***
— Вот интересно, почему именно мы? — задумчиво проговорил Тецуя. Солнце ещё только занималось над Конохой, а наша бравая шестёрка уже подпирала главные ворота деревни. — Как по мне, логично, — отозвался Хиге, почёсывая за ухом своего пса. — У нас на две команды три Учиха, два представителя других больших деревенских кланов, Копирующий Ниндзя, джинчурики и ученица Хокаге. Почётный эскорт что надо! — Даже перебор немного, — проговорила Сакура, чуть хмурясь: судя по всему, пыталась найти подвох. Мы с Саске обменялись быстрыми взглядами. Действительно, такой отряд слишком уж сильно походил на приманку для Акацуки. Не было бы с нами Саске, рисковать которым Итачи не стал бы ни за что, я бы подумал, что именно с такой целью нас на самом деле в поход и отправляют. Невесёлые размышления были прерваны материализовавшимся рядом Какаши. — Сенсей, да вы никак вовремя! — деланно восхитился я. Тихо хмыкнув, но на выпад не ответив, Какаши обратился ко всем: — Во время этой миссии будьте очень осторожны и бдительны. Не забывайте свои тренировки. — Такое забудешь, — проворчал Хиге. — Мы не подведём вас, Какаши-сенсей, — заверила его Сакура. Обведя нас всех долгим взглядом, учитель медленно кивнул. Тут со стороны деревни к нам подошли Шисуи, Конан и двое спутников куноичи из Амегакуре. — Выдвигаемся, — просто сказал Какаши, стоило недостающей части отряда появиться. Путь до Скрытого Дождя, занявший два дня, не был ничем примечателен: обычная миссия по сопровождению. Шли мы спокойно, не торопясь, но и не теряя бдительности: мало ли кто может следить за нашим звёздным отрядом. Однако нет, по пути нам попадались не враги, а только крестьяне или обычные путешественники. Судя по разочарованному сопению активного Хиге, совсем не на такое задание он рассчитывал. К концу второго дня пути Амегакуре выросла перед нами на противоположной стороне большого озера. — Раньше там были башни, — с тихой печалью произнесла Конан, сама того не зная повторяя слова Джирайи-сенсея. — Однажды они вновь вырастут там, — негромко, но уверенно ответил Шисуи. Конан взглянула на него, и тень благодарной улыбки скользнула по её лицу. — Мы приложим для этого все усилия. Усилия, надо заметить, уже сейчас прилагались немалые. Идя по расчищенным от обломков улицам, мы наблюдали много местных жителей, продолжавших разбирать остатки завалов. Впрочем, стоило людям увидеть Конан, они отрывались от работы и здоровались с куноичи: радостно, с облегчением, что она наконец вернулась, и с огромным уважением. — Прошу прощения, у меня много дел, — сказала Конан. — Наоми, — она жестом подозвала к себе стоявшую неподалёку молодую куноичи, — проводит вас в дом, где вы сможете оставить вещи и отдохнуть. Затем, если хотите, пройдитесь по деревне. — Спасибо, — вежливо кивнул Какаши, и наш отряд последовал за проводницей. Едва мы отошли, Конан и её спутников окружили жители Аме, явно имевшие, что обсудить со своей предводительницей. — Как же ужасно то, что здесь произошло, — чуть слышно проговорил Тецуя, оглядывая окрестности с самым несчастным видом. — Прежде всё выглядело намного хуже, — тоже негромко заметил я. Мы как раз проходили площадь, где вместе с учителем обнаружили Дейдару; столб, к которому во время нападения кто-то приковал подрывника, был уже убран, как и цепь и ошейник, но в моих воспоминаниях всё это было ещё слишком ярко. — Значит, ты и в самом деле был здесь с Джирайей-сама? — спросила Минори. Я ограничился лёгким кивком: только своим друзьям я рассказывал о посещении Амегакуре сразу после нападения на неё, но, хотя информация об этом была и не в общем доступе, по деревне всё равно ползали слухи. — Мы не допустим, чтобы такое случилось с Конохой, — прорычал Хиге. — Никогда! Шедший впереди вместе с Шисуи и проводницей Какаши скосил на нас глаз. Сенсей почти не принимал непосредственного