка говорят о чем-то скучном вроде политики или налогов. Вдруг голоса замолкли. Эйлин даже прислушался, ожидая, что император вот-вот выйдет, и старался как можно быстрее дожевать бутерброд. Но вместо этого он услышал звонкий, даже сквозь закрытую дверь, звук пощечины. Мальчик забеспокоился. Может, стоит позвать стражу? Он даже встал, чтобы пойти к выходу, но вспомнил, что не может раскрывать себя. И тут его накрыло чужой магией. Дыхание перехватило, в глазах потемнело, и мальчик упал, не в силах пошевелится, скованный безотчетным ужасом. Сколько это продолжалось, он не знал. Время, казалось, остановилось, а реальный мир стал не более, чем блеклым воспоминанием. И не было ничего, кроме тьмы и страха. Не в силах сопротивляться, Эйлин отчаянно пытался сохранить сознание, закричать или хотя бы пошевелиться. Тщетно. Все закончилось так же внезапно, как и началось. Зрение вернулось, как и способность дышать. Мальчик обнаружил себя лежащим посреди гостиной, жадно хватающим воздух и плачущим от пережитого ужаса. Дверь в спальню открылась, и из неё выскочил бледный гвардеец. Не обратив на Эйлина никакого внимания, юноша быстро пересек гостиную и скрылся за дверью в коридор. «Неужели стража ничего не почувствовала?» — подумал мальчик, вставая на ноги. Дверь из спальни снова открылась, на этот раз выпуская самого императора. Тот сразу же заметил Эйлина и его испуганный взгляд. — Ох, тебя тоже задело, ну-ка подойди ко мне, — мягко обратился к мальчику император. Эйлин без особой охоты послушался и направился к Рубеллину, на ходу заглянув в зеркало и заметив, что «маску» с него начисто сорвало энергией Его Светлости. От императора все еще веяло этой страшной силой, и чем ближе Эйлин подходил к её источнику, тем сильнее кружилась голова. — Ну-ка, ну-ка, не бойся. Так, твоя энергия не пострадала, уже хорошо. Четко видишь? — оглядывая ребенка, спросил Рубеллин. Эйлин покачал головой, шатнулся. Мир вокруг стремительно закружился, и мальчик потерял равновесие. Снова упасть ему не дали. Страшная магия сменилась теплой и ласковой, и Эйлин почувствовал, как вместе с руками императора его обнимают потоки энергии. Так хорошо и спокойно. Эйлин положил голову на плечо Рубеллину. Голова быстро перестала кружиться, а недавний ужас казался чем-то нелепым и невозможным. — Что случилось? — не поднимая головы, спросил разомлевший от тепла мальчик. — Мы с Юаном немного разошлись во мнениях, а поскольку император не может оказаться неправым, я воспользовался подлым приемом. Ты простишь меня? Обещаю, что в следующий раз сначала накрою тебя «щитами». — А почему стража даже не заглянула в комнату? — У них хватило чувства самосохранения, чтобы не попадаться мне под горячую руку. — А вы научите меня делать так же? — Именно этому приему научить не смогу, но есть похожие техники, правда для всех них ты еще слишком мал. Кстати, сколько тебе лет? — Мне уже почти тринадцать! — мальчик возмущенно поднял голову. — И когда же у тебя именины? — Весной, — недовольно пробурчал мальчик. Рубеллин добродушно усмехнулся и взъерошил Эйлину волосы. В дверь постучались. — Войдите, — вставая, разрешил император. В комнату вошел Анрин. — Все готово, ваша светлость. Можем отправляться, — отрапортовал командующий гвардии. — Чудно, тогда не будем медлить. Забери из спальни мои вещи, а мы с Эйлином пока пойдем вниз, — распорядился Рубеллин и направился к выходу. Скоро попрощавшись с бароном и его домочадцами, император сел в карету, а следом за ним Эйлин в образе Глендона, Вардлас и Юан. Барон, так и не нашедший племянника, выглядел несколько