Запомни меня такой

Прошло трое суток с той самой ночи, когда мы поняли и в какой-то мере приняли тот факт, что Ньюта с нами больше не было. За это время я успела еще больше замкнуться в себе и довести Бена до сумасшествия. На самом деле, плана у меня никакого не было, а если он и был, то состоял в том, что я собиралась надоедать ему до тех пор, пока он бы не разговорился и не рассказал бы мне все от начала и до конца. Можно было предугадать, что такой идиотский план обернется полным крахом, но я была полностью ослеплена маленьким лучом надежды и непреодолимым желанием кому-то помочь. Проблема была в том, что помощи никто не просил, тем более, у меня, поэтому я решила, что сама буду помогать. Сама дурацкая идея в моей жизни. Конец третьего дня был абсолютно такой же, как два предыдущих. Отчего-то я начала вести отсчет с того дня, как пропал Ньют, а не с того момента, когда я появилась в Глэйде. Это казалось реальным. Чертовски реальнее, потому что именно сейчас начиналась настоящая жизнь, когда никого не было рядом, никто бы не стал защищать меня и поговорить тоже было не с кем. Конечно, были Джеф и Клинт, но им и своих проблем хватало, и вообще было бы затруднительно представить себя жалующейся на жизнь этой парочке, потому что... Потому что они были жуткими чудиками и с ними хотелось только смеяться. Еще был Чак. Мой милый Чакки, который за эти пару дней успел стать мне действительно другом, братом и нитью, которая связывала меня и весь остальной мир. Но он был таким маленьким, Господи, и таким не по-детски понимающим, что хотелось выть из-за этой проклятой несправедливости. Бен вернулся из Лабиринта последним и, к моему удивлению, не пошел ужинать, хоть и все ребята собрались вокруг костра, доедая незамысловатую стряпню Фрайпана. Он сразу же побрел в сторону леса, несмотря на очевидную усталость. Я заметила, что и остальные Бегуны были хмурыми и тихими: иногда переговаривались между собой, но в основном молчали. А еще этот взгляд. Этот чертов взгляд Минхо, который на долю секунды остановился на мне и не успел поменять выражения до того, как я его прочла. Бездна. Чертова бездна, полная всего и пустоты одновременно. Столько боли, столько сожаления, столько ненависти и столько... Ничего. Что это было? Что было с ними со всеми? Захотелось тут же стать всевидящей и всеслышащей и вообще уметь читать мысли, потому что было совершенно невыносимо быть не в курсе происходящего. Я отошла от Хомстеда, у двери которого все это время стояла. Отсюда можно было наблюдать чуть ли не за всем Глэйдом, поэтому ускользнуть незаметно для чужих глаз оказалось весьма легкой задачей. Конечно же, я направлялась прямиком в лес. Нужно было попытаться разобраться хотя бы в сегодняшних событиях, и это был мой первый и последний шанс. Уже стемнело, но недостаточно, чтобы не суметь найти в лесу тот самый пень, который, кажется, был не только моим излюбленным местом. Это был третий раз, когда я находила Бена именно здесь — первая встреча была не совсем приятной, а второй и вовсе не состоялось, потому что, только заметив его, я поспешила скрыться из его поля зрения. Что это было? Страх? Смущение? Или, быть может, неприязнь? Сейчас же все это отходило на второй план и казалось чем-то очень далеким и даже смешным, потому что у меня была цель. Как и ожидалось, Бен был там. Сидел на земле, прислонившись спиной ко пню, одной рукой зарылся в волосы, а другую опустил на согнутые колени, держа в ней какую-то бутылку. Плечи его были напряжены; иногда подрагивали и снова напрягались. В этой позе, со сгорбленной спиной, опущенной головой и чуть дрожащими руками он казался таким открытым и беспомощным, что мне