КНИГА ЛИНО

- Ли-ит-хо-о!!! Звонкий девчоночий голос россыпью медных бубенцов раскатился по серым скальникам гор. Несмотря на все усилия матери, сестра продолжала звать его этим именем, ведь его дал мальчику Создавший, и маленькая андэр ни за что на свете не рискнула бы спорить с его волей. Даже наедине не то что с подвластными айну северными горами – сама с собой. В этот момент сводного брата она не видела, но знала – если его нет в Крепости и он не послан куда-то по делам, его стоит искать именно здесь. Он любил эти места. Восточные склоны скал, круто обрывавшиеся в сторону излучины вертлявой горной речки – почти ручья, смотревшие туда, где по ту сторону ущелья (гораздо больше напоминавшего узкую, не всегда пологую долину) ни с одного уступа не поднималось ни единого дымка от орочьих очагов. Туда не выходили ни ведущая на юго-запад гигантская трещина в крепостной скале, через которую ирчи увели когда-то в свой поселок его мать, ни окна покоев Лейхора, из которых он вот уже много лет любовался чашеобразной долиной, огибавшей родную крепость с ежившегося тревожными островками редколесья морозного севера. Здесь тоже росли высокие и узкие в силуэте могучие северные ели, а горизонт порой ограничивался новым подъемом горы так близко, что его, казалось, можно коснуться рукой, но… Под ногами отдаленно бурчал спорящий с камнями и корягами ручей, а немногочисленные птицы бесстрашно вили гнезда порой в таких неподходящих для этого местах, что невольно приходилось задумываться – знают ли они о том, что такое опасность… - Лит-хо! - более растерянно повторила Тили, и только после этого увидела, как старший брат спокойно поднимается из-за камней почти над самой ее головой. - Что случилось? - негромко спросил он. - Тебя нарэ зовет. - Злится? - брови резко сошлись, мгновенно создав короткую упрямую складку чуть выше переносицы, но в глазах андо по старой привычке едва не мелькнул испуг – он же наверняка и счет потерял тому времени, которое, должно быть, здесь находился! - Нет. Он… уезжать собрался, - послышалось в ответ. - Я ему одежду носила… Столь же поспешно, как и испуг, ему пришлось подавить и вздох облегчения. Скорее всего, явившись на зов, он просто получит обыденный перечень дел на время хозяйской отлучки, а там… На час или два, а то и на несколько дней сам он, Тили и – главное – мама, так и не привыкшая к постоянному присутствию рядом Повелителя Холода, окажутся свободными от того, чтобы каждое мгновение ждать от него внезапного появления, зова или распоряжения. Очень, между прочим, полезный отдых для тех, кто вынужден находиться в постоянном напряжении… …В отличие от пустынных восточных склонов, Крепость встретила их привычной суетой. Андар и ирчи сновали по ее каменным коридорам, как муравьи в занятом своими делами муравейнике. Порой от этого постоянного движения просто рябило в глазах, и вот уж когда ошейник, надетый руками Создавшего, из предмета страха, а порой – и орудия пытки, каждому из этих двоих казался вариантом настоящего подарка… Будучи совсем не взрослыми, идти куда-то по своим делам, и знать, что никто, кроме таких же Создавших, как Лэйхор, не вправе кому-нибудь из них что-либо приказать!!! Да стоило посмотреть на чуть широковатое, остренькое личико Тили, чтобы понять, как можно радоваться такому положению вещей. Ведь в поселке, который был ее родным домом, она и думать ни о чем подобном не смела. Так же, как и Литхо, в те далекие времена, когда никто его еще так не называл… Однако идти к своей цели по основной лестнице Крепости они все-таки не рискнули. Встретить там кого-либо из подобных Повелителю Холода, ни одному из них не хотелось – мало ли, что придет в голову Дэйну, Анхо или Аэрно. А в итоге пробираться пришлось в обход – близ целительских покоев, в которых андо Лэйхора и без того давно уже был более чем частым гостем. - Эй, Литхо, постой… Вот уж – кого не ждали! Окликнувший мальчика квэндо был настоящей загадкой Крепости. Считаясь личным андо Турингвэтиль, он жил здесь почти с тех самых времен, когда нолдор только начали обживаться в Белерианде. Поговаривали, что он и родился в неволе, однако никто и никогда не видел на его шее НИЧЕГО, напоминавшего