рассеянным, но при высоких гостях своего беспокойства не выказывал. Юан распустил волосы и сидел с полуопущенной головой, чтобы светлые пряди скрывали половину лица. Принц раздраженно поглядывал на нового спутника в лице Эйлина и бросал злые взгляды на брата. Анрин выехал вперед на своей темно-гнедой лошади, возглавляя авангард. Лилово-желтый синяк на щеке своего подчиненного он, разумеется, заметил, как и всплеск магии августейшего брата, но, опасаясь навлечь на себя гнев его светлости, удержался от расспросов до подходящего момента. И только император казался самой добротой и галантностью, так сердечно он попрощался с бароном, так обходительно поцеловал руку его жене и с такой искренностью осыпал комплиментами вдовствующую сестру барона, что посторонний человек ни в жизнь бы не догадался, в каком на самом деле скверном настроении пребывал Рубеллин. Но вот, наконец, карета в сопровождении построенной конной гвардии выехала за ворота, свернула на север и вскоре оставила позади и маленький городок Бренвиль, и старое поместье Гойлов. Вновь за окнами кареты потянулся бескрайний хвойный лес. Эйлин прижался носом к стеклу, рассматривая происходящее снаружи. Рубеллин вернул ему его облик, как только они въехали в лес. — Сомневаюсь, что там будет что-то интересное. Почти до самой границы одни ели, а потом горы, — устав молчать, заговорил со своим юным подопечным император. — Но вы ведь говорили, что не поедете через горы, — вспомнил мальчик. — Большая часть отряда поедет. Мы доедем до границы, чтобы нас увидели на постах, и разделимся. — Зачем? — Чтобы повернуть обратно в Бренвиль. Именно в Бренвиле начинается дорога, по которой я хочу попасть в Дегроуэль. — Я всю жизнь прожил в Бренвиле, нет там такой дороги. На север ведет только эта. А другие дороги ведут в деревни и на фермы. — Может, ты прав, и дороги на самом деле нет. Но мы все равно проверим, — Рубеллин улыбнулся, а затем обратился к брату: — Ты еще не передумал ехать со мной? — Я поеду не с вами, а с Юаном, — не поворачиваясь, бросил принц. — Вот как. Значит, мне повезло, что твой друг входит в мой отряд сопровождения, — в голосе императора слышалась прохлада. Вардлас промолчал, а Юан еще ниже опустил голову, и до самого вечера принц ни разу не заговорил с братом. Даже во время коротких остановок братья старались держаться подальше друг от друга. Поэтому единственным собеседником императора оставался Эйлин. Мальчик рассказал Рубеллину свою версию трагедии, случившейся три года назад, во время которой он потерял семью, и Эллин пообещал ребенку начать расследование, как только они вернутся в Крастскую Империю. До границы доехали поздней ночью, поэтому полюбоваться горами путникам не довелось. Небо еще вечером затянули тучи, а к ночи пошел снег. — Если снег не прекратится, придется отложить переход, — предупредил императора Анрин. — Знаю. Надеюсь, наши двойники справятся. Дабы пересечь границу, всем, включая императора, пришлось пройти долгую процедуру, во время которой с каждого сняли образец энергии, записали имена, должности и возраст, а также описали внешность всех спутников императора. Не пощадили даже Рубеллина, который проходил эту процедуру в восьмой, а то и десятый раз. Только отметив всех въезжающих в Дегроуэль, императору с его свитой и гвардией оказали подобающий прием в виде поздней трапезы. После плотного ужина в казармах пограничного поста большая часть императорской гвардии разошлась по постелям. Но тринадцать гвардейцев под покровом ночи выехали с поста и направились обратно, в сторону леса. Лошадей гнали почти до