захотелось подойти и обнять этого странного человека, полного загадок и непонятных качеств. Казалось, будто я становилась свидетелем чего-то абсолютно личного, чистого и больного, будто передо мной сидел не мальчик, а оголенная вена — полосни по ней, и его не станет. Банально. И грустно. Трагичный образ. Бен, тем временем, заметил мое присутствие, поднял на меня изучающий-раздраженно-равнодушный взгляд и снова опрокинул голову на колени, промычав что-то нечленораздельное. Что ему сказать? "Привет?" "Снова ты?" Или, быть, может, "Я не ожидала тебя здесь увидеть?" Но ведь именно этого я и ожидала! Именно за этим и шла сюда! Наверное, нужно было встать перед зеркалом и отрепетировать свою речь прежде, чем переться сюда. Как будто в любви признавалась, ей-богу! — Эй?.. — да, очень содержательно. — Я Бен, ты что-то спутала, — он усмехнулся, даже не подняв голову. — Ты в порядке? — я пропустила его "остроумное" замечание мимо ушей, слегка склонившись перед ним в попытке разглядеть в темноте его лицо. — А тебя это ебет? — он посмотрел мне прямо в глаза — так неожиданно, что я едва не шарахнулась назад. — Ты мне не мамка. — Нет, черт тебя дери! Конечно же, меня ни черта не волнует! Да что вообще произошло? Я всего лишь живу среди кретинов и недоумков, у которых на уме только одно, и что может меня волновать?! — Ладно, ладно, не кипятись, — Бен кинул на меня еще один быстрый взгляд и кивнул куда-то рядом с собой. Я плюхнулась на землю рядом с ним. На пару мгновений меня захлестнуло отчетливое чувство спокойствия. Казалось, будто вот оно, вот то, что правильно. Почему все не могло быть так просто? Почему нельзя было вот так молча просидеть всю свою жизнь, не боясь, не волнуясь, не надеясь. То, что нужно. То, чего хотелось. То, что было нереально. Если бы два дня назад мне кто-то сказал, что именно рядом с этим человеком я почувствую себя живой и настоящей, я бы рассмеялась говорящему в лицо, потому что даже сейчас это казалось смешным до боли. Захотелось притянуть его к себе, потрепать по голове и сказать, что все будет хорошо. Но вдруг пришло четкое осознание — ничего хорошего не будет. — Так и будем сидеть в тишине? — голос Бена, кажется, охрип от долгого молчания. — Зачем искала? — Я тебя не искала! — конечно, нужно было ляпнуть что-нибудь глупое и покраснеть под выразительным взглядом. — Ладно, искала. Хотела поговорить. — И о чем же? — Ты не пришел на ужин, все ваши какие-то нервные, сидят, молчат, вздрагивают при каждом шорохе. Что случилось? — я выдала все на одном вдохе и напряженно уставилось на него, готовясь к тому, что он пошлет меня далеко и надолго. Посылать он меня стал. Поднял на меня тяжелый взгляд, слегка сощурился и и поджал губы, словно обдумывая что-то. Затем кивнул каким-то своим мыслям и сделай протяжный вдох, словно собирался рассказать мне всю свою биографию разом. И выпалил на выдохе: — Мы нашли оборванный кусок ткани от майки Ньюта. — И?.. — неожиданный взрыв надежды где-то в глубине груди поразил меня своей волной, и я зажмурилась, боясь услышать продолжение. — И там была кровь. Не знаю, почему мы раньше этого не заметили. Минхо говорит, в тот сектор больше никто не совался, мол, боялись они. А я возьми и сунься, представляешь? — Бен хмыкнул и поднял взгляд на небо. — Эти следы вели куда-то. Если я хоть что-то в этом понимаю — он бежал, хотя был ранен, и бежал очень долго, потому что я так и не нашел конец этого гребаного следа. Мир взорвался всеми цветами спектра, а затем разлетелся на тысячи маленьких искр. Почудилось, будто что-то непомерно тяжелое со всего размаху грохнулось мне на грудь и сдавило с такой силой, что воздух мгновенно закончился. Легкие