КНИГА ЛИНО

- Ты звал меня, князь Пришедших из-за моря? Подошедший к Финакано квэндо почти незаметным движением склонил перед старшим сыном Нолофинвэ свою светловолосую голову. Ниже он, кажется, никогда не кланялся никому. - Да, Светловолосый, - изо всех сил стараясь сохранять лицо, кивнул собеседнику нолдо. - Признаться, я давно уже хотел послать за тобой ради одного важного дела. Странно, в присутствии Иламиона он почти всегда чувствовал себя едва ли не мальчишкой. Подростком, юношей, только начинающим нащупывать предстоящий ему жизненный путь. Но ведь это не так... Вон, у Турондо – младшего брата – уже бегает по зарождающимся улицам нового города маленькая дочь. Единственная в четвертом поколении их рода, но... Так что не может он быть мальчишкой. А вот правой рукой отца, всего несколько солнечных лет назад ставшего королем нолдор – может. И будет ею, несмотря на то, что править ему отныне суждено и вот такими вот непостижимыми сразу чужаками, что бесшумными светлыми тенями спускаются время от времени с суровых соседних гор, принося на своих плечах запах хвойных лесов и миражи чарующих воображение картин, никогда не виданных им, Финакано, ни в наполненной первозданным светом благодати Валинора, ни здесь, в веющих вечной прохладой просторах смертных земель. - Я хочу, - после недолгой паузы уверенно продолжил он, - чтобы ты показал мне земли, с точки зрения вашего народа, удобные для создания крупной крепости. Мы, нолдор, еще достаточно мало знаем о настоящей войне, вы же, должно быть, сталкиваетесь с нею повсюду... - Мы не строим крепостей, князь, - мягко ответил квэндо. - Вместо обтесанного камня и высоких стен нас от века хранят горы, в которых мы живем. Хотя для вас... такая жизнь, действительно, навряд ли подходит... На какое-то время Иламион осторожно замолчал, как будто размышляя – не обидел ли он собеседника, а затем решительно кивнул в знак согласия и спросил о том, как скоро надо будет ехать. - Если твой конь не слишком утомился в дороге, то прямо сейчас, - решительно отозвался Финакано и примирительно усмехнулся, обращая в шутку ту порывистую поспешность, что вполне могла сойти за отсутствие у его народа понятий о законах гостеприимства. - Мы, нолдор, живем быстро и не являемся любителями откладывать на завтра то, что можем сделать сегодня. Ответная усмешка квэндо без труда сказала ему, что кажущаяся «торопливость» молодого князя отнюдь не вызывает в его госте сурового протеста против того, чтобы поездка их началась прямо сейчас. И лишь через мгновение Финакано догадался о том, что тот, кого он почти интуитивно выбрал себе в проводники, очевидно, вообще очень легок на подъем. Хотя... Его одежда – плотная рубашка, простая замшевая туника, мягкая, но удивительно прочная обувь; его снаряжение – всегда очень четко подобранное и в любой момент способное быть взято хозяином в дальнюю дорогу; его тело – стройное, как достигшее благородной зрелости хвойное дерево, сильное, как издревле служащий его сородичам суровый горный утес, и ловкое, как дикий зверь здешних глухих нехоженых лесов... Все это напрямую свидетельствовало о том, что Иламион по природе своей отнюдь не домосед. Да и потом – не он ли в свое время был тем самым первым синдо, которого встретили нолдор Нолофинвэ, считай, только-только достигшие тогда долгожданной твердой земли? Тоже, между прочим, отнюдь не на пороге его собственного дома. Земли близ побережий, существенно севернее хребтов Эред Ломин, это, между прочим, очень даже не шутка... …В течение нескольких дней дорога их была настолько легка и приятна, что сын короля почти готов был забыть, что вызвана эта поездка не столько долгими днями благоденствия и мира, сколько возможным здесь в любой момент временем войны. И лишь очень и очень не скоро он решился заговорить со своим спутником о том, как получилось так, что народ его, живя в такой близости от то и дело приходящих с севера ирчи, не строит ни фортов, ни крепостей – разве что крошечные смотровые башни, издали почти не отличимые от дававших им основу суровых горных скал. Ласковое пламя разожженного вечером костра бережно лизало тонкие сосновые поленья, где-то на самой границе слышимости звенели под кустами