***
У рыцаря-капитана Томаса Тревелиана внезапно оказалось очень много дел. И все они, как на зло, требовали отсутствия брата в Круге. А Лиссандра смотрела вокруг, и не знала, что делать? К кому идти за помощью? Леуту удалось то, что еще недавно казалось невозможным. В Круге не осталось "мы". В Круге все внезапно оказались сами за себя, и с этим уже ничего нельзя было сделать. Лиссандра замечала детали. Синяки на запястьях магов. Побледневшие лица. Купальни, в которые стали ходить гурьбой. И страх. Густой страх в глазах почти у каждого. Слухи. Едва заметные шепотки. Кто-то слишком долго читал книгу по магии крови. Издание, Лиссандра тоже читала его, сугубо академическое. На трех сотнях страниц автор распинался, как плохо применять магию крови, сулил массу кар, от храмовников и самого Создателя, и не приводил ни одного заклинания, ни единой формулы. Но даже такое чтение внезапно стало предосудительным. Кто-то стоял в компании приятелей и громко смеялся. Кто-то ночью вышел из комнаты... А потом, внезапно, оказался выпорот храмовник. Создатель, Лиссандра провела в Круге семь лет и даже не знала, что столб спокойно стоявший в углу тренировочной площадки был предназначен для телесных наказаний! Она с детьми заперлась в игровой комнате в другом крыле здания, но даже сквозь запертую дверь и окна ей слышался крик. А вечером на доске объявлений, еще одно нововведение Леута, появилась коротенькая записка написанная ярко-красными чернилами размашистым почерком. Что храмовник был высечен за нарушение Устава и слишком тесное общение с магами. Из разбитой тарелки, которой виделся Лиссандре Круг, тихо выпал еще один осколок. И чернила на желтоватом пергаменте вдруг показались кровью. Томаса не было. А после смерти Тары Лиссандру стали сторониться практически все. Фамилия Тревелиан защищала ее от рыцаря-командора, но увы — только ее. Лиссандра попыталась написать матери — и утром обнаружила распечатанное письмо на тумбочке у кровати. Поверх исписанного листа было начертано: "Молчание — золото". Тот же размашистый почерк. Те же красные чернила. Лиссандру затошнило. От мысли, что кто-то заходил в ее комнату, пока она спала. От осознания, что помощи от семьи не будет. И на секунду ей показалось, что от листа пахнет кровью. Показалось, конечно же. Как и вчера. Руки дрожали пока она натягивала мантию, расчесывала волосы. Собственная комната перестала быть безопасной. Да что там, осталось ли во всем Круге место, которое можно было бы считать безопасным? На самый крайний случай у Лиссандры был припрятан в рукаве козырь. Одно короткое слово, написанное ее почерком. Для такого крохотного письма не требуется конверт, его унесет птица. Голуби жили под проломленной крышей старой прачечной. Два года назад построили новую, но разобрать старое строение, собранное из толстых обросших мохом бревен все ни у кого не доходили руки. Голуби были дикими, необученными, не знающими дороги. Но с этим справится магия. Это же так просто — пройти через двор, поймать птицу... Но Лиссандра, неторопливо закрывая дверь комнаты, понимала, что все куда сложнее. И главная загвоздка — выйти на улицу. Двери Круга давно были заперты, и на страже стояли двое храмовников. Лиссандра наверняка знала их имена, наверняка не раз просила их о помощи и сама помогала. Но сейчас между ними была явная, хоть и невидимая граница. А шлемы делали из двух живых мужчин безликие статуи. И Лиссандра прошла мимо, просто по привычке поздоровавшись. Ей не ответили. А на следующий день по обвинению в магии крови Усмирили Первого чародея. Томас вернулся в Круг через неделю. Раздраженный, усталый. Лиссандра со второго этажа видела, как он резким движением потирает шею, как почти вырывает рапорт из рук девушки в доспехе. И, наверное, стоило бы подождать до вечера. Принести брату ужин, и спокойно без спешки поговорить. Но увы — Лиссандра подозревала, что к вечеру у Томаса появятся новые неотложные дела за пределами Круга. Или рыцарь-командор вернется из своей отлучки. Или еще что-то. Поэтому Лиссандра спустилась с лестницы невежливо потеснив храмовницу. — Здравствуй, Том. — Лиссандра, — брат едва заметно поморщился, и Лиссандра разглядела характерную красноту вокруг глаз. Свежий порез на щеке, плохо сбритую щетину. Брату вряд ли удавалось много спать на этой неделе. Да и на прошлой тоже. — Прости, сейчас у меня нет времени. Девушка улыбнулась, приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать брата в щеку. И шепнуть едва слышно на ухо: — А когда меня изнасилуют и сбросят с лестницы, оно появится? Томас не изменился в лице, и даже разговор с храмовницей не прервал, бросив сестре только: "Позже, Лисс", но уже через полчаса пришел к себе в кабинет. А еще через несколько минут бывший Первый чародей принес им обед. — Обвинение в магии крови, — ответила Лиссандра на невысказанный