участия в формировании мировоззрения подрастающего поколения, порученного ему, но вместе с тем всегда со стороны пристально следил за тем, чтобы с идеологической точки зрения мы развивались правильно. Дом, который нам выделили, оказался небольшим, только-только отстроенным бревенчатым сооружением, стоявшим на главной площади селения. Бросив вещи и поев — о чём позаботилась Наоми, добродушная и открытая девушка, со всей ответственностью подошедшая к приказу Конан позаботиться о гостях деревни, — наш отряд разошёлся по селению: всем хотелось составить собственное впечатление о масштабах случившегося в Амегакуре. Впрочем, навряд ли можно было сделать вывод лучше и ёмче, чем озвучил Саске после того, как мы втроём прошлись по близлежащим кварталам. — Определённо, те, кто сделал это, невероятно сильны, — заключил он, останавливаясь на чуть возвышавшихся над дорогой остатках фундамента какого-то строения и обводя всё вокруг медленным, изучающим взглядом. — Ох, а ведь Итачи-сан и Анко-сан сейчас на них охотятся, — вздохнула Сакура, присаживаясь на фундамент. — Надеюсь, с ними всё будет хорошо! — Они справятся, — решительно сказал Саске. Он не допускал даже мысли о возможном провале брата. — Определённо, — поддержал я его, про себя думая, сохранит ли Итачи зрение к возвращению с этой миссии. — Их отряд — лучший, который только можно было сформировать для охоты на Акацуки. На это мой друг раздражённо хмыкнул. — Не понимаю, почему Итачи так доверяет этому Дейдаре, — процедил он. — Что мешает нукенину предать их? — Жажда мести, — серьёзно ответил я. — И не думаю, что Итачи-сан доверяет Дейдаре: им обоим выгодно это сотрудничество.***
Проснулся следующим утром я отчего-то ещё до рассвета. Слева от меня негромко посапывал Саске, чуть хмурясь во сне и напряжённо вцепившись в кончик подушки. Это днём он притворялся сделанным из камня — во сне же себя контролировать не мог, и на его лице порой можно было увидеть потрясающую гамму чувств в зависимости от того, что ему снилось. Сейчас Саске, похоже, видел нечто не слишком приятное, тревожащее его… не удивлюсь, если связано это с Итачи. Я невольно нахмурился. План главы клана по передаче младшему брату своих глаз с каждым днём всё больше грозил быть приведённым в исполнение. Уверен, Итачи не отказался от собственного варианта после моей проникновенной речи и просьбы не делать глупостей: Учиха вообще редко слушают других, считая, что лучше всех всё знают. Ну а мне лишаться столь сильного и влиятельного союзника совершенно не с руки; так что пора поторопиться и претворить собственный план в жизнь. Как бы тяжело это ни было. Сев на футоне, я огляделся. В просторной комнате, где разместилась наша шестёрка генинов, царил полумрак. Похоже, солнце уже начало вставать над Амегакуре, но кардинальной смены освещения не произошло: небо над селением как обычно было затянуто тучами. Ну, хоть дождь пока не лил, и то радует, а то надоело промокать до нитки при каждом выходе на улицу. И как местные вообще здесь живут?.. Тут я обратил внимание, что спальное место Минори у дальней стены пустует. Неужели на прогулку вышла в такой ранний час? Всё равно уже не засну, так почему бы не составить ей компанию? Пройдя по улицам ещё спящего селения, я вскоре достиг места, от которого исходил поток её чакры. Минори сидела на скамейке, установленной кем-то (строителями, работавшими здесь, не иначе) на краю небольшой площадки напротив почти разрушенной башни, склонившись над свитком с кистью в руках. Осторожно, не выдавая своего присутствия, я зашёл ей за спину и с удивлением обнаружил, что девушка рисует. Плавные чёрные линии, нанесённые с мастерством, не оставлявшим сомнения в том, что занимается подобным она далеко не впервые, складывались в точную до мельчайших деталей копию стены, напротив которой сидела куноичи. — Красиво. Минори дёрнулась