горели огнем, который собирался вот-вот сжечь всю меня без остатка. Какой-то идиот сказал, что надежда умирает последней. Тогда. Какого. Хрена. Я. Все еще. Была. Жива. И почему с такой неистовой силой что-то изнутри тянуло вниз — будто в сам Тартар — липким и непонятным страхом? — Я пойду туда завтра. Голос Бена заставил вздрогнуть, прорезая образовавшуюся тишину и наполняя пустоту. Захотелось встать и убраться отсюда, лишь бы не слышать собственное сердцебиение где-то в области горла и понимать, что его сердце, должно быть, уже выпрыгнуло из груди. — Что ты? — Пойду в тот сектор снова и не буду терять времени на изучение стен и прочей ерунды. Сразу побегу по следу. Посмотрим, к чему это приведет. Я резко повернула голову и впилась глазами в лицо Бена. Он был бледным. Несмотря на темноту, его лицо сияло болезненной белизной, а глаза казались слишком большими. А еще он был в крови — весь: лицо, волосы, шея. Дальше смотреть не хватило сил. Я моргнула пару раз, пытаясь прогнать наваждение, и вновь отвернулась от него. Вот теперь все было неправильно. Неправильно, неправильно, неправильно. Захотелось расцарапать это бесцветное лицо и эти уставшие глаза, чтобы он не смел не куда идти, и затолкать в его голову целую лекцию о том, как это было опасно и, по сути, абсолютно бессмысленно. Но я только сглотнула и неопределенно кивнула головой. — Будь осторожен. Он кивнул в ответ и уставился перед собой, то ли изучая собственные руки, то ли в попытке просверлить дыру в стволе ближайшего дерева. Разговор исчерпал себя. Нужно было подняться с земли, сказать что-то на прощание или вообще промолчать и уйти к черту. Нужно был дать ему время побыть с самим собой, но ведь оно у него уже было, правда? Я привстала, но тут же упала обратно: ноги затекли из-за не очень удобной позы и отказывались подчиняться. Бен, в свою очередь, принял это движение как нежелание уходить и пробормотал что-то невнятно себе под нос. Посмотрел на меня каким-то странным взглядом и протянул бутылку, что все это время держал в руке, кивнув на нее, мол, на, выпей. Я послушно взяла напиток из его руки и поднесла к губам. Резкий запах ударил в нос, я сделала пару быстрых глотков прежде, чем меня посетила мысль, что стоило сперва спросить о содержании этой самой бутылки. Горькая жидкость наполнила рот, и осознание пожара пришло только спустя пару минут после того, как я все проглотила. Вихрь адского огня пронесся по горлу и ударил в голову, отозвавшись туманом перед глазами и шумом в ушах. Захотелось вгрызться в собственную глотку и выпустить наружу языки пламени, что лизали теперь уже отовсюду. Затем вдруг стало невыносимо жарко, будто меня поставили перед печкой или, скорее всего, в саму печку. — Что за дерьмо? — кое-как прохрипела я, не осмеливаясь открыть глаза. — Понятия не имею, — Бен издевательски хмыкнул и отобрал у меня бутылку. — Фирменный рецепт Галли. Галли. Перед глазами встал образ высокого шатена с презрением во взгляде и пугающими бровями. Напиток был точной копией своего создателя — такой же неприятный и непонятный. — Отравить меня решил? — недовольно протянула я, еще раз попытавшись подняться со своего места и потерпев полное фиаско. Бен медленно встал и протянул мне руку. Я с благодарностью приняла ее, и меня потянули вверх с такой силой, что я едва не осталась однорукой. На мои бормотания и пару неощутимых толчков в бок он лишь довольно усмехнулся согнулся в поклоне, притворяясь, что вовсе не трясется от смеха. Что смешного?! Я еще раз толкнула его и на несгибающихся ногах зашагала по направлению Хомстеда. Отчего-то на сердце стало легко и спокойно, будто кто-то убрал с него тот тяжеленный груз.