обычный в этих местах знак рабства. Не то что ошейника, пусть и сколь угодно искусно изукрашенного, но даже цепочки или кулона, на который можно было наложить чары, не позволявшие андар покидать пределы подвластных Северу земель и в любой момент способные сковать шею беглеца изматывающим феа удушьем. Он был наставником Литхо и, если только одежда его в какой-то конкретный момент не была испачкана во время работы, андо всегда видел его одетым, хоть и не богато, но опрятно и в какой-то степени даже изящно. Да и волосы свои (настоящее богатство) – густые, как мед, золотисто-каштановые с соломенным отливом крупной волной вьющиеся пряди, Синлин носил, как свободный, вольно распуская на всю ширину плеч, и не только не обрезал по основание шеи, как этого требовал обычай, но и в хвост-то убирал только во время работы. - Ты ко мне? - приветливо поинтересовался он через мгновенье, но, увидев, как ученик молча качает головой, с сочувственной усмешкой заметил. - А то что – показал бы вон сестренке, каковы бывают волколаки, пока у них зубы не выросли… Может, тоже чем заинтересуется. Судя по тому, что от рук Синлина изрядно пахло травами, и вышел он из дверей комнаты, в которой при необходимости варили всяческие отвары, настойки и прочие лекарственные разности, он только что оторвался от создания особо приторной мази, ускоряющей заживление ран. А теперь спешил взяться за новую работу так, словно не чувствовал усталости даже после того, как в обществе все того же Литхо пол ночи просидел в какой-то едва освещенной комнате барачного яруса, выхаживая женщину, мучавшуюся от послеродовой горячки. - Заказ от нарэ Аэрно? - не удержался Литхо. - Угу, - кивнул целитель, славящийся по Крепости тем, что никогда не отказывал кому-либо в помощи, мотивируя это расой или статусом того, кто в его помощи нуждается. - А у тебя-то что? - Меня нарэ зовет. Тили за мной на скалы прибежала… Следующий едва заметный кивок Синлина можно было расценить как молчаливое сожаление. Понимаю, мол, знаю, как живешь; беги, а то в очередной раз достанется; как освободишься – приходи, ждать буду… И таким теплом повеяло от его повадки на вконец смешавшегося андо, что даже Тили, всегда побаивавшаяся нынешнего собеседника брата, как неведомого, чудного и сильного зверя, не сдержала застенчивой, неумелой полуулыбки… …Длинный коридор и пара десятков вспомогательных ступеней по завершении этого разговора довели брата и сестру до хозяйских покоев уже без проблем. Зато за знакомыми дверями необычных событий старшего из них ждало сколько угодно. Лэйхор и правда ждал его одетый не как обычно, а для долгой верховой езды. Вместо привычного длиннополого синего одеяния на нем были не слишком свободные замшевые штаны, высокие сапоги с серебристым тиснением на основании подъема и краешках голенищ, легкая рубашка (совсем не подходившая для путешествий по Северу), роскошный колет и свободный длинный плащ с изящной цепной застежкой. Все богатое, из неплотных, почти южных тканей, украшенное вышивкой и тончайшими хитросплетениями узоров из мелких опалов, обкатанных в крошечные, идеально ровные бусинки. - Я здесь, нарэ, - по давно заведенному обыкновению произнес Литхо, однако Лэйхор, как всегда, предпочел обойтись без сантиментов. - Ступай, переоденься, - хмуро ответил он. - В своей комнате найдешь новую одежду. Поедешь со мной… - …Поеду… …куда?… Наученный горьким опытом еще в бытность свою совсем мальчишкой, Литхо, конечно, знал, что лишние вопросы владевшему им нарэ задавать небезопасно, но… Хозяин почти никогда не брал его с собой за пределы Крепости и уж – тем более! – ни разу не требовал сделать при этом что-то со своей одеждой. В отношении нее андо был аккуратен, и обычно аккуратности этой хватало с лихвой. Однако сегодняшнее известие об изменении хозяйского обыкновения могло означать все, что угодно и единственным, чего оно не напоминало совсем, была простая прихоть. Скорее уж походило на то, что Лэйхор едва ли не собирается швырнуть его к ногам Повелителя Создавших. О судьбе таких квэнди в Крепости рассказывали легенды. Очень нехорошие легенды. И, если б это только было возможно, Литхо много чего бы отдал за то, чтобы никогда