рассвета и остановились лишь на подъезде к Бренвилю, съехав с дороги и углубившись в лесу. — Эй, малец! Эйлин, верно? — позвал юного протеже императора Анрин. Мальчик кивнул. — Лошадей стреножить умеешь? — поинтересовался у ребенка командующий. — Умею. — Тогда иди, помоги нашим. А потом ступай к костру, поможешь с готовкой, — велел Анрин. — Так точно! — Эйлин выпрямился и по-военному отдал честь командующему, а затем побежал к лошадям, радуясь, что и ему доверили общую работу. Пока солдаты разбивали лагерь, Рубеллин отошел к краю поляны, на которой до вечера разместился отряд, нашел поваленное дерево и, расположившись на нем, достал портсигар. — Хорошо придумал с двойниками, — принц подошел незаметно. — Надеюсь, они так же хорошо сыграют наши роли, — закуривая сигарету, ответил император. — А малый ничего, шустрый, — взглянув на ловко управляющегося с лошадьми Эйлина, заметил Вардлас. — И ты все еще против того, чтобы он ехал с нами. — Конечно. Он же ребенок. — Ребенок с четвертым уровнем магии. — Это не дает тебе права подвергать его опасности. — Я не могу рисковать планом. Оставь я его с основным отрядом, и он мог случайно раскрыть нас. — Зачем ты вообще его потащил с собой? — Ты же слышал его историю. — Можно было забрать Эйлина на обратном пути. — Что толку теперь спорить? Ты ведь не из-за него соизволил со мной заговорить. — Верно, — принц взял портсигар брата и, проигнорировав удивленный взгляд императора, достал сигарету. — Зачем ты его ударил? — прикуривая от созданного магией огонька, поинтересовался юноша. — Я погорячился. — Уверен, барон в штаны наложил, от твоего «погорячился», — принц усмехнулся. — Но ты не ответил на вопрос — что случилось? — Это останется между нами. — Я не собираюсь это так оставлять. — Ты мне угрожаешь? — Именно. Может, Юан и не может перечить тебе, но я могу. — Будь добр, избавь меня от этого разговора, — Рубеллин встал, собираясь уйти. — Нет, это ты будь добр и извинись перед ним, — преградил брату путь Вардлас. Эллин глубоко вдохнул. — Вижу, ты скучаешь по решетке, — усталым тоном заметил император и тут же оказался схваченным за грудки. — Отпусти, — тихо, но твердо потребовал Рубеллин. Принц крепко держал его за воротник мундира. — Разве старший брат может такое говорить, — потрясенным голосом прошептал принц. Из лагеря, заметив ссорящихся братьев, быстрым шагом шел Анрин в сопровождении еще двух гвардейцев. — Ваша светлость! — подходя, окликнул императора командующий. Вардлас отпустил брата и сплюнул тому под ноги. — Трус, — бросил принц, прежде чем развернуться и направиться в лагерь. — Ваша светлость, — проводив принца недовольным взглядом, подошел Анрин. — Все в порядке, — ответил Рубеллин. — Идемте к костру, завтрак уже готов. — Я не голоден. — Вы всегда не голодны. Идемте. Я взял на себя смелость покопаться в ваших запасах и захватил с собой ваше любимое астельское светлое, — Анрин улыбнулся. — Не сегодня, Анрин, — император снова закурил. Командующий махнул гвардейцам, чтобы те возвращались к костру, а сам сел возле брата. — Юан себе места не находит, — мужчина осмелился затронуть больную тему, но, встретившись с раздраженным взглядом императора, тут же добавил: — однако, меня это не касается. Что с его высочеством? — Вы все сговорились, — невесело усмехнулся император. — Позови сюда Юана. Впрочем, лучше я сам к нему схожу, — решил Рубеллин, вставая. — Не следует императору распускать руки.***
