Последний рассвет

      День словно был создан для казни. Серые тучи, похожие на огромное полотно, застилали собой бесконечное небо и готовы были пролиться на землю дождём. Северный ветер кружил жёлтые листья и колыхал верхушки деревьев. Его пронизывающая сила проникала сквозь тёплые одеяния гномов и пробирала до костей. Поздняя осень несла в себе лишь уныние и разочарование. Особенно этот день.       Бенрона со связанными руками вели по площади. Голова его была опущена, плечи сгорблены, а сам он очень сильно дрожал, но не от холода, а от осознания неизбежного. И ничего нельзя изменить, ведь он просто раб, который посмел ослушаться своих хозяев.       Несчастного гнома подхватили под локти и подвели к эшафоту. Гном поднял глаза и посмотрел на собравшихся. Он увидел в лице каждого раба немой ужас, который они так и не смогли скрыть. Им было страшнее, чем ему. Это было очевидно. Гном гордо поднял голову, когда палач поставил его на колени и поднял свой топор вверх.       Обычно гномов убивали быстро, на месте, не собирая других. Но если гнома объявляли приговорённым, значит, он совершил одну из страшных вещей – он пытался сбежать или поднял руку на хозяина. Бенрона обвинили в попытке к бегству и помощи другому рабу, который смог сбежать.       Мелисса стояла очень близко к месту казни. Рядом была сестра, которая держалась за её руку. В зелёных глазах Юджи стояли слёзы, она не могла вынести, что её друга не станет через какие-то секунды. Мелисса повернула голову и посмотрела на отца, восседающего на троне, под большим шатром. На его лице не было ни капли жалости. Он словно наслаждался предстоящим зрелищем. Королева Селия выглядела подавлено. Она не любила кровь и с трудом могла смотреть на казни, но ей приходилось делать это по велению долга.       Мелисса снова взглянула на эшафот. Бенрон смотрел на неё и улыбался. Мелисса почувствовала, как из глаз брызнули слёзы. Ей было невыносимо смотреть на это. Слишком тяжело. Бенрон был ни в чём не виноват, скорее всего, он взял на себя чью-то вину.       Стража, не подпускавшая никого близко к эшафоту, смотрела на принцесс и не понимала этой жалости к рабу. Когда топор палача опустился на голову несчастного гнома, Мелисса открыла рот и едва поборола желание вскрикнуть. Юджи спрятала своё лицо, уткнувшись в плечо сестры. Мелисса чувствовала, как девочка сотрясается от тихих, почти беззвучных рыданий, и прижала её к себе.       — Закройте рот, принцесса, это всего лишь жалкий гном! — сказал Мелиссе один из советников её отца. Толстый, лысый, но с длинной густой белой бородой чуть ли не до пола. Он всегда говорил, что начал её отращивать с тех пор, как стал служить королевской династии Дейгарда.       «Это не просто гном!» — хотелось закричать Мелиссе. Они ничего не понимали. Для них гномы были просто жалкими муравьями, которых давили каждый день, но для неё гномы были такими же живыми существами, которые думали, чувствовали и мечтали.       — Это будет вам всем примером, — раздался тяжёлый и суровый голос отца над площадью. — Любое неповиновение всегда имеет свои последствия. Каждый приговорённый будет предан смерти!       Мелисса знала, что это обращение предназначалось гномам, которые с ненавистью смотрели на короля из своих клеток. После казни все зеваки стали расходиться. Для людей казнь гномов стала обычным делом, они приходили посмотреть на это, как на бои собак, которые устраивали местные живодёры за золото.       — Бедный Бенрон, — плакала Юджи.       Советник недовольно скосил глаза в её сторону, но ничего не сказал. Мелисса потащила сестру прочь отсюда. Юджи крепко держала сестру за руку, словно боялась, что их кто-то вздумает разлучить. Ветер растрепал её светлые волосы и сорвал с них капюшон, но девочка не обращала внимания на это.       Зайдя во дворец, Юджи разрыдалась ещё сильнее. Она всегда тяжело переносила казни, на которых ей приходилось быть. Мелисса как-то заикнулась отцу о том, что Юджи не должна видеть всего этого, но Гингариан разозлился и начал кричать, что не хочет, чтобы его дочери были неженками, боящимися простой казни. Больше Мелисса не заговаривала с отцом на эту тему. Она вообще теперь редко с ним заговаривала, в основном беседу начинал он и говорил лишь о том, что она должна делать.       