от моего голоса и резко обернулась. — Не смей подкрадываться ко мне! — зловеще прошипела она. — Ты сама это допустила, — возразил я и без приглашения сел рядом. — Я не знал, что ты рисуешь. — А должен был? — огрызнулась девушка, стараясь скрыть смущение от того, что она, Учиха Минори, была застукана за столь человеческим и даже несколько романтичным занятием. — Хватит тебе, — миролюбиво попросил я её. — Я не поглумиться хочу, мне искренне интересно. Поджав губы, Минори крепко стиснула свиток; затем она расслабилась и неожиданно приняла моё предложение мира. — Я с детства рисую, — поделилась она. — Меня мама научила. — Меня тоже в своё время пытались. — И кто же? — Да так, — летний роман длиной в неделю на территориях, носящих нынче название Страны Чая. Впрочем, это неважно. — Результат всё равно был нулевой. Минори внимательно посмотрела на меня. — Почему ты так часто увиливаешь от прямого ответа? — проговорила она без злости, словно бы утомлённо. — Я никак не могу понять тебя, Узумаки Изуна. — У каждого свои тайны, — пожал я плечами как можно более непринуждённо. — Ты вот оказалась неплохой художницей. — А ты? — Возможно, однажды ты узнаешь. Во взгляде Минори мелькнуло что-то, не обнажавшееся доселе, — но тут крайне некстати к нам подбежал Хиге со своим псом. — Что вы тут делаете в такую рань? — начал с наезда Инузука, подозрительно косясь на нас по очереди. — Мы разговаривали, — сдержанно ответила Минори, сворачивая свиток и убирая его и кисть в сумку, которая стояла у её ног. — Чего ты хотел? — Сенсеи собирают всех, — Хиге выглядел крайне раздражённым, причём раздражение это вызывал явно я. — Пошли скорее. Втроём мы быстро добрались до дома, где в большой комнате нас уже ждали оба наставника и трое товарищей. — Гуляли? — полюбопытствовал Шисуи. — Исследовали местность, — парировал я. Шисуи хитро улыбнулся, но продолжать развивать тему не стал. Ох, чую, мой гениальный план со вхождением в семью этот потомок уже раскусил. — В общем, седьмая команда, мы с вами отправляемся в Суну послезавтра на рассвете, — взял слово Какаши. — Дольше оставаться в Амегакуре нам не имеет смысла. — Как скажете, Какаши-сенсей, — кивнула Сакура. Мы с Саске отнеслись к новости одинаково безразлично. — До того, — продолжил учитель, — пока мы с Шисуи будем заняты обсуждением некоторых вещей с Конан-сан, ваша общая задача — налаживание связей со сверстниками из этой деревни. Подобные знакомства могут пригодиться вам в будущем, а сейчас это неплохой способ показать местным жителям, что Коноха смотрит на Амегакуре не как на протекторат, а как на партнёра. — Мы постараемся не ударить в грязь лицом, — заверила Минори. — Чудно, — улыбнулся сквозь маску Какаши. — Скоро должна зайти Наоми-сан, она познакомит вас со здешними генинами. Ведите себя хорошо! — напутствовал он и, помахав рукой, вместе с Шисуи покинул дом. — Блеск, — закатил глаза Саске. — А я никогда не сомневался, что ты очень любишь заводить новые знакомства, — ухмыльнулся я и продолжил, не давая другу возможности прокомментировать замечание: — Кстати об этом, наверное, не стоит идти знакомиться всей толпой: насколько я понимаю, этих-то местных генинов всего раз, два — и обчёлся. Задавим ещё числом, будет некрасиво. — Согласна, — поддержала меня Сакура. — Тогда имеет смысл пойти тебе, Сакура, Минори и Тецуе, — произнёс Саске, — как самым коммуникабельным из нас. — Я не против, — сказала Сакура. Ага, когда ж такое было, чтобы она шла наперекор Учихе? — А вы чем займётесь? — подозрительно спросила Минори. — Учти, Саске, сбежать вместо миссии на тренировку я вам не позволю. — Лично я хочу навести кое-какие справки, — отозвался я. — Это задание Джирайи-сенсея, — а что? Я Саннина столько раз прикрывал, неужели и он меня один раз не прикроет? Если вообще его подтверждение понадобится. — Понятно, — кивнула