Юан заканчивал разбирать палатку для императора, когда к нему подошел Вардлас. — Ваше высочество, — поклонился принцу юноша. — Прекрати, — отмахнулся Арди, подходя к другу. — Дай взгляну, — принц приподнял лицо Юана за подбородок. — Мерзавец, — тихо выругался юноша, заметив, как потемнел синяк на скуле бывшего однокурсника, — я этого так не оставлю. — Ничего страшного, скоро пройдет, — Юан попытался вывернуться. — Не дергайся, — приказным тоном осадил друга Вардлас, доставая из сумки пузырек с лечебной мазью. — К вечеру будет почти незаметным, — аккуратно смазывая кровоподтек, заверил Арди. — Может, ты расскажешь, что случилось? — попытался выпытать у Юана о случившемся принц. Юноша только покачал головой. — Могу сказать только, что виноват я. И ударил меня его светлость заслуженно. — Боюсь даже предположить, о чем у вас шел разговор. — О чем-то, что вас ни коем образом не касается, — Принц резко обернулся. Император в сопровождении кузена подошел к беседующим друзьям. — Вы позволите одолжить вашего собеседника? — обратился к брату Рубеллин. Юан поклонился: — Ваша светлость, я в вашем распоряжении. — Надолго ли, позвольте спросить? — поинтересовался принц. — Нет, буквально на пять минут. Мне жаль прерывать вашу беседу, но я вынужден объясниться с этим молодым человеком, — ласково улыбнулся Эллин. — Пройдетесь со мной? — обратился он уже к Юану. Юноша тут же последовал за императором, оставив принца у палатки. — Не переживай, он извинится, — похлопал братишку по плечу Анрин. Арди неотрывно наблюдал за Рубеллином и Юаном, готовый, в случае чего, тут же броситься на выручку другу. — Чтобы Рубеллин и извинялся. Ты поговорил с ним? Он сказал, что случилось? — Нет конечно. Но, мне кажется, я знаю, что такого мог сказать Юан, за что заслуженно получил оплеуху. — И что же? — Я не хочу попасть в опалу, но если тебе действительно интересно, будь внимательней, когда мы прибудем в замок его величества. Тебе достаточно будет осторожно понаблюдать за Эллином, чтобы самому догадаться, что к чему, — тихо, дабы разговор не дошел до посторонних ушей, проговорил Анрин. — Смотрю, брат вас всех держит на коротком поводке. — Не он, — приблизившись к принцу почти вплотную, прошептал мужчина. — Его величество. — Да кто он такой? — Увидишь. Рубеллин и вправду говорил с юным гвардейцем недолго. Принц не слышал, о чем они говорили, но увидев, что брат рассмеялся, а Юан заулыбался, вздохнул с облегчением. А когда Рубеллин обнял его друга, и вовсе расслабился. Помирившись, император с Юаном отправились к костру, откуда доносился аппетитный аромат жареного мяса, и Вардлас с Анрином поспешили за ними. — Ваша светлость, все уже давно готово, мы только вас ждем, — возмутился Эйлин, заметив приближающегося императора. — Ну вот он я, — улыбнулся мальчику Рубеллин. После завтрака Анрин распределил между гвардейцами дозор, а Рубеллин с Эйлином отправились в палатку отдыхать до вечера. Эйлин хоть и уверял всех, что совсем не устал, но сонный взгляд и зевоту скрыть не сумел, поэтому слушать ребенка никто не стал. — А почему мы поедем вечером? Днем же лучше ехать, — помогая императору раздеться, спросил мальчик. — Нам нужно, чтобы нас никто не видел, — ответил Рубеллин. — А мы найдем дорогу ночью? — не успокаивался Эйлин. — Не переживай, найдем, — улыбнулся император. — Можно еще вопрос? — осторожно начал мальчик. — Говори, — приободрил ребенка Эллин. — Во дворце плохо кормят? — С чего ты так решил? — Вы худой. Тут Рубеллин впервые задумался, а не прав ли был Арди, настаивая на том, чтобы не брать с собой мальчишку. — Может быть, но это вовсе не от того, что во дворце плохо кормят. А теперь живо в постель. Впереди еще длинная дорога.***