К девочкам подбежали служанки и стали хлопотать вокруг них:       — Принцессы, давайте мы снимем ваши плащи!       — Идёмте скорее в трапезную, скоро обед!       Мелисса взяла сестру за руку и повела её в трапезную. Есть совершенно не хотелось. Юджи по пути немного успокоилась и взглянула на Мелиссу.       — Как ты думаешь, он действительно хотел сбежать? — спросила девушка.       Юджи не назвала имени, но Мелисса поняла, что она говорит про Бенрона. Девушка не верила, что этот гном был способен на нарушение одного из двух правил, карающихся смертью. Но как бы то ни было, отца всё равно было не переубедить, сколько бы Мелисса ни просила его не убивать Бенрона. Гингариан даже Юджи не послушал, которая была его любимицей.       — Я думаю, что Бенрон взял на себя чью-то вину, — вслух сказала Мелисса.       Юджи тяжело вздохнула и кивнула. Он была согласна с сестрой. Оставшийся путь до трапезной девочки проделали в молчании. Только служанки что-то болтали и глупо улыбались, пытаясь развеселить несчастных принцесс. В королевской трапезной не было никого, даже короля и королевы.       — А где же папа? — грустно спросила Юджи.       — Его Величество отложил обед на более поздний час. У него есть важные дела, — доложил чашник, смотря на девушек сверху вниз. У него был очень высокий рост и длинные, доходящие до плеч, чёрные сальные волосы. Он всегда находился по правую руку от короля и следил за тем, чтобы его кубок был наполнен драгунским вином.       Мелисса и Юджи сели рядом и стали ждать, когда им подадут обед. Было очень неуютно сидеть вдвоём за огромным длинным столом, за которым больше никого не было. Королевская семья собиралась вместе лишь за ужином и тогда, когда к ним в гости прибывали важные персоны.       Юджи совсем сникла. На ней было светло-зелёное платье, подчёркивающее цвет её глаз, которые всегда искрились от счастья, но сейчас в них стояли слёзы, и привычный блеск радости был потух из-за ужасной казни. Мелисса не знала, как утешить сестру, потому что ей было не менее тяжело. Девушка слегка сжала руку сестры и грустно улыбнулась. Юджи тоже выдавила из себя вымученную улыбку, но Мелисса видела, что она снова готова заплакать.       Принцессам подали луковый суп и жареную рыбу на большом расписном блюде. На десерт был лимонный пирог и душистый малиновый чай. Юджи уже принялась за еду, но в горле Мелиссы стоял ком. Она не могла ни к чему притронуться, потому что боялась, что вся еда выйдет обратно. Почувствовав внезапное отвращение, Мелисса встала из-за стола и выбежала прочь из трапезной.       — Принцесса, куда же вы? — крикнули девушке вслед служанки, но Мелисса не остановилась.       Ей стало казаться, что сейчас её вырвет, и она больше никогда не сможет притронуться к еде. Вбежав в свои покои, Мелисса опустилась на кровать и разрыдалась, словно маленькая девочка. Боль от потери единственного друга, который понимал её, просто разъедала изнутри, выплёскиваясь наружу жгучими слезами. Мелисса давно так не плакала, как сейчас, но её горе, видимо, разделяла только сестра, которая тоже любила Бенрона. Для других он был обычным гномом, простым рабом, которых было слишком много в Дейгарде. На место убитого Мрачный Охотник доставлял нового или сразу двух. Мелисса не хотела, чтобы снова привозили кого-то на эту страшную участь, ведь рано или поздно, всех гномов убивали. За свою жизнь Мелисса была только на трёх казнях – на первой казнили заговорщика, пытающегося убить короля, на второй была женщина, убивавшая младенцев. Она считала, что их кровь поможет ей быть вечно молодой, и сейчас, казнь Бенрона…       Выплакав все слёзы, Мелисса села на кровати и долго смотрела в пол, не в силах пошевелиться или пойти что-нибудь сделать. Ей хотелось скинуть с себя одежду, завернуться в одеяло и забыться крепким сном, а по пробуждению всё снова было бы как раньше – Бенрон был бы жив, и они с Юджи сейчас пошли бы к нему, чтобы послушать интересную историю.       Стук в дверь нарушил мысли девушки. Она подняла голову, и её тёмные волосы рассыпались по плечам.       — Войдите, — бесцветным голосом сказала Мелисса.       