Последний рассвет

      Жёсткая земля впилась в колени, как только Мелисса упала. Меч отлетел в сторону, а рука жестоко онемела. Но жаловаться девушка не собиралась. Собрав в кулак остатки мужества, она вскочила и попыталась поднять своё оружие, но меч наставника опустился на её шею.       — Ты убита!       В очередной раз наставник одержал над ней победу. Досадно поморщившись, девушка всё же подняла свой деревянный меч и, потирая ушибленную руку, мрачно посмотрела на Итона.       — Мне нужно больше тренировок. В последнее время я слишком перестала уделять им внимание.       Наставник Итон, тонкий, словно трость, но жилистый и ловкий, лишь усмехнулся и упёрся руками на меч, воткнутый в землю.       — Тебе бы отдохнуть, Мелисса. Скажу по секрету – я считаю, что твой отец слишком много нагружает тебя. Ты молода, тебе бы песни петь да вышивать, как делает моя дочурка, а не с мечом скакать по полю ратному!       Уж если бы было всё так просто. Мелисса знала дочь Итона – миленькую блондинку с миндалевидными глазами, которая все дни напролёт веселилась, пела песни и принимала ухаживания от кавалеров. Уроки куртуазности она познала давно, так что мужчины были от неё просто в восторге.       Мелисса отряхнула колени и вновь встала в боевую стойку. Сегодня ей хотелось одержать хотя бы одну победу над Итоном, но несобранность и посторонние мысли совершенно не давали шансов для победы. Что-то прорычав не своим голосом, Мелисса пошла в открытую атаку, а Итон, уже предвидя свою очередную победу, слегка толкнул девушку и с лёгкостью обезоружил.       — Ну всё, Мелисса, с тебя хватит на сегодня. Три часа подряд ты пытаешься победить меня, но сегодня мысли твои не там, где надо. Витаешь в облаках. Иди отдохни, а завтра мы продолжим. — Итон помог девушке подняться и поднял с земли её деревянный меч.       — С таким оружием мне никогда не научиться настоящему ратному делу. Это всё игрушки, с которыми даже Юджи играть сможет. Мне нужен настоящий меч, а не эта деревяшка. — Мелисса с досадой пнула землю.       — Тебе нужно быть леди, а не кидаться в бой с мужчинами, — вдруг сказал наставник. — Я был удивлён, что король Гингариан позволил тебе познавать мужское ремесло. Ты ведь будущая королева, жена и мать. На войну пойдёт твой муж, если понадобится, а не ты.       Мелисса вспыхнула. Щёки её порозовели, но совсем не от смущения. Она вплотную приблизилась к наставнику, сверкая голубыми глазами.       — Ты считаешь, что я должна смириться с ролью послушной жены, для человека, которого увижу за несколько дней до свадьбы? Должна рожать детей и тихо сидеть в углу, если начнётся война? — Мелисса резво выхватила у наставника свой деревянный меч и направила на Итона. — Защищайся!       — Тише, Мелисса, успокойся, я ничего такого не имел ввиду. Отдай мне меч, тебе нужно просто отдохнуть…       Но девушка как будто не слышала его. Она вновь ринулась в атаку, и Итону пришлось взяться за своё деревянное оружие. Мелисса била резво, неаккуратно, но напористо и размашисто. Пару раз ей удалось удачно контратаковать, и в конце концов она выбила у наставника меч. Тяжело дыша, девушка посмотрела на Итона, который нисколько этому не удивился, и уже хотела уличить его в поддавках, но приглушённые хлопки в ладони за спиной заставили её обернуться. Позади стоял Охотник, наблюдавший за последним поединком, который Мелисса считала нечестным. Наставник не должен был ей подаваться.       — Так вот, как проходят будни будущей королевы. Не перед зеркалом, а здесь, во дворе, где только потные мальчишки, пытаются научиться сражаться, да слуги бегают и копошатся. Не слишком ли грубое занятие для принцессы?       Охотник подошёл ближе и бегло оглядел Мелиссу. Девушка услышала звук, похожий на смешок, но ничего не ответила. Она молча наблюдала за этим гномьим убийцей и пыталась предугадать его дальнейшие действия.       — Итон, нехорошо было поддаваться. Твоя дерзость разозлила принцессу. — На этот раз Охотник взглянул на наставника, который также настороженно наблюдал за Мрачным.       — Я не поддавался, — учтиво ответил Итон с чувством собственного достоинства. — Принцесса честно одержала победу.       Мрачный рассмеялся, насколько это позволяло ему его состояние. Обойдя наставника, он вновь взглянул на Мелиссу.       — Хотите настоящий поединок? На этот раз у нас будут настоящие мечи, а не эти деревянные безделушки.       Глаза девушки загорелись. Хоть она и побаивалась этого странного человека, мысль о настоящем оружии крепко засела в голове. Принцесса посмотрела и Итона и как можно увереннее сказала:       — Ты можешь идти, Итон. На сегодня мы с тобой закончили.       — Не думаю, что это хорошая идея, ваше высочество, — попытался возразить наставник.       — Я сказала – иди! — Голос Мелиссы прозвучал довольно громко и рассержено, и наставник раскланялся.       Уходя, он несколько раз обернулся, словно боялся оставлять Мелиссу наедине с этим убийцей. Мрачный хмыкнул. Кажется, ему удалось заинтриговать принцессу. Он видел, с каким нетерпением девушка нападала на наставника и как хотела доказать, что чего-то стоит в ратном деле. Что же, Охотник предоставит ей такую возможность. Правда, Мелисса хоть и пыталась казаться храброй, где-то в глубине души чуралась изуродованного лица Охотника. Этот тайный страх только подстёгивал интерес Охотника к девушке, которой, видимо, не впервой жить не так, как хотят другие.       — Ваш наставник видит в вас девушку, дочь короля, не воина. Но даже хрупким леди иногда приходится постоять за себя, согласны? Мне будет в радость научить вас управляться с оружием не хуже этого самовлюблённого Итона, — сказал Охотник, подойдя к принцессе ближе.       Девушка, поскольку была ниже его ростом, подняла голову, чтобы посмотреть ему в тот единственный глаз, что остался на уродливом лице. Она тщательно пыталась скрыть своё волнение, ведь она храбрая, но что-то в этом Охотнике отталкивало, и речь была не только о его обезображенной внешности. Но как ей тогда научиться сражаться, если даже Итон говорит, что её удел – деторождение и правление. Нет, не совсем этого хотела бы Мелисса.       — Вы можете научить меня сражаться? По-настоящему. — Девушка ждала ответа. Она не знала, действительно ли Охотник может ей помочь, или он сейчас скажет, что всё это забавы ради.       — А вы этого действительно хотите? — последовал вопрос.       Принцесса кивнула. Больше слов не понадобилось. Охотник отошёл от девушки, поманив её за собой. Он ни разу не обернулся, словно знал, что Мелисса беспрекословно последует за ним, и он не ошибся. Оставив последнюю тень страха, принцесса бросила деревянный меч и быстрым шагом направилась за Охотником, спина которого уже скрылась за углом. Мрачный прошёл во дворец и повёл девушку на нижний уровень. Чуть ли не бежав за ним, Мелисса начала догадываться, куда они шли – в оружейную. Ту самую, где хранилось настоящее оружие конников и пехотинцев короля – копья, мечи, секиры, булавы и кнуты. У дверей стояли тяжело обмундированные стражники в доспехах и с острыми пиками. В эту оружейную просто так не попасть. Но у Охотника здесь были привилегии. Что-то негромко сказав стражникам, которые вмиг расступились, Мрачный обернулся. Мелисса не смела подойти, словно эти стражники у ворот могли разрубить её на части. Зачем Охотник привёл её именно сюда? Хотел что-то показать или сразу дать ей копьё? Немного смутившись, девушка вопросительно взглянула на Охотника. Тот жестом указал на дверь.       — Надеюсь, вы не боитесь настоящего оружия, принцесса? Не думали ли вы, что в боях сражаются деревянными мечами? Вопрос прозвучал как насмешка, и девушка, вскинув головой, гордо прошла внутрь. Зловеще улыбнувшись подобием губ, Охотник вошёл за принцессой, а стражи закрыли тяжёлые двери, сохраняя невозмутимое выражение лиц.       