Вардлас и Юан сидели у костра, когда к ним подсел Анрин, закончивший обход дозорных. — Не выпьете со мной, господа? — обратился к парням командующий. — Можно, — охотно согласился принц. — Я на службе, — вежливо отказался Юан. — Брось, я разрешаю, — махнул рукой Анрин. — Благодарю, но всё-таки я воздержусь. — Как знаешь, — протягивая бутылку с вином принцу, пожал плечами мужчина и достал свою флягу с чем-то явно покрепче. — Ты уже знаком с его величеством? — поинтересовался у друга Вардлас. — Нет, меня впервые взяли в Дегроуэль. — Ты ведь в элитном отряде гвардии. — Сейчас я заменяю Глендона — он в отпуске. Честно говоря, я удивился, когда император предложил мою кандидатуру на замену Глендону. Хотя теперь склоняюсь к мысли, что его светлость просто хотел порадовать вас, — ответил Юан. — Ну-ну, не скромничай, — вставил Анрин. — Мы с Рубеллином были на предварительном экзамене в академии и видели, как ты выступил. Ты даже меня удивил, я уж молчу о его светлости. — Благодарю, — юноша покраснел. — В императорскую гвардию не берут офицеров младше двадцати пяти лет, ты первый, кому сделали исключение и вовсе не за дружбу с его высочеством. — Вы меня переоцениваете, — тихо ответил Юан, потупив взгляд. Щеки юноши заалели от смущения, что вызвало невольную улыбку у его собеседников. — Не устаю удивляться, до чего он застенчивый, — по-доброму усмехнулся командующий. — А что вы делали на экзаменах в академии? — спасая друга, перевел тему принц. — После твоего ареста Рубеллин стал часто наведываться в академию. Бывал почти на всех мероприятиях, экзаменах. Да и так заезжал, когда было по пути, — объяснил Анрин. — Его светлость со многими с нашего курса познакомился и со мной разговаривал, — вспомнил Юан. — Надо полагать, искал оставшихся «заговорщиков»? — с горькой усмешкой в голосе предположил принц. — Нет, доказательства твоей невиновности. Он хотел вытащить тебя, — возразил командующий. — И у него ушло на это почти три года, — не унимался юноша. — Тебе легко обвинять во всём Рубеллина, но поставь себя на его место. — О, это нетрудно. Нужно всего лишь беспрестанно курить и строить из себя принцессу-недотрогу, — съязвил парень. — Прекрати, — нахмурился Анрин. — Он не такой, — вступился за императора Юан. — Вы что, будете отрицать, что он трус, идущий на поводу у своих многочисленных «советников»? — принц начинал сердиться. — Если бы Рубеллин был трусом, тебя бы казнили. Он, даже не будучи уверен в твоей невиновности, один выступил против министров, Опекунского Совета и Тайного Патруля. Он был готов сам вытащить тебя из темницы, но не допустить казни, а ведь три года назад у него не было такой власти нежели сейчас. И вот ещё что. Помнишь герцога Леоса? — Конечно, они с Эллином с детства дружили. — Незадолго до твоего приезда, был раскрыт готовящийся заговор, во главе которого стоял Эсний Леос. — Но мне сказали, что Эсний уехал за границу и умер там от болезни. — Это официальная версия, дабы не порочить его имя. Эсний ничего не отрицал, когда его схватили, и сказал, что, мол, есть кому закончить начатое им. Рубеллин долго не мог оправиться от предательства. Как другу детства, Эллин полностью доверял Эснию, а он собирался убить Рубеллина. Потом ты приехал в отпуск, и тут Рубеллину приносят эти мастерски подделанные под твой почерк письма, где ты обещаешь поддержать заговорщиков и готов даже провести убийц во дворец под видом своих друзей. — Но я такого не писал! — Я знаю. Почерк подделали просто мастерски, даже следы твоей энергии на бумаге оставили. Из-за этого и было так трудно доказать твою невиновность. Если бы не его