вопрос. Она с ногами забралась в кресло и терзала в пальцах кисти наброшенной на плечи шали. — Вы можете идти, мы дальше справимся сами. Она дождалась пока усмиренный выйдет за дверь и прочитала короткое заклинание от прослушивания. Томас удивленно приподнял бровь — заклинание не требовало крови, но относилось к весьма условно разрешенным, воздействуя на разум тех, кто пытается слушать. Но что поделать — этот разговор должен был быть сугубо приватным. — Родерик неделю назад был высечен за слишком тесное общение с магами. А Тара упала с лестницы через час после того, как рассказала мне о некоторых развлечениях храмовников. Насмерть. И еще это. Лиссандра протянула брату письмо к матери. Томас тихо, но затейливо выругался. Подошел к шкафу, достал бутылку. Не стал предлагать сестре, и сам отхлебнул прямо из горла. — Не думал, что до этого дойдет. Лиссандра промолчала, заплетая косу из кисти на шали. Она не то, что не думала, что до этого дойдет. Она в страшном сне не могла такого представить. — Кто теперь Первый чародей? — Пока никто. Но Леут предлагал эту должность мне. А тебе — протекцию в карьере. В обмен, конечно, на некоторые услуги, — Лиссандру передёрнуло от воспоминаний, но она заставила себя продолжить. — Он предлагал это давно. Помнишь, когда меня в первый раз не отпустили домой? Поднять глаза на брата было страшно, и девушка смотрела на его пальцы, которые еще сильнее сжались на горлышке бутылки. Лиссандре показалось, что еще чуть-чуть, и стекло треснет. — Лисс, почему я слышу об этом только сейчас? Томас не повышал голоса, но Лиссандра хорошо знала эти нотки в его голосе. Когда рыцарь-капитан начинал говорить таким тоном, его подчиненные старались оказаться как можно дальше. Просто на всякий случай. Лиссандра вскинула голову. — Мне было страшно, противно, я не знала, как ты отреагируешь. Брат прошел по комнате, сел за стол, отставив бутылку в сторону. Помолчал, прокручивая между пальцами вилку, и заговорил совсем на другую тему. — У нашего Круга, Лисс, много проблем. И не только внутренних. Ты знаешь, что вот уже два месяца Круг использует два вида лириума? — Что? Лириум он и есть лириум. Есть более чистый, есть менее. Но он один. — В подвале стоят разные ящики. Часть с церковными печатями, и там лириум расходуется аккуратно, полученные за последний месяц ящики даже не распакованы. А есть ящики без маркировки, и лириум в них красный. — Контрабанда? Томас пожал плечами. — Видимо. Но я спрашивал у всех, кого видел в своей поездке, о красном лириуме никто не слышал. Лиссандра вздохнула, потянувшись к тарелке. — Контрабанда лириума это плохо, но что можно с ней сделать? Том усмехнулся, как усмехался обычно, если сестра допускала ошибку в шахматах. — Плохо мама учила тебя Игре, сестренка. Плохо. Леут ищет сторонников. Тебе должность Первой Чародейки, которая закроет глаза на способ получения лириума. Мне — должность подальше от этого Круга. Общая гнетущая атмосфера — чтобы не задавали вопросов. Уверен, что через некоторое время Леут ослабит хватку, и все в Круге буду радоваться. Лиссандра прищурилась: — И какой у тебя план, чтобы этому помешать? — Ты слышала что-то про Искателей? Искатели? Страшная сказка, про Орден, который подчиняется только Верховной Жрице, и стоит над храмовниками? Тени, которые могут придти в Круг и навести порядок именем Верховной Жрицы. Тот порядок, который им понравится. И если внутренние проблемы Круга могут быть им безразличны, то контрабанда лириума это весомый повод. А Томас кивнул, словно сестра вслух говорила. — Одно только "но", сестренка. Никто не оставит нас с тобой, кровных родственников, в одном Круге. И ты в любом случае пострадаешь. Лиссандра вспыхнула до самых кончиков ушей. Когда Леут был уверен, что ради собственного комфорта она пойдет на низость — это было понятно, но Томас? — Ты знаешь меня лучше всех здесь, Том. Ты правда думаешь, что риск пострадать меня остановит? При всём, что тут происходит? Меня могут увезти из Оствика. И я не смогу так тесно общаться с семьей. Но — сегодня ночью кого-то будут запугивать. Или насиловать. Ты правда думаешь, что я могу оставить это просто так? — Прости. Ранним утром следующего дня из окна старой прачечной вылетел голубь. Самый обычный, если не считать крохотной бумажки привязанной к лапе. Лиссандра Тревелиан провела весь день в общем зале с детьми. А рыцарь-капитан не был обязан докладывать о своих перемещениях.Лиссандра. Убежище 9.41, Оствик 9.36
3 августа 2015 г. в 01:54
То, что брать с собой на Штормовой берег Первую Чародейку в компании со взбалмошной эльфийкой, было большой ошибкой, Лиссандра поняла сразу за воротами Убежища. Магичка ожидала, что в отряд попросится Кассандра, но Искательница, словно не в ее обязанности входило следить за Лиссандрой, отговорилась делами и осталась беседовать с Лелианой.