Минори. Ну, как я и думал, одного имени Джирайи хватило, чтобы предотвратить дальнейшие расспросы. — Саске, Хиге? — Мне вообще не принципиально, могу и с вами пойти, — пошёл на попятную Хиге. — Пройдусь по деревне, — отчеканил Саске. — Постараюсь наладить контакт с чунинами. На том и порешили, после чего мы с другом вышли на улицу. — Что у тебя за задание? — спросил он. — Прости, Саске, не могу рассказать. От меня тоже порой требуют секретность. Недовольно дёрнув плечом, Саске круто свернул на боковую улицу: обиделся, не иначе. Я понимаю его: старший брат вечно врёт и темнит, а теперь ещё и лучший друг туда же. Хорошо хоть Сакура с ним во всём и всегда кристально честна, а то совсем бы довели мы парня до ручки. Однажды я непременно раскрою ему всю правду о себе. Но пока ещё рано. На самом деле, разумеется, никакого задания мне Джирайя не назначал, и поиск местного архива был моей собственной корыстной инициативой. Как я рассудил, если эту деревню столько лет возглавлял Узумаки, не может не оказаться так, что где-то припрятана хоть пара свитков с техниками этого клана. Поэтому, не попадаясь на глаза никому, я стал обследовать Амегакуре на предмет следов чакры Узумаки — и через пару часов хождения по деревне почуял слабый отклик, нёсшийся из-под развалин башни, судя по количеству камней вокруг бывшей некогда очень высокой. За эту груду завалов рабочие ещё не брались, и никого поблизости не было — идеальные условия для того, чтобы заняться расхищением. Как я понял по потокам чакры, у здания был подвал; на то, чтобы добраться до входа в него, у меня ушло десять клонов и час напряжённой работы мускулами. Когда же небольшой люк показался на поверхности, оказалось, что так просто он не откроется. К счастью, вовремя мне вспомнилась одна небольшая печать — своего рода подтверждение принадлежности к клану Узумаки, позволяющее получить доступ практически в любое место, закрытое для посторонних воинами этого клана. Описание этой техники мне в своё время подсунул Джирайя — видать, сенсей предполагал, что рано или поздно мне придётся вскрывать какие-нибудь хранилища. Люк поддался технике, хотя и без особой охоты: пришлось вложить в печать немало чакры, но в конце концов я вскрыл замок и проник внутрь подвала. В нём оказалось расположено небольшое, тесное, я бы даже сказал, хранилище, состоявшее всего из четырёх стеллажей: по одному у каждой стены. Полки их были полупусты, один полностью занимали небольшие коробки, в которых я обнаружил бруски-заготовки из чёрного металла, судя по всему, проводящего чакру. Ещё на одном стеллаже лежали потрёпанные пожелтевшие свитки — времён Третьей мировой, не иначе, судя по надписям. Но по-настоящему привлёк меня шкаф с совсем уж раритетом: тремя старыми, пыльными, очень хрупкими на вид манускриптами, на которых стоял символ клана Узумаки. В тот момент во мне яростно схлестнулись две сущности. Внутренний Учиха требовал прихватить из хранилища всё, что сочту нужным, и по-тихому вынести трофеи из деревни; та капля, что была во мне от Узумаки, настойчиво возражала, что надо спросить разрешения. На принятие окончательного решения у меня ушло никак не меньше пятнадцати минут. — Прошу прощения, Конан-сан, — вежливо окликнул я куноичи, нагнав её на улице. — Не найдётся ли у вас для меня минута? — Найдётся, — кивнула она и, оставив спутников-строителей, с которыми обсуждала восстановление здания госпиталя, отошла вместе со мной в сторону. — Только давайте договоримся сразу, что вы не будете меня убивать, — шутливо попросил я, но тут же посерьёзнел. — Я нашёл хранилище Нагато в подвале разрушенной башни. — Ты сумел открыть его? — Конан, похоже, этот факт удивил и заинтересовал куда больше, чем то, что я без спроса полез в секретный архив её друга. — Даже лже-Мадара не смог. — Так ведь я Узумаки, — сказал я, про себя отмечая, что, как