КНИГА ЛИНО

Это слово и стало его новым именем. Литхо… Мышонок… Тихий, незаметный, старающийся как можно меньше попадаться на глаза, но вполне способный на то, чтобы все-таки, когда надо, успеть оказаться под рукой. Не избалованный лишним вниманием, но вполне защищенный от бесконтрольного произвола надсмотрщиков, так сильно портящего жизнь тем, кто принадлежит не конкретному хозяину, а как бы любому свободному обитателю Крепости. Помимо всего этого он стал единоличным обладателем самой настоящей комнаты! С окном, из которого видна горная долина и громоздящаяся в отдалении неразбериха обрывистых серых скал, покрытых редким еловым лесом. С настоящей лежанкой, застеленной ровными отрезами плотного небеленого полотна, и в меру уютным одеялом на толстой шерстяной основе. С маленьким, не слишком изящным столиком, сундуком, табуретом и простейшим медным рукомойником, в который, если повезет, даже горячей воды налить можно. Из специального сосуда, что всегда стоит у теплой стены, за которой половину ночи горит камин хозяйской гостинной. Одежда тоже стала куда лучше прежней. Не шелка и бархат, конечно, но… По паре рубашек, штаны, куртка, плащ на все случаи жизни, обычная обувь и – самые настоящие зимние сапоги! Не достигающие, правда, и середины голени, но зато настолько мягкие и теплые, что, дай ему волю, Литхо бы с ними и на миг бы не расставался. Впору и впрямь подумать, что на желанный Юг удалось попасть… Однако, если бы это только было возможно, кто другой на его месте наверняка десять раз бы подумал – менять ли привычное житье большинства андар Крепости на все это кажущееся внешнее «великолепие». Ведь платой за него было то, что маленький квэндо и глаз не смел поднять на своего могущественного хозяина. Бывало так, что он едва ли не до крика боялся его взгляда, рук и голоса, отдающего пускай даже самые повседневные приказания. Холодел до глубины души от одной мысли о том, что вот сейчас услышит за своей спиной его шаги. Почувствует – нет, не прикосновение! – эмоцию, вызванную своим ли существованием или только что завершенной работой, за правильность выполнения которой стоит сейчас отвечать… Но не потому что трус (такой не выжил бы в Подземельях), просто он принадлежал одному из Создавших, и с самого первого дня материальная ли, или лишь вымышленная «тень» хозяина так или иначе преследовала его повсюду. Даже в комнате его и то постоянно маячило перед глазами реальное напоминание о том, что присутствия рядом Повелителя Холода ему нипочем не удастся избежать, и напоминанием этим было удобное кресло у самого изголовья лежанки. Не для Литхо, конечно – для Лэйхора… Вдруг да посчитает нужным час-другой рядом со спящим андо посидеть… А что голова потом у мальчишки болеть будет – так то не его, майя, постоянная забота. Не раз и не два просыпался андо в своей клетушке (ведь на самом деле комната его была совсем не велика) от ощущения того, что холодная рука нарэ уже не первую минуту неподвижно лежит на его лбу. И ничто в этом почти безэмоциональном прикосновении не напоминало ему руку хоть сколь-либо близкого ему существа. И если в первый раз он едва не позволил себе на что-то такое надеяться, то очень скоро забыл и думать о том, что подобного рода мысли вообще на белом свете бывают. - Лежи смирно, - всякий раз приказывал ему хозяин, в ответ на что Литхо все силы свои тратил на то, чтобы согнать с тела мурашки да зубами от страха и холода, если и стучать, то как можно тише. Даже глаза сам закрывать при этом ни за что не смог научиться. Если проснется – так и вперится расширенными зрачками куда-нибудь поближе к лицу Лэйхора, и напряженные в долгом оцепенении веки смежит лишь тогда, когда настигнет его давно знакомое беспамятство… Вот и сегодня день снова начался со знакомого болезненного головокружения. Кое-как поднявшись с лежанки, андо спешно привел себя в порядок и как можно тише проскользнул в хозяйские комнаты, чтобы с утра пораньше успеть прибраться в них до того, как Лэйхор заметит, что что-то здесь может быть не так. К счастью, на этот раз дел оказалось немного. Вычистить подсвечник да сменить свечи на рабочем столе, убрать в ларь несколько забытых в гостинной свитков, открыть пару окон, чтобы свежий горный воздух с лихвой наполнил жилые помещения… За всеми этими заботами и собственные неприятные ощущения куда-то на задний план отступали. Это Литхо знал наверняка – не первый год со своими неурядицами встречался. А потому любил всю эту привычную утреннюю возню, приносящую облегчение и редко пересекавшуюся со страхом. В эти минуты он даже помечтать себе позволял… О том, например, что это – его дом, или замок какого-нибудь южного князя. И он, Литхо, не андо вовсе и нет на его шее давно уже прижившегося там легкого – едва ли не под украшение замаскированного, прочного ошейника. И служит он здесь не за страх, а за совесть, как, говорят, у почти никогда не виденных им южан от века заведено. Конечно, сказочный морок обычно рассеивался в прах довольно болезненно. Попробуй – встреть на Юге случайно сунувшегося на верхние этажи крепости ирчи, или попадись на глаза кому-нибудь вроде Лэйхора, а то – и того хуже! – любому из его ранних гостей!.. Но сегодня… Сегодня все шло хорошо аж до самого спуска на кухню. Не желая развеивать «игру» как можно дольше, Литхо привычно прошел туда не основным коридором, а через свою комнату. Там специальный люк был устроен, чтобы, в случае чего, не проходить лишний раз через хозяйские покои. Лестница, конечно, узкая и ведет вниз