Дверь медленно открылась, и в комнату вошла королева Селия.       — Мамочка! — Мелисса вскочила с кровати и кинулась матери в объятья.       Селия гладила дочь по волосам и всё нашёптывала: «Ничего, Мелисса, ничего…»       Мелисса снова залилась слезами. Ей хотелось разделить свою боль с матерью. Селия прижимала к себе дочь сухими тонкими руками и сама чуть не заплакала, но за годы она научилась сдерживать свои эмоции – как и подобает королеве.       — Мамочка, отец не должен был его казнить, не должен был объявлять приговорённым, — плакала Мелисса, уткнувшись матери в грудь и громко всхлипывая.       — Ничего, дочка, ничего, — повторяла королева. — Скоро всё пройдёт. Король сказал, что хочет видеть вас с сестрой улыбчивыми и свежими, а не печальными и заплаканными. Мелисса, дочка, приведи себя в порядок.       Мелисса отстранилась от матери, вытирая покрасневшие глаза. Селия тоже не понимала её…       — Да, матушка, — кивнула Мелисса.       — Мелисса, милая, отец сказал, что сегодня прибудет Мрачный Охотник, который доставит в Дейгард новых рабов. Не печалься по Бенрону, он был обычным гномом, а они созданы лишь для того, чтобы служить людям.       — Но ведь они тоже живые существа! — воскликнула вдруг Мелисса.       Селия подскочила к дочери и принялась прикладывать палец к губам. Потом она тихо выглянула за дверь, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.       — Тш-ш, Мелисса, не говори такое! Ты же не хочешь вызвать гнев отца, ведь здесь даже у стен есть уши!       Мать была права, потому что у Гингариана повсюду были шептуны и шпионы, которые следили за всем, что происходит в замке, ведь король должен быть повсюду. Девушка отвернулась и подошла к окну, не желая больше ничего говорить.       — Дочка, отец ждём вас с сестрой в тронном зале. Пожалуйста, выгляди как леди, — устало попросила мать и вышла из комнаты.       В Мелиссе вдруг начал вспыхивать гнев. Для себя она уже давно решила, что когда станет королевой, то больше не будет этого ужасного рабства. Она придумает, как сделать мир лучше, чтобы все существа жили в согласии друг с другом. Только эти мысли оставались лишь мыслями, потому что делиться ими с кем-то было очень рискованно для неё самой.       Девушка подошла к зеркалу и взглянула на себя: красные глаза, растрепанные волосы, мятое серое платье. Нужно было умыться и попросить служанок сделать ей приличную причёску, приемлемую для принцессы и наследницы. Мелисса налила в миску для умывания тёплой воды из кувшина и принялась омывать лицо. Тёплая вода приятно оживила кожу и смыла остатки слёз. Зачерпнув ещё пару раз воды, Мелисса вытерла лицо свежим полотенцем зелёного цвета, которое ей с утра приготовили служанки. Потом девушка полезла в гардероб, чтобы выбрать подходящий наряд для визита к отцу. Наверняка он уже знает о том, что его дочери плакали по какому-то рабу и будет недоволен. Мелиса выбрала платье цвета фиалок и, скинув простенькое серое, облачилась в него сама. Мелисса уже давно привыкла одеваться без чьей-то помощи, у служанок были холодные руки, а её старая нянька вообще очень долго возилась с пуговицами.       — Крита, — кликнула Мелисса девочку, которая очень хорошо делала причёски.       В комнату вбежала девочка десяти лет с длинными рыжими волосами, которые она всегда заплетала в косу. У девочки было много веснушек, огромные глаза и вздёрнутый носик. Она была не красавицей, но всегда исполняла свою работу надлежащим образом.       — Что принцесса прикажет соорудить на её королевских волосах? — спросила девочка.       Мелисса не знала, но, взглянув ещё раз на Криту, она сказала:       — Сделай мне косы.       Девочка немного удивилась, но не стала спорить. Усадив принцессу на бархатную подушку, Крита принялась аккуратно расчёсывать чёрные волосы Мелиссы и заплетать их в аккуратные толстые косы. Закончив, Крита принялась любоваться своей работой.       — Нравятся ли принцессе косы? — спросила Крита.       Мелисса посмотрела на себя в зеркало. Косы были очень аккуратно и красиво заплетены, но с ними Мелисса была не похожа на себя. Все причёски, которые ей приходилось делать раньше – тугие кудри и тяжёлые пучки, всё это делало Мелиссу старше на несколько лет, но сейчас она увидела себя совсем девчонкой, которая выглядела не старше Юджи. Улыбнувшись своему отражению, Мелисса потрогала свои косы.       — Прекрасно, Крита! Мне очень нравится, спасибо!       Крита залилась румянцем и принялась кланяться.       — Очень рада, что принцесса довольна.       Мелисса ещё раз улыбнулась своему отражению и вышла из комнаты. Крита выбежала вслед за ней.       — Госпожа, мне тоже было очень жаль Бенрона, я вас понимаю, — сказала девочка.       Мелисса остановилась и посмотрела на Криту. Девочка опустила голову, словно ждала наказания. Принцесса присела на корточки и провела рукой по её щеке.       — Спасибо тебе. Ты хорошая девочка, — тихо сказала Мелисса.       Крита вновь залилась краской и смущённо улыбнулась.       — Госпожа очень добра.       — Не называй меня госпожой, — попросила принцесса. — Просто Мелисса.       Крита кивнула, а Мелисса встала и направилась к отцу. Юджи наверняка уже была там, ведь она никогда не опаздывала. Мелисса надеялась, что сестра не станет сердиться на неё за то, что та оставила её одну в трапезной.       Привратники открывали перед девушкой двери, а слуги кланялись и улыбались. В тронном зале были советники и наставники девочек. Король властно восседал на троне и шептался о чём-то со своим церемониймейстером Диланом. Селия сидела рядом и грустно смотрела на вошедшую Мелиссу. Юджи стояла рядом со своими служанками в длинном жёлтом платье с оборками. На голове ей соорудили красивую причёску из кудрей, который закалывались на затылке золотыми заколками и шпильками. Взгляд девочки был потерянный и грустный. Мелисса подошла к сестре и взяла её за руку.       — Прости, что убежала, — шепнула она Юджи.       Сестра лишь кивнула, но ничего не стала говорить. Гингариан, заметивший, что обе его дочери явились в тронный зал, закончил свой разговор с Диланом и встал. В зале все разом затихли.       — Подданные мои, — заговорил король. — Я рад вам сообщить, что казнь приговорённого прошла без инцидентов. И так будет с каждым преступником или нарушившим правила рабом.       Подданные эхом отозвались и выказали своё одобрение. Мелисса с Юджи только переглянулись. Старшая заметила, как посмотрел на них отец, а потом снова продолжил свою речь:       — Теперь хочу сказать вам, что мы с нашим церемониймейстером решили, что празднество будет назначено на третью пятницу этого месяца, то есть всем нам подготовиться и показать королю, что Дейгард могущественное королевство.       Слуги, подданные и советники снова закивали и загалдели, что Гингариан прав, как всегда. Потом король говорил о политических и военных делах, а Мелисса и Юджи должны были присутствовать до самого окончания собрания, ведь они принцессы.       — Скорее бы всё закончилось, — шепнула Юджи сестре. — У меня уже ноги болят!       — Думаю, немного осталось, — улыбнулась Мелисса и взяла Юджи за руку.       Когда нудная речь короля закончилась, девочки спокойно выдохнули. Отец не стал к ним придираться по поводу внешнего вида, и это уже было хорошо. Советники и слуги стали потихоньку покидать зал. Мелисса надеялась незаметно слиться с ними и пойти в свои покои, чтобы почитать книгу, но не тут-то было.       — Мелисса, Юджи, я хочу, чтобы вы задержались, — раздался властный голос отца.       Девушки резко остановились и повернулись к отцу. В зале остался только он, их мать и советник с длинной бородой. Мелисса и Юджи подошли поближе к отцу, чтобы выслушать его.       — Ваше Величество, — обе девушки поклонились и посмотрели на Гингариана.       — Я надеюсь, что вы внимательно слушали речи своего отца. Я сказала, что у нас намечается большой приём гостей из соседнего королевства, приедет король Железных Холмов, Эдвин III, потомок Эдвина Смертоносного, первого короля, разгромившего гномьего короля и обратившего в рабство Железные Холмы. Так вот, в Железных Холмах очень много железа, но совсем нет золота, а также имеется большая армия и многочисленные рабы…       — Отец, к чему вы клоните? — не выдержала Мелисса.       Гингариан смерил дочь взглядом, но не стал её отчитывать за то, что она перебила его.       — Я к тому, Мелисса, что ты уже вошла в тот период, когда положено рожать наследников. Вместе с королём Эдвином приедет его сын, с которым ты должна будешь познакомиться…       Мелисса открыла рот, не зная, что сказать. Она почувствовала удивление и гнев одновременно, но все слова застряли в горле.       — Что? — только и смогла сказать принцесса.       — Мелисса, дочка… — Королева Селия попыталась как-то утешить дочь, но Гингариан не дал ей договорить.       — Мелисса, я сказал, что тебе предстоит пока что только познакомиться с ним. О твоём замужестве мы ещё ничего не решили, возможно, нам удастся найти более выгодную партию для тебя…       — А меня вы не забыли спросить, отец? — выкрикнула Мелисса. — Или вам всё равно на мои чувства?       Глаза короля гневно сузились. Он вновь руки за спиной, но постарался не устраивать скандала сейчас.       — Будущая королева должна думать не о себе, а о будущем своего королевства. Думаешь, твою мать или меня спрашивали, когда собирались нас поженить? Нет, нам и сказали-то за день до свадьбы, так что не надо сейчас испытывать моё терпение, дражайшая дочурка! — последнее слово отец сказал так ласково, что по телу Мелиссы пробежал холодок.       — Папочка, ты хочешь, чтобы Мелисса вышла замуж? И я останусь одна? — На глазах Юджи выступили слёзы.       Мелисса заметила, как смягчилось лицо отца. Он подошёл к Юджи и погладил её по щеке.       — Мы ещё обговорим всё это. Я пока просто ставлю вас в известность. — Потом Гингариан взглянул на старшую дочь. — Переоденьтесь. Скоро прибудет Мрачный Охотник с другими рабом, привезёт замену вашему Бенрону.       Внутри у Мелиссы всё вскипело. Как отец может так говорить? Он говорил о гноме, словно о сломанной игрушке, которую можно заменить другой. Мелиссу выдавали только глаза, в которых вспыхнуло пламя, но девушка не решилась ничего сказать отцу о том, что думает на самом деле.       — Папа, будут новые рабы? — тихо спросила Юджи.       Король мрачно кивнул и отослал девушек прочь из тронного зала. Принцессы поклонились и поспешили выйти. Селия кинула на них печальный взгляд, но Мелисса ничего ей не сказала. Служанки ждали принцесс возле дверей, чтобы помочь им переодеться или ещё что-либо сделать. Юджи дружила со своими служанками, но своих Мелисса не очень любила. Они были примерно одного с ней возраста и много болтали. Иногда даже совали носы не в своё дело. Мелисса могла лишь доверять Крите, которая почему-то её немного боялась.       — Мелисса, мы должны будем смотреть, как мучают гномов? Нельзя ли обойтись без нас? Мы бы с тобой побежали бы в сад и спрятались там…       — Нет, Юджи, мы должны пойти, иначе отец разгневается. Ничего, этот ужасный день скоро закончится, а завра всё будет хорошо. Я обещаю. — Мелисса поцеловала сестру в щёку и тепло улыбнулась. — Не волнуйся, сестрёнка. Увидимся вечером.       Мелисса отправилась в свои покои, чтобы вновь переодеться и приготовиться к встрече с Мрачным Охотником.

***

      Ближе к вечеру пошёл дождь. Вместе с заходящим солнцем в Дейгард приехал Мрачный Охотник. Его повозка заскрипела, когда он въехал в открытые ворота королевства. Стражники расступились перед ним, пропуская его вперёд. Король уже ждал. Клетка была освобождена после казни Бенрона.       Мелисса стояла в сером плаще, который стал сырым из-за моросящего дождика. Юджи стояла рядом и тряслась от холода. На ней был зелёный плащ, который она очень любила. Волосы Юджи были собраны в конский хвост. Свои волосы Мелисса просто распустила, чтобы спрятать за ними эмоции.       Мрачный Охотник спрыгнул с коня. На нём была чёрная шляпа и чёрный плащ, за спиной лук и колчан со стрелами, а на поясе ножны. К его длинным сапогам сразу же пристала сырая земля, и край плаща слегка вымарался. Голова Охотника была опущена, и девушки не могли разглядеть его лицо.       Король, в окружении охраны, подошёл к Охотнику.       — Ваше Величество, — поприветствовал короля Охотник. — Я привёз вам новых рабов из почти истреблённой расы гномов.       — Рабов? — уточнил король. — Дейгарду нужен только один, взамен приговорённого, который был казнён сегодня утром.       