видно, Итачи счёл не лишним поделиться с союзницей моим умозаключением. — В связи с этим, собственно, у меня назрел вопрос: могу я позаимствовать хранящиеся там свитки нашего с Нагато клана? Некоторое время Конан молчала, пристально глядя на меня. — Мне они без надобности, — сказала она, наконец. — Это личное хранилище Нагато, и я не имею к нему никакого отношения. — Тогда, может, давайте наведаемся туда вместе? — предложил я, желая покончить со всем поскорей. — Вы сможете сами посмотреть, что там, и проследите, чтобы я не взял, что не должен. — Подожди немного. Я закончу с делами, и мы можем отправляться. Ждать пришлось недолго, и вскоре я, на сей раз в компании Конан, вновь спустился в тесный подвал. — Металл, из которого Нагато делал чакроприёмники для тел Пейна, — задумчиво сказала она, заглянув в одну из многочисленных коробок на полках. — Хорошо, что он здесь, за него можно выручить немало денег. — Откуда его у Нагато столько? — полюбопытствовал я. — И зачем? — Про запас, я полагаю, — ответила Конан. — Для Нагато его доставал один из Акацуки. — Орочимару? — Сасори, — в голосе куноичи скользнула едва приметная тень грусти. — За редкими материалами мы все обращались к нему. Вдаваться в подробности я не стал: не интересовался, чем занимался давно мёртвый отступник. Вместо этого я указал на пожелтевшие свитки. — Они времён Третьей мировой, я прав? — Это, скорее всего, записи о становлении Акацуки. Нагато вёл учёт всех наших дел по просьбе тогдашнего главы организации. — Разве не Нагато создал её? — удивился я. Мы с сенсеем пришли именно к такому выводу. — Яхико, — сказала Конан, вложив столько всего в одно это имя, что я отвлёкся от рассматривания свитков и перевёл взгляд на неё. «Она любила его», — мысленно заключил я. Информация бесполезная, но ладно, пусть будет. — Эти свитки ты хотел взять? — Конан указала на древние манускрипты. — Да. Вы не возражаете? — Как уже сказала, мне они не нужны. Я кивнул и с предельной аккуратностью убрал трофеи в рюкзак. — Благодарю вас, Конан-сан. — Я всегда помогу, чем смогу, Изуна. Ты обязан получить достаточно сил для того, чтобы уничтожить человека, выдающего себя за твоего брата. И тут я завис. А затем мигом понял, откуда это странное, на первый взгляд, доверие Конан ко мне: Нагато сам попросил её довериться и, более того, рассказал ей, кто я есть на самом деле. Он умирал, но ведь кольцо Акацуки тогда было при нём — и ничто не мешало ему связаться с подругой. Ками, это же так очевидно!.. — И всё-таки вы исключительно хорошо осведомлены, Конан-сан. Просто фантастически. — Нагато счёл, что эта информация пригодится мне как новой главе Амегакуре, — спокойно ответила она. — Для шантажа? — Если придётся. Я улыбнулся. — Вам вовсе не придётся опускаться до него: вы себе не представляете, насколько сильно я хочу вонзить вот эту самую катану в сердце того, кто творит зверства, прикрываясь именем Мадары. — И вернуть свои глаза? — прямо спросила Конан. Ну Нагато, ну закладчик!.. — Почему же сразу? Я не люблю донашивать вещи за кем-то. Конан прищурилась, однако продолжать допытываться не стала. Выдержав вежливую паузу, я кивнул ей и ретировался из хранилища.***
На следующий день я опять избежал коллективного задания, вновь прикрывшись именем Джирайи. Впрочем, на этот раз, уже получивший всю информацию, которую хотел, я вовсе свинтил из деревни и, найдя километрах в семи от неё укромный лесок, устроился там читать свитки. Тучи над моей головой собирались, но дождь пока не капал — это хорошо, а то ещё уничтожит бесценную информацию. Как я понял из вчерашнего предварительного просмотра, один из трёх манускриптов содержал описание мощной барьерной техники, ещё один — сенсорную такого уровня, что я смогу, изучив её, засечь таракана Шино на расстоянии десяти километров на полном шиноби и нинкен поле боя и даже сказать, какой