величество, боюсь, тебе пришлось бы ждать ещё два года до коронации Рубеллина, прежде чем выйти на свободу. — Так это императора Дегроуэля я должен благодарить? — Именно так. — Мне интересно, почему правитель другой страны, который меня даже не знает, вступился за меня, и откуда у него нашли мои настоящие письма? — Что ты знаешь об императоре Дегроуэля? — Ну… его зовут Теалин или Реалин, кажется. Он одержал победу в гражданской войне, когда ему было двенадцать или тринадцать, не помню. Хм… дай-ка подумать… Вспомнил! Он основал тайный орден «Сумеречные», куда входят элитные воины и наемники. На данный момент ни у кого в мире нет лучше разведки, нежели у императора Дегроуэля. Разве что «Серая Гвардия» Астеллы ещё может сравниться с ней. — Так, во-первых, его зовут Триалин, во-вторых, победу над Верриари он одержал в четырнадцать, но это неважно. Хорошо, что-то вспомнил «сумеречных». Именно их расследование позволило законно освободить тебя. — Я всё ещё не понимаю, зачем императору соседней страны нужно было этим заниматься, — недоумевал принц. Анрин загадочно улыбнулся. — После твоего ареста Рубеллин себе места не находил. Предательство друга, а потом и брата сильно подкосили его. Он не знал, кому верить. Перестал есть, спать, стал много пить и курить. Целыми днями безвылазно сидел в кабинете за работой или в зале собрания министров, а по ночам запирался в твоих покоях. Дошло до того, что он упал в обморок во время встречи с послами. Через неделю после этого приехал император Триалин. Они быстро подружились, и Эллин нашел в нем новую опору. Я всё это к тому веду, что наш брат очень тяжело переживал твой арест. — Хм… все это, конечно, очень интересно и вполне в духе Рубеллина, но все твои попытки его оправдать опровергаются одним простым фактом — он ни разу меня не навестил, — глотнув вина, ответил принц. Анрин на некоторое время задумался. — Он никогда об этом не говорил, но я думаю, что он просто не выдержал бы, увидев тебя за решеткой. — Извините меня, ваше высочество, но мне думается, что вы ведете себя эгоистично. У его светлости крайне мало свободного времени. Весь прошлый год он пробыл в поездках за границей, а еще строительство кондитерской фабрики в столице, железной дороги между Юлазианом и Ариовлем, открытие нового порта, ремонт дорог в северных регионах, реформа образования и много-много всего, — заметил Юан. — Да-да, я тоже читал газеты, но вот зато на эти свои тоннели время у него нашлось, — стоял на своем Арди. — Вы ведете себя как ребёнок! — не выдержал товарищ принца. — Ах, извините, что оскорбил ваши чувства, только позвольте напомнить, отчего я себя так веду — два с половиной года в тюрьме ни за что! — вскочил на ноги Вардлас. — Как будто ты первый политзаключённый, как будто до тебя людей не сажали по ошибке! — вскакивая следом, поднял голос Юан. — Хватит жалеть себя! — Ну-ну, успокойтесь молодые люди, — попытался унять друзей Анрин. — Простите, — Юан тут же взял себя в руки, но взбешенного принца трудно было остановить. — Так вот, что ты думаешь?! Хорош друг, нечего сказать. Жалею себя? Что ж, может быть, раз больше некому! Веду себя как ребёнок? Я? Это Рубеллин трусливо прятался всё это время и вел себя как… — договорить ему не дал кузен. Одернув принца на себя, командующий с размаху отвесил братишке пощечину. — Я никому не позволю оскорблять честь императора в моём присутствии, даже тебе и, если потребуется, готов защищать имя его светлости в дуэли. Принц замолчал. Вызывать кузена на дуэль было бы чистейшим безумием, Анрин старше его на девять лет, куда сильнее и опытнее