Вместо ответа Охотник свистнул, и помощники Охотника, ехавшие позади, спрыгнули со своих коней и принялись открывать дверки повозки. Они выволокли на свет двух гномов. Один был светловолосый, а второй темноволосый. Помощники кинули гномов прямо к ногам короля. Руки гномов были связаны за спиной.       — Сколько им лет? — спросил советник с длинной бородой.       — Одному шестьдесят семь, другому семьдесят два, — сказал Мрачный.       — И сколько это будет по-нашему? — раздражённо спросил советник, который был не силён в вычислениях.       — Этому, — Охотник указал на темноволосого, — около шестнадцати-семнадцати, а второму где-то около двадцати одного.       Мелисса поняла, почему Охотника прозвали Мрачным. У него был ужасный голос, который наводил уныние и страх одновременно. Когда он поднял голову, принцесса увидела его наполовину изуродованное лицо. Охотник был широкоплечим и коренастым, но высоким.       — Его Величеству нужен только один раб, — сказал советник.       — Мы пытались продать их по отдельности, но этот, — Охотник показал на светловолосого, — вырвался и накинулся на погонщиков. Сначала мы хотели их убить, но хозяин, у которого мы их купили, кое-что рассказал нам о них.       Мрачный Охотник приблизился к королю и что-то прошептал ему на ухо, от чего глаза монарха расширились.       — А ещё прелесть в том, что ими можно хорошо управлять, сделав вот так! — Мрачный хлопнул в ладоши, и ему кинули кнут.       Охотник подошёл к гномам, и ударил кнутом по спине темноволосого.       — Нет! — хриплым голосом закричал светловолосый, и попытался закрыть собой второго.       Охотник удовлетворённо отбросил кнут и посмотрел на короля.       — Братья, — сухо сказал Мрачный.       Гингариан недобро улыбнулся. Он явно был доволен такой добычей Охотника. Мелисса едва сдерживала слёзы. Несчастные гномы дрожали, а тёмненький уткнулся головой в грудь старшему. Братья… такие непохожие. Зачем отец заставляет их с сестрой смотреть на это? Юджи напряжённо следила за происходящим и часто-часто моргала. Вот ей уж точно ни к чему были такие события, она ведь совсем ещё маленькая, думала Мелисса. Но раз отец так решил, оспорить его решение мало кому удавалось.       — Уберите отсюда клетку Бенрона, — приказал король. — Этих в общую темницу рабов.       Как только стража приблизилась к лежащим в грязи гномам, светловолосый зарычал и попытался укусить их, не желая подпускать к себе. Темноволосый извивался, изо всех сил, но его ударили по голове, и он отключился.       — Уберите от него руки, твари, — прорычал старший, что вызвало смех у Мрачного.       — Дикие, но легко будет дрессировать, если одного немного прижучить. Второй сделает всё, чтобы брату не так сильно досталось. Кровные узы – это их слабость!       Это не слабость, хотелось выкрикнуть Мелиссе, но она молча продолжала смотреть на то, как братьев оттаскивают куда-то в недра дворца.       — Харвин, заплати Охотнику. Он доставил в Дейгард не просто рабов… — сказал король, обращаясь к советнику с длинной бородой.       — Надеюсь, Его Величество понимает, что за них не грех потребовать двойную цену. Породистые гномы были уничтожены так давно, ещё во время Эдвина Смертоносного…       — Почему же их прежний хозяин продал их, узнав такое? — спросил король.       — Понимаете, он сначала не хотел их продавать, поэтому теперь кормит рыб, — со всей учтивостью доложил Охотник.       Гингариан усмехнулся и кинул мешочек золота, который сорвал прямо со своего пояса.       — Это тебе за честность.       Охотник поймал мешочек и потряс его над ухом. Потом он удовлётворённо кивнул и свистнул своим помощникам.       — Ваше Величество будет довольно, — уверил Охотник короля. — Я бы хотел просить у вас места на одну ночь для меня и моих помощников.       Король отдал приказ разместить Охотника и его свиту, а сам подошёл к дочерям. Юджи продолжала дрожать от холода, а во взгляде Мелиссы был испуг.       — Вы привыкните, — сухо сказал король. — После моей смерти покупка и казнь рабов станет настолько привычным делом, что вам даже кошмары сниться не будут! А сейчас можете отправлять во дворец!       Юджи вцепилась в руку сестры. Мелисса никак не могла выкинуть из головы события этого дня и решила, что всё, что ей сейчас нужно – это крепкий сон.