Сказать, что от такого поворота событий Лиссандра растерялась было бы неверным. Но кто же принял почетную миссию присмотра за Вестницей Андрасте? Варрик? Вивьен? Вряд ли кто-то из лидеров Инквизиции проникся таким доверием к Сэре. Или расчет был на то, что деваться девушке все равно некуда? Или никто не должен был следить за передвижениями Вестницы, и это просто непонятно откуда выросшая привычка никому не верить?
Лиссандра краем уха слушала перебранку Вивьен и Сэры, и думала о том, что сейчас, когда закрытие Бреши выглядит более реальным, чем раньше, снова встает вопрос: «Что дальше?».
Если удастся договориться с магами, Брешь будет закрыта. Будет избрана новая Верховная Жрица. И после этого снова встанет вопрос, что случилось на Конклаве, и кто в этом виноват. Увы, ответ на этот вопрос был хорошо известен. Лиссандра прекрасно понимала, что Церковь не оставит в живых мага, который хоть каким-то краем замешан трагедии на Конклаве. Особенно, если этого кого-то уже прозвали Вестницей Андрасте. Что-то подсказывало девушке, что мертвая Вестница для Церкви удобнее, чем живая. Как, впрочем, и сама Андрасте.
Лиссандра перехватила поудобнее поводья, и грустно улыбнулась. Время, отпущенное ей, медленно утекало, а было еще столько не приведенных в порядок дел. Интересно, ответственные самоубийцы ведут себя так же? Старательно приводят в порядок все, что можно? Воин, направляясь в битву, должен думать о возвращении. Но у нее возвращения не будет.
Что нужно успеть сделать ей? Написать несколько писем?
Но нелепое письмо матери и очень лаконичное Тома отбивали охоту для второй попытки. Чтобы не произошло за то время, что Лиссандра никак не могла вспомнить — оно очень существенно повлияло на ее отношения с семьей. Скорее всего Тревелианы, которые не отказались от дочери магички, решили отказаться от дочери… Какой? Что она могла сделать такого, чтобы семья перестала ей верить? Как бы там ни было — на написание писем время тратить не придется.
Остаются разрывы. Большие и маленькие трещины в небе, полыхающие зеленым и плюющиеся демонами. Но если Солас прав, то как только исчезнет Брешь они понемногу затянутся сами.
Пригласить кого-нибудь на казнь или похороны? А что? На такое мероприятие вряд ли когда-нибудь посылало приглашения главное действующее лицо.
Лиссандра усмехнулась и поправила ворот доспеха. Кассандра сдержала свое слово — новый доспех был прочным и теплым, только вот тело никак не хотело к нему привыкать. Приходилось сдерживаться, чтобы не поводить плечами ежеминутно, не оттягивать ворот, не сдвигать пряжки. Не так долго осталось терпеть-то.
На подъездах к Штормовому берегу начался дождь. Крупные капли равномерно срывались с неба, оставляя круглые следы на дороге, на упряжи коней и снижая видимость. Вскоре капли западали чаще, и дорога размокла. Копыта галлы скользили, скорость передвижения упала, И Лиссандра уже не предавалась праздным размышлениям, тут не упасть бы.