В слабом свете факелов оружейная была похожа на склад. Деревянные ящики, в которых хранились новенькие мечи, рядами были выложены у дальней стены. Копья и у подпорок были аккуратно выстроены, а луки и арбалеты занимали здесь отдельное место. Но Охотник не удостоил всего этого военного великолепия вниманием. Он прошёл к дальней стене и тихо постучал по ней. Мелисса молча наблюдала за ним, пытаясь предугадать дальнейшие действия этого вселяющего во всех страх убийцы.       — Что вы сказали стражникам у входа? — всё же полюбопытствовала девушка. — Насколько мне известно, мой отец никого сюда просто так не пускает…       — Если я скажу, это перестанет быть секретом. Вы ведь не хотите узнать все мои секреты сразу? — Не оборачиваясь, сказал Мрачный. Он продолжал шарить руками по стене, словно пытаясь что-то найти. — Кажется, она должна быть где-то здесь… давно же мои руки не притрагивались к этому камню.       Вдруг что-то щёлкнуло, и Мрачный издал смешок. Потом он достал с пояса связку ключей и приставил – самый длинный, - к замочной скважине. Раздались два громких щелчка, после чего Охотник замер. Мелисса тихо приблизилась к нему, чтобы разглядеть, какую комнату он открыл.       — Что там? — Голос девушки вдруг стал дрожать, но не от страха. Она словно почувствовала холод, исходивший из комнаты, которую, по всей видимости, давно не открывали.       — То, что я хотел бы вам показать. Думаю, отец никогда не говорил вам об этой комнате? — Девушка отрицательно мотнула головой, а Охотник продолжил: — Видите ли, принцесса, есть прелесть в том, чтобы воевать с гномами и прочими тварями. Например, оружие. О, какие же отменные кузнецы, эти гномы! Их оружие в стократ превышает наше по качеству - гномья сталь крепка, прочна и надёжна. Идёмте, хочу вам показать кое-что.       Охотник вошёл в комнату, сняв со стены факел. Внутри было холодно и пахло пылью. Мрачный зажёг ещё два факела, и Мелисса смогла рассмотреть помещение, в котором они оказались. Здесь повсюду было оружие – мечи, топоры, секиры, чеканы и круглые щиты. Но у самой стены, от которой так веяло холодом, в прекрасных ножнах стоял длинный меч. Отличающийся ото всех, он в одиночестве был приставлен к стене, словно его хотели отделить от прочих, не выделяющихся такой изящностью. Охотник перехватил взгляд девушки, устремлённый на меч. Он приблизился к оружию и взял его в руки. Обнажив прекрасный клинок, Мрачный взмахнул им.       — Прекрасный, не правда ли?       Рассмотрев оружие, Мелисса сомнительно перевела взгляд на Охотника.       — Этот меч изготовили гномы?       — Нет, он был изготовлен эльфами из Гондолина. Прекрасный меч, сочетает в себе лёгкость и необычайную силу. А ещё он светится синим цветом, если рядом орки. Но меч этот был отобран у одного из гномьих королей, который непонятно как завладел им. Допросить гнома не удалось – он предпочёл сдохнуть на поле боя, нежели быть пленённым.       — Вы убиваете гномов, присваиваете их оружие и говорите об этом с таким… упоением, — Мелисса старалась наиболее точно подобрать подходящее слово. Она видела, как кровожадно загорелся единственный глаз Охотника, когда он говорил о смерти гномьего короля.       Мрачный вдруг нахмурился. Он воткнул остриё меча в пол и опёрся двумя руками на рукоятку, в упор смотря на девушку.       — Мы все должны понимать, принцесса, что стоит дать врагу расслабиться, как он срубит тебе голову. Гномы не так милы и просты, как вы наивно полагаете. Мы забираем у них самое лучшее – их выносливость, способность служить и оружие, которое однажды спасёт вам жизнь.       Охотник поднял меч и подошёл ближе к Мелиссе, протягивая оружие.       — Вы готовы?       В голубых глазах девушки вспыхнуло пламя.       — Готова!       Она выхватила у Мрачного меч и, отойдя назад, отсалютовала им в воздухе. Охотник хмыкнул.       — Довольно неплохо, но недостаточно хорошо. Идёмте на улицу. Я покажу вам, как правильно орудовать вашим новым мечом. — Заметив на лице девушки удивление, Охотник поспешил добавить: — Его Величество хочет подарить вам его на совершеннолетие. Но вы ведь не скажете, что научились им пользоваться раньше, чем отец поспешил вас порадовать таким подарком?       Мрачный улыбнулся уродливыми губами.