принца и во владении оружием, и в магии, но и оставить всё как есть, Вардласу не позволяла уязвленная гордость. Несколько гвардейцев смотрели на них, наверняка видели и оплеуху. Принц еще колебался, когда Анрин, видя замешательство братишки, преклонил перед принцем колено и громко произнес: «Прошу простить меня, ваше высочество. Я позволил себе непозволительную грубость и приму любое, угодное вам, наказание». Юан, замерший ужасе, с облегчением выдохнул, а Вардлас, пусть и нехотя, мысленно поблагодарил кузена. — Я прощаю вас, — с трудом выдавил Арди. — Мы все утомлены дорогой. Ваше высочество, давайте отдохнём, — взяв Вардласа за руку, предложил Юан и повел друга в сторону их палатки. — Я разбужу вас за час до отъезда, — предупредил уже уходящего принца Анрин. — Хорошо, приятного вам отдыха, — улыбнулся командующему Юан, уводя раздражённого принца. Стоило парням зайти в палатку, как принц тут же зло отдернул руку. — Ваше высочество? — Спасибо, что «поддержал меня», — не скрывая язвы в голосе, пробурчал Вардлас. — Мой принц, я не хочу терять вашу дружбу, но и соглашаться с вами, когда вы неправы, не стану, — тихо, но твердо ответил молодой гвардеец. Вардлас оставил слова друга без внимания, принявшись раздеваться и расправлять постель, которая в походных условиях представляла собой тонкий матрас и плотное покрывало. Вместо подушки — вещи, свернутые в куль, вместо одеяла — теплая шинель. Юан тихо шептал формулы, грея воздух в палатке. Затем, последовав примеру друга, тоже разделся и сел на свою лежанку. — Ваше высочество? — позвал принца юноша. — Что? — Арди лежал спиной к другу. — Простите меня за то, что я сказал у костра. Принц обернулся. На него смотрели большие виноватые глаза. — На тебя невозможно долго злиться, — проворчал Вардлас. — Мой принц, — выдохнул обрадованный юноша. — Наверное, ты прав, я просто устал. Да и вино развязало мне язык. Я подумаю над теми твоими словами, приятных снов, — принц лёг обратно. — Если честно, я не совсем согласен с лордом Анрином. — Почему? Ты ведь защищал Рубеллина. — Да, но лорд Анрин так говорил об императоре, словно пытался вызвать в тебе жалость к Его Светлости. Может, с близкими император и позволял себе слабости, но когда он был на людях, никто бы не сказал, что его что-то тревожит. Он смеялся, улыбался, шутил, когда приезжал в академию. И если всё, что сказал лорд Анрин, правда, то я восхищаюсь вашим братом. Я бы не смог так скрывать свои истинные чувства. — Ничего удивительного, никто бы и не ждал меньшего от императора, будь это мой брат или кто-нибудь иной. Поэтому я не вижу здесь повода для восхищения. — Но пережить предательство двух близких людей и сохранить самообладание… Не каждый способен на такое… — Ещё одно слово о моем брате, и, клянусь богами, я тебе врежу.***
К ночи ветер усилился. Принеся с гор пронизывающий холод, он гонял жемчужную снежную пыль и бросал ею в лица всем, кто в такое ненастье оказался на улице. Деревья жалобно скрипели и стонали под гнетом ветра. Темные, низкие тучи быстро проплывали над головой, обещая бурю. В лагере спешно собирались в дорогу — складывали палатки, седлали лошадей. Император сидел у остывающего костра. Рядом, прижавшись к монарху, стучал зубами от холода Эйлин. — Ваша светлость, выезжаем, — подошел к императору Анрин. И уже через десять минут гвардия неслась сквозь буран в Бренвиль. В отличие от столицы, Бренвиль ночью не освещался, поэтому, дабы не привлекать внимания горожан светом магических шариков, Рубеллин накрыл весь отряд куполом, под которым их никто не мог увидеть. Светло-голубые