не входить в их число… - На Юг, - остудил ужас андо холодный ответ, и новые вопросы, так и оставшись незаданными, мгновенно прилипли к гортани. …Новой одеждой оказалась простого покроя зеленая рубашка из тонкого сукна, отделанная узким переплетением коричневого шнура, короткий тонкий серовато-сизый плащ, крошечными фибулами крепящийся к плечам, и легкие сапоги из некрашеной кожи. Штаны, очевидно, предполагалось оставить прежними, но недоумение вызвало вовсе не это. Удивиться заставили средних размеров кожаная дорожная сумка, отчасти заполненная флягой для воды, ковшом, ложкой, миской и всяческим легким дорожным припасом, а также широкий охотничий нож, который, судя по всему, следовало пристегнуть к поясу, тоже остававшемуся прежним. Все это нежданное «великолепие» было аккуратной стопкой положено в ногах лежанки. Сапоги и сумка стояли на полу. Нож и фибулы покоились сверху. Переодевшись, андо снова вышел в хозяйские покои, а мгновением позже покинул и их. Соответствующим образом подобранное снаряжение говорило о том, что поездка, скорее всего, будет долгой, очень долгой, но на дверь в матушкины комнатенки Лэйхор не дал ему даже оглянуться. Просто схватил за рубашку на плече и привычно толкнул вперед. Останавливаться не следовало. Пытаться увиливать с парадной лестницы – тоже. Так и шел – на полтора шага впереди своего нарэ. В идеально подогнанной, абсолютно южной одежде, с сумкой через плечо, по самым, что ни на есть центральным коридорам… Чувствовал себя – дурак дураком. Да только кому про такое расскажешь?!… …В одном из внутренних дворов путешественников ждал конь. Норовистый, как зимний смерч, темно-игреневый жеребец Лэйхора. Тоже снаряженный в дальнюю дорогу, привычно поигрывавший невероятно богатой сбруей работы Аэрно и зло грызущий уже сейчас покрывающиеся пеной удила, в тщетной надежде добраться-таки зубами до руки надежно держащего его ирчи. Здесь Повелитель Холода Литхо остановил. - Подойди, - последовал короткий приказ. Издерганный уже случившимся, андо позволил себе не подчиниться. Наоборот – отступил на пару шагов: даром, что было куда. Вся эта новизна, по его мнению, ничего хорошего не сулила, а чутье, не раз выручавшее его прежде, криком кричало о том, что будет еще хуже. От происходящего за сотни лиг несло жестоким подвохом – не только для него, но и для кого-то другого – и то, что Лэйхор про себя называл его внутренним Светом, изо всех сил не желало в этом подвохе участвовать… Однако воля нарэ, как обычно, взяла свое. Короткий щелчок пальцами, и мальчишка остановился, против воли поднимая к небу сведенное едва заметной судорогой лицо так, чтобы беззащитно открытой оказалась шея. Шаг вперед, и с заледеневшего от ужаса тела словно сбежала последняя краска, а рука Создавшего мертвой хваткой стиснула его руку чуть повыше локтя. Да так, что квэндо невольно вскрикнул. - Значит так, андо. Вздумаешь сейчас мне сопротивляться – всю дорогу проведешь поперек седла. Подчинишься – увидишь хотя бы Ард-Гален… Понимая, что выбора ему, в общем-то, не оставляют, Литхо слабо кивнул. Держащая его воля отступила и холодная, как лед, рука на какое-то время коснулась побледневшего лба. В глазах слегка зарябило, в горле ненадолго встал противный вязкий ком, а, когда он исчез, тело наполнило непривычное тепло и едва ощутимая внутренняя легкость. Когда юный квэндо пришел в себя, Лэйхор был уже в седле и высвобождал левую ногу из стремени для того, чтобы Литхо удобней было как можно скорее оказаться у него за спиной. Повинуясь твердой хозяйской руке и освободившись, наконец, от неприятной для него хватки ирчи, жеребец стоял на брусчатке двора почти спокойно, однако надо было совсем не иметь мозгов для того, чтобы не понять что это спокойствие – временное. - На круп, - повелительно мотнул головой нарэ, едва заметно наклоняясь вперед и пренебрежительно освобождая высокую заднюю луку. Не ухватившись за нее, мальчишка навряд ли сумел бы выполнить его распоряжение – к верховой езде он был непривычен, да и конь заметно противился тому, чтобы почувствовать на своей спине мало знакомую ношу. И действительно: едва только андо оказался на целую высоту своего роста выше уровня