***

      Фили снился сон. Долгий, насыщенный, но к утру все воспоминания о нём улетучились, и пришла боль. Туда, где теперь красовалось уродливое клеймо, оставленное палачом в грязном кожаном фартуке. Гном застонал, как только к нему вернулись воспоминания и чувствительность. Сначала его бросило в жар, затем в холод, и Фили не удержал болезненного вскрика. Неловко перекатившись на правый бок, гном дрожащими руками прикоснулся к ранам. Тело болело адски. Теперь они не только рабы – они превратились в скот, который клеймят, дабы показать принадлежность хозяевам. Слабо пробивающийся в окно свет едва помог гному разглядеть клеймо – уродливую «Д». Сжав зубы, Фили подполз к решётке и попытался оглядеться. Он находился в этой клетке один. Куда же отвели Кили? Светловолосый раб протёр мутные глаза и вгляделся в темноту. Остальные одиночные клетки были пусты. Всех гномов, похоже, отправили работать, а его даже не разбудили. Что это могло значить? Пожалели? Решили дать оклематься? Какая сомнительная доброта…       В соседней камере вдруг послышалась приглушённая возня, а затем мучительные стоны. Кили. Фили ещё ближе подполз к решётке и ухватился за неё руками. Гном попытался издать хотя бы какой-то звук, но горло словно было в железном ошейнике, не пропускающим воздух и не дающим вздохнуть. Болезненно сглотнув, Фили всё же попытался напрячь связки.       — Кили, — почти шёпотом прохрипел Фили, — ты здесь?       Возня разом стихла. Фили подполз ещё ближе к решётке и пригляделся. Здесь явно кто-то был. Может, Охотник решил омрачить его пробуждение? Неожиданно незнакомец в тёмном плаще прошмыгнул к выходу, лишь на секунду обернувшись. Это был не Охотник. Неизвестный схватил у входа факел и стремительно стал подниматься по лестнице, ведущей прочь из подземелья.       — Эй, — не своим голосом, напрягая связки, прокричал Фили, — ты кто?       Ответа не последовало. Незнакомец исчез так же быстро, как и появился. Но кто это был и что ему было нужно? Внутри Фили похолодел, представив, что этот Некто мог навредить его брату. Поскуливая от боли, Фили ухватился обеими руками за прутья и прислонился к ним щекой, пытаясь приглядеться и прислушаться.       — Кили, ты здесь?       Светловолосый гном чувствовал, что брат рядом, но по всей видимости ещё не пришёл в себя. Перед глазами Фили вспыхнула картина минувшей ночи – как палач медленно подносил плюющееся клеймо к телу брата, который втягивал живот, всеми силами хотел отстраниться, а Фили просто смотрел на это. А когда брат завопил от боли, он просто слушал – и снова не мог ничего сделать. Охотник наслаждался пыткой. Он с упоением смотрел на мечущихся в агонии гномов, которые изо всех сил рвались из цепей, до крови раздирающих запястья. Их криков никто не слышал, пыточная находилась на нижнем уровне, и у неё были толстые стены. Да даже если кто-то и слышал их вопль, то никому до этого не было дела – казнь или пытка рабов были делом обычным.       Когда Кили обессиленно повис на цепях, низко опустив голову и неслышно всхлипывая от боли, дело дошло до Фили. Палач с особым чувством аккуратности нагрел тавро и с силой прижал его к ребрам пленника. Гном чуть не взвыл, вспоминая слова Охотника о том, что ощущения будут просто ужасными – в этом убийца гномов не соврал ему.       «Теперь вы наши», — со непонятной радостью сообщил Охотник, приподнимая голову Фили за потускневшие волосы.       