хорошо, что не отвесной стеной, да зато встретить на ней кого постороннего практически невозможно и лишняя минута-другая, отведенная на невинные вроде бы фантазии, никому, в общем-то, не повредит. Однако едва только он переставил на поднос то, что положено было сейчас отнести наверх, сзади раздался резкий всплеск пролившейся на пол воды и громкий девчоночий вскрик. Не испуга – сильной физической боли. Резко обернувшись, андо без труда заметил виновницу переполоха – девчушку-полукровку, пролившую пол ковша кипятка не куда-нибудь, а точнехонько на собственные коленки… Маленькая, даже младше тех лет, когда сам он к Лэйхору попал, она, очевидно, не удержала в руках тяжелый ковш и теперь морщилась от боли, старательно утирая рукавом обильно катившиеся слезы. Литхо и не помнил, как успел и на руки ее подхватить, и на низенькой скамеечке устроить, и ногами ошпаренными заняться. Только шептал ей, как мама ему самому бывало: - Тихо… Тихо, не плачь. Больно не будет… Вот сейчас и не будет… Я же умею – ты видишь, у меня получается. И у него действительно получалось. Вот и слезы на щеках пострадавшей понемногу подсыхать стали, и кожа, даже через плотную ткань подола горячей воды попробовавшая, через какое-то время нормальный оттенок приняла. Еще бы чуть-чуть доделать… Но нет. Плеча его коснулась узкая женская рука, а затем почти седая от былых невзгод андэ осторожно склонилась к его встревоженному лицу. - Идти тебе надо, Литхо. Здесь теперь мы и сами управимся, а тебе под руку-то хозяйскую лишний раз попадать – радость невелика… Она знала, что говорила. Лэйхор – не ирчи, за плеть хвататься не мастак, но власть его над кем-либо, ему принадлежащим, была в сто раз действенней любого орочьего тумака. Недаром ирчи своих Создавших, если повезет, за десять лиг обходили. Литхо же даже мечтать об этих десяти лигах не приходилось. Слишком близко держал его хозяин, слишком тяжело было увернуться от заведенного им порядка, да и сам андо был еще слишком юн для того, чтобы совершать поступки, которые и взрослому-то не всегда бывали под силу. И не хотел бы – сам в случае чего шел голову повинную под удар подставлять… И хорошо, если только словесный, а если провинность была настолько велика, что Лэйхор силу свою (отнюдь не физическую) применял… Об этом Литхо потом и вспоминать не хотелось. …Ох, и презирал же он себя за то, что мнилось ему малодушием! Но пока презрение это только слезами в подушку и оборачивалось, а образ давешнего мальчишки-квэндо, периодически встававший перед глазами, рану эту только растравлял… Вот и сейчас. Нет бы – воспротивиться ему услышанным словам! Гордо заявить, что Лэйхор свою утреннюю закуску и подождать может… Что здоровые ноги этой вот мало кому нужной андэр для него во сто крат важнее… Он же, лишь несколько мгновений подумав о несбыточно-неслучившемся, только молча кивнул и неохотно вернулся к выполнению повседневных поручений. …Зато вечером, когда зажглись за окнами лэйхоровских покоев сотни ярких, как драгоценные камни, огромных северных элени, утреннее происшествие разродилось-таки неожиданным решением. - Господин, - с трудом набравшись храбрости, произнес Литхо, едва только ему показалось, что он выбрал подходящий для этого момент. - Что тебе? - без особого интереса обернулся к нему Лэйхор. - Вы не могли бы… по… позволить мне учиться?.. - Что-о?! - удивленному возмущению хозяина, казалось, не было границ, ибо наглость мальчишки в первый момент показалась Повелителю Холода неслыханной. Обучение?! Для андо, несмотря ни на что упорно не избывавшего в себе эльфийские черты!.. Для вещи, непонятно за какие заслуги даром речи наделенной! Для щенка, который, если только это возможно, с перепугу не способен был выйти и на середину комнаты?!… «Ну что ж, посмотрим, на что у тебя еще дерзости хватит… А там и подумаем, не стоит ли подобную просьбу обратно в феа твою мышиную запихнуть.» - Может тебя еще и через Ард-Гален переправить? - с насмешкой переспросил он, видя, что его прежним окриком мальчишка по привычке уже вроде как напуган. - Отпустить, извинившись перед обитателями Белерианда за то, что долго сородича им не возвращали?.. - Нет, - не без усилия отказался Литхо от исполнения самой заветной своей мечты. - Просто… у меня иногда… руками лечить получается,.. а как делать это совсем по-настоящему, я не знаю… Нехорошо, говорят, когда дар пропадает… На этих словах, смешавшись окончательно, андо умолк. Опустил голову, чтобы хозяин не видел закушенной в замешательстве губы, и стал ждать, когда тот примет хоть какое-нибудь решение. Он понимал, что последние слова Лэйхора были близки к издевке, но ничего не мог с собой поделать. Без надежды он ведь давно бы уже неизвестно во что превратился. А так… Ну влетит за чрезмерную наглость, ну будет хозяин рассержен на него несколько дней… Жутко, конечно, но не рискнуть было бы нельзя – вдруг все-таки что-то получится… И, наконец, ожидаемое свершилось. Лэйхор заговорил. - Я редко дарю что-то просто так, андо, - в пол голоса произнес он. - И это мое разрешение платы потребует. А ты – трус. Станешь ли отрабатывать? - Но чем? - удивился Литхо, считая, что Повелитель Холода навряд ли найдет для него работу, которую он еще не делал. - Я придумаю, - с тенью усмешки пообещал тот и в последний раз поинтересовался. - Так что – станешь? Литхо оставалось только кивнуть и, получив согласие, стрелой вылететь из хозяйских покоев, чтобы хоть как-то отдышаться при мысли о том, что ему впервые в жизни удалось настоять на своем.