земли, разъяренное животное рванулось вперед таким невероятным прыжком, что удержаться на нем оказалось возможно лишь чудом. К счастью, второго рывка не последовало. У этой сцены было слишком много свидетелей, для того, чтобы Повелитель Холода мог позволить себе эту «невинную шалость» – отыграться на испуге мальчишки перед падением или – еще того лучше – действительным «полетом» его на жесткую брусчатку двора. В следующее же мгновение жеребец, вращая глазами, злобно изогнул шею, но пошел вперед не более, чем ровной рысью, лишь за гулким, как ночь, пролетом подъемного моста, привычно сменив ее на свободный и плавный галоп. Дальнейшее Литхо запомнил, как впервые в жизни воочию увиденную сказку. Вначале трава была привычно невысокой и ветер, как обычно, гудевший в северных скалах, не нес с собой ничего, кроме запаха камня и гор, но затем… В отдалении, прямо по ходу стрелой мчащегося вперед скакуна начало светиться яркое белое пятно. Свет его был похож на призраки солнечных лучей, белесым маревом слепящих глаза в разгар самого жаркого летнего дня, но выглядел плотным, как самый густой утренний туман, а само оно, возникнув сначала в крохотной точке, постепенно росло, пока не заняло собою почти половину видимого в долине неба. Направляемый твердой рукой, жеребец и на долю движения не сбился с взятого поначалу ритма-направления. Он просто врезался в этот на удивление холодный, жесткий (издалека он таким не выглядел) свет так, как будто ничего необычного в нем не видел… Сделал очередной скачок… Как в легенде, ударил копытами твердую северную землю, а в следующее мгновение Литхо с удивлением заметил, что трава, стелящаяся под копыта скакуну стала едва заметно расти, в конце концов поднявшись ему почти по брюхо. Горизонт раздвинулся, и взору открылась равнина, привольней которой, казалось, ничего не было на свете. Переменчивые зеленые волны пресекали ее из конца в конец, а где-то в вышине – в прозрачном, как летний рассвет, послеполуденном небе разбрызгивал жемчужины песни неведомый крылатый певец. Южный ветер был свеж, и веяло от него такой безудержной свободой, что невозможно было не задохнуться на миг под его стремительным, но мягким порывом. И смотреть… Смотреть вокруг во все глаза, замечая, слыша, чувствуя все до мельчайших деталей, до тех самых пор, пока через такое же световое пятно скакун Создавшего порывом резкого, нездешнего ветра не вылетел, сбавляя ход, к видневшимся у горизонта пологим травянистым холмам, за которыми, слегка зависая в вышине, поднимались недалекие горы. Невысокие, совсем не такие, к каким андо привык на севере, слегка коричневатые и лишь в нескольких местах укрытые едва заметными шапочками снегов. В холмах они остановились. Повинуясь молчаливому приказу, Литхо молча сполз на укрытую невысокой травой землю, дождался, когда следом за ним спешится нарэ, и в который раз услышал рядом с собой его голос: - Эти холмы – северные отлоги Дортониона. На юго-восток отсюда живут те, кто подчиняется правящим в тех местах сыновьям Феанора. Твое дело – странствовать там до тех пор, пока я не позову. Правая рука айну лежала на плече «собеседника», как будто страхуя его от нового рывка прочь, а на самом деле – достраивая созданную некогда связь, но андо мало что понимал в хиросплетениях такого типа власти и воспринимать мог в основном то, что на данный момент просто слышал. - Им, - Лэйхор красноречиво кивнул на юг, - будешь говорить, что родился и живешь в Нан-Эльмоте, что ты – синдо по имени Форгват, а заодно запомни – вздумаешь забыть, кто ты есть на самом деле – твоя мать действительно пожалеет о том, что когда-то оказалась у нас… Повелитель Холода не шутил. Он и в самом деле способен был выполнить то, что обещал, но, глядя на юг, Литхо не мог не обрести хоть и слабую, призрачную, но все-таки НАДЕЖДУ. Вольный ветер безудержной скачки через Ард-Гален, словно мягким полировочным порошком прошелся по потаенным глубинам его феа, и страха, как такового, квэндо сейчас не испытывал. Просто уходил. На Юг. Повернувшись спиной к суровым горам Севера. И пока еще не знал, ждет ли его впереди неизведанная свобода, или новая боль, которую – кто знает? – возможно ли будет пережить…