После этого Фили смутно помнил, как их сняли с цепей и вернули в темницы, только посадили в одиночные клетки, словно бунтовщиков. Хотя сейчас они точно не отличались дерзким поведением. Гном чувствовал себя так, словно его вывернули наизнанку, выпотрошили и вывернули обратно. Ко всеобщему состоянию прибавились головная боль и желудочный спазм. Но собственное состояние сейчас несильно волновало гнома. Он хотел удостовериться, что с братом всё в порядке.       — Кили? — снова позвал старший.       В соседней камере вновь послышалась возня, а затем раздался приглушённый стон. Это был Кили. Он медленно приходил в себя, не сразу поняв, где находится. Первым его желанием было отстраниться от ещё не угасшей боли, и гном схватился руками за то место, где теперь было клеймо.       — Ох, — снова застонал гном, пытаясь приподняться. Он отчётливо слышал голос брата и хотел увидеть его, но осознал, что находится в этой клетке один.       — Кили, ты там как? — Фили старался говорить ровно, но внутри он испытывал чувство облегчения, что брат жив. Протянув руки сквозь прутья, Фили вдруг что-то нащупал на полу. Хлеб. Это был хлеб. Не очень большой кусок, но мягкий и свежий. Откуда он здесь взялся? Погонщики вроде не приходили их кормить. Фили взял хлеб в руки и с подозрением осмотрел его. Наверняка здесь был какой-то подвох.       — Кажется, жив, — раздался в это время измученный голос брата. Кили тоже подполз к прутьям и, насколько это позволяло, вгляделся в темноту, прислушиваясь к голосу брата.       — Кто-то оставил здесь хлеб, — словно рассуждая с самим собой, сказал Фили, вертя в руках еду. Хлеб так манил, а голодный организм требовал пищи, и у гнома заурчало в животе. Может, к балрогу эту подозрительность? Ведь так хотелось есть…       — Погонщики кинули, чтобы мы совсем не сдохли, — невесело усмехнулся Кили, зажмурившись от одного воспоминания о минувшей ночи. — А теперь ещё и клеймили нас, как домашний скот…       Нет, это точно были не погонщики, подумал Фили, вспоминая незнакомца в плаще. Тот явно не хотел, чтобы его видели, но зачем кому-то из людей помогать гномам? Ужасно глупо. А хлеб стоило попробовать. Гном хотел поделиться с Кили, но прежде всего нужно было самому испробовать – яд там был или нет, предосторожность не помешает. За свою жизнь Фили не столько боялся, сколько за жизнь, которого ещё с детства поклялся защищать, но пока что это ему не очень хорошо удавалось…       Сделав небольшой надкус, Фили медленно пережевал мякиш и проглотил. Живот отозвался на это довольным урчанием. Обождав некоторое время, Фили убедился, что хлеб не отравлен и протянул руку через прутья, пытаясь дотянуться до соседней камеры.       — Кили, возьми. Он свежий, тебе надо поесть.       — Не хочу, — вяло отозвался Кили, отодвинувшись к стене.       — Ты второй день ничего не ешь. Если хочешь сбежать отсюда, тебе нужны силы, — вдруг разозлился Фили, продолжая тянуть к клетке краюху хлеба.       Послышался тяжкий вздох, затем голос младшего брата зазвучал ближе – гном подполз к прутьям.       — Нам не сбежать, Фили. Веришь или нет, но я уже почти смирился с этим. Единственный выход отсюда – это эшафот или гильотина. Охотник вчера дал нам это понять.       — Не смей терять надежду! — непонятно на кого разозлился старший. — Мы всю свою жизнь провели в страхе перед людьми, которые обращались с нами так, словно мы и правда домашний скот. Но гномы великая и могучая раса. У нас было своё королевство и король, который оберегал подданных. А теперь мы с тобой последние, кто остались от нашего рода, рода Дурина! И ты не можешь мне сейчас говорить, Кили, что готов смириться с участью, которую навязали нам эти люди! Мы непременно сбежим отсюда. Нам нужно время. — Фили настойчивее протянул брату хлеб. — А теперь возьми себя в руки и съешь это!