именно это таракан. Последний же свиток был по истории и содержал рассказ о становлении клана Узумаки, его происхождении. И вот от младшего сына великого Мудреца пошла ветвь, давшая начало нашему клану и клану Сенджу из лесов… «Ого, так Рикудо Сеннин и здесь отличился? — про происхождение от Мудреца Учиха и Сенджу в моё время слухи ходили, но информация о том, что и Узумаки — его потомки, была для меня нова. — Слушай, Кью, так мы, получается, родственники?» Лису такое обращение явно не понравилось. «С какой стати ты называешь меня «Кью»?» — гневно прорычал он из своей клетки. «А как? — мысленно пожал я плечами. — «Девятихвостый Демон-Лис» слишком долго. «Кьюби» слишком формально, а мы ведь с тобой так близки друг к другу… буквально. А на «Рыжика» ты, что-то мне подсказывает, обидишься». Вместо ответа Кьюби зарычал и обрушил на меня мощный ментальный удар — я так же ментально пнул его в ответ. Да, я разобрался, как это работает, к своему великому удовольствию. «Слушай, а серьёзно, — после обретения редких свитков настроение у меня было преотличное — настолько, что я заинтересовался своим сожителем. — Я слышал, что Ичиби, запечатанного в Гааре, зовут Шукаку, а Нииби — Мататаби. Получается, у вас, хвостатиков, есть собственные имена помимо прозвищ, данных людьми, и порядковых номеров. А какое твоё?» «С какой стати я должен называть его тебе?» «Мне вдруг захотелось узнать тебя получше». Лис фыркнул в усы. «Ненормальный». «От демона слышу, — не остался я в долгу. — Ну так что? Давай, Кью, не ломайся». На сей раз тишина в моём подсознании воцарилась надолго. «Курама», — наконец, решился Лис. «Изуна, приятно познакомиться». «Учиха, отстань от меня! — рявкнул Кьюби, не разделявший моего веселья. — Или ты хочешь, чтобы я разозлился?..» «Кстати, — перебил я его, — а почему после Леса Смерти ты ни разу не пытался всерьёз вырваться?» Мне показалось или биджу действительно на миг стушевался? «Не твоё дело!» «Ну скажи…» «Оставь меня в покое!» — Лис погрузился в мрачное молчание, но я всё равно окликнул его: «Последняя вещь, Курама, и я отстану, клянусь. Помнишь, мы с тобой говорили о технике, которая бы содержала большое количество чакры в малом объёме? Ты обещал, что подумаешь». «Я подумал», — глухо донеслось из-за решётки. «И?..» «Она существует, — признал Курама. — Однако я тебе её не покажу», — тут же не преминул обломить меня он. «А вот это нечестно». «Ты меня раздражаешь». «А если я буду вести себя хорошо и чесать тебе животик, подскажешь с техникой?» От этой простой фразы, произнесённой невиннейшим тоном, биджу вновь взвился: «Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь, наглый мальчишка?!» «С непомерно большим и рыжим меховым клубком, — насмешливо бросил я. — Потому что когда ты ведёшь себя, как капризный и буйный ребёнок, назвать тебя одним из девяти великих созданий Рикудо Сеннина я не могу». «Великих созданий?» — переспросил Кьюби, от удивления почти растеряв прежнюю ожесточённость. «Я ведь уже говорил, что в какой-то мере уважаю тебя, Курама, — спокойно ответил я. — Полагаю, если бы ты был более разумен, не поддавался гневу и буйству, которыми долгие столетия пугал людей, мы бы смогли прийти к компромиссу». «Подумать только, Учиха учит меня быть разумным», — проворчал Лис. «Кому-то же надо». «Читай свои свитки». «Мы ещё вернёмся к этому разговору». «Изыди». Я сделал Кураме милость и отстал от него. На время. По крайней мере, я теперь знаю, как к нему обращаться, что уже можно считать неплохим шагом к относительному налаживанию отношений. Если я ко всему прочему стану ещё и джинчурики, контролирующим своего биджу… Трепещи, лже-Мадара! Курама на эту мысль фыркнул, и я задумался: ну хорошо, уничтожу я врага — а дальше? Зачистить оставшихся Акацуки не составит труда, если вообще Итачи и его суперкоманда до них раньше не доберутся. Ах, точно, у