Разведчица Хардинг появилась практически из ниоткуда, заставив натянуть поводья. Гномку, казалось, не беспокоили ни дождь, ни сырость. Лиссандра на мгновение позавидовала ей, впрочем сразу себя одернув. Гномка же улыбнулась, и поманила отряд за собой, к разбитому лагерю, по пути докладывая обстановку.
— Мы нашли место предполагаемого лагеря тевинтерских магов, Вестница. Это недалеко отсюда. Там уединенная бухта и скалы. Они перевозят красный лириум, такой же как тот, в Храме. И расставляют по побережью столбы с черепами.
— Черепами?
— Разновидность поисковой магии, моя дорогая, — вмешалась в разговор Вивьен. — Хоть я и не понимаю, что Тевинтеру нужно на территории Ферелдена. Но они определенно что-то ищут.
Хардинг кивнула, отводя низко нависшую ветку. За веткой обнаружился лагерь. Костер, теплое питье. Возможность десять минут посидеть не в седле.
— Мы напали на троих, которые устанавливали эти столбы. Кажется, они искали вот это.
Каменный осколок. Явно от чего-то большего. Лиссандра нахмурилась — от камня исходила магия, но едва-едва заметная, и очень чуждая. Девушка протянула находку Вивьен, но та даже брать в руки не стала.
— Я вряд ли смогу что-то об этом сказать, дорогая. Но в Инквизиции есть эльф, разбирающийся в старине.
— Отправьте его гонцом в Убежище, — кивнула Лиссандра. — Солас разберется.
Хардинг кивнула.
Им хватило времени выпить горячего вина с травами, а потом пришлось вставать и идти к месту встречи с Быками.
То, что они прибыли вовремя Лиссандра поняла сразу. С холма было хорошо видно, как к берегу пристают лодки, из которых вылезают люди в странной, но одинаковой одежде. Как эти люди вытаскивают тяжелые ящики, расставляя их на берегу. А вот с какого места поднялся кунари — она не заметила. Тот словно появился вдруг на берегу, с тяжелым топором в руках. И сразу откуда-то из-за спины гиганта прилетела молния, поразив сразу двоих пришельцев.
Сэра, не спрашивая разрешения, подготовила лук. Варрик уже стрелял, не особенно оглядываясь на остальных.
Хороший способ знакомства, решила Лиссандра, включаясь в бой. А там разберемся, что за Быки такие, и стоят ли они хлопот.
Бой не занял много времени. Два десятка Быков, несколько магов и лучники против тех же двух десятков, которых застали врасплох? Не все даже успели достать оружие. Хлопот Быки определенно стоили. И пользу Инквизиции могли принести большую.
Лиссандра остановилась у парня с распоротой ногой. Рана выглядела мерзко, но девушка пересилила тошноту, медленно читая обезболивающее заклинание. С целительством у нее было плохо, но хоть что-то. К парню, впрочем, уже спешил местный целитель, благодарно кивнувший девушке.
Лиссандра поднялась с колен, отряхнула (больше, правда, размазав) грязь и отправилась к кунари.
Железный Бык был большим, громким и веселым. Стрела в бицепсе, которую извлекал уже знакомый Лиссандре лейтенант, словно совсем кунари не беспокоила. Он интересовался своими людьми, следил, как вяжут руки пленнику, и еще успевал перешучиваться по поводу стрелы.
— О, Инквизиция, — Бык усмехнулся. — Крэм разберись, что там с нашими, и принеси нам выпить.
— Железный бык? — на всякий случай уточнила Лиссандра.
— Он самый, — рассмеялся кунари.
— Лиссандра. Вестница Андрасте. Маг.
— Кунари, — в тон ей откликнулся Бык. — Бен-Хазрат.
— Шпион? — уточнила Лиссандра.
— Шпион, — подтвердил внезапно посерьезневший Бык. — И буду продолжать писать отчеты. Но вот это, - он кивнул в сторону трупов, - венатори. Секта из Тевинтера. Подчиняются некому "старшему", доверенный агент которого прибыл в Редклиф и прибрал селение к рукам. Ты видела Быков в бою. И я много знаю, очень много. Могу помочь. А еще мы можем разойтись и не узнать насколько полезны мы будем друг другу.
Лиссандра невесело рассмеялась.
— Если ты многое знаешь, то знаешь и то, что я не принимаю решений. У меня нет должности в Инквизиции. Нет круга обязанностей. Я просто бегаю туда-сюда и закрываю разрывы, стараясь сделать жизнь людей чуть-чуть полегче. Все, что я могу - написать рекомендательное письмо для Лелианы и Каллена. Я готова его написать.
— Мне этого хватит.