поздние комары, брякали ослабленными на ночь уздечками давно расседланные и привязанные на длинные ремни лошади. Что еще может понадобиться усталым путникам, уже успевшим подкрепиться после пройденного за день пути? Ну, разве что действительно – ни к чему не обязывающий, неспешный разговор. - Скажи, Иламион, - осторожно вороша крепкой веткой ярко рдеющие угли, спросил Финакано, - разве не бывает так, что ирчи тревожат своими набегами склоны ваших гор? - Порой это происходит гораздо чаще, чем нам хотелось бы, - последовал хмурый ответ. - Тогда почему только смотровые башни? - удивился нолдо. - Разве укроешь в них от опасности тех, кто слаб и может нуждаться в защите? Я видел эти строения – они малы и крайне ненадежны. ...Да и подойти к ним можно лишь после того, как основательно поползаешь по мало приступным скалам... По лицу Иламиона стало видно, что соглашается он на этот разговор лишь потому, что рано или поздно молодой князь все равно бы его затеял. Однако, устроившись на своей части старого бревна чуть удобней того, чем сидел раньше, он не стал уходить от темы. Просто прикрыл длинными ресницами свои светлые глаза, и осторожно принялся объяснять то, что его собеседник, может быть, сможет понять умом, но, скорее всего, никогда не примет сердцем. - Если соорудить в этих местах нечто, чего затем не сможешь отстоять, ирчи сделают положенный тобой камень своим оплотом и выбить их из такого убежища можно будет только ценой потери многих жизней, понимаешь?.. ...Мы не живем где-либо большим числом и не можем позволить себе длительную оборону того, что вы называете крепостью. Если приходит беда, нам проще разойтись по лесу и сделать так, чтобы рано или поздно им надоело нас искать. Тем более, что защищаться от них мы будем... Если же ирчи удастся захватить смотровую башню, ее попросту разрушат, чтобы потом, после их гибели или ухода оттуда, построить ее на этом месте вновь. Темные брови Финакано недоуменно поползли вверх. Разрушать во время войны то, что может послужить укреплением? Да еще потом заново его строить?.. - Я не понимаю, - осторожно выдохнул он. - Ирчи не приходят большими группами, - спокойно отозвался квэндо. - И почти никогда не остаются здесь надолго. Такие шайки проще оставлять без добычи, чем давать им возможность убить или захватить в плен многих. Если же они приходят сюда, чтобы жить... тогда, и только тогда нам приходится всерьез применять силу. А башни... Их разрушают только в том случае, если враги до них добрались. Они же по сути своей – просто горстка ничем не скрепленных камней, держащихся лишь за счет простейших зацепов... После этих слов под золотистыми стволами окружающих собеседников сосен надолго наступила тишина. И лишь в тот момент, когда она уже всерьез грозила стать гнетущей, нолдо осмелился задать тому, кто сидел сейчас рядом с ним, новый вопрос. - Пару или тройку раз кое-кто из эльдар ухитрялся уговорить тебя показать им твой стиль владения мечом... На тренировках, конечно, но... Ты ведь прекрасный воин! Куда лучше очень многих из нас... Тогда почему, по твоим словам, ты крайне неохотно поднимаешь его против ирчи? Такого тяжелого и долгого взгляда Финакано, пожалуй, не видел до сих пор никогда. - Потому, что кое-кого из них я просто знаю по именам. Разумеется, Иламион прекрасно понимал, что такой ответ непременно потребует объяснений. И все-таки он не смог отважиться произнести их сразу после того, что только что сказал. Лишь через несколько биений сердца услышал князь нолдор снова его суровый, быть может, даже в какой-то степени холодный голос, едва слышно произносивший такое, что в первое время просто не укладывалось в голове. - Тот меч, что ты видел в моих руках, выкован из стали, прежде составлявшей кандалы узников Утумно. Я был бы ирчи, если бы вихри Войны Стихий не вырвали меня и мою жену из подземелий, порой лежавших даже глубже самых нижних ярусов подземной части Ангбанда... Я помню глаза и лица тех, чьи потомки приходят теперь в наши леса. А потому ни за что на свете не посчитаю истинно правым делом бездумное лишение жизни, быть может, и тех из своих нынешних противников, с кем спал когда-то на одной подстилке и делил еду, получаемую из рук палачей.