меня же до сих пор не сдан экзамен на чунина! Вот весело будет сдавать его верхом на Кьюби!.. Да мне сразу на старте автоматом поставят, только бы детей не пугал. Но допустим даже, что я потрачу несколько лет и стану, как планировал, Хокаге. После этого-то что? Сидеть в кабинете ровно и подписывать бумажки дольше пары месяцев я навряд ли смогу. Вечно сражаться с Саске, который в потенциале — я чувствую — единственный сможет сравниться со мной, будет неизмеримо скучно. Может, начать войну и захватить пару-тройку соседних стран? Заманчиво, однако… Нет, боюсь, деревенские мой порыв не оценят. Однако есть ещё одна идея, вконец безумная. Во время нашего путешествия Джирайя-сенсей рассказал мне о технике Эдо Тенсей, поднявшей во время боя Орочимару с Третьим в Лесу Смерти братьев Сенджу. Интересно, на кой ляд Тобирама её создавал? Кого этот хладнокровный и зацикленный на долге перед кланом шиноби собирался воскрешать? Возможно, имеет смысл выдернуть его с того света, раз уж и мне не дали умереть спокойно, и спросить. А потом поднимать каждый раз, когда захочется провести время весело и с дракой… Ксо, нельзя, чтобы отряд Итачи убил Орочимару! Я этого змеёныша заставлю на себя работать!.. Воскрешу брата. «Тогда я тебя убью». «Это вряд ли, Курама, — отозвался я, протяжно вздыхая. — Но я понимаю, что это не лучшая идея». «Она чудовищна», — отрезал Лис и вновь затих. Какой-то он сегодня и без того подозрительно разговорчивый.***
Возвращаясь вечером в дом, я пребывал в крайне приподнятом настроении, и начавшийся-таки дождь не мог его испортить. Закончив со свитком по истории Узумаки, я начал обучение с сенсорной техники. Конечно, на её освоение уйдёт некоторое время, но не думаю, что это будет слишком долго: теперь мне все эти вещи с выслеживанием стали действительно удаваться. Точно чудо-гены Узумаки до конца проснулись. В последние дни всё складывалось столь замечательно, что даже не верилось; теперь нервно ожидаю от судьбы крупного подвоха. Неподалёку от себя я почувствовал источник учиховской чакры. Минори. Неужели опять рисует? Не проверить я, разумеется, просто не мог. Однако, вопреки ожиданию, девушку я обнаружил не сидящей с кистью в руках, а прислонившийся спиной к стене здания, практически вжавшейся в неё, неотрывно глядящей куда-то в сторону — и я, таясь, подкрался ближе, чтобы понять, что привлекло её внимание. На уединённой террасе под навесом одной из немногих уцелевших башен стояли двое шиноби, присутствие которых я не учуял; Минори тоже пыталась скрыть свою чакру, однако этим умением она, в отличие от старших ниндзя, владела далеко не блестяще, что позволило мне засечь её. Беседовавшие укрылись отлично, и лишь с небольшого пятачка, где затаились Минори и я, можно было их разглядеть. Шисуи что-то говорил, явно стараясь удержаться от того, чтобы начать неловко почёсывать затылок: есть у него такая привычка, когда он сильно волнуется. Конан внимательно слушала, не перебивая, но затем, когда Шисуи, судя по лицу, окончательно сбился с осмысленного повествования, плавно шагнула к нему — и поцеловала. У меня чуть не отвисла челюсть. Нет, я замечал, как порой косился Шисуи на главу Амегакуре, но вовсе не думал, что он решится на нечто большее по отношению к иностранной куноичи. А Конан какова?! Куда-то вмиг делись её обычный холод и спокойное равнодушие?.. А затем я перевёл взгляд на Минори. У неё щёки пылали горячим румянцем, когда она подалась вперёд, жадно наблюдая за происходящим. Неприступная ты моя. Ах, женщины… все вы одинаковые. Зайдя ей за спину, я положил руку на плечо Минори и мягко развернул девушку к себе. Минори посмотрела на меня наполовину испуганно, наполовину — с каким-то другим, совершенно чуждым обычному её образу чувством. Я решил взять инициативу в свои руки. Целоваться под дождём оказалось на удивление приятно.