крупные магические шары императора мягко рассеивали тьму под куполом, но в их свете лица путников казались помертвевшими. Бледные и бесстрастные, словно призраки из павшего легиона, они медленно двигались по замерзшим улицам, и только приглушенный снегом тихий цокот копыт выдавал их присутствие. Остановилась процессия, лишь достигнув старой таверны. Веселая музыка и пьяный хохот ночных посетителей были слышны даже с улицы. На крыльце, покуривая трубку, стоял хозяин трактира, и Рубеллин, убедившись, что больше никто их не видит, убрал купол. — Долго же вы, милорды, — проворчал старик. — Я себе хрен обморозил, пока вас ждал, — мужчина смачно харкнул и сплюнул. — Топайте на задний двор, через черный ход зайдете, и пошевеливайтесь, — с этими словами хозяин заведения развернулся и зашел внутрь. — Ваша светлость, — шепотом спросил, спрятанный под «маской» Эйлин, — он не знает, что вы среди нас? — Нет, поэтому не обращайся ко мне по титулу, — так же шепотом ответил император, который в форменной одежде гвардии ничем не отличался от своего окружения. Оставив лошадей во дворе, император с гвардией вошли через покосившуюся дверь в таверну. В нос ударил резкий запах эля и дешевого табака. — Идите за мной, — встретил солдат трактирщик. Мужчина провел их по узкому грязному коридору, где звуки пьяного веселья из зала были слышны еще громче, а тошнотворный запах усилился настолько, что Рубеллин, не выдержав, прижал к носу надушенный платок, чем вызвал усмешку принца. Преодолев коридор, гвардия спустилась по каменной лестнице в подвал. Спуск, на удивление, оказался долгим. Но еще больше удивил сам подвал. Закопчённая масляная лампа не позволяла в полной мере оценить его размеры, и гвардейцы зажгли магические шарики. И как только светящиеся сферы разлетелись по помещению, офицеры невольно ахнули от изумления. — Что, не ожидали? — довольный потрясенным видом солдат, усмехнулся трактирщик. — Как такое возможно? — с благоговением оглядывая устремленные ввысь мраморные колонны с резными узорами, стрельчатые каменные арки и барельефы на стенах, прошептал Вардлас. — Пятьсот лет назад здесь была императорская резиденция, еще до династии Астордов. Здание разрушилось, но подземный этаж остался, — тихо ответил шедший рядом с братом Рубеллин. Они шли мимо бочек с вином и элем, ящиков с овощами, старой рухлядью и инструментами, так неуместно смотревшимися в этом окутанном древним величием подземном чертоге. Щекочущий запах пыли и старой известки дразнил нос. Гулкое эхо сопровождало гвардейцев, чьи тяжелые сапоги звонко чеканили каждый шаг на мраморном, уложенном массивными плитами полу. — Вот под ней, — наконец остановился трактирщик, указывая на, казалось бы, ничем не отличавшуюся от прочих плиту. — Мы премного благодарны вам, — к пожилому мужчине подошел командующий. — Примите нашу скромную благодарность, — улыбнулся Анрин, протягивая трактирщику два мешочка с золотыми крастами, — и позвольте попросить вас о еще одном одолжении — вы приглядите за нашими лошадьми, пока за ними не приедут? — Конечно-конечно, рад служить императору, — не отрывая взгляда от денег, заверил хозяин заведения. — В таком случае, не смеем более отвлекать вас от вашей работы, — мягко улыбнулся командующий. Дождавшись, когда трактирщик поднимется наверх, четверо гвардейцев обступили плиту с четырех сторон и, хором произнеся формулу, подняли её в воздух, открывая взору спускающиеся глубоко вниз ступени. Стоило только приоткрыть вход в подземелье, как снизу потянуло спертым воздухом. Тоннели встретили незваных гостей сухим запахом тлена.